Ястребы не ловят мух

Светлана Лучинкина, 2023

Это книга – медитация, которая дает возможность погрузиться совсем в другой мир. В тот мир, который мы не видим, но чувствуем и ощущаем, что он есть. Путешествие за Предел дает возможность каждому найти в себе точку опоры, создать нового себя и поверить в свои силы с магией или без.

Ястреб

Ястреб проснулся от собственного беззвучного крика. Сердце билось. Стучало. На лбу выступил холодный пот. Что случилось? Где он оказался? Где Яя? Все тело ломило. Он с трудом успокоил дыхание. Приподнялся на локте и осмотрелся вокруг. Никаких пауков. Простая светлая комната. Большое окно открыто, и ветер качает легкие занавески в цветочек.

Он почувствовал запах свежей хвои и прелых листьев. Как в лесу. Ястреб приподнялся, чтобы встать, и упал обратно в кровать. Слишком мало сил. В какой-то момент он подумал, что умер и вот сейчас попал в это место. Но если бы он умер, то, уж наверное, его тело бы так не болело. Внезапной вспышкой его пронзило воспоминание об Искре. Ему надо найти Искру. Но вспышка была резкой, а дальше все зыбкое, как кисель.

Опереться не на что. Может быть, это вообще были только его сны? Про пауков, Кротовую нору, автобусы и хранительницу. Про все эти маски и Яя. Он услышал голоса за дверью и решил, что лучше пока не вставать. Оба голоса были женскими. Один — низкий, грудной, а второй совсем тонкий, почти детский.

— Я выкурю тебя отсюда, когда он хоть чуть-чуть поправится. Я буду голосовать против.

— Ты мне не веришь?

— Конечно, нет. И скажу больше. Никто с вахты тебе не верит.

— Но я говорю правду. Не знаю, как доказать тебе это.

— И я не знаю. Только знаю точно, что не могла ты просто взять и исчезнуть в какой-то там норе, а потом вернуться обратно как ни в чем не бывало, еще и с каким-то юродивым.

— Мне все равно. Вылечи моего друга, и мы сразу уйдем.

— Вылечу. Только для того, чтобы вы быстрее убрались отсюда и не навлекли на вахту неприятностей.

Скрипнула дверь. В комнату вошли двое. С ними в комнате появился запах мяты. Ястреб открыл глаза. На него злобно смотрела рыжеволосая женщина с короткими всклоченными волосами. Она была крупной, и от этого ее голова казалась маленькой. И такими же маленькими были ее злые глаза.

— О! Дождались наконец-то! — торжественно произнесла она.

Рядом с ней грустно стояла Яя, переминаясь с ноги на ногу. Она ему не приснилась. Вот она, стоит на расстоянии вытянутой руки. Маленькая, хрупкая, с длинными черными волосами.

— Лежи, не вставай, — Яя подошла ближе.

— Чего это не вставай? — оттолкнула ее рыжая. — Давай вставай и топай отсюда.

Ястреб снова попытался подняться и упал на кровать без сил. Сознание терялось и уплывало.

От настоев целебных трав Ястреб становился сильнее с каждым днем и даже понемногу стал выходить на улицу. Правда, только ночью, чтобы его никто не увидел. Яя сказала, что они не двинутся в путь, пока он не окрепнет достаточно. Оказалось, что его покусали пауки. Их яд действует как паралитик, чтобы сковать жертву. Наверное, он бы умер там, если бы Яя на себе не унесла его в этот вахтовый поселок, где умели лечить такие травмы. Яя каждый день просила его представить себе море.

Но у него ничего не получалось. Пока не получалось. Видимо, эта его способность тут утратилась. Заморозилась вместе с телом. Каждый раз Яя качала головой и становилась все более грустной. У него было много вопросов, но Яя каждый раз отвечала, что позже. Она объяснит ему все позже. Главное, что он сейчас попал туда, куда и хотел. Это Предел. Вернее, один маленький поселок вахтовиков в Пределе.

Днем Ястреб чинил в доме разные вещи, чтобы скоротать время, а с наступлением темноты уходил из дома. Каждый день немного дальше. Он даже был рад тому, что выходит только ночью. Вряд ли в этом поселке было на что смотреть. Обветшавшие здания, мосты, через которые прорастали деревья, заборы. Много заборов кругом. Охраняемые заборы. Неохраняемые заборы. Колючая проволока. Плохие дороги. Грязь, слякоть.

Корни деревьев вскрывали когда-то уложенный ровно асфальт. В общем, весь поселок дышал серостью, сыростью и старостью. Может быть, в лесу было красиво, но в лес Ястреб соваться не торопился, после происшествия с пауками. Кто знает, что тут еще водится в этом краю. Люди, если и попадались по дороге, то шарахались от него, как от чумного. Может, и не от него. Может быть, это у них тут нормальная практика. Ястреб вспоминал то интервью, что присылала ему Искра.

Тут и намека не было ни на что похожее, куда хотелось бы вернуться. В этом смысле даже Кротовая нора была уютнее. Тот мужчина говорил о каком-то сбое и эвакуации. Может ли быть, что сбой оказался настолько глобальным. Скорее тут произошла какая-то катастрофа.

Но одно место он нашел для себя. На заброшенной лодочной станции. На берегу реки. Там он сидел часами и слушал тихий плеск воды о камни. Смотрел, как полусгнившие лодки в темноте притворялись гордыми варягами и не уплывали по реке вдаль только потому, что были прикованы к причалу железными проржавевшими цепями. Сырость, казалось, разъедала даже камни на набережной. Но плеск воды успокаивал. И Ястреб думал. Он крутил разные мысли в голове. Воспоминания. Не мог понять, в какой момент что-то пошло не так.

Он оказался тут, в этом странном месте, и что? Что делать дальше? Раньше ему казалось, что вот стоит ему только попасть в Предел и сразу будет ясно, как найти отца и Искру. А теперь все так запуталось. В каждую темную встреченную фигуру он вглядывался очень тщательно. Вдруг узнает походку или черты лица. Но нет. Люди были как тени. Появлялись и тут же таяли в темноте. Ничего похожего.

Еще все эти тайны Яя. Почему она не могла рассказать ему все как есть? Как они оказались в этом поселке? Не могла же она случайно принести его больного туда, где уже ее знали раньше. Значит ли это, что она и сама отсюда? Знает ли она, куда идти дальше? Или у нее свои цели? Много вопросов и все без ответа. Те вещи, что Ястреб чинил накануне, оказывались снова нерабочими уже к утру. Это было так странно. Будто кто-то нарочно их ломал. Вообще он заметил, что тут совсем почти не пользовались техникой. Не было ни автомобилей, ни автобусов. Хотя пару раз в небе он замечал вертолет.

Сидеть ночью на старой пристани стало для Ястреба ритуалом. С каждым днем силы его крепли, и он все легче проходил свой обычный путь. На днях Яя сказала, что скоро они уйдут. Наверное, это к лучшему, думал он. Его раздражало постоянное напряжение в доме и это бездействие. Вернее, он понимал, что должен чувствовать благодарность за лечение и спасение, но ничего, кроме глухого раздражения, он не испытывал. Похоже, что обитатели дома тоже. С ним постоянно общалась та злобная рыжая женщина. Остальные при виде его просто уходили в другую комнату, прятались и закрывали двери.

Этот день был особенным. Было темно и пасмурно. А к ночи пошел снег. Крупными белыми хлопьями. Ястреб, как обычно, отправился на пристань. Он шел медленно. Мокрые холодные снежинки ложились ему на лицо и тут же таяли. Превращались в капельки воды. Все вокруг выглядело нарядным. Сверкающим. Белым. Этот снег будто давал уверенность в том, что все будет хорошо. Новый день будет чистым и светлым. Яя каждый день просила его представить море или еще что-нибудь. Ястреб старался, но ничего не получалось. Он перестал быть творцом. А вот сейчас, ощущая чистые снежинки на своем лице, он подумал, что смог бы. Внутри затеплилась некая сила.

Не спеша он дошел до причала и подумал, что нигде давно не видел зеркал. Он даже не знает, как выглядит. Ведь, может, он, как Яя, уже сменил внешность. Он стал думать о зеркале, вспоминая, как смотрелся в него дома, по утрам, когда брился. Видел блестящую гладкую поверхность, так похожую на воду. Ястреб продолжал представлять себе зеркала, зеркальные витрины, которые он видел в своем городе. Кажется, даже услышал гул шин по асфальту и звонки трамваев.

Резко открыв глаза, он увидел перед собой зеркало. Настоящее зеркало. Высокое, прямоугольное, с человеческий рост. Стояло прямо на набережной, аккуратно прислоненное к гранитным камням. Ястреб чуть не подпрыгнул от удивления. Неужели получилось? Он осторожно обошел зеркало со всех сторон. Потрогал деревянную раму. Настоящая ли. Он не спешил увидеть свое отражение.

Потому что было боязно. Ведь вот гусеница и бабочка — одно и то же, но в разные периоды времени. Вряд ли он был готов увидеть, что как-то сильно изменилась его внешность. Но любопытство оказалось сильнее. И он взглянул в отражение.

Из зеркала на него смотрел худой, измученный, небритый мужчина. Черные круги под глазами. Волосы отросли и торчали во все стороны. Но, все же это был он. За спиной его кто-то стоял. Ястреб резко обернулся, так, что даже потемнело в глазах. Там стоял старичок. В черном пальто и в шляпе. Он опирался на трость и тоже смотрел на себя в зеркало из-за плеча Ястреба.

— Мы просто шли по одному маршруту, — спокойно пояснил он, продолжая разглядывать себя в зеркало.

Ястреб опешил. Он настолько отвык говорить с кем-то, кроме Яя, что растерялся.

— М-да, я и забыл уже, какой я старый, — продолжал старик. — Ну, ничего, его быстро уберут.

— Зеркало? — переспросил Ястреб.

— Да, зеркало. Тут зеркала не в почете. А точнее, тут их совсем нет, — охотно пояснил новый знакомый.

— Почему? Что плохого в зеркалах?

— Когда человек смотрит в зеркало, он видит себя. Выделяет. Уважает. Хочет стать лучше. Изучает себя. Но тут никто не должен смотреть на себя. Все должны смотреть только на Смотрителя, ну или в крайнем случае на Сенатора.

— Смотрителя, сенатора? Кто это?

Ястреб вспомнил, что на каждом углу обветшалых домов видел странные цветные плакаты, на которых был изображен человек с раскрытой ладонью. Он как бы направлял силу своей ладони на всех и на каждого. Наверное, это и был Смотритель, на которого все должны были смотреть.

— Тот, кто за нами смотрит. Да ты что, не местный? Как ты сюда вообще попал?

— Я ищу человека, — Ястреб не знал, что говорить. Яя не предупреждала его о таком. Тревога загнанной птицей забилась у него в груди.

Старичок рассмеялся.

— Да не переживай. Я старой гвардии. Я своих не сдаю.

Через несколько минут, действительно, откуда-то появились люди в темном, которые молча унесли зеркало. Ястреб устроился на своем обычно месте, на причале. Старичок присел рядом.

— Смотритель смотрит за всеми. Это нам на благо. Но на самом деле, — старичок понизил голос до шепота, — на самом деле Смотритель смотрит, чтобы ничего не работало. Я из старой гвардии. Я еще помню, каким тут все было раньше, в отличие от остальных. У них потерли память. А я только притворяюсь. Но на самом деле помню, какой красивый тут раньше был город.

— А что случилось? Я слышал о какой-то катастрофе или сбое.

— Да. Последняя вахта. И я в том числе. Мы все остались тут под присмотром Смотрителя. Без права вернуться. Я надеюсь, что когда-то смогу отсюда выбраться, но сначала мне надо узнать, где моя дочь. Тогда уже, вместе, мы что-нибудь придумаем.

Раньше, когда-то давно, сюда, в Предел, приезжали работать вахтами. Конечно, это был секретный проект. Дома нельзя было об этом говорить никому. Мы все подписывали договор о неразглашении. Платили хорошие деньги, между прочим. Месяц там, а потом на месяц сюда.

Это была работа, о которой можно было только мечтать. Мы отстраивали тут города. Из реки был выход в море. Вооон там, вдалеке, видишь, — еще стоит маяк. Но, конечно, сейчас он не работает. Смотритель внимательно за этим следит. Так вот. О чем я? Сюда нас доставлял специальный корабль. Но однажды что-то случилось. Что-то с погодой.

Неожиданно, когда наш корабль был в дороге, началась лютая зима. Да такая, что корабль встал в лед намертво. И началась неразбериха. Кого-то эвакуировали на вертолетах. Нас, кто шел на вахту, частично привезли сюда, в поселок. Часть простыли, заболели и остались там на корабле. Сюда их уже не доставили. Не знаю до сих пор, что с ними случилось.

Последняя вахта, которую мы должны были сменить, тоже застряла здесь. Нам запретили что-либо строить. Потому, что это могло спровоцировать новую катастрофу. Некоторые были против. Но где теперь те герои? Не знаю. Их забрали. Больше мы их не видели. Смотритель доставляет нам воду, еду, чтобы только хватало на пропитание, и свои портреты. Нам запрещено работать и учиться. Люди постепенно тупеют. Не все, конечно. Но знаешь, как это тяжело — ничего не делать и смотреть, как все рушится вокруг? Не всякая психика такое выдержит.

В остальном, ты видишь, к чему это привело. Без портретов, конечно, прожить можно. Но без еды не очень-то и побастуешь против правил. Поэтому кто-то смирился. Кто-то сделал вид, как я. Но страх навсегда поселился в этом месте. Каждый боится что-то сделать не так и лишиться еды. Вот такая история.

Я был на том корабле. И уже не знаю, сколько времени тут торчу. Но скажу тебе точно, что за это время поселок пришел в полный упадок. Если бы была хоть малейшая надежда, что я могу найти свою дочь живой, я бы ушел отсюда тотчас. Но никто ничего не знает. И что там, за этим лесом, кроме самого леса, тоже неизвестно.