Колумб в космосе

Светлана Орехова

Экспедицию к Тау Кита возглавляет лучший капитан. И когда его просят спасти корабль, застрявший на другой планете, он не имеет права отказать. Экипаж бросается на выручку, но спасение оборачивается катастрофой. Предательство? Случайность? Много вопросов остаётся без ответа. Но есть один, кто всё помнит. И он вынуждает отправить к планете вторую экспедицию под начальством юной дочки капитана. Вместе с рядовым баллистиком ей предстоит раскрыть все тайны первого полёта и оправдать имя своего отца.

Глава 3

Трагедия в космосе

Мы слишком поздно слушаем нашу совесть, заглушаем честность и мешаем состраданию.

А когда решаем проявить все эти чувства сразу — не думаем о последствиях

— Татьяна, что они говорят? — спросил Сергей Павлович, напряженно вглядываясь в рабочий экран, отражающий внешнюю обстановку вокруг «Колумба». Корабль уже несколько часов стоял в данной точке, точнее очень медленно буксировал, чтобы избежать смещения, относительно возможной орбиты (никаких намёков на существование достаточно массивного тела планетарных размеров приборы не выдавали, словно что-то экранировало излучение с её поверхности, практически любое излучение).

Как им и было велено, земляне прибыли на данные галактические координаты, но с некоторым опережением. Так как приборы отказывались фиксировать планету, приходилось ждать и тупо пялиться на тёмный провал звёздного неба, по этой же причине они не могли занять хоть сколько-нибудь удобное положение для посадки, потому что боялись попросту врезаться в планету. Сейчас корабль находился на самой высокой точке орбиты возможного спутника; расстояние до планеты можно было измерить только «физически», то есть на глаз или путём спуска какого-либо тела, имеющего оптический датчик, чтобы точно уловить момент «схода». Но бросать в пасть космическому чудовищу отважного космонавта или что-то из техники было непозволительной роскошью.

В это мгновение пришёл ответ.

— Они говорят, что планета станет ощутимой, когда сменится влияние солнц на неё. Она станет видимой, когда вторая переменная из пары жёлтых карликов возьмет планету под свое влияние.

— И это? — нетерпеливо осведомился Колумб.

— Я не знаю, — пожала плечами девушка, — я не могу высчитать! Это интеграл, и куча переменных… Я радист, а не математик. Всё равно, что за тенью гоняться!

— Что мы и делаем, — сокрушённо произнёс капитан, который уже начал жалеть, что вообще решился помочь лилолианцам. Вдруг его осенило, и мужчина произнёс с довольной улыбкой на лице, — позовите того мальчика! Женю, он вроде математик…

— Он баллистик, — поправил персонал, тут же обращаясь за Женей (все вдруг резко вспомнили о способностях молодого человека прокладывать курс в голове, ровно как и на бумаге, учитывая влияние на него небесных тел; это был своего рода спасательный жилет от Центра, если вдруг на курсе корабля появится что-то «неприятное»), — как сказали, его специализация нестандартные звёздные курсы…

— Так что же вы раньше молчали!

Спустя пять минут вошёл Женя, высокий плечистый молодой человек лет двадцати семи, с поразительно яркими голубыми глазами. И это он-то рассчитывает в голове…

Но характер его похоже был далеко не такой мягкий как внешность: он сразу же спросил, почему отрывают от работы в такой важный момент.

— Евгений, — официально обратился капитан, — вы можете рассчитать момент появления небесного тела по заданным параметрам? Мы находимся в системе двух переменных, планета судя по всему тоже проявляет признаки переменной.

— Я уже почти закончил, через час, — сухо ответил молодой человек, подавая Сергею Павловичу исписанный формулами листок. Он спокойно объяснил с расстановкой, паузы выдавали лёгкое волнение от торжества. — Это не переменная планета, просто она, как уже говорилось, в основном состоит из иридия, что очень необычно. Эта планета меньше нашей Земли в полтора раза, должна обладать очень сильным и непостоянным магнитным полем, чтобы сохранять свою целостность при смене гравитации. Что ещё более необычно, потому что планеты этого класса при обращении вокруг своего солнца по такой орбите как эта, так близко к своей звезде просто вылетели бы прочь со своего места. Или её бы разорвало от двойного притяжения, но… похоже две аномалии, помноженные друг на друга, всё ещё удерживают дорогой кусок металла на своём месте. Планета не невидима, просто сейчас мы не испытываем её гравитации. Её также нельзя прозондировать, нельзя засечь обычными приборами, только гамма-излучением, потому что влияние двух звёзд глушит любое проявление активности со стороны планеты. Я предполагаю, что у неё радиоактивные элементы в ядре, да и не только, но это уже со слов наших квантовых физиков, я просто слышал разговор.

Он замолчал и огляделся, ожидая критики. Но все смотрели на юного баллистика с нескрываемым уважением и даже завистью: основные данные по планете находились в свободном доступе для специалистов отдела баллистики и пилотов; за неделю он сделал в голове то, что не смогли бы даже некоторые компьютеры. Всё-таки человеческий фактор — вот что спасало все земные экспедиции на просторах космоса.

— Веня! — крикнул в микрофон Сергей Павлович. — Через пятьдесят минут, тридцать секунд планета будет осязаема! Готовьте двигатели, Веня!

Он напряженно потёр лоб, вздохнул и вновь обратился к юноше: «Останьтесь здесь, ваши способности нам ещё пригодятся».

Евгений только скромно кивнул, недовольный всеобщим вниманием, и занял место подле капитана.

Напряженно тянулось время. Все понимали, что обратного пути нет — они уже нарушили главный запрет, а задача оказалась невообразимо сложной: прямо как в сказке — найти то, не знаю, что. И вот наконец протяжно завопила сирена, включили электрические двигатели, приготовились садиться; в мерах предосторожности капитан распорядился ввести аварийное положение и отключить гравитационные лифты, закрыть переборки. Но того, что произошло в следующий момент не мог предсказать никто. Физики, астрофизики, инженеры делали предварительные расчеты, высказывали гипотезы на тему обратной полярности, особого ядра и вообще мнимости самой планеты… Женя попытался объединить их, получив довольно сносную гипотезу… их защита позволяла проходить в относительной близости от «тяжёлых» объектов, источников радио и гамма излучения… капитан прекрасно отдавал себе отчёт о происходящем, все отчёты незамедлительно поступали на его экран, личный компьютер пытался смоделировать ситуацию… Но никто не ждал такого: у них стояла аннигиляционная защита, работали электрические двигатели, но блеснула узкая полоска диска загадочной планеты, и «Колумб» начало с неистовой силой тянуть вниз. Корабль даже слегка накренился на бок, в иллюминаторе показалась призрачная тёмная поверхность.

— Веня, что происходит! — крикнул в микрофон капитан, упираясь руками в перила своего мостика. — Веня, ответьте!

Через две напряженные минуты падения раздался голос первого пилота: «Сергей Павлович, мы попали под воздействие мощного магнитного поля, нас затягивает. Прикажите включить плазменные, нам надо развернуться!» Капитан тут же крикнул в энергетический отдел, чтобы возобновили подачу энергии. Но это было слабой попыткой к спасению: при таком угле наклона их слишком быстро втащит в атмосферу, где плазменные двигатели окажутся бессильны, да и запустить их так скоро не удастся.

— Так вот почему у них корабли на антиматерии, — мелькнула догадка в голове юного баллистика, — они опускаются на планету, постепенно уменьшая влияние её губительного поля! — а вслух он уже крикнул, — поднимите корабль над полюсами, мы будем садиться по косой, отталкиваясь от планеты своими двигателями, постепенно! Направьте всю энергию на нижние и верньерные!

Это была первая на практике землян посадка спиной. Корабль крутился по нисходящей орбите вокруг тёмной планеты, падая на неё с включенными электрическими двигателями на полной тяге, но даже их магнитной подушки не хватало, чтобы стабилизировать его. Удалось только компенсировать вращательное движение верньерными, чтобы избежать полного штопора: для такой громадины, как Буран-7, неуправляемое падение носом вперёд было самым опасным развитием событий.

О, если бы посадку наблюдали со стороны, из Центра — всех пилотов, капитана и отдел безопасности тут же списали бы за халатность, которую они допустили. Но! Если бы они находились в этот момент на самом корабле… тут уж, думаю, вопрос встал о награде. Абсурд!

Как только они вошли в атмосферу под нужным углом, то стали тормозить своим же весом, потому что вращательное движение верньерных компенсировало отчасти притяжение. «Колумб» плюхнулся на поверхность, подняв облако пыли, которая быстро осела. Пыль была металлическая: они приземлились в каньоне, посреди пустыни из металлической пыли. Во время падения не было возможности отследить своё положение, поэтому экипаж понятия не имел, как далеко простирается подобный пейзаж вокруг. Первые пятнадцать минут пыль вообще стояла сплошняком, закрывая округу даже от приборов.

Как только всё улеглось и яркое резкое солнце взошло над поверхностью, она сразу стала реальной. Светило шаром висело почти в зените, давая резкие глубокие тени объектам; оно было очень холодным, ярким и висело на юго-востоке по земному порядку. На самом же деле где тут какие полюса никто пока не понял. Исходя из необычности расположения их должно быть не два, а четыре! Значит нельзя выходить без скафандра, хоть и есть атмосфера! Ну и по причине металлической пыли также нельзя.

Прошло больше получаса, пыль осела уже давно, пейзаж за окном не привлекал. Как только они сели, отделы быстро связались с капитаном в установленном порядке. Они приземлились более-менее удачно, связь не нарушена, двигатели в пыли, но ситуацию легко исправить продувкой. Положение энергосистемы радовало: дикая встряска никак не сказалась на работе реактора, а прочный многослойный корпус корабля полностью защищал его от воздействия поля планеты. Внешние сенсоры тоже почти не пострадали, они быстро получили информацию о внешней среде.

Как только положение стало ясным, во всех динамиках раздался голос капитана:

— Внимание экипаж, всем оставаться на местах. Опечатать энергетический отдел до взлёта и следить за состоянием автоматики. Внутри корабля безопасно, мы находимся на устойчивой платформе, вам ничто не угрожает. — он сделал короткую паузу и сверился с экранами. — Ситуация снаружи… гораздо хуже. Мы находимся в пустыне металлической пыли мышьяка и селена, один вдох убийственен! Без скафандра выход запрещён!.. Повторяю! Всем оставаться на местах, отделам провести исследования!

Он вздохнул и устало опустился в кресло, подозвал к себе Евгения.

— Как нам вырваться из ловушки?

— Я тотчас же займусь этим, как только станет ясно, куда мы сели, — заверил юноша.

— Тогда ступай, — кивнул Колумб.

***

Корабль уже несколько часов стоял в пустыне, отражая лучи яркого солнца. Интересно, сколько ещё оно будет висеть так, и что произойдёт, когда сменится влияние двух звёзд. Для этого нужно будет как минимум рассчитать период обращения пары, потом сравнить их размеры, светимость. Что ж, если они уцелеют здесь, то бесценный, поистине бесценный материал будет доставлен на Землю. Но, не смотря на всю его ценность, бравого капитана отстранят от должности: та же случайность, что привела его к капитанскому званию (несоблюдение устава), его и отстранит. Что ж, тем лучше, в этих экспедициях он совсем не видит дочь. Появится время заняться чем-то более важным, чем руководить такой махиной, как Буран-7 и принимать тяжёлые для себя решения. Он устал. И связано это было не сколько с возрастом, сколько с обыденностью его работы. Космос стал терять свою романтичность, свою загадку. По Солнечной системе теперь летали, как переплывали море на пароме — регулярно. А такие миссии, как эта, выдавались крайне редко. Да, он несомненно устал!

— Сергей Павлович, готовы результаты, — раздалось в динамике, и на экран капитана выплыли данные. — У этой планеты притяжение чуть больше земного, но посмотрите на показатели электромагнитного поля. Оно такой силы, что без труда расплющит железную болванку при смене влияния звёзд! И наши головы расплющит ещё проще.

— Как часто происходит смена влияния? — серьёзно спросил Колумб.

— Каждые два месяца по предварительным данным, — раздался ответ, — солнце на наш манер, то на юго-востоке, то на северо-западе. Одно, яркое — это, и второе, уже умирающее, куда более тусклое. Кажется оно уже начинает поглощаться первым, это вызывает мощные магнитные аномалии вплоть до провалов в Пространстве. Миниатюрные чёрные дыры, выбросы быстрых мезонов в больших количествах… Не представляю, как они здесь находятся, эти сизые, и как собираются улетать.

— У них двигатели на антивеществе, это не составляет труда, — сквозь зубы процедил Колумб, — но что же они сами тогда не прилетели… Капитан экипажу! Разведывательная группа во главе со мной отправится в скафандрах с повышенной магнитной защитой на разведку… Приготовить оружие! Переговорные устройства, и другие приборы, работающие на магнитном поле использовать бессмысленно, будем искать корабли вручную, — потом он дал задачку своим радистам и физикам, чтобы придумали, как заставить блоки работать в такой обстановке. Они не смогут столько времени объясняться лишь жестами.

Капитан встал, сделал круг по своему мостику, вызвал Женю, и они вместе спустились вниз, к шлюзу для выхода, где специалистами уже спешно были приготовлены костюмы и баллоны с кислородом. Спустя полчаса команда двенадцати и он, её возглавляющий, вышли наружу. Они взяли с собой и баллистика, как особо отметившегося при посадке, с целью также, чтобы он имел наглядное представление о месте, с которого придётся выводить корабль на орбиту.

Отойдя от корабля на двадцать шагов они уже стали ощущать влияние гравитации: ноги отяжелели, их скафандры не предусмотрены для этого, хорошо ещё, что магнитная защита была.

Группа пошла вперёд, петляя среди холмов пыли и непримечательных острых скал. Кажется, что от породы здесь не осталось нетронутого места. Словно гигантские черви рыли коридоры в твёрдой руде и оставляли горы отходов на поверхности, разбрасывая их случайным образом. Идти было тяжело. Спустя час утомительной ходьбы по уступам и узким расщелинкам, они выбрались на открытую площадку, откуда видно было море породы, местами перекопанной, местами с глубоко уходящими в недра каналами. Они находились в окружении пустыни, недружелюбного места, полного опасностей и провалов, маленьких долинок, усеянных острыми скалами и редких ровных площадок: как эта или та, куда они приземлились. Ситуация оказалась хуже, чем предполагал капитан, много времени уйдёт на то, чтобы перебраться через этот ад и начать поиски.

Неужели где-то здесь расположились корабли лилолианцев, добывающих драгоценный иридий. Если здесь, то точно не в поле видимости: до горизонта в обе стороны было «чисто». Действительно, только такой большой куш, как огромные залежи иридия, мог подвигнуть на проживание в таких условиях; все сейчас старались не думать о дорогостоящем металле, а сосредоточиться на спасении. Но скорее спасать надо было их.

Над головами группы пронеслась уже знакомая капля, а за ней ещё одна. Откуда они взялись, если только что небо ещё было пусто: начало складываться впечатление, что плотность атмосферы глушит звуки, или средства сизых передвигаются бесшумно. Всем сразу же стало интересно, по какому принципу перемещаются капли здесь, если магнитное поле то и дело создаёт помехи. А пилоты тем временем круто спикировали вниз и приземлились прямо перед землянами. Так как отправить сообщение на планету извне было невозможно, они ничего не знали о гостях, а те даже не могли объяснить. Пришлось Тане, знакомой с набором, писать последовательности цифр на металлической пыли при помощи своего словаря. Лилолианцы их поняли и жестами указали на свои челноки. Поехать вызвались Веня, конечно же радистка, капитан и еще двое учёных, Женя и остальные повернули к кораблю. Подвергать их риску было опасно, а молодой человек заявил, что уже получил достаточное представление о своём космодроме — он был готов приступить к работе.

Капитан и девушка сели в предложенный транспорт. Теперь уже Таня пользовалась доской, чтобы записывать на ней последовательности. Веня в это время пытался настроить их единственный блок для приёма — на корабле завалялась старая модель в толстой свинцовой броне, первый пилот присвоил его себе, пока физики решали проблему для более современной аппаратуры. Уж неизвестно, для чего блок использовался, но сейчас он мог стать единственным средством, при помощи которого они могли объясниться.

Капли легко взмыли в воздух и быстро понеслись над поверхностью в направлении экватора. Оставшиеся члены команды проводили процессию взглядом, щурясь от резкого солнца. Женя ещё отметил, что средство передвижения похоже пользуется полем планеты, потому что капли перемещались только по особым траекториям, очень соответствовавшим возможным силовым линиям. Молодой человек поспешил обсудить это со специалистом. Это важное предположение могло облегчить их взлёт.

Тем временем капли уже пересекли пустыню, пейзаж внизу поменялся. Оказалась тёмная планета куда дружелюбнее, чем с орбиты. Она заросла необычными лесами, гор не было, единственными возвышенностями были холмы из пород падавших когда-то в больших количествах метеоритов, как сочли земляне, по этой же причине было много расщелин и впадин. Это было естественно, учитывая притяжение планеты; но они немного просчитались насчёт образования многокилометровых трещин. Если бы все были наблюдательны, как Женя, то сопоставили бы характер разломов, их протяжённость и места возникновения — это никак не могли быть метеориты. Раньше именно таким способом образовалась планета, это обусловило её иридиевое наполнение, но сейчас метеориты если и падали, то сгорали и крошились ещё в атмосфере. Будь с ними молодой человек, он бы приоткрыл ещё некоторые тайны, может даже догадался о грозящих кораблю опасностях… Вообще для судов типа Бурана, да что там — для любых судов — это было гиблое место. Как правило команда укомплектована хорошими баллистиками и пилотами, но этого было мало, чтобы взлететь, нужны были такие, как Женя, и чем больше, тем лучше.

Касательно планеты: очень странно было то, что такая большая площадь растительности не обнажала нигде истинной поверхности планеты, это был сплошной лес. Была ли вообще под ногами твёрдая почва, не ясно, как не ясно, насколько высокие заросли диковинного леса. Морей, рек или озёр земляне на своем маршруте тоже не обнаружили.

Спустя пятнадцать минут они достигли базы, которая находилась довольно близко к пустыне. Два чёрных как сам космос корабля стояли на одном из холмов и заряжались, скованные уже знакомыми полосками, но здесь на корабль их было больше. Внизу, в одной из расщелин шла добыча металла.

— А мы сильно выбиваемся из полётного графика? — осторожно спросила Таня, наблюдая с обрыва, куда их доставили, за копошением внизу.

— Если за два дня управимся, то нет, — тихо ответил первый пилот, стоящий рядом. Но сам он не верил своим словам — какое-то нехорошее предчувствие закралось в душу. Чтобы не тревожить девушку он быстро сменил тему и отдал ей в руки блок. — Я настроил на приём, спрашивай. Только по существу, я не знаю, сколько он проработает.

Девушке однако всё же передалось его волнение. Она сжала увесистый блок и направилась навстречу сизым. Капитан не отставал ни на шаг. В его лице читалась суровость и недовольство своим положением, но он хорошо умел скрывать эмоции. Но похоже, чтобы полностью сбить лилолианцев с толку, ему бы следовало не думать. Кто мог предположить, что мысли окажутся главным врагом гостей и задержат их здесь больше срока.

И действительно. Они торчали тут уже неделю. Общались. Корабли починили в первые же двое суток — в их сопла забилась пыль пустой породы и каким-то образом спеклась там. Так что пришлось подрывать наросты осторожными точными ударами. Некоторые утверждали, что без вмешательства такое образование невозможно, но перевес был на стороне толерантности. Никто не пытался обвинить сизых в умышленной порче своего транспорта — просто не было причин для этого.

Лилолианцы же с особым интересом наблюдали за процессом взрыва, но не выражали желания перенять эту технологию. И, не смотря на плачевность своего положения, они не переживали, скорее наоборот чувствовали себя спасителями землян, их наставниками. Интересно, чувствовали ли себя земляне учениками? Создавалось ли у них впечатление, что неспроста послали их сизые, и послали не сразу, а тянули, словно примеривались к новой расе. У капитана даже начинало складываться предположение, что происходящие для сизых спектакль, а земляне главные действующие лица. Но он не подал виду.

Предположения отодвинула на второй план ссора. Поселение, лагерь, в котором они оказались, занимался добычей того самого иридия, так необходимого лилолианцам для полёта. Иридия здесь было очень много, просто очень… а на Земле это редкий ценный металл, который, к слову, можно было использовать при колонизации спутников. Этого не могли не заметить ведущие учёные, которым разрешено было посетить лагерь. Причём лилолианцы не ограничивали своих гостей в перемещении, они не ставили ограждений, никак не охраняли свою собственность — это буквально «развязало руки» некоторым представителям человеческой расы. Капитан же, будучи человеком исключительно благородным, бескорыстным, запретил промышлять инопланетным иридием в личных целях. Он дозволил взять только образцы для изучения.

Главный инженер, по совместительству химик, да к тому же ещё немец, Герман Миллет, был в ярости от такого приказа. Он, человек резкий во всех отношениях, не привык подчиняться приказам, когда речь шла о личной выгоде. По этой причине Сергей Павлович вообще не хотел брать Миллета на борт, но командование настояло — уж очень он был хороший специалист. И вышло его назначение всему кораблю боком.

После крупной ссоры с капитаном Миллет, дабы не попасть под арест, сбежал. Слишком громко сказано конечно: он просто ушёл и не появлялся день. Благо в этой полосе не было той мышьяковой пыли, можно было спокойно дышать без фильтра, воздух в зоне разработок был вполне приемлемый.

Послав капитана к чертям, Миллет отправился на поиски сплава. Он втайне надеялся, что сизые прямо тут сплавляют иридий или хотя бы у них есть приборы из сплава, о котором они отказались говорить на Лилоа. Если можно передавать волны на такое расстояние, да и летают лилолианцы, как уже видно, без особых затруднений, то что же будет на Земле! Он станет самым знаменитым химиком Земли! Самое главное — переиначить сплав, запутать все так, чтобы никто из членов команды не догадался, что открытие обман. Придётся конечно потянуть с торжественным заявлением, возможно даже перевести почти всё, что он добудет на опыты, оформить соавторство с каким-нибудь сморчком для отвода глаз… Но результат, результат превзойдёт все томительные ожидания!

Занятый такими мыслями, Герман спрятал за отворот баллона скафандра небольшой кусок породы и побрёл дальше. А в голове уже звучали поздравления — он уже предвкушал жизнь где-нибудь у моря, на вилле. Немец отдалился от лагеря на значительное расстояние, он шёл вниз, поэтому ни он, ни его, не могли видеть. Местность немного изменилась, стали попадаться пещерные образования, пустоты. Где как не здесь хранить металл — внутри всё рвалось от нетерпения скорее найти желаемое. И тут Миллет набрел на то, что так искал: сизые выплавляли все примеси из породы в пещерах с низким для их роста входом, чтобы держать температуру. Похоже сами они попадали в пещеры каким-то другим путём, а этот был для отвода газов, но медлить было нельзя! Поиски другого более безопасного входа могут занять остаток дня, а у него нет времени. Герман поспешил подключить кислородный баллон, перевёл его на минимальное потребление, опустил защитный фильтр, забрало шлема и защёлкнул замки. Скафандр выдержит температуру, даже если на него выйдет струя шлачных газов, главное, чтобы они не разъели костюм, а уж температура ему не помеха. Немец встал на четвереньки и подлез под нависающий камень. Там он лёг, выждал, пока струя газов выйдет наружу и прокатился вперёд.

Он наткнулся на камень и замер. Было тихо, костюм почти не пропускал внешних звуков. В пещере оказалось темнее, чем он думал; а, это всего лишь очередная струя газов. Герман осторожно встал и прошёл вперёд. Он огляделся, под ногами было подобие огромного транспортера руды до печи. Газы выходили по отводной трубе и втягивались небольшим отверстием из-за разницы температур и давления. Весь же свет в пещере был от плавилен.

Внутри никого не обнаружилось в данный момент, и немец быстро прошмыгнул подальше от отверстия для выхода газов.

Да, здесь действительно было жарко, стояла дымка от высокой температуры. Но скафандр обеспечивал комфортную температуру тела. Герман решил посмотреть печи ближе. Он включил неяркий фонарь, чтобы не споткнуться ненароком и медленно пошёл к плавильням, оглядывая пещеру. От жары её своды и особенно потолок были оплавлены. Похоже в стенах самой пещеры содержался иридий и ещё несколько металлов, которые Миллет определил по характерному блеску. Его глаза сейчас блестели не меньше. Что за находка эта планета: жители тюфяки, считают их неразумными детьми, поверхность, по которой идёшь, буквально устлана прибылью. Герман даже жадно облизнулся.

Пробравшись осторожно мимо чанов в самый центр к одной из больших печей (это было наверно то единственное исключение, когда полиморфы уступали место агрегатам, больше схожим с земными), Миллет вскарабкался наверх по лестнице, явно непредусмотренной под его рост, перегнулся через край плавильного агрегата и внимательно посмотрел в миниатюрное окошко. Внутри температура поднималась до двух тысяч по Кельвину, масса шлака вытекала через отводную трубку и испарялась, а куски иридия (раскалённые, но не расплавленные) скапливались с противоположной стороны в высоких ящиках из материала, похожего на прочный пластик, как тот, из которого сделана посадочная трасса. Жаропрочный, он не деформировался от нахождения в таких условиях. Там камни остывали сами до нужной температуры и застывали. От этого они были совсем разной формы и размера.

Германом овладела жадность. Он подбежал к одному из ящиков и стал сгребать руками в толстых перчатках россыпь иридия. Это были лишь маленькие осколки ценнейшего металла, и сейчас немец горько жалел лишь об одном: он не может взять больше. Образованный химик алчно хватал кусочки и прятал куда только можно было, он даже умудрился сорвать один из баллонов для дыхания, вскрыть его и наполнить крошкой иридия. Заварив баллон от жара печей, Герман водрузил его на место, сымитировав повреждение при падении. Теперь тяжесть склоняла назад его спину, но жадность была тяжелее и не позволяла упасть.

Как только не осталось больше места хоть для крошки иридия, Миллет нехотя повернул обратно к выводящему отверстию. Теперь кислорода для дыхания у него было вдвое меньше обычного, нужно было экономить его. У мужчины немного кружилась голова от сводящей с ума жадности и недостатка кислорода для дыхания. Добредя до выхода, он вдруг затравленно огляделся и испугался, что всё это время шёл с включенным фонарём, но похоже в пещере по-прежнему никого не было. Тогда Герман спешно погасил фонарь дрожащими руками, опустился на колени и покатился обратно наружу, что было сложнее, чем попасть внутрь из-за уклона. Чертыхаясь, он наконец выполз на поверхность, отшатнулся дальше от пещеры и поднял шлем. Задыхаясь от пьянящего воздуха, он судорожно перекрыл баллон и громко рассмеялся, катаясь по земле. Эмоции переполняли его, мужчина некоторое время не управлял собой.

Потом он внезапно очнулся от бреда. Уровень потребляемого кислорода нормализировался, головокружение исчезло. Миллет поднялся и пошёл назад, придавая себе по пути немного побитый вид. Металла в его баллоне было достаточно, чтобы обеспечить себе собственный быстроходный челнок для межпланетных перелётов, если он останется в Союзе и выхлопочет себе место в учёном совете, то это позволит оформить жильё и неплохой оклад. Советы сейчас в основном занимаются межзвёздными программами, причин возвращаться на родину у него не было, да и «кормят» русские лучше.

Немец незамеченным поднялся к лагерю и замаскировал вырванный баллон грязью, чтобы тот сразу не привлекал внимание. Чистить себя он также не стал. Герман знал, что сегодня же будет выслан обратно на корабль, но он только и желал этого. Миссия на таинственной планете завершилась, теперь мужчина хотел поскорее вернуться на Землю и толкнуть металл за хорошую цену.

Как он и предполагал, великий разговор перед высылкой состоялся — вечером капитан позвал к себе химика. Ссора набрала новые обороты, Герман никак не мог совладать с собой после посещения пещеры, а позиция капитана его крайне раздражала.

— Мы улетаем завтра, — сухо сказал Колумб. — Я не желаю обсуждать с тобой свои действия, я запрещаю разглашать координаты системы, запрещаю!.. Никогда не думал, что ты поставишь свои цели выше целей команды и смысла нашего полёта, Герман. Сейчас же возвращайся на «Колумб»! Тебя будет судить земной союз, ровно как и меня, но с одним отличием — тебя они будут судить за преступление.

Он сердито посмотрел на своего подчинённого и приказал одному из учёных сопроводить его вплоть до каюты, а сизым объяснил такой странный поступок плохим самочувствием инженера. Капитан больше не желал его видеть. Положение немца усугублялось ещё и обвинением, которое он дерзнул выдвинуть против капитана, несоблюдение закона, халатность… Такой наглости Сергей Павлович потерпеть не мог.

Герман в сопровождении сизых вернулся на корабль и был передан в руки экипажа. Ввиду сложившегося положения капитан вынужден был выслать его в одиночестве, все учёные были нужны в поселении. Этот случай позволил дезертиру выкрутиться перед командой на счёт внешнего вида. Единственным, кто не поверил ни единому слову немца, как ни странно, был Женя.

Миллета закрыли до выяснения обстоятельств в своей каюте, у него было время подумать. Заключение не продлится долго, предстоящий взлёт потребует, чтобы все находились на своих местах, поэтому капитан будет вынужден освободить его, чтобы в случае аварийного положения немец не был изолирован. А там, неизвестно, как дело пойдёт — возможностей перенести иридий будет предостаточно. Сейчас Герман занял свои мысли сизыми. Это же надо — упускать такой шанс! Использовать везде ценнейший металл и не предлагать его другим цивилизациям. Хитрые сизые! И корабли-то их подстроены под эту планету, а судя по изрытым площадкам они тут уже давно обосновались…

Вплоть до взлёта немца держали взаперти. Капитан не удосужил его разговором, мужчине приказали просто занять своё место и следовать уставу, надеясь, что хоть на это изворотливый немец ещё способен. Всё оставшееся свободное время тот думал, как избежать суда и наказания, возможно даже высылки. Надо было хорошенько просчитать, как подавать отчёт на Земле, чтобы его не упекли в лечебницу, а произвели в богатейшие люди мира. И кажется у Германа созрел чудовищный план на этот счёт.

Взлёт состоялся в назначенное капитаном время. Он понял, что экспедиция зашла слишком далеко и перестала носить характер «мирной исследовательской». Лилолианцам ясно дали понять, что больше не намерены задерживаться ни на один день. Те испытали какое-то смутное чувство, узнав об отказе, но никак не проявили себя. Они покорно кивнули, сказали, что помогут взлететь. Но землян сизые явно отпускали с неохотой: их было слишком много, будь их меньше, лилолианцы бы точно настояли на своём.

***

Прошло два часа с момента взлёта. Исследовательский корабль «Колумб» покинул таинственную тёмную планету, лилолианцы сопровождали их, пока гравитация планеты не ослабла настолько, чтобы корабль класса 7 смог вырваться с орбиты. Прощание было быстрым, дружеским, они расстались с желанием вновь встретиться на Земле или на Лилоа (смутное чувство быстро исчезло, не давая никому из землян повода сомневаться, их также подталкивало вперёд некоторое облегчение от ответственности. «Скорее домой!» — ликовали все). Координаты тёмной планеты капитан велел всем забыть.

Воспользовавшись минутной передышкой в напряжённой гонке отдачи приказаний, Колумб подвёл итог своим действиям, и итог этот был неутешительным. Он был не готов к таким сюрпризам: сегодня космос выиграл.

— Ох, и напрасно же мы сюда прилетели, — сокрушённо произнес Сергей Павлович, смотря на удаляющиеся на большой скорости переменные, — ой, как зря! Польстился я на героизм, старый уже стал.

— Вы же собирались помочь им, — вступился Евгений, теперь занимавший место в центральном зале, — простите, что без разрешения, но результат очевиден!

— Ох, Женя, — тяжело вздохнул капитан, имевший привычку называть членов экипажа просто по имени, — сдаётся мне была это только уловка. Поверили они нам, захотели поделиться опытом. А мы ещё не готовы… Как когда-то были не готовы использовать термоядерную энергию, помнишь бомбы? Мы Новую Землю сделали пустынным приютом для преступников. Туда бы ни один нормальный не сунулся. Что-то мы, Женя, делаем не так… Верно мыслим. Хочется мне верить, что все эти исследования правда ради блага, что нет тут задней мысли…

— Это глупость, мы же мирные исследователи, — взбунтовался молодой человек.

— Когда к Альфа Центавра полетели, тоже были мирные, — печально улыбнулся Сергей Павлович, — а знаешь ли, что произошло? (он намекал на случайную катастрофу — утечку из охлаждающей системы радиоактивного азота — то было ещё на старых моделях)

— Так это когда было, — не согласился молодой человек, — корабли класса 7…

Но он не успел договорить, как «Колумб» тряхнуло. Все тут же с испугом обернулись на капитанский мостик. Из динамика раздался напряжённый голос Вени:

— Сергей Павлович, вспышка! Выброс мезонов, повышенная магнитная активность, возможно образование аномалии.

— Экраны подняты? — спросил капитан.

— Подняты, но не все, часть отказала, это странно. Сергей Павлович, надо уходить в прыжок, иначе нас снесёт с курса и затянет ещё к звёздной паре. При сильном магнитном возмущении плазменные…

— Я понял, — прервал Колумб, — старайтесь держать курс!

Он бросил взгляд на экран, потом на Евгения.

— В свой отдел, живо! Рассчитывайте новую траекторию, мне не важно, где мы выйдем из Пространства, лишь бы не на Солнце!.. Таня! Все приборы отключить. Все магнитные ленты, все приборы для записи, особенно переговорные блоки — всё изолировать! Мы не можем допустить потери информации. Работайте!

Внезапно корабль снова тряхнуло, уже сильнее. Стоящие попадали, а голос Вени как громом всех поразил.

— Экраны отказали! Мы без аннигиляционной защиты! Не сможем войти в прыжок. Капитан?!

Все нервно обернулись в сторону Сергея Павловича. Корабль оказался в самом плачевном положении: готовый спастись, уже надувший свой спасательный жилет, но так неудачно потерявший от него пробку.

— Капитан кораблю, — серьёзно заговорил Колумб, — мы лишены защиты. Мне нужны добровольцы для выхода в космос, чтобы настроить их вручную, для защиты хватит и одной трети экранов. Остальной состав, все, все без исключения! Готовиться к аварийному режиму! Как только прозвучит сирена вы должны сохранять неподвижность, и не важно, что происходит. Мне не нужно глупого пустого геройства! При дисбалансировке вещества весь корабль не соберётся обратно! — он выдержал паузу и объявил приговор. — Произвести полную герметизацию энергетического и информационного отделов… Веня?

— Да, капитан.

— Я вынужден отрезать и вас…

— Я понимаю, капитан. Так требует устав. Удачи! Держите меня в курсе.

Колумб с сожалением подтвердил команды герметизации и ввёл какие-то коды. Закончив, он резко развернулся и быстро направился к лифту. Потом по коридору до ближайшего шлюза. Радистка бежала рядом, настраивая ему связь со всеми шлюзовыми камерами и добровольцами, решившимися выйти наружу.

— Сергей Павлович, — жалобно всхлипнула Танечка, видя, как он облачается в скафандр. — Зачем? Вы же капитан!..

— Туда, — указал капитан пальцем наружу, — моя милая, я же не могу послать вас.

Не говоря больше ни слова, он провернул замок и вышел в шлюзовую камеру. Где-то с другой стороны через такие же камеры выходили ребята.

Двери закрылись, в маленький иллюминатор Таня наблюдала за его действиями.

— Танечка, — раздался в ухе голос капитана, уже более мягкий, — ты же понимаешь, что сейчас я не тот капитан, который сидит за пультом. — Он провернул кольцо внешнего шлюза и последний раз обернулся к радистке, камера начала спускать давление. — Ты должна помочь мне. Без тебя я не буду тем, кто поспевает везде и всегда. Теперь ты должна следить за исполнением моих команд, я верю, что ты справишься. И ещё… Женя всё сделает правильно, он спасёт нас. Моя роль уже не та, теперь я механическое звено, я должен, ты знаешь.

По щекам девушки покатились крупные слёзы.

— Если я… — здесь капитан запнулся. — Просто скажи Тошке что так было надо, что я не любил её меньше… Задача капитана — спасти свою команду. Она поймёт.

— Вы сами ей это скажете, сами! — закричала Татьяна, но стекло и безвоздушная камера не пропускали звуков, а связь была односторонней.

Сердце девушки томительно сжалось, и она, не в силах сдерживать себя, разрыдалась, предчувствуя беду. Вдруг в наушнике вновь раздался голос, но уже не капитана.

— Есть идея, — победно произнёс Женя. — Капитан, мы выберемся!

— Он снаружи, — гневно прошептала Таня, поднимаясь и бегом направляясь в зал.

— Что?! Он капитан, а не ремонтник! — Евгений буквально задыхался от злости. — Он не обязан!.. Он даже не предупредил меня! По причине…

— По той же, что и меня, — произнесла девушка, сжимая кулаки и поднимаясь в зал, — мы очень важное звено. Живо в главный зал! Ты мне нужен!

Таня и представить себе не могла, что случилось бы, останься она на месте. Но она сделала так, как приказал капитан. Пусть он и находился снаружи, но он всё ещё был её капитаном.

Едва она заняла своё место и привычные струйки цифр забегали перед глазами, как в зал влетел Женя. Он подбежал к радистке, бросил на стол чип с информацией.

— Это поможет нам вырваться, — выдохнул молодой человек, тяжело вздыхая, — целая группа… мы только закончили… экранов капитана хватит.

— Отлично, загружай. Я продолжу восстановление связи.

В это время капитан и вверенная ему бригада спешно налаживали щиты. Корабль пока держался на курсе, но с каждой секундой его всё больше сносило к паре звёзд. Веня был вынужден отключить двигатели, чтобы люди смогли починить щиты. С корабля их запустить не удалось, только часть. Возможно они повредились при посадке или сейчас, во время всплеска.

— Ребята! Связь односторонняя, она может оборваться в любой момент, — сказал в микрофон капитан, укрепляясь на поверхности корабля, — ваша задача поднять щиты! Не важно, как вы заставите их работать, хоть бейте, но они должны заработать через десять минут! Живее!..

Кучка маленьких фигурок разделилась по периметру поражённой зоны и стала перетекать от одного зонтика к другому, выставляя их вручную. Корабль то и дело вздрагивал от волн заряженных мезонов и гамма потоков, от которых маленьких людей защищали скудные остатки поля и скафандры. Но каждый из них сейчас думал не о том, как бы сохранить свою жизнь, а о возможности спасти такую махину, как Буран-7 со всем экипажем на борту.

Сергей Павлович отвержено бросался от экрана к экрану. Приходилось выдергивать предохранители, чтобы заставить их работать, теперь он окончательно понял, что корабль обречён. Это будет последний прыжок «Колумба», главное совершить его. Капитан снова осознал ценность своей миссии и снова подумал, что напрасно повёлся на поводу у своей честности.

Вдруг в его динамике послышался голос первого пилота (Татьяне удалось каким-то чудом наладить обратную связь, но известия капитана не обрадовали): «Потоки усиливаются, мы угодили прямиком в ловушку. Я буду выбираться, возвращайтесь на корабль». Капитан выругался про себя: он подвергал опасности людей, но он не мог приказать им вернуться, ведь без щитов погибнут все. Корабль по-прежнему бездействовал, его всё сильней утягивало, медлить было нельзя, без двигателей они обречены. Но без экранов невозможно войти в прыжок! Вдруг в динамике раздался голос, принадлежащий начальнику энергетического отдела, Виктору, тот сообщал, что экраны подняты, их достаточно, чтобы войти в прыжок.

— Всем возвращаться на корабль! — скомандовал капитан, поворачивая к двери шлюза.

Он уже почти добрался до спасительной отметки на корпусе, как вдруг корабль тряхнуло. Что-то произошло в зоне плазменных двигателей, короткая вспышка осветила корпус корабля. Капитан спросил Веню. Молчание. Он продолжил продвигаться к шлюзу и уже схватился за клапан. Вдруг в динамике раздался голос Жени, кто-то дал ему прямой канал связи.

— Капитан, — громко заговорил юноша, — мы не выйдем! Нужно ещё два экрана поднять! Нам придется падать на ловушку и уже перед самым центром входить в состояние квантово-реактивного прыжка. Приборы связи откажут, мы будем делать это вслепую!

Сергей Павлович замер, так и не повернув рычага. Он представлял себе это не так, думал, что никогда не доведёт корабль до такого состояния. А сейчас надо действовать — Женя не может ошибиться — кто угодно, только не он. Колумб думал не больше полминуты, потом сказал: «Я подниму».

— Капитан, — с ноткой ужаса воскликнул Женя, — нет, вернитесь… Я всё пересчитаю, мы справимся… Я использую энергию ловушки, чтобы заполнить недостающие экраны! Я смогу!.. Есть время, я…

— Я подниму. Женя… когда я стал капитаном, в той катастрофе, я тоже сказал «есть время». Но я ошибся, его всегда недостаёт. Его недостаёт даже чтобы жить. — Он медленно продвигался вверх до экранов, скользя руками по корпусу. «Колумб» явно набирал скорость, потому что продвигаться стало значительно труднее. — Это приказ. Будьте последовательным, Женя и вам повезёт больше. Конец связи.

И его приёмник заглох. Мужчина схватился руками за сложенный зонтик и с трудом удержал равновесие. Корабль шатало всё сильнее. Если бы капитан не был закреплен тросом с кольцом у шлюза, то точно бы уже улетел в открытый космос. Он судорожно открыл щиток и от волнения выпустил крышку. Взять себя в руки! Сергей выдернул предохранитель и поспешил к следующему экрану. Последний, и он ещё может побороться за свою жизнь.

***

В главном зале царило смятение. Евгений судорожно пытался понять, где допустил просчёт. Вокруг него собрались специалисты, работали экраны связи с энергетическим отделом. К сожалению, Буран-7 был сложным баллистическим объектом, и в такой непредсказуемой ситуации его движение нельзя было сравнивать с полетом ракеты или астероида. Сложность заключалась также в том, чтобы правильно выбрать момент для прыжка: если они опоздают, то аномалия захватит корабль и исказит счётные данные, тогда «Колумб» вовсе не сможет материализоваться на другом конце туннеля, если же поторопятся… даже одного недостающего экрана хватит, чтобы «горизонт» поглотил их. Но если бы всё упиралось только в расчёты: члены команды хотели спасти сразу двух Колумбов, что являлось абсолютно фантастической задачей.

— Мы ничего не можем, — с сожалением покачал головой Виктор, — то что мы уже сотворили, и так геройство.

Измещение Бурана-7 было слишком большим для маневренности в положении, в котором он оказался, будь корабль хоть немного легче или меньше, можно было входить в прыжок прямо сейчас. О том, чтобы лететь только на плазменных до Земли и речи быть не могло — даже три световых года напрочь убьют психику экипажа, что говорить о десяти и том факте, что топлива на полёт им не хватит, лети «Колумб» хоть порожняком.

Корабль начало всё сильнее закручивать.

— Я включаю двигатели, — раздался на приёмном блоке голос Вени, — сообщи капитану, связь снова пропала.

Татьяна всхлипнула, сжимая кулаки.

— Неужели всё зря? — спросила она, обращаясь к Жене.

— Нашёл! — вдруг заорал он, вскакивая с места. — Виктор! Здесь!! Мы должны выпустить все челноки, чтобы облегчить нашу массу, тогда экранов хватит! И ещё этот… мы можем направить поле под углом и оттолкнуться! Виктор!..

— И почему ты не преподаёшь, студенты бы были в восторге, — раздался голос начальника энергетического отдела, — сделаю. Выключайте связь.

Женя подпрыгнул к Татьяне и выхватил у неё микрофон, громко крикнув в него, чтобы сбрасывали челноки. Потом он спрыгнул вниз и побежал куда-то прочь.

— Но капитан сказал, — воскликнула радистка, пытаясь задержать его.

— Время есть! — на ходу крикнул молодой человек, выбегая из зала и чуть не падая от новой встряски. — Открой все наружные шлюзы кроме того, через который выходил капитан!

Баллистик как сумасшедший понёсся до гравитационного коридора и спрыгнул вниз. Оказавшись на уровне с шлюзовыми камерами для выхода, он оттолкнул ребят, пытавшихся вроде помешать ему и удвоил прыть. Ага, вот и закрытый, значит капитан выходил через этот шлюз; он втащит его внутрь и они вместе претерпят это испытание. Женя обернулся к камере, в которой содержались скафандры и схватился за ручку. Заперто! Аварийное положение, выход запрещён. Молодой человек выхватил оружие и засадил очередь по замку, тот оплавился, сработала сирена. Вот, сейчас его коридор герметизируют. Ну ничего, воздуха здесь хватит, пока до него доберутся. Конечно же доберутся, ведь Танечка помнит, куда он направился, а эта сирена не прекратит верещать и после прыжка, если после прыжка она ещё сможет работать.

Женя отшвырнул дверь, так что она с треском ударилась о стенку, и схватил скафандр. В этот момент по кораблю раздалось холодное предупреждение компьютера о готовности к прыжку:

— Всем оставаться на местах, готовность к прыжку десять минут!

— Они уже!.. — Женя выругался от бессилия, но всё же надежда спасти капитана не покидала его, есть ещё один путь — программа просчитывает всех и всё, что находится в пределах «Колумба».

Он отшвырнул прочь скафандр и бросился к защитному щитку, за которым находился замок для аварийного вскрытия наружного шлюза. Заперт!

— Таня, открой! — заорал молодой человек в микрофон, царапая пальцами крышку. — Черт возьми… Открой! Таня!!

Произошёл сильный толчок, его опрокинуло навзничь. Когда Женя смог подняться, он увидел болтающуюся свинцовую крышку. Он бросился к панели, чтобы замкнуть нужные контакты. Внезапно пропал свет, теперь его коридор освещался только сигнальными лампами и тревожными красными сиренами. В сумраке коридора Евгений увидел две фигуры, спешно подбегающие к нему.

— Черта с два! — воскликнул молодой человек. — Нас просчитывают последними, я открою этот люк!

Отбиваясь от подбежавших ребят, он виртуозно замкнул проводки и тут же получил в челюсть. Новый толчок. Женю отбросило к двери шлюза, он схватился пальцами за кольцо и впился глазами в тёмное пространство внешней камеры. Раздался звук затвора, который должен был открыть шлюз с приборной панели. Баллистик с трудом вдохнул, его ещё сильнее вжало в дверь, лёгкие не могли втянуть новую партию воздуха. Женя распластался по двери, сквозь темноту помутившегося сознания он тревожно ждал проворота механизма. Щелчок. И… У него всё похолодело — глухой стук проворачивающего механизма говорил о том, что дверь заклинило. Рычаг бился о какой-то инородный предмет и возвращался на своё место. Произошла разбалансировка штырей, отвечающих за кольцо, которое открывало шлюз. Это было невозможно — как будто кто-то заварил его там, в камере, кто-то вышел в шлюзовый отсек и заварил дверь! Евгений через силу повернул голову и посмотрел на панель со скафандрами — не хватало двух! Как же он сразу не заметил, ведь через этот шлюз выходил только капитан!

— Готовность к прыжку полминуты.

Чьи-то руки отшвырнули его от двери и бросили на стену.

— Нет, — разъярённо воскликнул Женя, впиваясь глазами в маленький иллюминатор. — Неет, он не может остаться там! Я столько сделал, чтобы спасти его!

Но его держали слишком сильно, к тому же корабль вновь затрясло, на этот раз это было похоже на вибрацию перед прыжком, но она была чудовищной. Баллистик ударился головой о край панели и на мгновение потерял сознание. Это наверное к лучшему, потому что он совсем обезумел в своём желании спасти капитана: судьба явно благоволила ему больше, чем Сергею Павловичу, потому что такие выходки не шли ни в какие рамки с техникой безопасности.

А капитан отчего-то сейчас вспомнил о Тошке. Он спешил к красной отметке на корпусе, перед глазами всё мешалось. Кажется Веня включил двигатели, потому что его впечатало в корпус и потянуло вниз. «Даже не попрощался… Ты был занят? — насмехался мозг, а перед глазами всё плыло, — твоя дочь тоже станет летать и так же, как ты погибнет, в космосе». «Замолчи!», — грозно крикнул Колумб, пытаясь совладать с дурнотой. Его боль в сердце опять нахлынула на сознание, и капитан срывающимся голосом прошептал извинения на далёкую Землю самому близкому человеку. Он поклялся, что как только ступит на твёрдую землю — навсегда откажется от полётов. Но ему уже было не суждено ступить на неё.

Веня явно зашёл на маневр, чтобы уклониться от невидимой человеческому глазу опасности, корабль развернуло, а его капитана швырнуло в сторону космоса (первый пилот выполнял приказ, который явно не хотел выполнять. Капитан по сути приказал убить себя). Сергей Павлович едва не угодил на только что созданное защитное поле, аж в голове затрещало. Вдруг ещё толчок и вновь резкий поворот. Они стали падать. Падать и крутиться, как частица крутится, попадая под влияние сильного внешнего поля. Колумба вновь прижало к корпусу, он стал медленно ползти к шлюзу. Времени почти не осталось, он догадался, что Веня отключил плазменные двигатели. Если он в ближайшую минуту не окажется внутри, то вызовет дисбаланс при прыжке, значит придется осознанно умирать.

Но вот пальцы капитана уже сомкнулись на шлюзе. Он был готов повернуть рычаг, как вдруг осознал страшную истину — замок заблокировался. Каким-то образом у шлюза отказала система, будто кто-то бросил рядом… Иридий… Чёртов иридий!

В следующий момент его искажённое горем лицо исчезло. «Колумб» завибрировал.

— Вот и всё, — пронеслось в голове капитана.

Он отпустил руки и завис в невесомости, смотря на провал образующегося туннеля. Поверхность Пространства на стыке с защитным полем засветилась.

— Умирать красиво, — сказал внутренний голос. — Тьма, потом свет… И ты основа Вселенной, ты её часть.