Быль о Жизни. Путь борьбы за право жить. Первая часть

Светлана Георгиевна Шуман, 2015

Книга – о становлении человека – учёного, прошедшего все этапы развития, как личность, осознавшего свою целостность с Жизнью. Об испытаниях, которые он преодолел на жизненном пути. Книга – не только о жизни человека, но, и о Жизни, которая есть Бог, Создатель,Творец. Книга – быль о взаимодействии Жизни с человеком, которого она избрала, чтобы через него передать знания о себе всем людям земли. Переиздание. Будет интересна и полезна всем категориям читателей.

.

Глава 2. Накапливание эрудиции. Осознание цели и смысла жизни

Конечно, она и предположить не могла, что действительно станет ученым. Но, путь ее жизни был предопределен, и открывался ей постепенно.

К моменту окончания института она уже была замужем, у нее был ребенок. Она вышла замуж за сына высокопоставленного чиновника. У нее родители были значительно скромнее — папа — подполковник милиции, мама — домработница. У мужа мама тоже не работала, но она была из графской семьи, часто вспоминала, как, еще до революции, гарцевала на лошадях. В нее влюбился сотрудник военной прокуратуры, она сбежала с ним из семьи, родила трех детей. Муж С. был младшим ребенком в семье. Избалован родителями и девушками. Прекрасная фигура, графская стать привлекали к нему многих девушек. С. с ним познакомила Г. — их общая знакомая. Сказала, что Э. ведет беспорядочный образ жизни, встречался со многими девушками, но ни одна из них не смогла привязать его к себе. С. про себя подумала: «Если я захочу, он станет моим мужем». Она в то время дружила с В. — у них было много общих интересов — спорт, музыка, театр, кроме того, они посещали один и тот же клуб интеллектуалов, где проходили бурные обсуждения последних романов, постановок, спектаклей, концертов. Между С. и В. были дружеские отношения, но встречались они достаточно часто, и много времени проводили вместе. Однажды они встретились у консерватории — шли на концерт пианиста из Франции. И в это время она увидела, как к ним подходит Э. Нет, он не идет на концерт, но, давно ищет ее. С тех пор, как их познакомила Г., он думает о ней. Договорились встретиться.

Она тоже вспоминала его после их первой встречи. Он понравился ей. Они встречались два года, а потом решили начать жить вместе. К тому времени оба были студентами. Она училась заочно в университете, он — на стационаре в институте нефти и химии. Она, как начала свой трудовой путь в строительной организации, потом — в проектном институте, так и не прекращала работать. Поженились они, зарегистрировав свой брак втайне от всех. И его, и ее родители были против их отношений, хотя ни те, ни другие не были знакомы с избранниками своих детей. Но, когда Э. сказал родителям, что теперь он будет жить отдельно от них, поскольку, у него есть жена, его отец изъявил желание познакомиться с женой и ее родителями.

Поначалу молодые снимали квартиру. Позже, когда у них родился сын, отец мужа помог им получить двухкомнатную квартиру. И вообще, потом свекор помогал деньгами, продуктами, делал С. подарки, покупал мебель. Взамен от неё требовалось быть преданной женой, аккуратной домохозяйкой. Она такой и была, и родители мужа ценили ее за это. Не желая, чтобы их сын женился на девушке другой национальности, они теперь были довольны выбором сына. Все было хорошо, пока С. не окончила университет и не захотела продолжать учиться дальше. Свекор сказал: «Место женщины — на кухне, и не забывай об этом. Об аспирантуре и не мечтай!»

Но, она не могла не мечтать о продолжении учебы, особенно после того, как получила устное напутствие научного руководителя дипломной работы и оппонента на защите на дальнейшую учебу.

Оглядываясь на то время, невозможно объяснить, почему С. решила променять материально обеспеченную семейную жизнь на жизнь матери — одиночки. Сейчас это ясно — она была рождена не для карьеры. Она и не ставила никогда в своей жизни цель сделать карьеру. Всегда стремилась только к совершенствованию. Жизнь вела ее по сценарию, который написала для неё сама. Знать этот сценарий С. не полагалось. Но, она шла по жизни, как ей подсказывала Жизнь.

Она подала на развод, и ушла от мужа вместе с ребенком, и, чтобы он не смог найти ее, уехала в другой город. Пришла в отдел культуры, объяснила ситуацию. Ей дали общежитие, ребенку — место в детском саду, ее назначили директором городской библиотеки, которую надо было создавать. Для комплектования фонда она обращалась в другие библиотеки города, к жителям города с просьбой подарить вновь создающейся библиотеке ненужные им книги, дала объявление в городскую газету, обратилась с письмом от отдела культуры в библиотеку Академии наук республики. В итоге за год, который она прожила в этом городе, она создала фонд, который позволил новой городской библиотеке открыться. Но, когда решила возвратиться в город, где жила прежде, ее не захотели отпускать. Но, ведь она приехала только на время, пока разведется с мужем, обменяет квартиру.

Зав. городским отделом культуры ничего не хотела слышать: либо она остается, либо будет уволена за прогулы. Когда С. отсутствовала несколько дней — уезжала по своим делам, ее уволили по статье 47 «Г» КЗОТа за «систематическое нарушение трудовой дисциплины и совершение прогулов без уважительной причины». Решением товарищеского суда отдела культуры (хотя, конечно, никакого суда реально не было). Это было самоуправство большого начальника. Кто-то посоветовал обратиться в городскую прокуратуру. Она так и сделала. Но, при этом, должна была столкнуться с проблемами разведенной женщины. Их ей предстояло научиться решать.

По задумке Жизни, она должна была научиться преодолевать трудности.

После того, как по решению суда была изменена формулировка приказа об увольнении, она уже могла вернуться в город, где жила прежде.

Вот, тогда, ее и взяли на работу в республиканский Дворец пионеров и школьников. Здесь ей пригодился опыт, приобретенный ещё в детстве, когда она писала рассказы, повести. Тогда ценителями ее творчества были родные, а теперь ей предстояло вынести результаты своей деятельности на суд других людей.

На нее возложили обязанности писать сценарии республиканских праздников, организовывать эти праздники, распределять обязанности между сотрудниками Дворца во время проведения праздников. Кроме того, позже ей поручили выпускать газету «Листок — Бегунок» — она должна была не только сама найти и написать материалы для этой газеты, но и составить макет, подобрать шрифты, согласовать и проследить выпуск газеты в типографии Дворца. В связи с выполнением этой работы ей приходилось часто бывать в школах, редакциях газет, знакомиться с интересными людьми города, организовывать передачи на республиканском телевидении.

Однажды, когда готовила передачу о первых пионерах республики, познакомилась с директором НИИ педагогики. Жизнь вплотную подвела ее к научному институту, в котором ей предстояло работать. Конечно, она тогда не понимала, почему, познакомившись с ней, директор НИИ педагогики предложил ей работу в Совете по координации научных исследований. Позже он ей скажет, что сразу увидел в ней навыки зрелого научного сотрудника — организованность, собранность, четкость, продуманность действий, высокую эрудицию, умение грамотно, кратко излагать свои мысли. Уже потом она поняла, что он реализовал цель, поставленную Жизнью относительно нее, еще с самого начала ее жизни. Но, он тоже этого не понимал. В республике появилась идея скоординировать все научные исследования. Но, пока еще не была выделена ставка научного сотрудника, который должен был осуществить эту работу. Встретившись со С., директор института увидел в ней человека, который сможет выполнить эту работу. И фамилия у нее была подходящая — она тогда носила фамилию мужа, который был коренным жителем республики.

Директор предложил ей работу на ставку лаборанта, с исполнением обязанностей старшего научного сотрудника. Она согласилась.

Так она попала в научную среду. И стала работать не простым сотрудником института педагогики, а сотрудником Совета по координации, что предполагало ее взаимодействие со всеми вузами, научными лабораториями республики, которые должны были представлять в Совет по координации темы исследований, фамилии сотрудников, осуществлявших те или иные исследования. Составлялись сводные тематики, каталоги. И эту работу умела выполнять С., поскольку, закончила факультет библиографии и библиотековедения университета, где этому обучали.

Оглядываясь назад, она находила закономерность: Жизнь приводила ее туда, где она могла встретиться с людьми, знаниями, нужными ей для достижения успеха в дальнейшей жизни. Учеба в университете была серьезной школой жизни — по учебным планам она изучала не только русскую классическую литературу, но и классиков Франции, Англии, Германии. Читала Толстого, Чехова, Куприна, Бунина, Паустовского, Теккерея, Голсуорси, Ромена Роллана, Генриха Манна, Гофмана, Диккенса, Моэма и других. Всего Бальзака она прочла ещё в подростковом возрасте. Это и было школой Жизни. Именно, классическая литература научила правильно, красиво, грамотно излагать свои мысли. Классикам в какой-то мере подражала С., когда писала свои первые статьи в «Листок — Бегунок», и в последующие годы — свои книги. Уже в вузе, когда другим преподавателям психологии надо было уязвить её, упрекали ее в том, что она закончила отделение библиографии и библиотековедения — этот факультет, вроде бы, не имел никакого отношения к науке, которой она впоследствии стала заниматься. На самом же деле, именно учеба в университете, а потом работа в библиотеке, позволили ей приобрести огромное количество информации, что и составляло ее главную ценность. Работая в библиотеке в отделе библиографии, она научилась читать в день до шестисот страниц. Люди проходят специальные курсы быстрого чтения, а она приобрела это умение в процессе работы — как бы само собой. Ее работа предполагала описание того или иного литературного источника, определение индекса классификации — она, начиная просматривать журналы, зачитывалась новым романом, рассказом, пьесой, публицистикой, опубликованной в них.

Она научилась составлять картотеки, каталоги, и эти знания пригодились ей в последующей жизни.

Начав работать в Совете по координации, С. познакомилась со всеми ректорами и проректорами по научной работе вузов республики, с директорами, руководителями, научными сотрудниками научных институтов, лабораторий. Получив информацию, что в мае будет набор в аспирантуру в различные вузы, она стала готовиться к сдаче кандидатских экзаменов. Уже через три месяца поступила в заочную аспирантуру по психологии, предварительно сдав кандидатские экзамены по философии и иностранному языку.

Так свершилось то, что было предопределено Жизнью для неё с самого детства. Жизнь вела её по жизни, помогала ей пробираться сквозь тернии, сложности обыденной человеческой жизни. И вывела на прямую, где ее ждали еще большие испытания, чем она преодолевала до сих пор.

Для обыкновенных людей ученый представляется необыкновенным, особенным человеком. Так думала и С., пока не стала работать в НИИ.

Директор института был очень интеллигентным, корректным, доброжелательным человеком. Он уже давно не занимался наукой, но, продолжал оставаться в роли директора благодаря своим прежним заслугам. Это был пожилой, больной человек, который из-за частых недомоганий появлялся на работе редко. Заместитель его был совершенно другим. Сельский житель, благодаря своей напористости, наглости, неуважительного отношения к людям, от него зависящим, и пресмыкающийся перед начальством, защитивший докторскую диссертацию в сорок восемь лет, был из другого поколения. Когда С. начала работать в институте, то постоянно слышала, что Н. М. — единственный доктор наук в институте, поэтому кресло директора НИИ — у него «в кармане». Зная, что С. на работу пригласил М. Р., некоторые сотрудники говорили ей, что если что с ним случится, то, его место займет Н. Как бы, её предупреждали: «Не радуйся! Долго с такими привилегиями ты работать не сможешь!». А привилегии у неё были простые: получая оклад лаборанта и числясь на должности лаборанта, она, выполняя должностные обязанности доцента — старшего научного сотрудника, приходила на работу не каждый день. Ее работа заключалась в том, чтобы собрать тематику и исполнителей всех научных исследований, проводившихся в республике. Она отправляла письма с просьбой прислать соответствующие данные в Совет по координации, но, и сама достаточно часто ходила в вузы, научные учреждения, встречалась с руководителями и исполнителями научных исследований. Кроме того, она достаточно часто ездила на совещания в Москву в Совет по координации научных исследований, который находился при Академии педагогических наук СССР. После командировок проводила семинары, советы, где докладывала о материалах, привезенных из Москвы. Все знали, что она не имеет научной степени, и роптали: как человек без степени может давать указания ученым. А лаборанты, младшие научные сотрудники завидовали. До С. доходила информация, что директор вразумлял недовольных: «Она выполняет работу так, как ее не выполнит ни один кандидат наук!»

Но, директор редко бывал на работе, а С. постоянно находилась среди людей. Кроме того, НИИ, в основном, состоял из сотрудников — нацменов. Было всего два еврея, одна армянка, и С. — русская, с мужниной фамилией. Поэтому, она постоянно испытывала косые взгляды сотрудников института. Она подчинялась только директору института — у нее не было другого начальника, а, так как его часто не бывало в институте, она, можно сказать, лично распоряжалась своим рабочим временем. И, по возможности, старалась меньше времени проводить в институте. Несмотря на это, вся ее работа была в «ажуре» — ей не нужен был начальник, чтобы подстегивать ее, контролировать, она сама знала, что ей нужно делать, и выполняла работу весьма квалифицированно. К тому же, она готовилась к сдаче кандидатских экзаменов, потому что решила уже в этом году поступать в аспирантуру.

Как — то однажды, придя на работу, она застала за своим рабочим столом довольно молодого человека. Как оказалось, это был аспирант, который приехал из района. Он думал без предварительной договоренности со С. застать ее на рабочем месте. Приходил вчера, а ее на работе не было. Пришел сегодня с самого утра. А она пришла только к обеду. Пока ждал её — вчера и сегодня, получил о ней от лаборантов много злобной информации. Когда С. появилась в дверях, он набросился на нее с обвинениями, почему ее не бывает на рабочем месте каждый день. Она парировала ему: «Забыла перед тобой отчитаться!» и попросила не «орать» на нее. После этого он решительно вышел из кабинета. Как оказалось, направился к зам. директора. Потом возвратился к С., и уже спокойно решил свои проблемы. Она дала ему необходимую информацию, и, как ей показалось, инцидент был исчерпан. Вежливо попрощавшись, он ушел. На следующий день, когда она пришла на работу, услышала, как лаборанты шепчутся за её спиной. Не могла понять, в чем дело. Потом кто-то сказал: «Посмотри доску приказов». Н. издал приказ — «объявить А.С. выговор за грубое, недопустимое в стенах научного учреждения, поведение». Она пошла к нему — объяснить ситуацию. Он сказал: «Поздно, надо было вчера объясняться». Тогда она поняла: он — зам директора института, доктор наук, зрелый ученый, завидовал ей — девчонке, у которой и степени даже не было! Потом ей объяснил Е. Е. — старший научный сотрудник института педагогики, филолог: они завидуют эрудиции, интеллекту, развитому уму русских, евреев. И, при малейшей возможности, мстят им. С. плакала. Но, жаловаться директору не стала — зачем его расстраивать? Ведь, обойдясь так со С., Н., по сути дела, выразил свое недовольство тем, что М. Р. взял ее на работу. Он был не согласен с единоличным решением директора института о принятии её на должность доцента, но не смог препятствовать этому решению. А теперь, наказав С., он, тем самым, как бы мстил и ей, и директору. Тут была ещё одна проблема: в институт никто не мог попасть без «блата», брали только «своих», а С. взяли на работу, исходя из её уровня развития, интеллекта, организаторских способностей.

В этот же год, в сентябре, С. поступила в заочную аспирантуру по психологии. Можно было подумать, что ей повезло: в этот год ни один из претендентов не смог сдать вступительные экзамены. Место осталось свободным. У С. к тому времени были сданы два кандидатских экзамена, а экзамен по психологии она сдала на «отлично». Но, это было не «везение». Это была задумка Жизни. Все было предопределено! Хотя С. об этом не догадывалась, и приписывала успех в своей жизни лично себе — своему трудолюбию, эрудиции, развитому мышлению.

В пору, когда С. стала работать в Совете по координации института педагогики, она начала вплотную работать и с проректорами по научной работе вузов. Именно ученый секретарь Совета по защитам диссертаций, который и занимался координацией научных исследований в одном из вузов, дал ей информацию, что место в заочной аспирантуре по психологии на соответствующей кафедре их института осталось свободным. Еще до этого он помог ей сдать на «хорошо» кандидатский экзамен по французскому языку. Без него она не смогла бы получить положительную отметку — в разных школах ей пришлось изучать испанский, французский языки, поэтому, можно сказать, она, выпускница школы, не была достаточно подготовлена ни по одному, ни по другому языку.

С., всегда бескорыстно помогавшая людям, к двадцати восьми годам не усвоила простую истину жизни в человеческом обществе: «С мужчинами молодая женщина должна расплачиваться «натурой». Она и не подозревала, что ученый секретарь «имеет на нее виды» и помогает ей, отнюдь, не бескорыстно. Поступив в аспирантуру, она обговорила с заведующим кафедрой тему исследования, утвердили ее на заседании кафедры, и начала потихоньку работать над проблемой «Формирования общественной активности подростков». Вспомнила проведенную в пионерском лагере работу, начала осмысливать ее теоретически, выбрала школу, где предполагала начать экспериментальную работу с восьмиклассниками. Все шло, вроде бы, хорошо. Зав. кафедрой психологии, который был утвержден ее научным руководителем, был больным человеком (везло же ей на пожилых и больных руководителей!) и почти не занимался С. Но, так как её не надо было «подгонять», контролировать, проверять, а руководитель был болен, но все знали, что она план работы выполняет, даже опережает его, то в конце учебного года отчет о проведенной ею работе не был поставлен на заседание кафедры. Летом ее пригласил к себе ученый секретарь Совета и объявил, что она будет отчислена из аспирантуры, как «не выполнившая годовой план научной работы». Она действительно не представила в научную часть заверенный на кафедре отчет о проведенном исследовании за текущий учебный год.

С., подозревая о намерениях ученого секретаря, в течение всего года, когда он приглашал ее в научную часть, старалась решать вопросы по телефону, ссылаясь на большую занятость. Когда получила информацию, что будет отчислена, пошла на прием к проректору по научной работе — не как ученый секретарь республиканского Совета по координации научных исследований, а как аспирант кафедры психологии. Видимо, проректор по науке имела информацию, что С. придет к ней на прием, поэтому на просьбу С. рассмотреть объективно вопрос о ее пребывании в аспирантуре, ответила: «Этими делами я не занимаюсь. Идите к ученому секретарю!»

Она не пошла к ученому секретарю, а поехала в командировку в Москву, куда была приглашена на очередное заседание Совета по координации научных исследований.

Когда приехала в Москву, поговорила о сложившейся ситуации с одним из сотрудников Совета по координации АПН.

Имея привлекательную внешность, и, зная интерес, который к ней проявляли многие мужчины, С. полагала, что мужчины на работе, зная её как организованного, умного сотрудника, не будут обращать внимания на её внешние данные. С сотрудниками Совета по координации у неё сложились дружеские отношения. Но, она и предположить не могла, что и он на нее смотрит глазами «мужчины», а не сослуживца. Ей казалось, что он ценит в ней именно ум. Когда С. изложила ему сложившуюся ситуацию в аспирантуре, он вызвался помочь. На своей машине он отвёз её к директору НИИ педагогики АПН СССР, с которым он договорился о встрече заранее. Поговорив с ней, директор подписал заявление, написанное С. под его диктовку о «переводе из заочной аспирантуры института языков в целевую аспирантуру НИИ педагогики АПН СССР». Теперь надо было в республике добиться перевода. Приехав домой, она пошла на прием к министру образования республики со своим заявлением с просьбой о переводе в Москву, и с заявлением о согласии руководства НИИ педагогики АПН СССР принять её переводом на первый курс целевой аспирантуры. Он подписал её заявление.

Анализируя это событие, которое произошло в одночасье, она не могла понять, почему министр не потребовал у нее визы из научной части института, где она обучалась. Ведь, как правило — это такая волокита — перевестись куда — то! А, тем более, в ее ситуации, когда уже почти был решен вопрос об ее отчислении из аспирантуры.

Теперь С.Г. понимает, что все это — «происки» Жизни. Это Жизни было надо, чтобы она так до конца своей жизни и оставалась честной, принципиальной.

И во все последующие годы она так и не нарушила правила, которое взяла себе во взаимоотношениях с противоположным полом: не идти на интимную связь без страсти.

Многие женщины не чураются «расплатиться» за оказанные мужчиной услуги интимным контактом. С.Г. эта участь миновала.

Когда С. пришла в научную часть с заявлением о переводе (минуя ученого секретаря), проректор по научной работе дала распоряжение выдать ей документы. Так же, без волокиты, ее отпустили с работы из института педагогики. Кто — то поздравлял с переводом в Москву, кто — то был безразличен. Наверно, были и такие, которые завидовали ей, что она «такая везучая». Скорее всего, были и сплетни по поводу нее и министра образования республики. Но её это уже не интересовало.

В институте педагогики, возможно, и говорили, что у неё есть любовники, которые и помогли ей перевестись в целевую аспирантуру в Москву. До неё, однако, такие сплетни не дошли.

В следующий приезд в Москву её на вокзале встречал сотрудник Совета по координации. Повез на машине в гостиницу, потом — в ресторан, потом — кататься по Москве. На Воробьевых горах было ветрено, и он взял её руки в свои, вроде бы, погреть. Но, она инстинктивно отняла их, сказав, что лучше пойти к машине. Наверно, этот жест вырвался у нее случайно: у неё была сухая кожа на руках, и она всегда стеснялась своих грубых, казавшихся неухоженными, рук. Он это расценил по — своему. Несколько разочарованно он предложил отвезти ее в гостиницу. Всю дорогу молчал. Она тоже не заводила разговора. Уже потом, в гостинице, когда он сухо попрощался с ней, она поняла: она не оправдала его ожиданий. В Москве мужчины были такими же, как и в других городах: оказав молодой женщине содействие в решении какой — то проблемы, они ожидали от нее «расплаты».

Г., сотрудник Совета по координации научных исследований в АПН СССР не предполагал своей роли в судьбе С. Сам того не подозревая, он не только помог ей перебраться учиться в Москву, но, и познакомил с будущим мужем. В тот приезд, когда он решил вопрос о переводе С. в целевую аспирантуру в Москву, на заседание Совета по координации были приглашены зав. кафедрами разных городов СССР. Они докладывали о результатах работы над проблемой «Формирования потребности в общественной деятельности у школьников». Это была проблема, которой занималась С. После заседания она попросила Г. познакомить ее с докладчиками, попросить их оказать ей помощь в проведении исследования. Он заговорил с ними о возможном научном руководстве темой диссертации С., которая должна была вот-вот перевестись в Москву.

Профессор из Красноярска назначил ей встречу в гостинице, где остановился. Когда С. пришла к нему в номер, там оказался и зав. кафедрой педагогики одного из российских городов, его ученик. Профессор сказал, что, не представляет, как может руководить ее работой — ведь от Москвы до Красноярска — дальний путь. Но, В. П. уговорил его, предложив ему числиться научным руководителем, а он будет научным консультантом. А реально руководить работой С. будет он, поскольку он часто бывает в Москве по работе.

На том и порешили.

Профессор в этот день уезжал из Москвы, и В. П. уговорил С. поехать вместе с ними на вокзал. Уже потом он сказал ей: «Когда я увидел тебя — сразу влюбился, и решил, что теперь тебя необходимо накрепко привязать к себе».

Как — то, когда она уже переехала в Москву, С. зашла в Совет по координации. Г. не было — но она зашла именно для того, чтобы поблагодарить его, и сказать, что успешно решен вопрос и с общежитием, и с научным руководителем. И другой сотрудник Совета по координации сказал ей: «Вы же так непорядочно поступили с Г. Он так старался, а Вы его обманули!»

Они, мужчины, наверно, обсуждали ее ситуацию, и Г. высказал обиду на С. Она и в этот раз не оправдала надежды мужчины, который имел своё представление о том, как женщина должна благодарить мужчину за заботу, которую он о ней проявляет.

Г. С. не встречала довольно долго. А к тому времени, когда они встретились, она уже была в любовных отношениях с В. П., который покорил ее своей эрудицией, активностью, великолепными лекциями, неординарным мышлением. Когда поняла, что он ухаживает за ней, уже готова была стать его любовницей — не потому, что он оказывал ей «услуги», вводя в курс проблемы потребностей, а потому, что была влюблена в него. В. П. действительно был самым умным мужчиной, которого ей пришлось в своей жизни встретить. Но, Г., все — таки, высказал ей свою обиду в очень интеллигентной форме. Он так построил с ней разговор, что она поняла: он знает о ее отношениях с В. П. Г., как будто, упрекал ее в том, что с ним она не захотела вступить в интимные отношения, а с зав. кафедрой, с которым он её познакомил, на любовную связь пошла. Конечно, она не стала объяснять ему, что В. П. покорил её своей эрудицией, не стала говорить о том, что сейчас уже не представляет, как сможет обойтись без общения с ним. Больше с Г. она не виделась никогда. Но, чувствовала себя перед ним обманщицей, как, впрочем, и перед всеми другими мужчинами, ожидания которых не оправдала. Наверно, если они договаривались бы с ней об «оплате» оказываемых услуг заранее, она отказывалась бы от них вообще.

Но, будучи наивной, какой она была на самом деле, но никто в это не верил — ведь ей было уже под тридцать! — она считала, что люди бескорыстно должны помогать друг другу. Этот принцип она пронесла через всю жизнь — и никогда за оказываемые людям услуги (кроме профессиональных) не брала с них ни денег, ни каких — либо других материальных ценностей.

Вначале в Москве С. жила в общежитии для аспирантов. Но, поставив задачу как можно быстрее завершить и защитить диссертацию — ведь сына она оставила с мамой, — поняла, что, находясь рядом с другими аспирантами, у которых такой цели не было, она эту задачу решить не сможет. Аспиранты жили веселой жизнью. Попав в Москву, многие из них и не думали о научной работе: здесь было много других соблазнов. Над ней, когда она допоздна засиживалась в библиотеке, насмехались. Правда, на аспирантских конференциях в институте, где она училась, ее доклады признавались самыми лучшими. Она подружилась с Соней Л., москвичкой, которая однажды после конференции сказала ей: «Ты знаешь, моя научная руководительница сказала, что единственный доклад, который можно признать настоящим — это твой!» Ее научная руководительница не знала, что идеи, на которых был построен доклад, принадлежали её научному консультанту. Но, конечно, за полгода, что училась в аспирантуре, она усвоила их, изучила огромное количество научной литературы. Никто из аспирантов не знал, что у неё с научным консультантом связь: все видели ее, уткнувшуюся в книги, а когда она в неделю один раз исчезала на всю ночь, то, возможно, и не замечали этого. В. П. приезжал каждую неделю, она приходила к нему на целый день — он останавливался у друзей, у него там была своя комната. Но, через какое — то время он предложил ей снять квартиру, куда он мог бы приезжать чаще и на более длительный срок.

Вначале она жила в центре Москвы — в коммуналке. Это была комната приятеля женщины, у которой, приезжая в Москву, останавливался В.П. Но, через некоторое время эта комната понадобилась самому хозяину. Они съехали и поселились в квартире в Подмосковье. Сюда мог на несколько дней приезжать не только В. П., но и её сестра, сын, мама.

В год, когда она поступила учиться в Москву, её сын начал учиться в школе, а также поступил в музыкальную школу по классу скрипки. Жил он с мамой и сестрой С..был послушным мальчиком, не доставлял особых хлопот бабушке, но, ему нужны были слушатели и ценители его игры на скрипке. Поэтому, С. приходилось перед экзаменами, концертами, где участвовал Т., приезжать к нему. Она проводила с ним несколько дней, а потом снова уезжала в Москву.

Мама выговаривала С., что она бросила ребенка «на произвол судьбы». Что — либо объяснять маме было бесполезно. С. не могла позволить себе спорить с ней — вдруг, откажется возиться с ребенком, как тогда быть? Поэтому, она не только задаривала бабушку московскими конфетами и другими подарками, но и много работала, чтобы скорее завершить диссертацию. Она получала стипендию и все деньги тратила на поездки и ублажения мамы. В. П. ей денег не давал, хотя, приезжая, покупал продукты. Мало того, он вообще запирал ее на неделю в квартире — ревновал, хотя, объяснял это желанием помочь ей скорее написать диссертацию. Когда она говорила, что у нее порвались босоножки, или упрекала в том, что он не дарит ей подарков, он говорил: «Я тебе дарю самую большую ценность — идеи». То, что идеи — самая большая ценность, она поняла уже позже, а тогда была недовольна его обращением с ней. Но, диссертация на самом деле продвигалась очень быстро. Бывало, что, когда В. П. приезжал на два дня, они засиживались за спорами, обоснованиями, объяснениями до утра. Утром она ехала в институт, а он — на работу, к себе в город.

Однажды она взялась за чтение книги, и у нее появилась тошнота, закружилась голова. Она не могла понять, в чем дело, думала: съела что-то несвежее. Спустя полчаса тошнота прошла. Почувствовав себя лучше, снова взялась за книгу. И опять ей стало плохо. Когда она рассказала по телефону о своем состоянии Соне, та посоветовала сходить к врачу — психотерапевту. Соня рассказывала, что были случаи, когда прямо из аспирантского общежития кого-то забирали в психиатрическую клинику, которая находилась на той же улице, что и общежитие. С. поехала в поликлинику. Осмотрев ее, послушав ее рассказ (а она врачу рассказала, что чуть ли не физически ощущала себя на лезвии ножа, и у нее был выбор — свалиться с него в одну или в другую сторону, в темноту или в свет; у нее был нарушен сон), врач прописал ей успокоительные капли и запретил работать, переутомляться, если она не хочет реально попасть в психушку. Порекомендовал больше гулять, отвлекаться, лучше — на природе, в лесу. Такая возможность у нее была. Кроме того, что гуляла по лесу, она ездила в Москву — в музеи, на выставки, просто гуляла по городу, рассматривая архитектуру старинных зданий. Приходя в Пушкинский музей утром, она уходила оттуда только вечером. А в Третьяковскую галерею ходила подряд несколько дней.

Через десять дней она почувствовала себя лучше, и снова возвратилась к работе. Но, теперь уже следила за своим здоровьем, работала «в меру», тем не менее, ощутимо продвигаясь к финишу.

В. П. говорил ей, что он не живёт единой семьей с женой. Но, разведены они не были. И жили в одной квартире. С. он объяснял, что пожениться сейчас они не могут, поскольку, надо, чтобы она защитила диссертацию под своей прежней фамилией — чтобы не было кривотолков. Сейчас эта проблема ее волновала меньше всего: ей надо было скорее забрать сына от мамы.

Он очень помогал ей: редактировал статьи, которые она писала, писал сам за нее статьи в сборники, которые издавались на его кафедре, организовывал участие в конференциях. Последний вариант диссертации, можно сказать, он написал сам. На кафедре отпечатал. С рефератом было то же — он сам написал и срочно отпечатал автореферат в типографии своего института, помог разослать в срок авторефераты по различным вузам, договорился с защитой диссертации в Красноярске. Когда С. привезла туда готовую диссертацию, профессор, начав ее читать, ничего не понял. Ей пришлось разъяснять ему, что к чему. Он негодовал, что аспирантка его «поучает». Была уже назначена дата защиты диссертации, а тут вдруг возникла непредвиденная ситуация. С. позвонила В. П.: что делать? Он её успокоил: все будет в порядке. Он сам прилетел в Красноярск за неделю до защиты, срочно организовали обсуждение на кафедре, выступил, обосновал, доказал серьезность работы (ведь, по сути дела, это была его диссертация!). Он был к тому времени уже известным не только в стране, но и за рубежом, ученым. К тому же, он был учеником профессора, и, получалось, что идеи, изложенные в диссертации, научным руководителем которой был профессор, принадлежат именно ему, а аспирантка их экспериментально проверяла, обосновывала и доказывала. В. П. все поверили. Хотя, было видно, что члены кафедры мало что поняли в идеях, изложенных в диссертации.

В. П. улетел в Москву, чтобы привезти оппонента — известного психолога страны, ученика Рубинштейна С.Л. Перед защитой она не спала всю ночь, а когда наваливалась дремота, ей снилось, что самолет опаздывает, и В. П. не успевает на защиту. А, без оппонента, защита состояться не может, и, так как в этом году это было последнее заседание Совета по защитам кандидатских диссертаций, то, ей предстоит остаться в аспирантуре еще на полгода.

Все волнения были напрасны. Самолет прилетел вовремя, защита состоялась, как и предполагалось, в два часа дня. Она изложила суть диссертации, ответила на все вопросы. Оппонент сказал, что диссертация С. Г. внесла весомый вклад в науку, и ей можно было бы присудить степень доктора наук (если знать, что в основе диссертации лежали идеи доцента, то можно было понять, почему её кандидатская диссертация была так высоко оценена). За нее проголосовали все члены Совета. С. в то время была в возрасте Иисуса Христа — ей было 33 года и 3 месяца.

На банкете муж второй дамы, которая защищалась вместе со С., и которую чуть не «завалили», пригласив ее танцевать, сказал: «Вы, как маленький бриллиант в простой оправе». То, что оправа была простой — это было — несомненно. На С. был недорогой костюмчик, который она, по случаю, купила в Москве специально для защиты. В принципе, она всегда считала, что это неважно, во что одета, главное — чтобы оценили ее ум, хотя, тем не менее, всегда одевалась по моде.

Возвратившись в Москву, она привезла бумаги, из которых было видно, что она успешно защитила диссертацию. В трудовой книжке сделали запись: «отчислена из аспирантуры в связи с досрочной защитой диссертации». Она подготовила и защитила диссертацию за год и десять месяцев. Многие аспиранты, с которыми она училась, и даже Соня Л., считавшаяся одной их серьезнейших аспиранток, защищались через три — пять лет после окончания аспирантуры.

Собрать вещи, перевезти их на вокзал ей помог В. П. Он же посадил ее в вагон, а билет оставил у себя в кармане — так волновался. Перед отъездом С у них состоялся разговор: то ли им надо расстаться, то ли он должен развестись с женой и жениться на ней. Оставаться с ним в прежних отношениях она не хотела. Конечно, можно было упрекнуть ее: пока он ей был нужен, пока «бежал» впереди нее, расчищал ей дорогу, она была его любовницей. А теперь, когда получила от него все, что запланировала, она его оставляет.

Она уехала, но он все правильно понял: надо либо кардинально менять свою жизнь, либо продолжать жить без нее.

Светлана так рвалась вернуться на прежнее место жительства, на прежнюю работу! И не знала, что здесь ее, кроме сына, никто не ждет. После отпуска, который ей определили в аспирантуре, она пришла в НИИ, где работала прежде. Здесь за время, пока ее не было, многое изменилось: главное — скончался М. Р. и директором института стал Н. Она пришла к нему как победительница — ведь раньше срока на год и два месяца защитила диссертацию! Каково же было ее изумление, когда он сказал, что в институте для нее работы нет. «Но, ведь я уходила на учебу из института педагогики!» «Ну и что? Времена изменились, изменились обстоятельства, сменилось руководство института». Помолчав немного, сказал: «Впрочем, я смогу взять тебя на работу, если ты станешь моей любовницей!»

Такого поворота событий С. не ожидала. Захлебнулась в волнении: «Почему Вы решили, что мне можно сделать такое предложение?» Он сидел, развалившись в кресле — наглый хам, и масляными глазами смотрел на нее. Она посмотрела на него с презрением, не дождавшись ответа, повернулась и ушла, не попрощавшись. Она находилась в таком волнении, что не помнила, как спустилась по лестнице с пятого этажа, как вышла на улицу, перешла дорогу и очутилась на набережной. Очнулась, когда услышала размеренное биение волн о мыс, уходивший с набережной далеко в море. Поймала себя на мысли о самоубийстве.

Уехав из Москвы, она стала получать в день по нескольку писем от В. П. Он писал ей, что любит ее, жить без нее не может, но ничего не писал о том, как дальше предполагает строить свои отношения с ней. Она чувствовала себя одинокой, брошенной. И, вдруг, почувствовала себя несчастной, подумала о том, что осталась без работы, без средств к существованию, с маленьким ребенком на руках. Как жить дальше?

В тот день свежий ветер, дувший с моря, вернул ее к действительности.

Она всегда была сильной, волевой, принимала разумные решения. Неужели сейчас не найдет выход? Если бы она знала, что с ней рядом всегда Жизнь, которая непременно поможет, выведет из любого положения! Она, не понимая этого, рассчитывала только на себя. Повернулась, и пошла назад, к бульвару. Села на скамейку и начала думать. Мысль пришла сама собой: надо обратиться к ректору одного из республиканских вузов, галантному, культурному, умному профессору, который всегда очень уважительно относился к ней, когда она работала в Совете по координации.

Так и сделала. Позвонила его секретарше. Та сказала: «Ректора нет, он в отъезде, будет на следующей неделе». За прошедшую неделю С. успокоилась. Получив информацию, что ректор на месте, поехала к нему.

Он принял её очень любезно, поздравил с защитой, предложил место преподавателя на кафедре психологии. Но, пока, временно, по приказу. И оклад у нее будет самый минимальный, поскольку пока еще она не получила диплома кандидата наук. Она согласна была на любые условия. Лишь бы работать! Встретились с заведующим кафедрой. Он предложил ей самую максимальную нагрузку — не преподавателя, а доцента — лекции, семинарские, практические на стационаре и на заочном отделении. С. и с этим была согласна. Через какое — то время зав. кафедрой заговорил о зарплате. Сказал, что, конечно, она выполняет большое количество часов, но для решения этого вопроса ей надо идти к ректору. Она сама не жаловалась и не просила увеличить ей зарплату. Почему об этом заговорил зав. кафедрой? Через какое — то время поняла: инициатива исходит от самого ректора, который хотел бы видеть ее в качестве просительницы.

Снова все повторяется! Опять — мужчина, опять — услуга ей, и опять последует ожидание «расчета» за оказанную услугу. Когда поняла это, решила ни к ректору не ходить, ни с зав. кафедрой об этом не говорить. Решила: дождется получения диплома, а потом напишет заявление с просьбой увеличить ей зарплату, как дипломированному специалисту. А вообще, будет подавать документы на конкурс на должность старшего преподавателя. И тогда все будет по закону.

С. поступки никогда не определяли материальные потребности. Она даже никогда не искала выгоды для себя. Обходилась тем количеством денег, которое было. Или подрабатывала — бралась за разную работу. Однажды даже читала по микрофону текст индийского фильма, сидя в кинозале.

Несмотря на то, что С. себя успокоила, она понимала, что, если профессор поставил перед собой цель переспать с сотрудницей, он своего добьется. Или уволит ее. Вспоминалась ситуация во Дворце пионеров. Но, тогда ведь она не была кандидатом наук. А теперь, как ей казалось, она стала более ценным работником. К тому же, подтверждение этих мыслей находила в отношении к ней студентов, особенно заочников. Во время экзаменов они дарили ей столько цветов, что они заслоняли ее, когда она спускалась по лестнице в метро. Это была для нее самая большая награда. Это было признание ее интеллекта, эрудиции, профессионализма. К тому же, С. всегда любила цветы. И часто на последние деньги покупала себе гвоздики.

В то время, когда была еще без работы, подрядилась читать лекции в общество «Знание». Первые лекции, особенно перед учителями, давались сложно. Но, потом пришла уверенность, которую вселяли слушатели. В институте лекции она начала читать, уже имея лекторский опыт.

Зав. кафедрой не раз напоминал, что С. Г. надо сходить в ректорат, дал номер телефона, по которому надо позвонить. Она стала звонить в Москву, в высшую аттестационную комиссию — почему так долго не решается вопрос о выдаче ей диплома кандидата наук. ВАК переезжал на новое место «жительства», все документы перепутали, ей предложили приехать самой и разобраться с ситуацией на месте. Был уже март месяц, защита была в мае прошлого года, от В. П. не было никаких вразумительных, обнадеживающих или конкретных предложений. Денег не хватало. Но, тем не менее, в Москву она поехала. Ее документы в ВАКе нашли сразу, тут же выписали диплом, и она с дипломом возвратилась на работу — радостная, довольная, думала, теперь ее проблемы решатся непременно.

Но, не тут — то было!

В отделе кадров ей сказали, что надо ждать результатов конкурса, который еще и не начинался, а для решения вопроса сейчас ей необходимо обратиться к ректору. Круг замкнулся.

С. Г. обратилась в профсоюзную организацию — ей посоветовали решить вопрос с ректором. Поговорила с зав. кафедрой — он только развел руками. Она была в отчаянии. Наблюдала, как другие женщины легко решают свои материальные (и не только) проблемы. Лаборантка кафедры, где она работала, молодая, красивая девушка, управляла зав. кафедрой, как хотела — все знали, что они находятся в любовных отношениях. Одна преподавательница, дородная особа, таким же манером управляла ректором. Для чего ему еще была нужна С.? Она этого так и не узнала. Получила телеграмму от В. П.: «Встречай рейс 20 из Москвы 18 апреля Целую Я». Жизнь снова приходила ей на помощь. Она могла теперь безболезненно сберечь свое «целомудрие».

24 апреля они зарегистрировали свой брак. Для этого не понадобилось ждать месяц или какой-то другой срок: все решили деньги, которые В.П. уплатил лично заведующему загсом.

Через некоторое время он уехал, но они решили, что она к нему приедет в Москву вместе с сыном через месяц, как только закончится учебный год.

Тогда не поняла, что это Жизнь в очередной раз спасала ее, «подбрасывая» ей выход из безвыходного, вроде бы, положения. Обстоятельства сложились так, что она должна была кардинально менять свою жизнь. И она, не раздумывая, подала заявление об увольнении, так и не встретившись с ректором. И не видела его больше никогда в своей жизни.

Она навсегда уезжала из города, где родилась, где прошло ее детство, юность, молодость. Она оставила в этом городе свою прежнюю жизнь, свою прежнюю фамилию. И не знала тогда, что фамилия, которую ей дал В. П., означает «поиск путей объединения знаний о начале тайны». Этого не знал и сам В. П., и не узнал никогда. Поскольку, это знание пришло к ней значительно позже, когда она прошла длинный путь становления как ученый, прожила долгую жизнь, пережила много испытаний, в том числе и смерть В. П.

Жизнь подсказала ей тему дальнейшего исследования. Жизнь дала знания, необходимые каждому человеку, всем людям, если они хотят сохранить Жизнь на земле. Чтобы она передала эти знания человечеству.