Лики памяти

Светлана Нина, 2018

Роман – дымка. Роман об улетевших в прошлое малиновых закатах и неопределенном счастье потерянной юности. Роман о ностальгии по отчему дому и неизбежности течения времени, о тяжести воздушного бытия и пыли на балетках.В оформлении обложки использована фотография с сайта pexels.

9

Я пытаюсь отогнать нескончаемый страх за будущее по мере приближения выпуска… Страх, здорово портящий мне настроение по вечерам, когда я остаюсь наедине со своей жизнью и осознаю, как она хороша. И от лени особенно не заморачиваюсь над вездесущими проблемами. Выпускной в школе стал избавлением, выпускной в универе — приближающейся катастрофой. Так в кайф мне было это ощущение значительности оттого, что я выхожу из инста, у меня есть жизнь, занятия… Я стою чего-то, у меня есть будущее. Может, это просто самообман, но я так и не научилась мыслить по-взрослому, постоянно пребывая где-то рядом, но за пленкой-гранью. В период написания диплома у меня было достаточно сил и времени, чтобы утром попрыгать на кафедре, потаскать пробирки, возможно, даже отогнать спирт или замешать питательную среду, повосхищаться видом из окон, поскучать, перекусить в столовой с подругой и до наступления истинной усталости убраться восвояси, пустившись бродить по городу или пригороду.

Весной… Весной все иначе. Жизнь зависит не от объективных обстоятельств, а в большей степени от восприятия их. Порой утром мне кажется, что я жалкое ничтожество без будущего, без проблесков, обреченное на бессмысленное волочение ног на протяжении ближайших лет шестидесяти.

Дома с его до нервоза обустроенным бытом, когда я приходила в неистовство, видя водяное пятно от кружки на столе (разумеется, от обилия свободного времени), меня ждала неуловимая прелесть вещей, образа жизни. Окружения, которое я создала себе в квартире, доставшейся в наследство. Том Ахмадулиной на столе, а на диване небрежно раскинутая пестрая юбка. Это едва ли в полной мере характеризует меня, но все же привлекательно, по-девичьи прелестно, что мне особенно дорого, потому что женщиной я быть училась, как и всему, что из себя представляю."Женщиной не рождаются — женщиной становятся", — говорила великая Симона. Мы сами делаем себя в любом случае, до самой смерти, каждый день. И деградацию производим сами. Потому что работа мозга непрерывна, часто безотчетна. Даже последний обыватель читает или смотрит что-то совершенно отупляющее и никчемное, не задумываясь, что крадет у себя последние крупицы просветления.

Ветерок в окне, забирающийся в мои шуршащие волосы. И мелодичные аккорды HIM, внушающие мне беспредельное чувство жизни и растворение пополам со светом…

То, что на поверхности — мода, бытовые разговоры, лекции, скука, машинальные дела вроде стояния в очередях и драяния полов монотонно уходит, не цепляясь за память, потому что относится к категории жизненного мусора, который никоим образом не способен приподнять, вынести на свет. Напротив, он тянет вниз и засасывает. От людей, пропагандирующих этот приземленный материализм, надо шарахаться, а не водить знакомства. Потому что они отнимают не только время, но и высасывают душу, забивают ее, паразитируют на ней.

Я рождена быть сторонним наблюдателем, который из своей тишины ревностно подмечает каждую мелочь. Мне претит быть в центре чуждого внимания потому, что это предполагает волей-неволей выслушивать мнения людей, которые звучат тише, чем трава под ногами. От травы есть польза — она перерабатывает энергию Солнца в фотосинтез, радует глаз своей заводной зеленью.