Капрезе на вынос, или Кухня итальянских страстей. Кулинарно-мистическая авантюра. Первая книга этно-гастрономической трилогии

Светлана Конобелла

Главная героиня книги «Капрезе на вынос, или Кухня итальянских страстей» – Анастасия, наша соотечественница. Потеряв место постоянной работы, устраивается на работу в должности помощника официанта. Пожилая хозяйка отеля, преследуя свои цели, пытается «намотать ее на маховик» грязных хитросплетений. Не соблазняясь на легкие материальные блага, она не просто, но ловко выходит из щепетильных ситуаций. Внутренний конфликт главной героини разрешается в пользу своей защиты, вступив на «тропу войны».

Любая работа — к деньгам

Добравшись до дома, решила набраться теоретического мастерства обслуживания в ресторане в недрах интернета. Несколько часов потратила, изучая в сети нюансы своей будущей профессии. Но, как ни крути, без практики не обойтись, и коль меня уже взяли на работу, научусь всему по ходу. «Нужно пойти и отметить свое новое назначение», — подумала я. Взяла маленькую бутылочку шампанского, красивый фужер, немного винного сыра, специальные печенюшки без сахара для Вушика, одеялко, и мы отправились в виноградник.

Расстелив одеяло под кроной виноградных листьев и гроздьев малюсеньких, еще не созревших ягод, налила себе фужер шампанского и кинула несколько печенек своему сопровождающему, которые сию секунду и были слизаны. Вушель лег рядом, уткнув свою мордочку в траву. А я сижу и наслаждаюсь тем, как колючие иголочки охлажденного шампанского приятно играют у меня во рту, и представляю воображаемые сцены моей предстоящей работы. Место, прямо скажем, необычное, и, чтобы ничего не упустить, буду вести дневник и подробно записывать все, что со мной происходит в замке.

Тут Вушель насторожился: вдалеке показался приятный мужчина лет тридцати пяти, одетый в резиновые сапоги, синий фартук поверх одежды, что является здесь принадлежностью к крестьянскому сословию, и тирольскую шляпу с пером. Мужчина, заметив нас, направился прямо в нашу сторону.

— Здравствуйте! Я тоже сейчас вот так развалился бы, да работы много, — начал он разговор.

— Чудесное место, мы любим приходить сюда, чтобы часок-другой отдохнуть, — отвечаю ему я.

— А Вы знаете, под каким виноградом сейчас сидите?

— В прошлом году здесь был белый виноград, если не ошибаюсь, — улыбаюсь я.

— Все правильно, «шардоне». Созреет, приходите на пробу. — И, вставая, стряхнул у себя с руки сразу же несколько комаров. — Ну, маленькие друзья Люцифера.

Его красивые глаза казались небесно-синими на загоревшем лице, и, если бы не пугающая щетина, он был бы очень даже симпатичным. Вушель снова уткнулся рыжей мордочкой в траву. А я легла в виноградной тени и сама не заметила, как заснула. Проснулась от того, что было уже прохладно. Оглянулась, Рыжик сидит и охраняет меня с виноватым взглядом. А, ну, конечно, он доел свои печеньки и мой сыр заодно. Запаковав все, что осталось от нашего «пиршества», мы направились домой.

Завтра — первый рабочий день! Аллилуйя!

Оделась, привела себя в «официаЛЬнтский» вид. Сажусь в машину и еду. По пути вспомнила вчерашние синие глаза, и мое лицо растянулось в широкой улыбке, а потом привиделась щетина, и меня перетрясло. Почему? Да просто не люблю ее. Интересный молодой человек, но профессия «крестьянин» — фи, как-то неблагородно. По мере приближения к замку движения моих рук становятся плавными, размеренными, спинка сама собой выравнивается. Очень редко, но замечала за собой такую физическую особенность, когда на подсознательном уровне тело само начинало вести себя под стать каким-то обстоятельствам.

Вот уже и замок. Выхожу из машины и вижу на аллее, рядом с моим парковочным местом лежит изящная фиолетовая туфелька. Думаю, нужно непременно подобрать и отнести в администрацию, вдруг объявится Золушка, ее обладательница. Но тут услышала приглушенные крики из рядом растущих кустов. Осторожно, на цыпочках, иду на голос. За кустами хруст веток и женский всхлип:

— Прости, прости меня, ну, я ведь тебя люблю!

— Это тебя не касается! Еще раз ты сунешь свой нос, убью! — это уже рычит мужчина.

Слышится треск раздвигаемых кустов, я отпрянула за ближайший, спрятавшись так, что мужчина, которого я видела вчера с теннисной ракеткой, меня не увидел. От ужаса боялась пошевелиться. Он вышел из кустов, ударив по веткам изо всей силы. Что мне делать? Пойти и помочь женщине? Будет ли это помощью? Что там случилось? Может, лучше не лезть сюда? Наверняка это случается не в первый раз. Немного посидев, я поплелась к своему рабочему месту, решив, что нужно попытаться для начала во всем разобраться.

Захожу. Ко мне подходит шеф ресторана, представляется. Его зовут Марчелло, на вид около сорока лет. Очень ухоженное лицо и светлые, аккуратно зачесанные назад волосы. Предложил для начала выпить кофе либо освежающий напиток, а потом приступать к работе. Я решила в пользу моего любимого капучино. Так можно немного потянуть время, привыкнуть к обстановке и соскрести всю свою храбрость воедино.

За барной стойкой работает девушка очень миловидной внешности, на вид около двадцати пяти лет. Охотно приготовила мне капучино и представилась:

— Привет, коллега! Меня зовут Тимея! Ты голодна?

Какое голодна! Меня почти парализовало сразу же, как моя нога ступила на территорию ресторана, но такой заботе я была рада. Потихоньку, маленькими глоточками, пила свой капучино и присматривалась дальше.

К бару подходит Петер и вполголоса, практически шепотом заказывает Тимее:

— Тимми, для своих напитки, — параллельно выбивая заказ на кассе. Увидев меня, забившуюся с чашкой в уголочке, улыбнувшись, сказал:

— А, решилась все-таки, хорошо. Я, кстати, из Венгрии. Бывала в наших краях?

— Привет, Петер. Пока не доводилось.

— Не бойся, тебя уже приняли. Пусть теперь шефы боятся, — подойдя ко мне совсем близко, рассмеявшись, сказал он. После чего удалился с полным подносом приготовленных Тимеей напитков.

Она, увидев, как Петер флиртует со мной, посчитала нужным оповестить:

— Интересный мужчина.

— Да, — согласилась я.

— Но у тебя никаких шансов, он счастливо женат.

На что я ничего не ответила, только пожав плечами, многозначительно улыбнулась. Ну зачем мне непонятные аферы? Предыдущие пятилетние отношения истощили весь мой запал. Нет у меня больше доверия к мужчинам. История в кустах стала только подтверждением. Только работа и никаких интрижек!

Допив свою «чашку мужества», подхожу к бару, демонстрируя, что готова, «нате, пользуйтесь».

— Не так быстро, — улыбнувшись, сказал вовремя подоспевший Марчелло. — Сначала пройдемся, сделаем кружок, я тебя познакомлю с рестораном.

Снова отлегло.

— А когда начинать, шеф? — спросила я.

— Не волнуйся, всему свое время. И не называй меня шеф, он у нас тут один, сын синьоры де Риво, Томмазо, — прищурив левый глаз и приподняв правую бровь, сказал Марчелло.

Хотя заметила, что ему понравилось, как я повысила его в статусе.

Шеф ресторана провел меня для начала в шпайзе-зал (трапезную) из 20 столов, сдвигающихся-раздвигающихся, одним словом, трансформирующихся под любые условия, случаи и количество людей. Зал был уже подготовлен и накрыт к ужину. На каждом столе в маленьких вазочках были цветы в синих тонах, в небольших подсвечниках стояли голубые свечи, сверкали отполированные столовые приборы. Фужеры для воды и вина ждали свои напитки. Белоснежные салфетки сложены в форме веера, каждая из них украшена живыми цветочками, напоминающими незабудки. Казалось, что зал томно прикрыл глаза перед желанной встречей со своим гостем.

— Если на улице становится свежо и на террасе ужинать прохладно, гости остаются здесь, как планируется сегодня, — продолжал Марчелло. — Этот зал сервируют сразу же после завтрака. Вечером гостям отеля, у кого пакет полупансиона, здесь формируют салат-буфет для салатов, овощей и холодных закусок. Их выносят непосредственно к ужину.

Мы вернулись в зал, примыкающий к бару.

— Это у нас называют просто «ресторан», — продолжал мой непосредственный начальник. — Он в основном для посетителей «А la carte» — это те, кто пришел поужинать в ресторан, и выбирает себе еду из меню. Хотя… поскольку в нашем отеле любимым гостям позволено все, то все едят, где хотят и что хотят.

Это было обеденное время, и в ресторане все шло своим ходом. Приглушенно звучала какая-то классическая музыка. Официантов не было заметно, но они появлялись в нужное время. Зал украшали свежесрезанные розы, позже мне рассказали, что по всему саду высажено около полутора тысяч кустов самых разных размеров, цвета и времени цветения. Как сообщил мне Марчелло, несколько раз ими украшали рождественскую елку.

— А мы идем дальше, — сказал шеф ресторана и вывел меня на уже знакомую террасу. — По желанию гостей мы тут сервируем завтраки, обеды и ужины, также здесь можно выпить послеобеденный кофе со свежеприготовленной выпечкой. Важно знать, что посетители для нас — короли! Они могут получить все, что угодно и когда угодно, и в любой уголок территории отеля! Также у нас есть еще три зала, которые открывают и украшают для специальных мероприятий: свадеб, юбилеев, крещений, первых причастий.

Я, впечатленная увиденным, поинтересовалась:

— Может, мне поднос уже куда-нибудь нести?

— Да успеешь еще. А для начала необходимо отполировать столовые приборы, свернуть и уложить в ящичек триста салфеток на завтра, — улыбнувшись, сказал мне мой наставник.

— Что? Триста? Справлюсь легко, — смело ответила я и приступила к делу.

Оказалось не так все просто, как казалось. Веера не получались такие же красивые, как те, что стояли на столах. Надо наловчиться…

И как начала «ловчить»! С периодичностью в несколько минут ко мне заглядывали мои новоиспеченные коллеги и помогали осваивать премудрости салфеткокручения. Все поддерживали, кто как мог. То сверну не так, то закручу не туда, то разглажу не с той стороны. Взяла одну салфетку со стола в качестве примера и, разделив все на маленькие шажки, начала ее раскручивать, пошла от обратного, разобралась. Начало получаться. Я от счастья увеличила скорость. Послышался голос Марчелло: «Не спеши, они должны быть красивые и ровные, одна к одной!» Где он спрятался? Не понять! Откуда он увидел?

Спустя час стали сходиться остальные работники ресторана, согласно своего рабочего графика. Ингрид из Словакии подошла и, выразительно громко представившись, протянула руку. Пристроившись к моим салфеткам, начала рассказывать о своей нелегкой жизни.

— Я пр-р-иехала в Южный Тироль 12 лет назад, — начала она, выделяя в своей речи букву «р».

— Кстати, ты боишься пр-р-ивидений? — внимательно посмотрев на меня, серьезно произнесла Ингрид.

— Даже и не знаю, что тебе ответить, никогда их не видела! — заворачивая очередную салфетку, ответила я.

— А, ну это дело поправимое, — засмеялась она.

Меня немного смутил поток информации, поступивший от нее за пятнадцать минут, но Петер, забежавший ненадолго к нам выпить глоток воды, жестом показал, что не надо обращать на это внимания. Просто продолжать работать.

Салфетки были готовы, теперь — столовые приборы. Они оказались из серебра. Надо было протереть влажным полотенцем почти полторы тысячи единиц, чтобы не было подтеков после посудомоечной машины! Но быстрая Ингрид мне с удовольствием помогала. Дело спорилось. За это время я узнала о ней почти все: и то, что она не замужем, без детей, о нескольких ее любовных историях, о коварных соседях в Словакии, о том, что она пишет стихи и танцует сальсу. Какая общительная девушка!

Пришел бармен, сменил Тимею, заглянув к нам в закоулок, сказал:

— Я — Мирек, вечерний бармен.

По имени несложно догадаться, что он — славянин. Сразу же показалось, что он — легкий в общении человек, который любит свое дело, поскольку, даже проходя мимо нас, жонглировал бутылками. А мы все, продолжая натирать ложки-вилки, восхищались им.

Послышался степенный голос: «Добрый вечер, господа-коллеги»! Мне стало интересно, и я выглянула из-за двери. Элегантно одетый в тирольский национальный костюм господин с плешиной, длинноватыми седыми волосами и носом картошкой наливал себе стаканчик воды. Это оказался сомелье, Джироламо. На вид ему лет пятьдесят пять. Первое, что пришло мне в голову: «Это надо же до седых волос бегать с бутылками между столами». Позже поняла, что как раз бегать-то он и не собирался, чинно проплывая, как ледокол. Окинув меня взглядом, продемонстрировал прохладное безразличие. И удалился так же бесшумно, как и появился.

Ну вот, все сложено и начищено. Теперь надо было готовить ресторан для ужина. Накрывали все вместе, поэтому получилось очень быстро. Ингрид объясняла мне, как правильно стелить скатерть и маленькую скатерочку, раскладывать столовые приборы, ставить стаканы для воды и винные фужеры, вазу с цветами, подсвечник со свечой, цветы для украшения салфеток, а еще небольшие свежесрезанные части виноградных побегов, которые, красиво изгибаясь на столе, добавляли атмосфере в ресторане романтического настроения.

Мне казалось, что от такого объема информации у меня голова лопнет. Взяла листок и начинала записывать. Все засмеялись.

— Уж лучше пусть надо мной смеются, чем плачут! — заявила я.

Все согласились и разошлись мгновенно.

Пришли еще два официанта. Оба они из Южного Тироля, местные. Одному около сорока лет, Имми, а второму — 15, Джакомо. Имми всю жизнь проработал в ресторанах высокого уровня, его считают корифеем подноса и штопора. Высокий, смуглый с завязанными в небольшую косичку волосами, с красивыми выразительными глазами. А Джакомо — ученик в профессиональной школе, которая готовит специалистов для гостинично-ресторанного бизнеса. Он учился быть профессиональным официантом, а пока был на последнем курсе и проходил практику в отеле. Джакомо Лупини — высокий черноволосый парень с очень красивыми чертами лица, истинный Казанова в молодости, одетый в жилетку цвета фуксии и в лакированных туфлях со скрипом. Казалось, что иногда руки и ноги его не совсем слушаются, но в самый последний момент он направлял их в нужное место. Поинтересовалась, какой это аромат у него? Молодой человек гордо выпрямился и сказал, что за успешное окончание учебного года папа подарил ему парфюм от «Гуччи».

Практикант сразу обошел столы, которые я накрывала, и с многозначительным видом начал углубляться в теорию:

— Итак, — говорит он, — приборы должны лежать в двух сантиметрах от края стола, параллельно друг другу. Никакой кривизны! Салфетки поворачивают всегда лицом к входящему в зал посетителю, так же и декор. А тут у тебя все пляшет!

Начал поправлять, выравнивая все не более чем на миллиметр. Думала, в офисе задавила бы его интеллектом, а тут надо прислушаться…

Отправились готовить двадцать хлебных корзиночек. Как я уже поняла, Джакомо очень любил все объяснять, видно, другой такой возможности у него в ближайшее время не представится, вот он и отыгрывался на мне.

— В корзинке должны быть всегда: свежая белая салфетка, гриссини — это такие сухие хлебные палочки, около 20 см длиной, — постные печенья, разные сорта черного и белого хлеба.

Натянув перчатки, все бережно распределяли хлеб, прикрывая его второй половинкой салфетки, чтобы он не засыхал. Мне очень понравилось то, что при работе с хлебными изделиями нужно надевать специальные перчатки. Если так во всех ресторанах, начинаю есть хлеб.

Столы накрыты, меню сложены, хлеб в корзинках, минеральная вода охлаждается. Все готово!

Тут Джакомо посмотрел на часы:

— 17.30! Пора идти есть. Я голодный, как охотник!

Это у них так выражают степень «оголодания».

— А я не голодна, — отвечаю.

— Неправильный ответ! Официантам обязательно надо поесть перед началом официального ужина, а то накидаешь слюней гостям в тарелку, кто это потом будет есть? — очень убедительно прозвучало из уст моего малолетнего наставника.

Пришлось снова подчиниться пареньку.

Весь персонал отеля ровно в шесть, как по швейцарским часам, выстроился на кухне в очередь перед готовой едой, разложенной в крупные кастрюли и сковороды. Поваров не было видно, скорее всего, они тоже ужинали. Каждый набирал еду по своему вкусу. Тут и салаты, и овощи, и мясо, и рыба, и несколько видов пасты (различные макароны), заправленные разными суго (это так называются соусы). Овощи, мясо и рыба остались с предыдущего дня, а макароны персоналу готовят свежие. На правах подопечной я прикрепилась к Джакомо. Взяв себе немного овощей и кусочек рыбки, посмотрела в тарелку моего коллеги-попечителя и засмеялась: там возвышалась огромная гора макарон, обильно политая соусом болоньезе, на что он, улыбаясь, ответил: «Ну, я же итальянец!»

Мы отправились ужинать в ресторан за специальный стол для официантов, который находится в уголке трапезной. В мой адрес сыпалось множество вопросов. Отвечать не очень хотелось: не люблю о себе рассказывать, поэтому увиливала, как могла. Охотно поддерживаю любой интересный разговор, но не о себе. Не потому, что считаю тему обо мне неинтересной, а оттого, что не люблю выставлять свою личную жизнь напоказ. Имми решил сделать ход конем и сказал:

— Никак не поверю, что такая симпатичная блондинка и не замужем.

— Ну, хотя бы друг-то есть? — продолжил разговор Петер.

— Ну, конечно, есть, — отозвался Марчелло.

— Вот так тебя и замуж выдали, и другом обзавели, — рассмеялась Ингрид.

— Тема для меня непростая, но в данное время я не замужем и друга нет, — рассеяла сомнения я.

— А давай мы тебе друга найдем, — предложил Джакомо.

— Ты сначала себе подружку найди, сваха, — хохотал Имми.

— Ничего, замок сам подберет ей жениха, — рассмеялся шеф ресторана.

— Как это можно понимать — замок подберет? — удивилась я.

— А так и понимать! Все сама увидишь! — коротко ответил мне Марчелло.

Разговоры поутихли, и мы доедали в тишине. Да что же это такое, о замке говорят, как о живом существе, неужели он обладает магической силой? Даже не знаю, что и думать.

После ужина все официанты пошли накрывать салат-буфет и выносили из кухни полные чаши салатов и овощей, подносы с холодными закусками.

— Я бы сейчас кусочек съел, — в скрипящих туфлях пробегает мимо Лупини, держа в руке огромный поднос с типичным итальянским блюдом «вителло тоннато» — запеченная холодная телятина под соусом из тунца и каперсов, и за ним тянулся интенсивный шлейф от «Гуччи».

— Смотри, сам не накидай слюней, — говорю я, смеясь.

Вот так, за несколько минут был сформирован огромный салат-буфет. Это разные салаты, начиная от крупнолистовых, щипаных на мелкие кусочки, до декоративных, таких как валериана, руккола, молодые листочки свеклы и шпината; овощи вареные, на гриле, маринованные и вяленые; мясные и рыбные нарезки. Деликатесы выносят в самом конце. И если после ужина на буфете остались дорогостоящие блюда, забирают на кухню самыми первыми, дабы снизить вероятность того, что голодающий официант сможет подкрепиться ими, пока никто не видит.

Тут Марчелло громко захлопал в ладоши и стал кричать:

— Всех работников ресторана прошу сюда.

Собралось около пятнадцати человек. И все выглядели безупречно. Только Петер по-щегольски не застегнул пуговки на рукавах белоснежной рубашки. Ну, я это еще раньше заметила, смотрится стильно. Шеф ресторана внимательно осматривает внешний вид каждого, а к практиканту наклоняется, вытирая своим пальцем свежую каплю соуса с лица Джакомо, и, слизывая ее, цедит:

— Да, черного перца маловато сегодня в вителло тоннато…

Глядя прямо в глаза настороженному юноше, задумчиво и очень спокойно Марчелло говорит:

— Сегодня будешь после ужина полы мыть, поможешь Ренате, отпущу ее пораньше.

И отправился посмотреть, скрыл ли Джакомо следы своего преступления на подносе. Да, молодой человек так замаскировал отсутствующий кусочек телятины, что никто и не догадался бы, что он там был.

— Не бойся, сегодня для тебя, в основном, ознакомление, — подойдя ко мне, продолжил Марчелло. И, повернувшись ко всем:

— 18.30, синьоры. Надеваем все свежие фартуки, и за работу, сегодня — отличный день.

Со звуками «чух-чух-чу-у-х», последнюю букву «у» он намеренно растянул, и, имитируя звук паровоза и руками изображая работу колес, покатился из трапезной в ресторан, куда должны были прибывать гости, а за ним пристроились Имми, Петер и Джакомо.

Надев длинные бордовые фартуки с золотым логотипом «Замок-отель «Крон», все отправились в ресторан, к лестнице, встречать гостей, казалось, прибывающих из другого мира, мира элиты и утонченности, изящества и благосостояния.

— Он всегда такой артистичный? — обратилась я, улыбаясь, к рядом идущей Ингрид. На меня это ну никак не могло не произвести впечатления.

— Да, — отвечает она. — Не выходит из образа никогда, все уже привыкли. Ему пятьдесят семь лет, а пришел в замок работать четырнадцатилетним парнишкой. С тех пор так и трудится здесь, а это уже сколько? Да, сорок три года. Всю жизнь он влюблен в свою супругу Марию, которую ласково называет Мэри.

Подумать только, этот мужчина выглядит максимум на сорок пять. Лицо свежее, румяное и пышущее здоровьем, глаза блестят… Видно, дело в особенностях его настроения. Фигура хоть и худощавая, но мускулистая. А уж осанка у него истинно королевская.

Мы выстроились рядом со ступенями и обменивались шутками для поднятия настроения, пока не пришел Марчелло.

— Это что за парад, а ну разбрелись все так, чтобы на один квадратный метр количество официантов не превышало двух, — разведя руками, сказал шеф. — А герб барона поставили?

Ингрид, покачав головой, ушла. Вернувшись, она рассказала, что вот уже более тридцати лет дважды в год немецкий барон фон Краузе со своей супругой останавливается у нас в отеле и гостит по месяцу. И на стол всегда нужно ставить его семейный герб. Я отправилась посмотреть на этот знак, никогда еще не видела и не слышала, чтобы на стол в ресторане ставили гербы.

Отличительный символ барона был красиво вышит на ткани и помещен в резную позолоченную рамку, приблизительно десять на пятнадцать. Сразу стало интересно и одновременно страшновато.

Первой на ужин появилась синьора де Риво, для нее накрывают всегда один и тот же стол. Она сдержанно улыбнулась, и, махнув головой, поприветствовала собравшийся персонал. Марчелло прошмыгнул к синьоре и, взяв осторожно за локоток, провел к ее столу. Немного пошептавшись с ней, приходит и говорит мне:

— Иди на кухню и закажи для синьоры де Риво ньокки с белыми грибами.

Я быстро начала записывать под дружный хохот коллектива, не понимая, что происходит, ведь все официанты записывают заказы.

— Итак, заказы до трех блюд ты должна держать в голове. Но, ничего, пока выучишь карту предлагаемых блюд, лучше записывать, чем потом перепутать, — объяснил шеф ресторана.

Я отправилась на кухню. Все повара занимались каждый своим делом. Это были мужчины совсем молодые, видно, практиканты, и постарше, возраст я уже старалась не угадывать, потому что опыт с Марчелло научил, что все-таки не годы главное, а душевное состояние. Увидев меня, повара оторвались от работы и начали игриво разглядывать. Я, поздоровавшись, представилась новой официанткой, и, прочитав с бумажки название блюда, попросила приготовить ньокки с белыми грибами для синьоры де Риво.

Один из поваров, высокий красавец с крупными чертами лица, большими черными глазами и красивой формы бровями, в поварской бандане, подходит ко мне и говорит:

— А какие белые грибы? Которые собраны в августе, или сентябре?

Я в недоумении, под дружный хохот поварской команды, отправилась обратно в ресторан, к Марчелло. По пути думала, ого, неужели так важен для сбора белых грибов месяц? Нужно взять на заметку.

— Марчелло, повара спрашивают, какие белые грибы брать: августовские или сентябрьские?

Шеф ресторана прыснул от смеха.

— Значит так. Чтобы тебя не «сожрали» повара или коллеги-официанты, научись с ними общаться, у тебя всегда должен быть достойный ответ. Если хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез, шути, как это ни странно звучит! Никогда не принимай ничего на свой счет и нарасти себе пять слоев толстой кожи, через которую ничего не будет проникать. Веди себя так, словно здесь нет ничего личного. Просто рабочая атмосфера, которая позволяет всем держаться на одной волне. А это, ой, как непросто. Я такого обычно никому не говорю, ты мне просто понравилась, наверное, ты хороший человек, но и это здесь не причем, — участливо сказал мой наставник и пошел прочь.

— Так какие грибы-то брать? — не унималась я.

— Нет никаких августовских и сентябрьских грибов, есть просто белые грибы, — повернувшись, сказал он мне.

Вот теперь и мне стало смешно. Лучше спросить на один раз больше, чем на один раз меньше. И я вернулась на кухню.

Ко мне подходит тот самый повар и вопросительно кивает головой:

— Я все уточнила. Бери грибы, собранные на юго-западном склоне горы Розенгартен, а уж августовские или сентябрьские, решай сам, — безучастно ответила я.

Он засмеялся и протянул мне руку:

— Штеффен, шеф-повар, — сказал молодой человек, сверля меня взглядом.

Я сжала его руку со всей силой, на какую только была способна, и пристально глядя в глаза, мягко сказала:

— Анастасия, ваша новая коллега.

Отпустив его большую руку, спрашиваю:

— А что такое «ньокки»?

— Это очень вкусное итальянское блюдо из теста, в которое добавляется картофельное пюре. Оно становится нежное, как суфле. Приходи после смены попробовать, я тебе приготовлю ньокки с белыми грибами, собранными на юго-западном склоне горы Розенгартен, — не унимался Штеффен.

— Подумаю, — обнадеживающе заявила я. И, прихватив тарелку, красиво украшенную грибами и мелкими сушеными цветочками, понесла ее синьоре де Риво, слыша вдогонку: «А цветочки для тебя».

«Не могла ему что-нибудь другое сказать?» — корила я себя по пути. Вот, сейчас человек будет думать, что я стану есть его ньокки. Ладно, проехали. Что ждет меня дальше?

Проходя по небольшому коридору, кинула взгляд на ангелов на стене, которые, как мне показалось, мило и приветливо улыбались.

— Приятного аппетита, синьора де Риво, — ставя тарелку перед хозяйкой отеля, сказала я.

— Ну, как первый рабочий день? — поинтересовалась она.

Конец ознакомительного фрагмента.