История в зеленых листьях

Светлана Нина (2019)

Роман взросления о девушке, которая переживает переезд в большой город и ностальгию по своему отрочеству. В поисках нового опыта она вторгается в загородный дом благополучной пары, спасшей ее от смерти. С каждым днем трое все больше погрязают в девиациях и обсуждении тайн, которые они вовсе не хотели бы раскрывать.

6

— Я никогда не могла поверить, что другие счастливы тому, что у меня вызывает приступы паники и омерзения. Будто я усиливала чувства, которые, по моему мнению, должны испытывать другие. Будто я счастье допускала у себя, но не у них.

— А я, напротив, тушу свои, — отозвалась Варя.

Мира тревожно посмотрела на собеседницу.

— В природе все выстроено потрясающим законом круговорота. Тут говори — не говори, запрещай — не запрещай, а твоя отправленная энергия нигде не рассеется. И от этого порой реально страшно, как будто тебя неотвратимо преследует расплата за то, в чем ты не уверена. А никто не дал тебе реального талмуда, как жить. Пытались, конечно, прихлопнуть книгами, которые некоторые зовут святыми… И думаешь — к чему все эти усилия? Уехала бы сейчас в Индию просветляться. Может, счастливее бы была.

— Мы живем, чтобы восхищаться жизнью, быть за нее благодарными… Только это имеет смысл, только это оправдывает рождение детей. Если не понимать, зачем они рождаются, выталкивать их на свет — преступление.

— Никто не понимает.

— А любовь? — с сомнением спросила Мира. — Это ли не смысл сам по себе? Как и наполненность каждого мига красками, запахами, звуками, лицами. Смысл, который мы и передаем своим детям без пафосных речей и оправданий. Смысл не может быть в чем-то одном, как не может быть односторонним ни одно чувство.

— Может, любовь — только побочный эффект познания.

Мира погрустнела, как бывало часто, если не удавалось найти в собеседнике желанный ответ.

— Как ты можешь говорить такое? Любовь — основа всего.

Варя обнажила зубы. Мира против воли испытала раздражение.

— Всякое можно говорить, устав. Все, что мы разводим, в любом случае — лишь треп.

— Но из таких разведений и складывается жизнь.

— Если ты так воспринимаешь любовь, тогда любить надо всех. А я не могу.

Мира изумленно взирала на Варю. Совершенство… обнажившее человеческую черствость в недозрелости суждений.

— Если умеешь ненавидеть одного, любовь к другим-притворство, преломление собственной личности через уродливое стекло Снежной Королевы, — продолжала Варя. — Или вывернутый инстинкт собственничества. Как к мухе относишься, так и к человеку будешь. Это кажется сумасшествием, но это одна из основных задач нашего пребывания здесь. Потому что нет ничего легче, чем любовь к родственнику или подходящей для размножения особи.

Варвара замедленно провела ладонью по щеке и остановила пальцы на подбородке.

— А я все чаще думаю, что не хочу, чтобы кто-то мучился по моей милости. Я просто не потяну детей эмоционально. Они не заслуживают расти в таком мире. Нет такого запаса нежности во мне, чтобы все стерпеть.

— Но жизнь сочится… Даже в искусстве — столько выплеснутых душ, которые остальным помогают обрести смысл. Да, материально нам всем тяжело. Хотелось бы просто не думать об этом, наконец. А мы тратим на заработок столько своего времени…

— Но мы же и учимся при этом.

— Хотя да, ты сама говорила, что не работать тебе скучно.

— А, может, я поменяла мнение и теперь хочу на пенсию. Невозможно заскучать наедине с собой. Столько еще можно узнать, исследовать, открыть.

— Люди, которые убежденно говорят, почти всегда неправы, — осторожно заметила Варя.

— Люди вообще никогда не правы, как и мы с тобой. Понять это — значит понять человечество. И будущие ошибки. Не особенно — то мы на старых учимся.

— Иногда кажется, что это чуть ли не от скуки. Знаем, к чему идем, но остановиться не желаем.