Саракташ. Моя закрытая школа
#взащитуотцаниколаяВсе прелести и сложности жизни в закрытой православной школе на полном пансионе. Многие называли пос. Саракташ «горячей точкой» Оренбуржья. Для меня она стала отличной школой жизни, где я получила образование, воспитание, лучших друзей и встретила первую любовь.
Оглавление
- предисловие
- Вот моя история
- Праздник всех Небесных воинств
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Саракташ. Моя закрытая школа предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Вот моя история
На фото: педагоги православной гимназии
В далеком 1999 году пятнадцати лет от роду я попала в монастырь. Вернее, в Обитель милосердия, которая находится в поселке Саракташе за сто километров от города Оренбурга. Еще летом я планировала пойти в сентябре в девятый класс обычной школы. Но вот наша семья посетила эту дивную обитель, и мой брат загорелся учиться в Православной гимназии им. прп. Сергия Радонежского при этой обители вместе с новым другом Пашей Стремским. Тут уж я смекнула, что весь свой родительский пыл воспитания направят на меня, и предпочла поехать на учебу вместе с Костиком.
Конечно, я покривлю душой, если скажу, что только свобода от родительского контроля заставила меня покинуть родной дом. Невозможно, раз увидев этот сказочный уголок, остаться к нему равнодушным. Здесь такой пьянящий чистый воздух, по утрам слышны трели соловья, а тихими вечерами небо на закате пылает необыкновенно красиво. И когда еще в городе можно полюбоваться на бездонное звездное небо? Все это вскружило мне голову, и я принялась обживаться в своей маленькой келье. Вот она! Самостоятельность!
Кровати, тумбочки и стол, — вот все, что находилось в моем маленьком, теперь уже личном быту. Вместе со мной поселили еще двух учениц восьмого «Д» класса.
На фото слева направо: Настя М., Настя Стремская, Людмила Васильевна А., Лена З., я и Ирина Ш.
Серьезную и тихую Ирину Ш. и веселую хохотушку Александру С. Чтобы мы не были совсем без надзора, нам в наставницы дали послушницу Олю Т. Мы первое время думали, что она «бука». Приходила она после послушания, то есть после возложенной на нее работы, поздно и, не вступая с нами в разговоры, отворачивалась лицом к стене и засыпала. Правда потом мы раскрутили ее на чаепитие с нами, и теперь уже она «гудела» по вечерам вместе с нами. Мы даже стали называть ее «мамой».
На фото: «мама» Оля, Люба Л. и я.
Конечно, это не значит, что кормили нас плохо. Просто вечер — это единственное время собраться всем вместе и излить друг другу душу. Все мы покинули родные края и жаждали общения.
Больше всего меня поразило то, что монахинь здесь дети называли «мама». Я еще не была к такому готова. Потом оказалось, что у матушки Валерии — это старшая сестра отца Николая (Валентина Евгеньевна Щепелева, после смерти мужа она приехала в обитель к брату приняла монашеский постриг, теперь она монахиня Валерия, старшая сестра сестричества во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы, поэтому все ее зовут — матушка Валерия) — здесь живут ее дети: Женя, Лена и Маша. А у матушки Валентины есть приемный сын Ваня. Именно их крики «мама!» я и услышала в первые дни приезда.
В этом же году открывалось духовное училище. Для мальчишек пастырское отделение, а для девочек — регентские и катехизаторские курсы. Однако в училище попасть мне не светило. За плечами не было девятого класса, поэтому мне опять пришлось идти в восьмой класс. В нем училась самая старшая приемная дочка отца Николая. Всего у него на тот момент было шестьдесят четыре ребенка.
Сначала отец Николай нам отказал, и лишь когда моя мама упомянула благословение протоиерея Григория Петренко из Платовки, он повернулся и стал с ней разговаривать. Отца Григория батюшка очень уважает. В дальнейшем разговоре он упомянул нагрузку, связанную с дополнительными предметами в гимназии. Тут мимо пробегала белокурая подвижная девчонка.
— Ну ка, Настя, подойди! — он смерил ее и мой рост. Я оказалась на голову выше. — Как же они будут учиться в одном классе?
Но нас с Костиком ничего не пугало.
Поселили меня в Доме милосердия.
На фото: крестный ход вокруг обители, на втором плане Дом милосердия.
Здесь живут монахини, сестры милосердия, послушницы и бабушки, по какой-то причине оставшиеся одни на белом свете. Костика отправили жить с пастырями. Пока у них нет отдельной общаги, устроились жить на первом этаже мужской гимназии, где для этого освободили классы.
За обучение мы ничего не платили ни отцу Николаю Стремскому, ни преподавателям. Просто после уроков нам давали различные послушания. Мыли полы, посуду, убирали в храме. Иногда и нянечкой на бабушек (послушания по уходу за бабушками или детьми отца Николая все называли именно так: «на бабушках», «на детях») ставили. Это считалось самым тяжелым послушанием. К запаху старых людей еще надо привыкнуть. Хотя нет! Самое тяжелое послушание — работать на ферме. Вот там просто наказание. Я, как послушная девочка, туда ни разу не попадала, но наслушалась достаточно. Хотя для кого как, моя одноклассница Лена Щ. там жила постоянно и не жаловалась. Несколько километров каждый день до гимназии и в любую погоду, а ведь ей еще утром коров доить. Я бы так никогда не смогла. Она очень любит животных.
Сентябрь пролетел мгновенно. Здесь устроено раздельное обучение. Девочки отдельно, мальчики отдельно. Даже звонки на перемену различны во времени. Перед каждым уроком поем «Царю Небесный», а после окончания — «Достойно есть». Особенно здорово это звучит на уроке английского! «O Heavenly King» и «It is truly meet to bless thee». Мы в классе все крепко подружились, и чувствовали себя более чем комфортно.
На фото слева направо: Настя М., Ирина Ш., Елена З., я, Оля Т.
Еще бы! Восемь девчонок и пять из них живет в Обители. «Городскими» мы называли тех, кто жили дома за оградой обители и приходили в гимназию из поселка. У Лены З. мама была поваром в Детском Корпусе (это здание, где живут Стремские усыновленные дети), у Оли Т. мама и папа в административном корпусе трудились, а у Насти М. мама работала в ризнице (шила и приводила в порядок церковное облачение). Перед уроками каждое утро у нас проходит линейка. На ней проверяют посещаемость и чистоту воротничков с косынками. Учителя приходят к нам в класс.
К моему лентяйскому складу характера все складывалось весьма благополучно. Программа общеобразовательных дисциплин мне была уже известна. Все свои силы я направила на подтягивание новых для меня предметов: «Закон Божий», «Ветхий и Новый Завет», «Историю Церкви», «Катехизис», «Обиходное пение» (церковное). Сольфеджио тоже не страшно. С горем пополам в Оренбурге закончила четыре класса музыкалки. Бросить хотелось в каждый сезон экзаменов! И еще пришлось учить английский язык, преподавать мне немецкий отдельно не будут.
На фото: Корпус Мальчиков (построен на деньги от концертов детей), и купола с колокольней Никольского храма.
***
Никольский храм, как маленький воздушный кораблик из голубого кружева всеми маковками, вкупе с колокольней, где устроена иконописная матушки Галины, стремится ввысь. От него отходят два крыла. Правое — нежно-голубой корпус девочек с просторной трапезной и кабинетом отца Николая — был построен первым. Позднее появилось левое крыло из облицовочного кирпича — это корпус мальчиков. Его построили на деньги от концертов хора Стремских, чем они заслужено гордятся.
На фото: урок в шестом «Д» классе
И все же я не могу сказать, что мне все здесь далось легко. Скорее наоборот, это была прекрасная школа жизни, где я испытала свои моральные и физические силы. Встретила первую любовь и нашла верных друзей. Здесь были и разочарования, и вера в свои возможности, первые ошибки и победы. Если вы все еще держите в руках эту книгу, то позвольте, дальше я перейду к хронологическому порядку. Как это было записано в моем дневнике. Не судите строго. Во многих местах повествования мне не хватало улыбки смайлика, но их тогда еще не придумали.
Наконец я, с Божьей помощью, приехала в Обитель милосердия. Каникулы пролетели мгновенно! Здесь успокоились городские беспорядочные мысли, и все вернулось «на круги своя».
Но я очень расстроилась из-за перехода Иришки на второй этаж к Елене Владимировне (наша преподаватель русского языка и литературы). И теперь в нашей келье вечером относительно тихо, скучно и грустно.
На ночь мы читали про слуховые галлюцинации, и приводили примеры из личного жизненного опыта.
Уснули в час ночи…
Сегодня я убирала в Детском Корпусе и с трех до четырех читала в Никольском (домовая церковь) Псалтирь. Заняв у Иришки, которая была на вахте в Детском Корпусе, ручку, я записала имена своих родственников для поминовения там.
Вечером сделала уроки. Кроме химии.
Мне с Олей сказали завтра идти в кухню Детского Корпуса помыть все, так как везде посыпали мор от тараканов.
Иришка дала почитать нам книгу, но мы, поев, очень захотели спать. И читать на ночь не стали. Здесь совсем нет проблем со сном. Еда по режиму и физические нагрузки делают свое дело. Хотели пораньше лечь, чтобы утром встать в шесть часов.
Уснули в первом часу.
Утром побежали мыть кухню. Услышали в шесть и семь часов, как бьют на колокольне мелодию «Се Жених грядет».
Потом побежала к бабушкам читать утренние молитвы, но там уже была Таня, и меня послали стирать в Детский Корпус.
Благо машинки автоматические. Главное — не смешивать разноцветное белье. Сию истину я познала на личном опыте, перекрасив белоснежные полотенца в нежно-сиреневый цвет. У нас дома мама стирает старенькой машинкой с центрифугой. И мне было очень приятно освоить это изобретение цивилизации.
Развесить белье не успела (в десять тридцать сменила Анну Борисовну у Псалтири). Все время удивляюсь, как в ней держится жизнь? Питается она очень скудно. Никогда не встречала таких рьяных постников. Видно, пример св. Симеона Верхотурского очень на нее подействовал. Какие-то бульончики овощные, вареные луковицы. Как ей сил хватает преподавать фортепиано? Одному Богу известно.
После стирки я стала гладить и снимать белье.
На акафисте не была. По средам у нас в храме св. прав. Симеона Верхотурского собирается вся гимназия на акафист ему.
Дома у меня кассета Олега Скобля, а слова переписаны в мой песенник. Я и сейчас напеваю его песни на послушании. Тут в корпусе слушают православные аудио-сказки и песни Владимира Щукина:
Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня.
Чужие люди верно знают,
Куда везут они меня.
Наташа записала и подарила мне кассету, но послушать ее не удалось.
Здорово, если завтра приедет Саша из Оренбурга и привезет магнитофон.
Ночью ели уже в четверг (после полуночи).
Сегодня особенно трудно было вставать с постели. Весь день я была на бабушках няней. Когда несу по коридору горшок, решила улыбаться. А то подумают, что мне тяжело это послушание.
С Иришкой на двадцать пять минут опоздали на английский, но один час мы все же позанимались. Ела весь день врозь с девчонками (с бабушками кушала). В четыре тридцать приехала «моя хохотушка» — Александра Ивановна (!) Келейная атмосфера повеселела!
Но побыть вместе мне с ней не удалось. После вечерних молитв у бабушек я мыла первый этаж до часу, а потом стирала и ела до половины второго. Конечно, мои девочки уже все спали.
Когда я мыла полы, матушка Валерия вырвала у меня тряпку, и сама показывала, как надо.
А меня мама учила, а ее учила её мама, моя бабушка, — что надо помыть все уголочки, а середка сама вымоется. Моя мама поражалась: «Как же она может сама вымыться?»
И пришлось мне заново учиться мыть полы…
После утренних молитв Сашу отослали в пекарню, помогать нашим старушкам-просфорницам месить тесто. Это очень тяжело. А мне матушка Валерия сказала постирать, погладить и заштопать детское белье.
С десяти тридцати я опять читала Псалтирь.
После английского, на который мы с Иришкой забыли позвать Шуру, я начала делать свое послушание. Но до ужина все сделать не успела.
Когда мы сходили на крестный ход, у нас до молитв остался один час. Я с Сашей погуляла вокруг храма.
У нас в училище учится два Льва. Это породило в среде регентов следующий фольклор:
Я на клиросе сижу
И на Левушку гляжу.
Все сижу и гляжу
На какого — не скажу.
Перед сном мне дали на завтра послушание — бабушки.
На утренней службе я не была. Только бабы Нади булку отнесла на канон в Богоявленский храм. До часу я накормила лежачих бабушек и убрала у них.
Потом баба Надя рассказывала мне полчаса про то, как ухаживают за ней послушницы. Она хоть и считается лежачей, таковой себя не воспринимает. Старается с помощью своего кресла-каталки выходить из комнаты и тихонько, опираясь на ее верх, передвигаться по коридору. Ноги ее почти не слушаются. Очень волевой человек.
При колокольном звоне я постирала свою белую косынку и воротник от школьной формы. Мама дома меня ругает, если в праздничный день делаю грязную работу.
На службу я не пошла. И на крестный ход тоже. Но, слава Богу, успела на помазание. Когда я домыла первый этаж, Маша попросила молока, и весь вечер я пробыла на кухне.
Сегодня я была на кухне в Детском Корпусе. Здесь несколько возрастных групп мальчиков и девочек. По очереди отец Николай берет несколько ребят в дом к матушке Галине. И конечно тех, кто прилежно себя вел. Все очень любят бывать «дома», а любимчики так даже хвастают, что сегодня вот опять их папа возьмет с собой. Воспитатели придумали называть группы по имени мальчиков. В самом деле, не станешь же каждый раз говорить: старшие, младшие. Вот и прилепилось: «Гошки», «Пантелеи». Они такие потешные!
Узнала, что сестра Оля Р. любит кофе или какао, а сестра Фотина К. чай. На обед была мясная пища (!) (поясню: в обители действовал практически монастырский устав, и мясо в Доме милосердия бывало редко, только для бабушек и детей, а для сестер сестричества и монахинь — не было), Ольга учила меня готовить пюре. Дома я была отлучена от кухни, мне вменялось в обязанности учить уроки и заниматься на фортепиано.
На Литургии я, конечно, не была. А вечером маленькие мальчишки, из младшей группы — «Гошки» — прибегали в кухню и кричали «Банки в городе!» Вместо «панки».
Нужно было перемыть всю посуду, и крестный ход я пропустила, но на вечерние молитвы пришла.
Акафист матушка Валерия сказала не читать.
После отбоя я помыла голову, постирала и поела. Легла около двенадцати.
Утром встала в полседьмого и погладила платок. Вчера на это у меня не хватило сил.
После утренних молитв я с Сашей убирала в Детском Корпусе. Закончив завтрак, мы довершили уборку и пошли на английский язык, прихватив с собой Иришку. Нам надо всех в классе догнать.
После урока нам с Шурой НЕЧЕГО БЫЛО ДЕЛАТЬ! Чтобы как-то себя занять, мы с ней до ужина убирали в келье. Когда услышали пение «Отче наш», побежали в трапезную. Там давали на десерт три варенья, одно из которых было мое. Мама прислала в посылке. Я его поставила в холодильник и забыла. Вечером из остатков варенья я навела себе морс.
На фото: трапезная Дома милосердия. Оля С. и Наташа П.
Встала я в шесть тридцать, но не успела причесаться, как меня зовут к матушке Валерии. Оля Р. снова забрала меня на кухню в Корпус. Сегодня я приготовила рисовую кашу под ее чутким руководством.
Наш учитель английского лишился зуба и возможности говорить на английском языке. Так что урока не было. Днем отключили газ, и мы бегали варить ужин в гимназию.
На вечерние молитвы я не успела. Узнала, что через месяц (2.12.99) Оле будет восемнадцать лет. А еще что Елена Владимировна не хочет жить с Иришкой (она всегда подчеркивает дистанцию между учеником и преподавателем). Может быть, Иришка к нам в келью опять вернется? Вот была бы лепота!
Матушка Валерия поручила мне читать утренние молитвы. Дома каждый вечер мы с Костиком по очереди читали вечернее правило — утром все убегают из дома впопыхах и читать молитвы вместе не получается — на церковно-славянском языке, так что сложности с русским текстом молитв у меня не было. Только немного неловкость от того, что слушают много людей.
После молитв Елена Владимировна вынесла мне из кухни мужской гимназии мою тетрадь, где писали свою дату рождения и пару слов на память. Вынесла, так как девочкам заходить в мужскую гимназию запрещено. Во избежание всяких искушений и «любовь — моркови». В тетради расписалась послушница Галя.
Я с тетей Галей П. позавтракала и пошла убирать Детский Корпус. Надо с ней держать ухо востро. В глаза эта полненькая женщина с бегающими глазками всегда приветливая, но стоит отвернуться, любой твой прокол станет известен матушке Валерии.
На уборке мы с Шурой шутили и разговаривали про наши маленькие радости. Потом я снова позавтракала и закончила уборку. Нам велели выбрасывать ненужные коробки. Захлопнулась подсобка, расположенная под лестницей первого этажа, пришлось мне лезть в щель между окном и полом лестницы, который являлся по совместительству потолком подсобки. Оттуда я открыла английский замок, и все-таки мы с Шурой потрудились в кладовке «Б». Выносили, выбрасывали и убирали коробки. После вечерней службы мы сбегали в Корпус за моими штанами. Среди барахла были ненужные никому штаны, не выбрасывать же? Ах! Если бы еще мама позволила их надеть. Она всегда ревностно следит за моим благопристойным видом, и штаны туда ну никак не вписываются.
Видела Костю.
Сегодня меня послали на вахту в Детский Корпус с восьми часов. Просто нужно сидеть и следить, кто заходит и выходит. Иногда ключи отдаешь под роспись. Весь день меня кормили, как свинью на убой.
Утреннюю службу я пропустила, но два раза дышала в сторожке свежим воздухом. Тетя Зина попросила заменить ее на посту. В Детском Корпусе всегда шумно.
— Да в конце-то концов! — любимая присказка Оли К. Так она пытается призвать к порядку не в меру расшалившихся девчонок. Вообще-то, Ольга К. добрая, веселая, но при этом строгая воспитательница. С ней тут живет ее дочка Даша, такая же круглолицая и белокурая. Кажется, она сверстница моей младшей сестренки Ксюши. Находится в группе младших девочек.
Сегодня шел дождь, и пришлось часто подтирать полы. Ключи брали не часто. Несколько раз брали ключи, не расписываясь. Вечером отчего-то поссорились сестра Наташа и Настя Стремская.
Улеглась спать на диване там же в фойе в одежде, как благоразумный герой Незнайка. Около двенадцати часов уснула.
***
Когда Даша выросла, то стала учиться с моей сестрой в одном классе. С мамой она сильно поссорилась и не общается. Выучилась на медсестру, а сейчас тренер по плаванью грудничков. Еще добавлю, что стала она просто красавицей и муж ее обожает.
В восемь часов меня сменила баба Вера, и я попала на утреннюю службу. Почти половину Литургии мне маленькая девочка мешала молиться, стоя впереди меня, как прилипшая. А другая так же сбоку. Потом я не выдержала и поменялась с Иришкой местами (встала в середину ряда, вместо края). Но девчонка пошла за мной. Тогда я взмолилась, чтобы она сделала два шага вперед, что она, к великой моей радости, и исполнила.
Вечером готовились ко Причастию. И еще читали Псалтирь по новопреставленной Александре.
Причастилась. У нас стараются все в гимназии причащаться по субботам, так как в среду и пятницу постные дни, а поститься еще и в субботу ой, как не хочется.
Мы простились с бабой Шурой, не той, что живет в Доме Милосердия. После уроков читала полтора часа Псалтирь в Никольском. Видела Костю. Заказала у него побольше росписей. В четыре пошла обедать.
Выпал первый снег. (!)
Я всех поздравляла с этим событием, то есть кидала в каждого снежком.
С пяти часов была служба. В завершение нам отец Евгений объявил, что завтра в семь часов «часы». Мы испугались, что не выспимся, и в одиннадцать часов уже все благополучно уснули. Может этому поспособствовало присутствие мамы Иришки. Она приехала из Карталов в гости, и ее поселили в нашей келье.
Сегодня выходной в гимназии. Ура!
После Литургии в Никольском храме Татьяна Михайловна — это регент в сестринском хоре, куда мы с Иришкой и Сашей попали, — объясняла нам про аккорды и назначила урок на понедельник. Идя в Дом милосердия, я с Иришкой играла в снежки. После завтрака всем дали работу, кроме меня. Я неважно себя чувствовала и весь день промаялась в келье. Приехала мама нашей Шуры. Это моя тетя по дедушке Коле из Оренбурга. Я рисовала.
На фото: трапезная Дома Милосердия.
Мы не стали полдничать с девочками из училища (они не захотели). Ели с сестрами милосердия.
Вечером служил игумен из монастыря, и служба затянулась до девяти часов. Мы замерзли.
08.11.99 г. понедельник
Наш восьмой «Д» класс сегодня дежурный по гимназии. «Д» — значит девочки. Еще есть «М» — соответственно, мальчики. После уроков был обед, а в три мы с Сашей из-за мытья полов опоздали на спевку.
Там разучивали «Христос рождается» и «Славословие». Но позаниматься с Татьяной Михайловной нам не разрешила матушка Валерия, наказав мне читать Псалтирь, а потом Саше и Иришке.
Оля очень плохо себя вела, постоянно смешила меня, и я не успела сделать уроки. Списала только сочинение с кучей ошибок (смешных).
У нас в келье ночевала женщина. Наверное, теперь так и будут к нам отправлять постояльцев. Наша комната на первом этаже и со всех сторон окружена коридорами. Окно выходит в фойе с аквариумом. А в аквариуме пираньи. Когда кидают им мясо, и они стремительно бросаются на кусочек, надо беречь пальцы.
После уроков и обеда — спевка. Учили ирмосы рождественские. Даже не верится, что уже скоро Рождество! Слава Богу! Матушка Валерия разрешила нам позаниматься с Татьяной Михайловной. Мне так нравятся ее уроки. Она окончила Свято-Троицкую Сергиеву лавру и рассказывает много интересного про церковное пение. Еще она нам объяснила, как строить интервалы и аккорд D7. В хоре совсем не так, как на нотной тетради. Если альты будут слишком занижать, то мажорное трезвучие преобразится в минор. И много всяких таких премудростей. Наверное, потому так ценится хорошее хоровое пение a cappella.
На фото: Сестра Люда А., сестра Ксюша З., Татьяна Михайловна Т, сестра Таня А. и Оля Т. На втором плане купола храма прав. Симеона Верхотурского, на месте которого сейчас стоит Троицкий собор.
Я подходила к матушке Валерии и просила, чтобы к нам перевели Иришку, но она сказала, что у нас слишком шумно. (Мы рассказываем анекдоты про зайку (?) и мешаем ей.) Видно, кто-то безуспешно пытался нас подслушать под дверью.
Но просящему дается! Я попрошу еще.
***
Сестру Таню приглядел себе в жены один пухленький семинарист, увез ее из Обители, а вскоре оказалось, что он «со справкой». Прискорбно, что судьба так распорядилась. Она очень добрый и веселый человек. Надеюсь, что сейчас у Тани все благополучно, чего от всей души ей желаю!
Утренние молитвы читала Лиза Стремская без поклонов. Я сегодня переписала сочинение. Вечером меня Ира с Олей ругали за плохое поведение. И вовсе оно не плохое, а просто хорошее настроение.
Ни свет ни заря, в пять двадцать сестра Ксения заглянула к нам в келью, чтобы разбудить, как обычно, колокольчиком. Мы ей сказали: «Доброе утро» и снова опустили головы на подушки…
На службе мы пошатывались с закрытыми глазами. Иришка с Еленой Владимировной на Литургию опоздали.
Мама вечером прислала три посылки: Косте, мне и Сергею С. Еще от нас перевели Олю Т. к сестрам милосердия на второй этаж. Опять нам инкриминируют громкий смех. На самом деле мы слушали воспоминания Оли про свою старенькую учительницу. Как она проверяла оценки в журнале, кого бы вызвать к доске.
— Горшков, две оценки тока, — водит пальцем по странице.
— Дмитрова, одна оценка тока, — невозмутимо продолжала учительница.
При этом, совершенно не замечая, что все в классе потихоньку прыскали со смеху.
12.11.99 г. пятница
Сегодня я спросила у матушки Валерии вынести одну кровать из нашей кельи, и она разрешила. К нам в келью пришли мальчишки (какой ужас!) и кое-как, под руководством Жени Щ., — вытащили лишнюю кровать. Потом я занесла на третий этаж постель, а матрас матушка Валерия разрешила взять себе. Все-таки спать на одном матрасе жестко.
Приезжал из Оренбурга дядя Саша М. (папин друг, огромный бородатый дядечка), но матушка Валерия узнала, что он мне не родственник и пойти за передачей на улицу не разрешила. Мама прислала матрас, я его отдала Саше, так как у меня уже был.
Сделали в келье перестановку мебели. Матушка Валерия обещала подселить к нам злую бабушку, наверное, чтобы мы потише себя вели.
Спали в келье только я и Саша (двое!).
На Литургии исповедовалась.
Не даром прошла моя вчерашняя зубрежка английского текста! «Майн нейм из Света. Ай ливе ин а Хаус оф Миосерд» — «четыре». И все же грамматику и словарный запас мне не осилить.
— Касаткина, как будет по-английски кофта? — спрашивает педагог.
— Кофта, — отвечаю я после секундного замешательства и
перестаю качаться на стуле.
Сочинение взяла переделать (а то — четыре/ четыре).
Послушание дали убирать в Богоявленском храме. Раньше там хотели сделать библиотеку, и у него странное направление алтаря, не на восток, а на север. Клирос или, как их еще называют — хоры, здесь находятся на балконе. Мы с любопытством думали, что будет, если на прихожан вдруг свалится камертон или того хуже — книгой сверху прихлопнет? Так однажды и случилось, наверно, кому-то вразумление посылалось. Посередине в полу устроен баптистерий, обложенный голубым кафелем для Крещения взрослых с полным погружением. Мы с училищными девчонками в нем окунались вместо проруби на Крещение после праздничной службы ближе к утру. Из этого храма есть крытый переход в мужскую гимназию. Мы с Таней художницей брали оттуда воду для полов. Лампадки не чистили, только подсвечники и скребли мастерками мраморный пол от воска.
Узнала, почему бабушки в храме запрещают прихожанам зажигать свечи от лампад. Свечи капают и засоряют лампадное масло, а чистить их очень долгая и трудная процедура.
На Ветхом Завете хулиганили, и Марина Михайловна Т. ушла с урока. Нам ее так жалко, что ничего она не может сделать с нашей дисциплиной, но мы тоже с ней ничего не можем поделать. Девочки опустили головы на парты и погрузились в свои мысли. Все остальное время до Нового Завета мы спали.
За рассказ про устройство синагоги (по Новому Завету) я получила пять.
Девочки старались загладить свою вину перед педагогом и бойко отвечали на уроке.
Вечером мыла посуду на мойке в Доме милосердия вместе с Лилей из училища. С песней всегда веселее, и мы стали перебирать в уме знакомые песнопения. Оказалось, у нас есть точки соприкосновения! Здорово с ней пели «Достойно есть» Денева, «Благослови душе моя Господа» Флегменко на два голоса. К тому же на мойке такая замечательная акустика.
Фото я делала через окно трапезной. На мойке Лена Н.
Пару слов о нашей мойке. Это маленькая комната с окошком в трапезную, где на широченный подоконник ставят грязную посуду. Краны с водой и жестяные квадратные раковины на ножках, чтоб могли выдержать вес громадных кастрюль на двадцать, сорок и пятьдесят литров. Для обезжиривания грязной посуды приносят упаковки с рассыпной горчицей, еще она обеззараживает. Вода от нее делается желтая. Никогда такого дома не видела. Пищевые отходы идут на корм животным. Их вечером отвозят на ферму свиньям. Почти всё идет в прок!
Сегодня после спевки матушка Валерия сказала нам с Сашей до пяти позаниматься музыкой, и идти читать Псалтирь в Никольском. Мы про Сашу не расслышали, и я читала одна до восьми часов. Пришла сестра Таня и сказала, что Псалтирь читают только до семи часов. Только выхожу из храма, матушка Валерия идет разбираться, почему горит свет в храме. Все узнала, меня наругала, Саше десять поклонов дала и послала меня в трапезную ужинать. Из морозилки достали мое мороженое. Какой вкусный ужин я, однако, пропустила из-за своей глупости. Вот как опростоволосились.
Саша плакала.
Настя М. принесла в класс фото, чтобы я ее нарисовала. Позировать нет времени.
Поужинав, я убирала с сестрой Леной Б. в Симеоновском храме. Здесь линолеум, мыть не так сложно, но площадь большая. Три придела.
Погодка была холодная. Все замерзли на крестном ходе. Анна Борисовна поскользнулась и упала.
Вечером пришла к нам в келью долгожданная Оля Т. Она все мечтает переехать в Детский Корпус к Лиде Стремской в келью. Видно, крепко они сдружились. Я немного ревную. Спрашивала перенести туда нашу третью кровать. Отец Николай обещал подумать над этим. Ольга была очень весела и разговорчива (?!).
Когда была на Исповеди матушка Валерия, отец Николай посмотрел на Сашу С. Позднее, днем я взяла у него благословение, и он пошлепал меня по голове (наверное, матушка рассказала про мой затяжной подвиг с Псалтирью, 16.11. вторник).
Мы перед завтраком зашли в свою келью и обнаружили на кровати трех кошек. Больше келью мы не проветриваем!
Вечером произошел «взрыв»!
Мы с Сашей и Иришкой занимались по классам в женской гимназии музыкой. Иришка увидела, что рубильник на улице горит, и из него сыплются искры со вспышками. Мы сообщили матушке Валерии и пожар затушили снегом. Почему-то нам в голову не пришло, что это опасно. Свет на час выключили.
До часу ночи писала сочинение о каникулах. Утром плохо себя чувствовала — не выспалась.
После уроков, придя в келью, мы увидели, что к нашей «маме» приехала мама!
Нам очень хочется называть хоть кого-то близкого этим нежным словом. Это вошло у нас в привычку. Теперь Оля Т. откликается на слово «мама». Конечно, зовем мы ее так только между собой. В виде исключения, отец Николай освободил Олю от послушаний на два дня, чтобы она провела это время со своей мамой.
Я до обеда (до трех часов) читала на втором этаже акафист св. Елисавете. Там у нас ее большая икона в полный рост и подсвечник с лампадою, там всегда читали Псалтирь и молитвы.
Фото: комната с иконой св. Елисаветы.
Татьяна Михайловна потихоньку нас с девочками приобщает к чтению на службе. Сегодня я читала после шестопсалмия кафизму. Сначала выключили свет, и я замолчала. Потом читала со свечкой и в конце сказала лишние три «Господи, помилуй!» вместо малой ектеньи. Хорошо, что девчонок из училища не было, а то всегда высмеивают.
Оглавление
- предисловие
- Вот моя история
- Праздник всех Небесных воинств
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Саракташ. Моя закрытая школа предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
