Нетелефонные разговоры с учительницей физики

Светлана Вальтер, 2022

Диалоги с учителем, которые очень похожи на монолог женщины, обращенный к себе. Поиск гармонии человека с собой и окружающим Миром. Попытка понять и принять Мир, найти свое место в нем. Анализ внутренних переживаний девочки, девушки, через разговоры учительницы с ученицей по телефону о том, о чем обычно не говорят с родителями и подругами. К философствующим и доморощенным психологам по жизни.

Нетелефонные разговоры

Часть 1. К девочке

— Да?

— Здравствуйте, вы меня не знаете.

— И что дальше?

— Я понимаю, что это нетелефонный разговор, но я хочу с вами поговорить.

— Обнадеживающее начало. Не люблю разговаривать с незнакомыми людьми.

— Мне… Я… В общем, мне так проще, чтобы Вы меня не знали.

— А мне? Откуда я знаю, кто ты и зачем звонишь. Может тебе это приятно щекочет нервы, может, ты так прикалываешься, или как вы там говорите? А я буду тут с тобой откровенничать и что-то обсуждать еще?

— Да нет, мне больше не с кем поговорить, а с Вами сказали можно, хоть о чём. Что Вы поможете.

— Да, ладно!? Кто же это так меня рекламирует?

— Девчонки из вашего класса.

— Вообще-то у меня здесь не телефон доверия и не служба спасения, хотя где-то мне даже льстит, что ты позвонила и, можно сказать, заинтриговала меня. Но, видишь ли, я не готова помогать и обсуждать с тобой любые темы.

— Почему?

— Ну, во многих я не сильна, а на некоторые темы вообще боюсь разговаривать.

— Боитесь?

— Ну да, боюсь. Боюсь, что от некоторых разговоров станет только хуже, не хочу навредить. А что? Думаешь бояться — стыдно? Когда я была моложе, мне было стыдно, а теперь — нет. Вот какой оборот странный получается. Стыд — это ведь тоже чувство близкое к страху. Запутаешься тут с тобой. Короче, чтобы позволить себе быть трусом, надо тоже иметь мужество. Не важно, в чьих глазах, своих или чужих, прослывёшь трусом.

— А мне всегда стыдно признаться, что я боюсь.

— Ну, вот и сними с себя этот запрет. Увидишь, как легче тебе станет жить. Дай свободу своему страху, дай ему право на существование. Существуя легально, он меньше будет тебя смущать. Да, так о чем ты хотела со мной поговорить? Говори, у меня еще есть время.

— А мы уже разговариваем. Спасибо, что не бросили трубку. А можно я еще позвоню?

— Давай, звони. Не знаю пока, нужно мне это или нет? Разве, что своим «обширным» жизненным опытом поделиться? Только ты можешь не потянуть моих условий, сразу говорю: надо терпеть мое занудство (учительницы все зануды, знаешь об этом?), о жизни говорить на пределе откровенности, т. е. не врать ни себе, ни мне, не перебивать, стараться понять, не обижаться, не бросать трубку, если буду говорить очень неприятные или непонятные вещи (это я много могу). Так, и еще, — звонить вечером и лучше в субботу. Сама понимаешь — семья: муж, дети и уроки. Уроки входят в понятие семьи, потому что, когда мама решает задачи — всем вздохнуть и не дышать. И потом, — скажи хоть, как к тебе обращаться? Конечно, если тебе мои условия подходят.

— Татьяной. А вы тоже будете со мной откровенной?

— Это как получится. По мере необходимости и возможности. Ты же знаешь сказку Экзюпери «Маленький принц « и его слова: ты всегда в ответе за всех, кого приручил? Я еще не готова отвечать за тебя.

— Я не читала этой сказки.

— Ну, вот! Это же классика, как впрочем, и Алиса в Стране Чудес и в Зазеркалье Кэрролла.

— И эту я не читала.

— Что же вы читаете теперь? Властелина Колец или Гарри Поттера? Да и это, наверное, не читаете. Давай-ка, восполни свои пробелы. Я может, тоже перечитаю с тобой, хоть и читала обе по несколько раз. «Маленький принц» — очень нежная и трепетная сказка. В «Алисе» много логики. Я бы сказала, что «Маленький принц» — попытка чувственного познания мира, а «Алиса» — познание мира на уровне интеллекта.

— Так, что, Татьяна? Будем считать, что первый разговор состоялся?

— Да, спасибо, Ирина Викторовна

— Пока не за что. До свидания.

***

— Добрый вечер, Ирина Викторовна.

— Здравствуй, Татьяна.

— Вы меня по голосу узнали?

— Узнать по голосу не сложно. Голос и интонация дают много информации для тех, кто умеет слушать. Как же еще с тобой познакомиться, если не видишь лица твоего, ни глаз твоих? А? Конечно, в этом есть своя прелесть. Кстати, о голосе, интонации, выражении лица и жестах, — видишь, все собрала. Я вот о чем. Ты смотрела фильм «Особенности национальной охоты»? Не могу оценить все его достоинства и недостатки, но эпизоды, где молодой финн и Кузьмич вдохновенно разговаривают на разных языках без переводчика, прекрасно понимая друг друга, — это шедевр! Я не могу даже вразумительно объяснить, почему эти кадры вызвали такой восторг и восхищение у меня. Что это? Проявление неосознанного желания полного взаимопонимания и проникновения друг в друга? Не знаю, где авторы сценария это подсмотрели или где прочитали? Как они смогли найти средства обратить наше внимание на то, что иногда голос, глаза, жесты говорят больше, чем слова? Такое великолепное восприятие потока чувств, направленных на другого человека! Можно многое понять и без слов, если научишься анализировать голос, интонацию и чувства, которые ими передаются.

— А что вы поняли по моему голосу?

— Что ты сомневалась, — звонить или нет, что ты устала, что ты чем-то озабочена.

— Вообще-то так. Я подумала, не много ли я на себя беру, используя ваше личное время? И мне стало неловко.

— И все же ты позвонила? Почему?

— Потому, что обещала.

— Ну и хорошо сделала. Ты конечно права, время — это самое дорогое, его нельзя вернуть. Вот в чем дело. Взять можно, а отдать нет. Но к нашему случаю это отношения не имеет.

— Как это?

— Я ведь не просто разговариваю с тобой. Я продолжаю вместе с тобой познавать мир, людей. Это интересно и настолько важно для меня, что даже на уроках физические законы и явления я пытаюсь объяснять, используя психологические аналогии, так я их называю.

— А нельзя ли попроще?

— Да и так просто. Ты сейчас практически заканчиваешь изучать физику, поэтому мои примеры будут тебе более или менее понятны. Можно я начну издалека? Как-то мне попались нравственные письма Сенеки, и меня поразило то, что психология человека очень мало изменилась за двадцать веков, что человек от века к веку испытывает одни и те же чувства, и эволюционирует в целом очень медленно (может, в одинаковости чувств и заключено бессмертие для человека, как в сезонной повторяемости зеленого убора леса). Так вот. Изучая описание некоторых явлений и процессов, невольно обращаешь внимание, как некоторые из них похожи на жизненные каждодневные ситуации, в которые попадает человек. И возникает вопрос, — а не является ли физика, такая, какая она есть в нашем понимании, отражением нашего внутреннего мира, некоей проекцией законов психологии человека на материальные объекты и явления? Т.е. не являются ли физические модели аналогом моделей поведения человека? Или наоборот, не помогает ли нам наше подсознание описывать внешний мир, как свой внутренний? Правда, не нужно проводить аналогии слишком глубоко и широко. Любая аналогия начинает страдать, если пытаться провести полное отождествление. Например — ядерные модели: капельная и оболочечная. Каждая из них не описывает полностью структуру и свойства атомного ядра, а лишь объясняет отдельные характерные особенности. Так и психологические аналогии — они высвечивают, делают понятнее и нагляднее частности физического процесса, если они похожи на то, как бывает в жизни. Одна моя ученица назвала корпускулярно — волновой дуализм света двуликим Янусом. Как тебе это нравится? Можно привести и более прозаический пример. Человек раздражен, разговаривает громко, сердито, плохо владеет собой, — он возбужден, его где-то «накачали» избыточной энергией, и подобным поведением он ее «сбрасывает» на окружающих. Постепенно такой «носитель» энергии успокаивается, возбудив кого-то еще, и переходит в основное — нормальное состояние. Узнаешь атом водорода? Силы молекулярного притяжения и отталкивания в плане психологии взаимоотношений людей тоже понятны. При знакомстве с человеком мы проявляем интерес к нему, пытаемся сблизиться с ним. Но бывает наш интерес заходит слишком далеко, и на смену сближения приходит отталкивание. Мы заступаем на чужую территорию. Психологи дают определение области психического и физического пространства, вводят понятие интимной зоны, дотошно объясняя важность неприкосновенности чужих границ. А нам просто говорят, чтобы не лезли в душу. И мы будем довольствоваться тем «расстоянием близости» на которое нам позволят подойти. Но знаешь, Татьяна, самым уникальным явлением, на мой взгляд, не до конца познанным даже учеными, можно считать резонанс. Он до сих пор служит источником различных научных и околонаучных гипотез и догадок. Если предположить, что человек — система, работающая на некоторых, только ему свойственных частотах, то многие жизненные ситуации окажутся сходными с резонансом в физике. Скажем, возникновение любви (чего уж мелочиться), — как усиление взаимной симпатии при совпадении частот. Он и Она, последовательно или параллельно, выступают в роли вынуждающей силы, что и приводит к резонансному усилению чувства. Так же и взаимная вражда, переходящая в ненависть. Любой конфликт дома, на работе, с друзьями возможен, если к нему уже готовы, настроены на одну частоту и «работают» в резонансе. Используя теорию резонанса, можно научиться гасить конфликты, регулируя собственное состояние. Для этого надо суметь изменить частоту собственных вибраций. Методом проб и ошибок ты найдешь свой способ. А когда я готова ринуться в бой, когда я нервничаю, психую, когда я готова обижать и унижать, когда я готова орать благим матом, я говорю себе — Ира, расслабь живот. Только не надо смеяться! Я не знаю, какие процессы при этом со мной происходят, но мне кажется, что в зажатом животе генерируются какие-то агрессивные частоты. Расслабляясь, я перехожу, видимо, на другие частоты, и уже могу себя более или менее успокоить и сосредоточиться. Я могу изменить тон, выражение лица и даже сменить тактику поведения. При расслабленном животе я более способна на конструктивные решения, так как становлюсь способной к анализу. Если одна из взаимодействующих сторон дисгармонична — конфликт может потерять свою силу и сойти на нет. Так вода перестает выливаться из ведра при изменении ритма шагов человека, несущего ее. Перестает страшно раскачиваться подвесной мостик, если идти по нему быстрее или медленнее. А еще, почему на вкус и цвет товарища нет? Почему то, что смешно для одних не вызывает улыбок у других? Какие струны души у нас начинают звучать, когда мы испытываем восторг, умиление, восхищение? Не резонанс ли это внешнего и внутреннего? А помнишь опыт, демонстрирующий правило Ленца? На иглу одевается два колечка на перемычке, одно из них с разрезом. Если к целому кольцу подносить магнит, то оно будет отталкиваться. Если руку с магнитом отводить назад, кольцо начинает двигаться вослед. Я предлагала своему классу описать ситуацию стихами Пушкина, ну-ка, а ты догадаешься?

— «Чем меньше женщину мы любим…»

— Так, так — тем легче нравимся мы ей. Видишь, уже начинаешь меня понимать. А как русская народная поговорка формулирует третий закон Ньютона?

— Наверное, как аукнется, так и откликнется.

— Примерно так. Но ты знаешь, не всегда психологические аналогии позволяют лучше понять некоторые физические процессы, случается и наоборот. Например, рост кристаллов или эволюция Вселенной. Мне эти, теперь уже физические аналогии, очень дороги. Они помогли понять в свое время маленькую толику в законах развития человека. Тебе известно, что природные кристаллы очень разнообразны по форме. Они могут иметь от четырех до нескольких сот граней. Грани кристаллов развиты в различной степени, поэтому и физические свойства их неодинаковы в различных направлениях. Человек — своеобразный кристалл. Рождается ребенок, он как некая затравка будущего кристалла, а его окружение — питательная среда. Каждая грань — качество: жизнерадостный, любознательный, добрый, сообразительный и пр. Окружающая среда позволяет выращивать грани характера человека, но она питает их неодинаково, некоторые грани остаются невостребованными, их рост не нужен по каким-то причинам, и он тормозиться. В повседневном общении человека даже во взрослом состоянии требуется только определенное количество граней. Но задавленные грани все равно «ищут» возможности к росту. При попадании в другую среду у нас могут востребовать эти грани характера, и они начинают расти. Мы ведь всегда хотим стать лучше, интереснее, значимее для других, а значит многограннее. Вот почему иногда, из-за невостребованности граней своей души, люди меняют свой круг общения, все бросают и начинают заново: уезжают, разводятся, меняют работу. В связи с этим встречается интересное, на первый взгляд, парадоксальное, явление. Два человека долгое время живут вместе и общаются примерно с одним кругом знакомых. Один из них говорит, что ему в жизни очень повезло, т.к. на его жизненном пути ему попадались только хорошие милые отзывчивые люди. Другой утверждает прямо противоположное. И, тем не менее, они оба правы. Мы сами разворачиваем к себе людей определенными гранями, и от нас зависит, какими гранями к нам поворачиваются люди.

А модель расширяющейся Вселенной вообще неисчерпаема для подобных аналогий. Представь, Татьяна, если сможешь (я лично не могу), что до момента взрыва точки, находящейся в сингулярном состоянии, не было ни пространства, ни времени. А была некая «квантовая пена». Это нечто из чего могут рождаться вселенные. Если говорить о человеке, как о Вселенной, то, что было до его рождения, и что будет после его смерти, он не знает. Ни до, ни после мира для него не существует. После взрыва-рождения Вселенная начинает бурно расти — расширяться, меняя свою структуру, захватывая все большие горизонты. Хотелось бы знать — чего? Знаешь, как Насир Хосров (таджикский поэт и философ 11 века) спрашивал:

«И за гранью Вселенной крутящейся что?

Если скажешь: Вселенной крутящейся вне

Лишь пустая, бездонная есть глубина, —

Объясни: относительно ли к той глубине,

Где Вселенная? Движется ли она?»

Так же растет и усложняется мир родившегося человека, расширяются горизонты его сознания и знания. И все же он еще очень маленький, почти весь мир его сосредоточен в материнском тепле. Мама, папа, бабушки, дедушки, друзья, знакомые — все близки. Ему кажется, что это один общий мир. Души их проникают друг в друга. С годами они становятся дальше, пространство расширяется, души разбегаются. И вот человек — звезда. А души других как звездочки: редко и далеко. Мало звезд — душ, летящих к нему, трудно удержать их рядом. Человек понял, что он одинок, и сам отвечает за все в своей жизни. Теперь нельзя переложить вину на другие плечи, спрятаться и отсидеться. Надо за все быть в ответе. И когда человек почувствовал и осознал меру своего одиночества — он стал взрослым. Одиночество и взросление вообще отдельная и нелегкая тема, и мне не хотелось бы задевать ее вот так, походя. Но может быть, мы к ней когда-нибудь еще вернемся.

Я приведу еще одну аналогию, она списана с моих собственных переживаний. Я называю ее душевный коллапс. Вы уже проходили на астрономии эволюцию звезд, и ты знаешь, что конечной стадией эволюции достаточно массивных звезд, после исчерпания запасов ядерной энергии, должен быть коллапс. Внутренние слои звезды под влиянием силы тяготения, которой уже не может противостоять газовое давление, обрушиваются к центру звезды. Вещество падает само в себя. За очень короткое время звезда как бы пропадает, т.к. перестает излучать и становится черной дырой. Вот такой душевный коллапс мы переживаем в момент горького, всеобъемлющего разочарования, связанного с предательством или потерей любимого человека. Это так непереносимо больно, что душа падает сама в себя. Кажется, некуда деться, нет нигде приюта, душа болит и страдание замыкает ее саму на себя, концентрирует внутрь, в точку. Внешний мир исчезает, и ты теряешь способность видеть и ощущать. Сплошная боль — сингулярность души. Но такое состояние кратковременно, потому что неустойчиво. Так устроен человек. Он не может долго и сильно переживать одно и то же чувство. Я не знаю, почему это так. И душа — Вселенная взрывается, образуя другое пространство — время, идет зарождение нового, жизнь продолжается. Видишь, как у меня здесь все перепуталось: и Вселенная и взрывы сверхновых. Но в конечном итоге понятно, что идет полное обновление. Как рождение Вселенной с новыми фундаментальными константами. Как бы то ни было, главное, что из душевного коллапса всегда есть выход. Хочется снова жить и радоваться жизни.

***

— Здравствуйте, Ирина Викторовна.

— Здравствуй, моя хорошая. У тебя сегодня голос звенит. Чем обрадуешь?

— Отправила наконец-то контрольные работы по физике и математике. Прочитала «Маленького принца», защитила реферат по истории.

— Как же ты все это за неделю успела?

— Сестра сдает зачеты и ее почти не бывает дома.

— А когда бывает дома?

— Да ну ее. Я вот о чем хотела спросить. Вы, когда просили меня звонить в одно и то же время, что имели в виду?

— Что я буду уже свободна и могу посвятить нашему разговору какое-то время.

— Помните, как Лис просил, чтобы Маленький принц приручил его? Надо было приходить в одно и то же время, что бы знать «к какому часу готовить свое сердце».

— Да. Это один из самых грустных и щемящих эпизодов в сказке. Кроме разве, что описания ухода Маленького принца с нашей планеты. Но я так глубоко не думала, когда разговаривала с тобой. Это получилось само собой. Вот в этом, кстати, и проявляется особенность некоторых произведений — в их своеобразной неисчерпаемости. Автор даже сам может не осознавать всю полноту и глубину своих мыслей. Мы иногда прочитываем больше, чем написано в книге. Случается и обратное, мы прочитываем небольшую долю. Или, читая, не прочитываем ничего. Знаешь ведь, смотришь в книгу, а видишь то, что хочешь видеть. А если не хочешь? Понять можно только то, к пониманию чего уже созрел. А зрелость определяется пониманием. Как разорвать этот круг и выйти из круга? Некоторые произведения читают с интересом в любом возрасте. Далеко ходить не буду — для меня это «Война и мир». Кстати, Киплинг сознательно учитывал это, когда писал свои сказки. Наверное, в таких произведениях раскрываются такие пласты жизни, которые постигаются только с годами при накоплении житейского опыта. Как в микроскопе. При перемещении тубуса резкость настраивается на различную глубину.

— А знаете, «Маленький принц» — очень печальная сказка. Печальная, — потому, что Маленький принц неправильно любил свою розу.

— Ну, уж! Это очень сильно сказано. Что значит, правильно — неправильно? Любил, да и все.

— Нет. Он решал, что хорошо для нее, а что нет. Он прислушивался к ней, даже когда она умолкала! У меня тоже есть такой слушатель. Он своей любовью накрывает меня, как колпаком. Это ужасно, он не дает мне проходу! Он всегда знает, как лучше мне, я должна делать все, как он думает. Мне рядом с ним нечем дышать.

— Так. Стоп. Не будем торопиться. В этих вопросах не так просто разобраться. Но я знаю точно, если хочешь, что бы тебя любили, позволяй тем, кто пытается это делать, я имею в виду любить, хотя бы иногда, навязывать себе их волю. Иначе любовь может перейти в свою противоположность.

— Да мне все равно. Путь лучше ненавидит, надоел!

— Как-то ты незрело относишься к человеку. Он ведь не виноват, что ты для него самая лучшая. Это раз. Большое и светлое чувство может человека посетить вообще только однажды в жизни. Это два. Не все понимают, что любовь — это желание блага любимому, а не желание им обладать (обладание в широком смысле слова). Это три.

— И я об этом же. Он не только ревнует меня к моим друзьям и одноклассникам, но даже к книгам. Мне кажется, что он даже мои мысли хочет знать. И даже к мыслям ревнует. Все время заглядывает мне в глаза и спрашивает, о чем я думаю. Как будто боится оставить меня наедине с моими мыслями. Вдруг я что-то не то подумаю. Все время упрекает: не любишь, не уважаешь, презираешь. Он меня просто бесит. Я теперь ему все назло делаю. Пусть отстанет от меня!

— Значит тебе неприятно такое пристальное внимание?

— Раньше было приятно, льстило. А сейчас слишком далеко зашло. Как вы говорите, он все время посягает на мое пространство. Как под микроскопом меня рассматривает. Любые мои слова, чувства анализирует, придирается. Зануда! Я теперь притворяюсь, что занята или, что меня нет дома, когда он звонит.

— Я понимаю, ты не любишь его и он тебе в тягость. Но все же, попробуй быть более милосердной. Отнесись с уважением к его чувству и попробуй объяснить, что тебе бывает тяжело с ним. Не мог бы он дать тебе большего пространства, не мог бы он считать тебя более самостоятельной и больше доверять тебе? А если нет, то это не его вина, а просто вы не совместимы. Надо признать, что человек он хороший, но вы почему-то не подходите друг другу. Понимаешь, отказывая человеку, нельзя его лишать веры в то, что он хороший. На этой вере выстроена шкала его ценностей. Хотя, может и полезно для некоторых, чтобы иногда потрясли их фундамент. Но, опять же, — кто нам дал такое право? И если мы сами себе его присвоили, то достаточно ли у нас оснований для этого?

— Да, если я отнесусь с уважением и сочувствием к нему, он расценит это как надежду!

— Есть такой риск. Надежда одна из устойчивых иллюзий человека потому, что он сам ее подпитывает. Она очень для него важна потому, что позволяет ему не делать выбор, не додумывать мысли до конца и не говорить правду самому себе. Короче говоря, если есть иллюзия, не надо принимать решение, а самое главное, — не надо его выполнять. Если хочешь, мы еще поговорим с тобой на эти темы. Но сейчас подумай о том, что пройдет много, много лет, и у каждого из вас сложится своя судьба. Как вы будете вспоминать друг о друге, — со злобой, презрением, обидой или с легкой грустью и благодарностью? Это ведь очень важно, какие чувства хранит наша память. Найди сейчас в себе мужество и мудрость достойно выйти из этой ситуации. Если ты не хочешь связывать с ним свою судьбу, говори твердо — нет. Но не издевайся, не смейся, не ставь экспериментов. Конечно, человек может и не догадываться об этом, но тебе самой потом будет противно. Или ты еще не решила, что будешь делать?

— Я вообще так об этом не думала. Теперь не знаю. Мне иногда интересно с ним и я не хотела бы его терять совсем.

— Значит, четко определи для себя «расстояние» душевной близости и твердо не позволяй его нарушать. Не разрешай давить на себя, если тебе это неприятно. Однако не отмахивайся от того, что он говорит. Знаешь ведь, — выплескивая воду, не выплесните вместе с ней и ребенка. Ты ведь не считаешь себя человеческим совершенством? И потом. Всегда важно при взаимодействии с человеком, определить для себя, что ты хочешь: судить или понять его. Легче судить или осудить. Тут критерии известны — меряем по себе. А что бы понять человека, надо много думать о нем. А анализ его слов и поступков делать исходя из его ценностей.

— Вот в том и дело, не хочу я думать о нем.

— Что за парадоксы в нашей жизни! Нам не надо заставлять себя думать о человеке, если мы его любим или ненавидим. Это получается само собой. А если не испытываем сильных чувств, то трудно или лень. Не кажется ли тебе, что думать о человеке, пытаться понять его — это в каком-то смысле проявлять милосердие. Юность спешит и не хочет думать, и бывает немилосердна. Что, Татьяна, на этом и простимся сегодня? И думай, думай.

***

— Здравствуй, Танюша. Как твой мыслительный процесс?

— Плохо. Начну думать о чем-то, а мысли все время уходят в другую сторону. Думаю не над тем, о чем надо, а над тем, что приятно. А потом начинаются какие-то грезы, мечты.

— Да, умение концентрировать свое внимание надо тренировать. Следить за собой, не позволять себе увиливать в сторону. Но прежде важнее определиться, — зачем — думать, что такое — думать, и как — думать? Для меня думать — это не просто перебрасывать в уме некоторые мысли-штампы. Для меня думать — это работать над решением каких-либо жизненных силлогизмов. А результатом думанья является мысль. Мысль человека — это его новое знание, выраженное словами. Т.е. результатом твоего думанья должно явиться какое-либо новое знание для тебя. И не важно, что половина человечества земного шара или больше об этом знает. Важно, что в этот момент ты об этом узнала, и узнала сама. Ты можешь потом об этом прочитать в книгах и удивиться тому, что смогла сама додуматься до каких-то важных и неочевидных вещей. Ты можешь даже погордиться немножко собой. Это ведь так здорово — узнать самой, догадаться самой. Любую мысль надо четко и ясно формулировать, а для этого и надо ее домысливать до конца. Мы часто попадаем в жизненные ситуации, требующие принятия какого-либо решения. Ситуацию надо обрисовать, проанализировать, сделать вывод, и потом принять решение. Вот вывод и решение я называю мыслью, додуманной до конца и одновременно новым знанием. Мы не додумываем мысли до конца, на мой взгляд, по двум причинам. Нам не хватает ума или мы боимся. У меня в жизни встречаются часто то и другое, и с этим я, как умею, борюсь. На что не хватает ума? На детальный анализ. Думаю, что большие ученые, изобретатели, тем и велики, что сумели додумать свои мысли до конца при решении конкретной проблемы. Все научные открытия — это мысли доведенные до конца и принявшие вид формулировки закона, правила, математической формулы. Человек часто проходит мимо открытий, потому что не может додумать свою мысль до конца. Многие ошибки людей — недодуманные мысли.

А чего мы боимся? Понимаешь, способность додумывать мысли до конца сопряжена с умением говорить правду себе о себе. Это бывает очень нелегко. А вдруг правда окажется «некрасивая»? И в свете этой правды я буду «плохой». А как мне жить со мной «плохой», если одна из насущных потребностей человека — быть хорошим? Сознание блокируется. Действует какой-то закон самосохранения. Человек нормально живет, если он в своей системе отчета хороший. Понимаешь в чем тут тонкость? Это ведь мы оцениваем извне людей, исходя из своих внутренних представлений. Мы пытаемся в рамках своего внутреннего мира измерять внешнее проявление внутреннего мира других людей. Вот как! И наше окружение умеет и любит раздавать ярлыки. Один добрый и порядочный, другой — подлец, врун. В этом есть, наверное, некая объективность. Но. Даже, если человек знает, что его считают мерзавцем, он найдет в себе такие оправдания, чтобы остаться в мире с собой, чтобы можно было считать себя хорошим, дать положительную оценку самому себе. Для любого человека жизненно важно быть хорошим и нужным.

— Так, что? Надо себе врать и жить припеваючи?

— Нет, надо научиться говорить себе правду. Хотя, Господи, что такое — правда? Как проверить? Наверное, это тогда, когда чувствуешь, что не врешь себе ни на миллиграмм. И опять все субъективно! Видишь, как мы запутались, Татьяна. Иногда просто страшно сказать себе правду. Не хочется додумывать мысли до конца потому, что мысль — это решение, которое зовет к исполнению. Мысль, додуманная до конца, объективно реальна. Ну что с ней сделаешь? Она существует, не зависимо от породившего ее, с ней приходится считаться. Возникает необходимость в действиях: что-то менять, исправлять в своей жизни, образовывать новые или разрывать старые связи с миром, людьми, конкретным человеком. Наше подсознание не любит энергоемких решений. Лучше оставить все как есть. А может само как-то образуется? Можно и так попробовать. Вот и тебе, Татьяна, я хочу сказать, додумай ситуацию с твоим другом до конца. И если решишь остаться в состоянии устойчивой неопределенности, то пусть это будет твоим сознательным выбором.

***

— Здравствуйте, Ирина Викторовна.

— Здравствуй, моя хорошая. Ну что? Разобралась, додумалась?

— Додумалась. Только ничего хорошего из этого не вышло. Я ему все честно и откровенно рассказала: что сейчас вообще никого не люблю, что он мне нравится и, если не будет на меня давить, то мы с ним можем остаться хорошими друзьями. Он вроде бы согласился, хоть и без радости. А вчера пошел провожать после дискотеки, а у подъезда наши парни дворовые стояли. Так, перебросились парой слов, посмеялись, а он психанул, начал дуться. Я тоже психанула. Он ушел. Потом я упокоилась, позвонила ему домой, а он мне заявил, что я его никогда не полюблю, кто попало мне дороже, и вообще, это надо кончать, и не о чем говорить. А я ему так спокойно сказала, что тогда — прощай и будь счастлив. Потом мне стало как-то не по себе. Вроде как меня бросили, но ведь обманывать ожидания тоже подло.

— Может еще наладится у вас?

— Да, как оно наладится? Условия нам обоим не подходят.

— А если найти какой-нибудь компромисс?

— А кто его искать будет? Уходя, — уходи. Не надо ничего. Все к лучшему. Это бьет по самолюбию, но это честнее. У меня как будто душа на место встала.

— Связи всегда обрывать больно, даже если они не приносили много радости. А давай-ка, сменим тему. Ты ведешь дневник?

— Сейчас нет. Раньше вела, сестра нашла его, прочитала и все маме рассказала. Та надумала себе всего, устроила допрос с пристрастием. Неприятно даже вспоминать.

— Бывает. Трудно защитить себя от любопытства близких, еще труднее избежать беспокойства, страха за себя, особенно со стороны мамы. Нельзя запретить любить себя и тревожиться. Хотя, конечно, волнение родителей бывает тяжело переносить, у них часто не хватает выдержки.

— Это все только красиво говорится, а на самом деле мама не за меня беспокоилась, а за себя. Чтобы ей не стыдно было. Как она тогда мне говорила? «Для твоего же блага. Как лучше хочу». Я ни сестре, ни ей этих разборок не забуду. Откуда они знают, что мне лучше? Поговорка такая есть, — благими намерениями выложена дорога в ад. Не зря ее люди придумали. Почему хотят как лучше, а выходит хуже? Потому что человек, который хочет сделать благо для другого, не осознавая, стремится сделать это с наименьшими потерями для себя.

— Ну-ка, поясни свое открытие.

— Да сколько таких примеров-то? Родители всегда стремятся к тому, что бы им меньше беспокоиться. А объясняют, что это на благо мне, и я еще должна радоваться! Я хотела ходить в художественную школу, а запихнули в музыкальную. Мне объяснили, что это лучше, престижнее, на будущее может быть дополнительная профессия. На самом же деле в художественную надо было ездить на автобусе, а музыкальная почти во дворе.

В результате я все равно через три года бросила музыкальную школу. И всегда так.

— Думаю, что ты преувеличиваешь, но чувствую, что какое-то рациональное зерно в твоих размышлениях есть. А за собой ты наблюдала такое?

— Мне кажется, нет, но теперь, когда я все это высказала словами, сомневаюсь. Может, я себе вру. Может, я тоже кому-то желала блага с наименьшими потерями для себя?

— Мне кажется, что если ты хорошенько проанализируешь некоторые ситуации, то найдешь и у себя такой грех. Сложно оценивать свои действия и побуждения. Нам кажется, что мы хотим «как лучше» для человека, а это оборачивается для него худшим потому, что это «как лучше» на самом деле не для него, а для нас. Вот и получается, что нашими благими намерениями выложена дорога в ад для него. Платить-то будем за благо не мы. А посильна ли ноша для наших близких, мы не задумываемся. Мы собственно подставляем их, как теперь говорят. Вот тебе и всем известная поговорка, — избитая истина!

Кстати, об избитых истинах. Ты знаешь, на определенном жизненном этапе, я для себя открыла удивительную вещь. Я как-то внезапно поразилась, какой оказывается глубокий житейский, даже философский смысл содержат в себе так называемые «избитые истины». Если хочешь, мы в следующий раз поговорим об этом. А теперь я бы хотела, чтобы ты попыталась справиться со своим самолюбием, и, значит, стала мудрее.

***

— Здравствуй, Татьяна. Как чувствуешь себя после каникул?

— Не охота учиться, на уроках сплю.

— Давай просыпайся. Осталось около пяти месяцев, и школа станет воспоминанием.

— Я пока не могу собраться.

— Что твой друг?

— Здоровается издали.

— А ты? Как считаешь, — правильно ли поступила?

— Я чувствую, что правильно.

— Ай, да молодец! Так мне и надо. Ответ твой не в бровь, а в глаз.

— Не поняла?

— Ну, как же. Ты только подумай! Я тебя попросила произвести логическую оценку своего поступка, а ты мне выдала чувственную. Не думаю, что бы они (оценки) отличались. Я на эти вещи так смотрю: люди познают мир умом и чувствами. Я вот не обладаю ни многообразием, ни мудростью чувств. Чаще ищу причинно-следственные связи, провожу анализ, и свои знания пытаюсь выразить в логических схемах, символах, описывающих и объясняющих ход явлений. Мне кажется, что есть другие люди, у которых знание выражается в определенном наборе и последовательности чувств. И тогда, знание не облекается в короткую сжатую формулу (не обязательно математическую, физическую, химическую и т. д., формула может быть в виде общеизвестной истины, крылатой фразы, пословицы, поговорки; одним словом, мудрость бытия, выраженная коротким предложением), а существует в виде определенной совокупности и последовательности чувств, что, возможно, и лежит в основе интуиции. Вот! Видишь, что я тебе тут накрутила? Я это плохо умею объяснить. Мне кажется, что чувственный метод познания так же обладает своей логикой, позволяющей исследовать мир и ориентироваться в нем. Люди, познающие мир чувствами не всегда могут передать свое знание логикам словами, но это совсем не значит, что они не обладают знанием о мире. Другое дело, что чувственный метод познания так же однобок и ущербен, как и логический, если он преимуществен.

Так к чему это пространное отступление? Мы с тобой в прошлый раз остановились на «избитых истинах». К ним окольным путем я и хочу вернуться. Помнишь, мы говорили, что любая поговорка, пословица — это формула — мудрость поколений, сжатая до нескольких символов — слов. Некоторые (а может быть многие, не берусь сказать — все) пословицы и поговорки, крылатые слова становятся «избитыми истинами». Почему собственно» избитые истины»? Кто их «избил»? Или об них бились не один человек, не одно поколение? И почему — истина? И что есть истина? (или думаешь, мне уже по возрасту такой вопрос задавать стыдно?). И все же? Всеобщее кровью и потом добытое знание и есть истина? И одномоментная ли она? И какие необходимы условия для ее постижения? А может истина, как народная мудрость, высказанная пословицей или поговоркой, будет существовать сама по себе, отчуждаясь от источника происхождения и существуя вневременно? И она, как некое достижение человеческой цивилизации, становится частицей гуманитарного знания? А знание вообще, мне представляется морем, конечно, синим, — бесконечным, бескрайним и бездонным. Человек плавает в этом море, и в его воле постигать окружающие его истины или нет. Собственно, чем хуже космос, полный информации, которую человек берет или нет. Но мне труднее придумать аналогию для «избитых истин». В синем море знаний они мне представляются большими белыми айсбергами. У них видна лишь макушка, остальное скрыто под водой. «Избитые истины» гипнотизируют нас своей знакомостью, своей кажущейся известностью и доступностью. Однако большая и главная часть айсберга остается не познанной или познается человеком при некоторых условиях. Наверное, существует психологический барьер в постижении основной смысловой части общеизвестной истины. Он и заключается в кажущейся знакомости. Ну, скажи, кто не знает таких простых вещей, что все проходит, что за все надо платить, что все получится, если захотеть? Кто не знает, что самый дорогой сыр в мышеловке потому, что плата — жизнь? И т.д. Коварство расхожих истин и заключается в общеизвестности. Фраза — формула у всех на слуху, и когда мы ее произносим, то делаем это без особого раздумья. Эти общеизвестные истины узнаваемы, что создает иллюзию понятности, никому и в голову не приходит в них сомневаться. Наше сознание скользит по верхушке айсберга, не проникая вглубь, потому, что нам кажется, что вот, — истина вся тут на поверхности. На самом деле не у истины отсутствует глубина, а у нас отсутствует субъективный опыт, подтверждающий или опровергающий данное утверждение. Чем больше наш субъективный опыт, тем многомернее становится смысл, вложенный в данную словесную формулу житейской мудрости. Но наличие субъективного опыта не означает автоматического понимания. Этот опыт необходимо как-либо упорядочить. Необходим своеобразный житейский ряд Римана. Переводя на обычный язык, это значит, что всегда можно найти и сложить события в жизни таким образом, что они будут подтверждать какое-либо правило, или же его опровергать. Наличие этого ряда в сознании и образует в нем некий вектор, на который нанизывается жизненный опыт. Вот и получается, Татьяна, что скользит наше сознание по общеизвестной истине или постигает ее в полном разнообразии, зависит от того, готов ли конкретный человек к ее восприятию. Иногда понимание истины происходит как озарение, иногда как мучительный вывод. И что стоит за формулой человеческой мудрости для каждого из нас? Когда истина выстрадана до последней буквы, то она становится или осознается как философия жизни, как один из жизненных принципов. А если жизненного опыта мало, если душа и мозг не готовы, то житейская истина так и остается словесным штампом. Им можно перекидываться в разговоре, в своих мыслях, но эта истина так и останется для человека «понятной всем абстракцией», отражающей чужой исторический опыт. Например, слова Соломона, что все проходит. Они долгое время были для меня словесным штампом, т.е. сообщали вполне всем известную закономерность. Понимание пришло как откровение на уровне логики и чувства. Как будто логика и чувство пришли в резонанс и усилили друг друга. (Может понимание — это и есть результат резонанса ума и души?) Я почувствовала смысл фразы «все проходит» каждой клеткой, каждой своей молекулой. Для меня это стали не просто слова, а мое миропонимание. Да, все проходит, и это надо было испытать на себе. Набраться мужества и смириться с этим. Набраться мудрости и не жалеть об этом. Набраться ума, что бы научиться осознавать это. Впрочем, тебе еще рано об этом задумываться. Не буду тебя загружать. И все же, не надо торопиться перелистывать страницы книги, что бы скорее узнать, что там, — в конце.

***

— Здравствуй, Татьяна. Я сегодня хотела бы поделиться с тобой очень важными для меня вещами. Если бы ты смогла набраться терпения выслушать, и желания понять меня, я бы была тебе очень благодарна. Видишь ли, бывает полезно поговорить о том, о чем много думала. Иногда приходит что-то новое и неожиданное на ум, или более глубокое понимание.

— Давайте попробуем.

— Понимаешь, мне почти сорок один год пришлось идти по жизни, чтобы понять смысл фразы «творчество приносит радость». И сейчас я не уверена, что постигаю его до конца. Понимание очередной истины для меня все равно, что освещение фонарем глубин моря, не ведомых мне. И всегда, когда я в жизни что-либо постигала, мне казалось при этом, что теперь-то мне открылась вся философия жизни, что теперь-то я знаю и вижу рычажки, движущие человеком. И каждый раз это оказывалось лишь мизерной частью целого. Мне казалось, например, что определением шкалы ценностей и вектором желаний человека я могу объяснить направленность жизни человека и результат его достижений. Мне казалось, что постижением смысла фразы «все проходит» я вылечу себя от страха смерти (если хочешь, мы об этом еще поговорим). Мне казалось, что пониманием истины «за все надо платить», я выберу оптимальный путь собственного развития. А теперь мне кажется, я открыла для себя (понимаешь, в чем уникальность жизни человека, — он делает массу открытых открытий, и они не становятся менее важными от того, что кто-то уже сделал их для себя) формулу счастья. Правда. Не больше, ни меньше. Не смейся, я ведь ее открыла только для себя. Все началось с анализа сетований по различным поводам близких и не очень близких мне людей. Я часто слышала: мне нужен отдых, нет в жизни радости, никто меня не любит, — просто стон или крик о помощи. Всем известная мысль, что творчество приносит радость, объединила эти сетования в одну логически связанную конструкцию. Когда человеку нужен отдых? Когда он устает. А от чего он устает? От работы, которая не приносит радость. А что есть работа, приносящая радость? Это работа творческая, когда в привычные, хорошо освоенные операции человек привносит что-то новое, оригинальное, непривычное. А потом анализирует, — хорошо ли получилось? И может насладиться плодами своих рук или головы, а может огорчиться, — бывает всякое. Вспомни хотя бы закон взаимодействия неподвижных точечных электрических зарядов. Как здорово Ш. Кулон применил крутильные весы для оценки сил взаимодействия зарядов. А. Попов изобрел свое радио, собрав примитивный приемник из деталей, которые применяли и до него. Понятно, что работа может быть не только физическая или умственная, а и психическая, душевная. (Помнишь — «душа обязана трудиться»). Творческая работа это то, чего человек еще не делал, но знает, что нужно делать и ищет пути, как это сделать.

— Не всегда знает.

— Ну, в общем-то, да. А может у него это знание в подсознании?

— На подсознание все сейчас любят ссылаться.

— Согласна с тобой. И все же мы знаем, что творчество — это создание чего-то известного новыми методами, создание нового старыми технологиями, или новое по-новому. Осознание — я это могу, или, я это смогу, приносит радость. Реализация задуманного приносит радость еще большую. Радость, которую испытывает человек, как эмоциональная награда ему. Счастливый человек — радостный человек. Вот и получается, что творчество приносит с собой радость и счастье. А творческие искания и метания? Хлеб без соли не вкусен.

— А любовь?

— Любящий человек, — человек особенный избранный, безусловно, — счастливый. Любовь — это творчество души. Видишь, Татьяна, как я тебя опять закрутила? Зато, теперь понятно, будет творчество — будет и радость. Будет радость — будет и счастье.

— Приготовься Татьяна, я тебя сейчас еще больше закручу. И я сразу согласна, что могу быть не права. Что, как человек, имеющий отношение к физике, слишком увлекаюсь различными моделями. Поделюсь с тобой своим самым сокровенным. Для меня счастье — осознание полного слияния с миром, когда мир — это я, а я — это мир, растворение в мире и обесценивание собственного «я». Солнце для меня физическая модель счастья. Многотонная потеря вещества ежесекундно, превращение солнца в мир и мира в солнце (знаешь ведь, что солнце звезда второго поколения?). Растворение в мире и полное отождествление с миром. Что есть «потерянный рай» в этом смысле? (Даже не спрашиваю тебя, Татьяна, про Мильтона.) «Потерянный рай» — это момент открытия сознания у человека и ощущение собственного «я», с его проблемами, слабостями, болезненным самолюбием. Ощущение и осознание маленького «я» в большом и агрессивном мире. Долгий путь к счастью. Может быть в человеке заложен инстинкт поиска собственного рая — счастья? Ощущение счастья, переживание чувства счастья кратковременно, как и любое переживание, но оно возможно, когда для этого есть основания. Основанием же является творчество. Любая форма познания мира — творчество. Апофеозом чувств является переживание, связанное с осознанием того, что у человека растет КПД познания мира. Счастье, на мой взгляд, и есть переживание, сопряженное с рефлексией этого возрастания. На твой немой вопрос отвечаю: КПД познания мира равно отношению отрефлексированной информации к общему ее потоку. Человек живет в информационном поле. Степень развития человека определяет качество и количество обрабатываемой информации. Познание мира мне представляется как процесс обработки информации на чувственном и логическом уровне, которая становится новым знанием для конкретного человека. Переживание им чувства любви странным образом становится катализатором, повышающим КПД познания мира. Наблюдается цепочка: любовь увеличивает КПД познания мира, а это переживается как счастье. Любящий счастлив. Цепочка замкнулась. Человек счастливый, как губка, которая впитывает в себя мир. Мир — это человек. Человек — это мир. Отождествление с миром и потеря личного «я», насколько возможно, приводит к выполнению еще одной жизненной задачи человека, — научению не бояться смерти. Если человек — это мир, а мир — это человек, то смерти нет. Мир существует вечно.

— Зачем тогда идти по дороге, теряя и приобретая рай? Зачем вообще нужно было появление человека с его «хождением по мукам»?

— Сначала, ты, Татьяна, ответь мне на вопрос. Можно ли увидеть луч света в вакууме?

— Он же там не на чем не рассеивается! Как его увидишь?

— Вот именно. Человек — система, в которой преломляется мир. Через человека Кто-то видит бесконечное его многообразие. Человек как призма, преломляющая свет и превращающая его в чудо — радугу. На этом пока и остановимся. Отдыхай от меня.

***

— Здравствуйте, Ирина Викторовна. Я снова веду дневник и даже спорю там с вами.

— Вот это интересно. Ну-ка, выдай мне чего-нибудь этакого!

— Вот вы говорите, что счастье — это когда растворяешься в мире, отчуждаясь от себя, как бы исчезая в нем. Вот этого я не могу понять.

— Я тоже понять не могу, я так чувствую. Выйди в ясную звездную ночь под открытое небо, увидь умом и сердцем его бесконечность и бескрайность, раскинь руки ладонями вверх и слушай. И скажется само: «Господи, как Мир твой прекрасен, а я молекула твоего Мира. Господи, научи меня любить твой Мир, а значит быть в гармонии с ним». И приходят еще другие слова, но и они не могут до конца объяснить блаженства вмещения в себя всей Вселенной и одновременного ощущения себя маленькой частицей в ней. Вот видишь, как пересекается понятие бесконечно большого и бесконечно малого в физике с ощущениями человека, и их одинаковая непостижимость для нас на логическом уровне. Что трудно понять на уровне логики, прекрасно понимается на уровне чувств.

— Я тоже люблю звездное небо. Когда я на него смотрю, оно как бы льется в меня. И мне становится грустно. Сколько тысяч людей смотрели на него до меня, и сколько людей будет смотреть после. И может, чувства у них будут такие же, как и у меня? И вообще, мне кажется, что люди только думают по-разному, а чувствуют одинаково. Это как трава, листья. Каждый год новые, но все те же. Помните, вы говорили про сезонную повторяемость леса? И так же люди. Рождаются, умирают, а чувства всегда одинаковые. Может и правда в одинаковости чувств заключается бессмертие человека?

— Татьяна, ты поднимаешь очень сложные для меня темы, очень интимные, мне нужно собраться для такого разговора.

— И вы сможете поговорить со мной о смерти? Мне даже страшно думать о ней. Я не знаю, как побороть этот страх? Труднее всего мне понять, что сейчас «я» есть, а потом не будет. Будет кто-то другой, не «я». Мне страшно, что это буду не «я». А может и хорошо, что это буду не «я». Тот другой может быть преступником, подлецом, мразью какою-нибудь, кем угодно. Я заметила, что даже явные дураки не догадываются о том, что они дураки. Даже последний негодяй находит себе оправдания. Не хочется рождаться и жить негодяйкой! И вообще, когда рождается человек, — это что, игра природы или теория вероятностей в чистом виде? А когда остынет солнце, что будет? И зачем Природе нужен человек, если все равно будет конец?

— Загрузила ты меня. Во-первых, не ты первая мучаешься, пытаясь понять законы мироздания. На каком-то этапе жизни, так или иначе, все задумываются о чем-то подобном. Все это терзало и меня. Давай-ка я тебе расскажу, как я думаю. Сначала очень коротко. Я поняла, чтобы не бояться смерти надо очень, очень любить жизнь и очень, очень хотеть жить. Как бы это парадоксально не звучало, и какие бы противоречия не вызывало. Я так чувствую. (Опять — таки, поняла чувством.)

Татьяна, разговор будет долог и труден, и не только о смерти. Хватит ли тебя для больших порций душевных откровений?

— Я очень постараюсь.

— Ну, вот и ладно. Для начала я прочитаю тебе свои записки из дневника шестилетней давности. («Долгая дорога в дюнах» — бегство от страха смерти.)

…сегодня ночью проснулась от своего крика: «Я не хочу умирать!» Опять этот беззащитный детский страх перед неизбежностью, непоправимостью, невозвратностью.

— Бабушка, а все люди умирают?

— да, все.

— а я не хочу умирать!

— когда время придет, тебе надоест жить.

Бабушка умерла в восемьдесят лет, и ей еще очень хотелось жить, а я сама сильнее боюсь за своих детей, чем за себя, но отчаянным криком донесся из моего детства мой страх. Я уже надеялась, что нашла от него защиту, а детский страх притупился, отошел на задний план, засел на горизонте моего

сознания. Но я боялась не только смерти. Я боялась жизни. Я и теперь еще боюсь жизни, и страх перед будущим отравляет мое настоящее…

А теперь, Татьяна, послушай мое посвящение в дневнике той, которая придет, возможно, за мной, если верна теория о том, что мы являемся на Землю не единожды. Это для той девочки, которая будет мною, но ты можешь считать, что это я написала и для тебя тоже. «Дело в том, что я не знаю, кем и когда приду на эту Землю снова. Но имеет ли это значение для того, что я хочу сделать? И нужно ли это делать? Говорят, что жизненный опыт накапливается, запоминается и передается при перевоплощениях, что моя душа тоже им обладает. Наверное, он в подсознании, и я смогу его использовать, если научусь работать со своим подсознанием. У меня есть чувство, что оно содержит много знания и опыта, но использовать их я не научилась. Я напоминаю себе человека в темноте. У него есть фонарик. Он может осветить некоторые места, выхватывая их из темноты. Он смутно понимает, куда светить и что искать, ему хочется сделать так много. Если бы ты, следующая, уже не тратила время на то, что мне известно! Если бы ты была более открыта миру, жизни. Если бы ты не замыкалась в скорлупу страха, если бы глаза твои были широко открыты, видели далеко и глубоко. Как хотела бы я, что бы сердце и голова твои работали в резонансе. Какие тайны мира ты смогла бы постичь!

Но если опыт накапливается и запоминается — зачем я тебе пишу это посвящение? Может, ты этого никогда не прочитаешь. Наверное, я пишу для того, что бы понять, отрефлексировать свои знания и в процессе писания узнать еще больше. И мне не нужен сюжет, мне не нужно выдумывать чужие жизни чужих людей. Что я за них могу решить? Весь мой сюжет, — это ты, которая еще только будешь и я, что была и пока есть. Я хочу быть всего лишь твоей ступенькой, на которую ты встанешь и пойдешь дальше. Куда тебе идти — твой выбор. Но ступенька тоже важна в жизни, она задает начальный уровень. От того, как я работаю сейчас, а ты после меня, будет зависеть эволюция нашей души. У меня есть обязанность, — быть твоей ступенькой.

Еще я пишу тебе, чтобы увеличить свою открытость миру. Замкнутые системы не прогрессируют, ты это знаешь из истории. А моя изначальная замкнутость привела к тому, что мир по ту сторону меня оказался как бы закрыт полупрозрачной пленкой. Образовался узкий и неяркий спектр чувств (опять сбиваюсь на физические аналогии). Оттого мне и нравился процесс перевода цветных картинок. Сначала они неяркие, затем убираешь верхний тоненький слой бумаги, и сочные краски проявляются, как маленькое чудо. Во мне всегда билось подспудно желание — снять пленку. Увидеть настоящее. Мне всегда хотелось и хочется увидеть, докопаться до самой сути.

Ну, а вообще, почему еще пишут? Хочется, видимо, чтобы жили хотя бы какие-то части тебя, — слова, мысли, фантазии, образы, — некоторые слепки исчезнувших матриц?

В этом смысле, наверное, фотография отпечаток, слабая попытка остановить прекрасное мгновение, которое и прекрасно отчасти потому, что этого сделать нельзя.

Вот стоит двухлетняя девочка с льняными кудряшками и трогательно прижимает к себе мягкую игрушку — зайца. Она смущенно улыбается, потому что ей сказали: «Ира, улыбнись!» Чтобы скрыть свое смущение, она подняла к лицу руку. На обратной стороне фотографии корявыми детскими буквами написано — Ира, это чтобы никто не перепутал, чтобы все знали и не забыли, — это я.

Глядя на некоторые фотографии, я даже могу вспомнить запахи, не говоря о том, что и кто меня тогда окружали. Я могу вспомнить предшествующие и последующие события, свое настроение и самочувствие. Я иногда ловлю себя на том, что, вспоминая что-либо или кого-либо, я вижу образ на фотографии. То ли фотография дает возможность лучше запомнить, то ли память, надеясь на фотографию, перестает выполнять свои функции в полном объеме? Почти у всех детей в возрасте 4-5 лет возникает страх смерти. Как это у других детей происходит? И как дети борются с этим страхом? И как они после стресса, связанного с осознанием необходимости смерти, выживают потом? Кем после этого становятся? Не является ли этот страх некоей отправной точкой в существовании и развитии человека? Не есть ли вся его последующая жизнь следствием разрешения этого вопроса? Монтень говорит, что философствовать — это, значит, учиться умирать. А не есть ли вся жизнь человека его учением о смерти? И не является ли одной из главных целей существования человека научиться достойно завершить свои дела и уйти? Видишь, сколько вопросов?

Никто из окружающих меня взрослых не помог мне победить этот страх. Хорошо, если бы мы рожали своих детей после решения вопроса о том, как их защитить от этого страха.

Сейчас, когда половина моей жизни (надеюсь на половину) позади, я уже понимаю, что страшна не сама смерть, не то, что не увидишь солнца, цветов, не услышишь пения птиц, не вдохнешь морозный воздух, не растворишься в синеве неба, не обнимешь звездную даль, не почувствуешь непрерывность природы и дискретность своего существования, а то, что ты с безжалостной ясностью можешь понять однажды, — приходил зря: не любил, не творил, не понял, не сказал, не сделал, не почувствовал, не дал. Так люби, дари, испытывай, думай, работай, твори, — трать себя, не жалей. Отдай все хорошее, исчерпайся до дна, реализуй, что заложено в тебе, — прояви картинку».

На этом кончается часть посвящения, где я пытаюсь проанализировать, интересующий нас вопрос. Мы обе устали. Продолжим в следующий раз.

***

— Татьяна, здравствуй. Ты меня еще терпишь? Мне хотелось теперь перейти к тому, до чего мне удалось додуматься недавно. Я сделала для себя сногсшибательное открытие — мое сознание не стареет (твое — тоже). Сейчас попробую объяснить, как я себе это понимаю. Сознание имеет свойство расширяться или сужаться. Охватывать мир более или менее полно (как будто зажигаются или гаснут лампочки). С возрастом открывается все больше каналов, посредствам которых мы воспринимаем мир. К старости некоторые каналы закрываются, но сознание не ветшает, не портится, не разрушается (если человек здоров), оно не детское и не взрослое. Оно просто есть. «Я» — есмь. И абсолютно не важно, когда вспыхнула первая лампочка, — осознание своего отдельного «я». Собственно, настоящее рождение происходит с открытием сознания миру. Не важно, когда погасла последняя лампочка, — перекрылся последний канал связи с жизнью. Сами по себе точки открытия и закрытия сознания не важны, разве что в историческом смысле: когда, в какую эпоху и где удостоилась ты чести стать зеркалом мира. Имеет значение плотность событий в жизни, плотность переживания жизни, интенсивность жизни. Причем событием является не только конкретное дело или взаимодействие с миром в самом широком смысле, а мысли, чувства, эмоции. Ты понимаешь, о чем я толкую, Татьяна? Не важно, когда закроется сознание, а важно, как ты проживаешь каждый миг. Начало и конец нашей жизни, открытие и закрытие нашего сознания, по большому счету, от нас не зависит. Стоит ли на этом зацикливаться? Не надо бояться неумолимости хода времени. Это только кажется, что время неумолимо. Ты замечала, как человек переживает чувство прекрасного, как он созерцает красоту, как он устремляется к ней в едином порыве, как он погружается и растворяется в ней. Тогда в мире нет ничего, кроме этой красоты, и мне кажется, в такие мгновения субъективное время останавливается. Не надо бояться хода времени и того, что ты не успеешь реализоваться. Ты все сделаешь вовремя. Верь в это и будет так. Радуйся и восхищайся, безоглядно вбирай мир в себя и растворяйся в нем. Тогда исчезнет щемящее чувство потери при созерцании прекрасного, поразительного в жизни. И, последнее. Ты сама натолкнула меня на это. Смерть — милосердие природы, поверь. Давай посмотрим на это глобально, на метагалактическом уровне. Даже вселенные смертны. Если рассмотреть более малый временной отрезок, то Земля бессмертна в своей непрерывной возобнавляемости. Человек так же возобновляем своими чувствами, эмоциями, даже мыслями, отражая мир в своем внутреннем «я». Вечно возобновляемые чувства, — это мир, который смотрится в душу человека, как в зеркало. Так что, мы — люди, — просто зеркала, отражающие мир, тела, преломляющие мир, резонирующие с миром и еще страстно его любящие. И так будет всегда. Мы будем приходить, уходить, любить. В этом и есть наша жизнь. И только наше сознание не хочет смириться с потерей собственного «я». Ну что с ним делать?!

Пожалуй, на сегодня хватит. До свидания, моя хорошая.

***

— Здравствуй, Татьяна. Что это голос у тебя какой-то странный?

— Я вчера ночью, когда все уснули, ходила гулять и сделала, как вы говорили. Сначала было небо, как небо, а потом оно из плоского стало объемным, глубоким, уходящим в бесконечность. Мне даже показалось, что я понимаю, какие звезды ближе, а какие дальше. Они как будто говорили со мной. Потом я пыталась понять, о чем они говорят, но не поняла, а ощутила какой-то восторг, что и я тоже звезда, и вместе с ними. Даже мурашки побежали по коже. Потом я не помню, что было, не могу описать, но я почувствовала, что плачу, что мне стало легко, как будто я освободилась от чего — то. Спокойствие, умиротворение разлилось внутри меня и, кажется, дошло до каждой моей клетки. Я так долго стояла, что не могла идти. Потом кто-то хлопнул дверью в подъезде, и я побежала домой.

— Ты молилась?

— Я не умею, но мне хотелось сказать: « Господи, как прекрасен мир, как здорово, что все это есть, что есть я. Спасибо тебе, Господи».

— Значит, такая у тебя получилась молитва. Слова приходят сами. Чувства обязательно облекутся в слова, если ты захочешь понять себя.

— А еще я подумала, что такое же действие на меня оказывает музыка. Она во мне пробуждает что-то такое, что трудно выразить словами, но мне бывает очень хорошо. Только не любая музыка. В ней должно быть нечто особенное, не знаю, как это точно сказать. Сейчас попробую. Мне кажется, что человек живет в своем ритме. Ритм жизни — ритм речи, течения мыслей, действий и музыки, наверное, как-то соответствуют друг другу. Есть какая-то особенная музыка, особенные мелодии, которые меня потрясают, завораживают. Когда я их слышу, я ничего не могу делать, что-то происходит со мной, как будто все у меня внутри распрямляется, освобождается и очищается. Мне хочется плакать, смеяться, я становлюсь сильнее, начинаю верить в себя, в то, что у меня все получится. Музыка уводит меня в какие-то прекрасные фантазии. Еще когда не было никаких видео клипов, я сама себе их делала. Музыка всегда вызывала у меня цветные образы, из которых получалась маленькая новелла. Я пыталась определить, что общего между этими мелодиями, но не могла. Я бы хотела привести примеры, но мне трудновато это сделать, так что бы вы меня поняли. Можно из тех, какие вам, может быть, более знакомы?

— Давай, не стесняйся, мой сын говорит, что я уже отстала от современной музыки и, наверное, от жизни. Так что не осторожничай.

— Ну, например, что общего между «Музыкой под снегом» Макаревича и «Ты в армии» Статус — кво, что общего между Рафаэлем и Мишелем Жаром? Люблю мессы Баха, «Времена года» Чайковского. Очень люблю флейту. Могу часами слушать шум леса, журчание ручья, плеск набегающих волн.

— Все в миноре.

— Чаще да, почему-то. Может это у меня минорное восприятие жизни?

— Может быть. На меня некоторая музыка тоже сильно действует, но я о таких вещах не задумывалась.

— Я вот о чем подумала: для тела есть точечный массаж, а для души? Меня, например, успокаивает шум дождя, плеск волн. Может такой дробный звук в определенном диапазоне частот массирует нашу психику?

— Эк, тебя понесло! Не знаю.

— А вот я как-то видела передачу о пианисте. Он проводит сеансы музыкального экспромта. Говорит, что слышит музыку из космоса и передает людям. Я слышала ее, попробую описать. Она такая дробная, как капли дождя, нейтральная, быстрая, но одновременно параллельно с этим мотивом развивается второй, — медленный и тягучий. Развиваются и сливаются вместе одновременно два мотива одной темы. И между ними какая-то гармония. На фоне медленного что-то быстрое, дробное, точечное. Звуки, как разноцветные шарики, летят откуда-то, сталкиваются между собой и рассыпаются в разные стороны. Это так красиво и так завораживает.

— Музыкальная дискретность и непрерывность в природе. Так что ли?

— Не знаю, но под эту музыку можно думать, о чем хочешь. И очень отдыхаешь. Мысли не суетятся, не перепрыгивают, а текут медленно. Или вообще ни о чем не думаешь. А иногда появляются какие-то картины, фантазии, будто сам себе делаешь видеоклип.

— Понятно. Ты вначале говорила о ритме жизни. У музыки тоже свой ритм. Может, определенная музыка резонирует с тобой, и поэтому не все музыкальные произведения сильно на тебя действуют, некоторые оставляют равнодушной, а некоторые раздражают. Я не могу больше ничего придумать.

— Значит, опять резонанс?

— Значит, так.

***

— Здравствуйте, Ирина Викторовна. У меня появилась новая привычка. Я сижу и разговариваю сама с собой, чувствую, что мне не хватает ясности мышления. Я даже не могу иногда проанализировать ситуации, в которые попадаю, делаю это задним числом, когда бывает поздно. Я такая наивная, меня все подставляют, и моя родная сестра, и моя лучшая подруга. Я всегда думала, что с близкими людьми надо быть искренней, правдивой. Если честно, то я и незнакомым людям не могу соврать. Вот меня и используют. Мне какие-то роли отводят, внушают что-то, а я все принимаю за чистую монету. И вот теперь я заставляю себя думать. Я говорю себе, сиди и думай. Думай. Мне тяжело, мысли перескакивают. Теперь я анализирую, кто что сказал, зачем сказал, чего от меня хотят этим добиться, нужно ли мне это? А еще я заставляю теперь продумывать свои действия. Я хочу научиться размышлять, решать оптимально свои проблемы. Я хочу стать умной, рассудительной и скрытой.

— Как это, — скрытой? Как скрытая масса во Вселенной, что ли?

— Я не знаю про скрытую массу во Вселенной. Я хочу скрыть свои слабые места, чтобы не знали, куда больнее давить. Мне надо научиться выдержке и молчанию. Не говорить и не делать шагов, которых от меня добиваются другие, но мне вредящих. Я часто не владею своими эмоциями, не могу отступить, если чувствую недостаток сил, не могу избегать конфликтов, принимаю неправильные решения, даю обещания и выполняю их, даже если мне это противно. Словом, даю другим давить на меня и выжимать из меня то, что им надо. А я хотела бы сама управлять ситуацией. Знаете, как в шахматах, рассчитывать многоходовые партии. А пока я, как пешка.

— Как ты себя разложила на множители! Самый первый и простой совет, — изучай Карнеги. Когда-то эта книга была моей настольной. Она многому меня научила. И я сейчас намного увереннее чувствую себя среди людей. Научить себя общению с людьми конечно очень важно, но еще важнее научиться управлять собой. Только потом ты научишься управлять ситуацией с большим или меньшим успехом. И ты права, тонко подметила, — ничто не делает человека таким тяжелым для манипуляций, как его замкнутое молчание. Раковина молчания скроет своего моллюска. Улыбка Джоконды не поделится своей тайной. Молчание — мощная защита и мощное оружие, смотря, для чего ты его применяешь. Почитай «Женщину в песках» или «Человек ящик», — это мои любимые вещи у Кобо Абе (больше люблю «Женщину»). Казалось бы, две противоположные проблемы он пытается высветить, но они дополняют друг друга и образуют единое целое. («Противоположности — не противоречия, а дополнения» — принцип дополнительности Бора — опять физика). С одной стороны, мучительное для человека непонимание и равнодушие других людей, с другой стороны, желание отгородиться от них, защитить свое самородное «я» от грубых чужих прикосновений, закрыться от мира, спрятаться. Желание стать личностью и обезличиться. Раковина молчания и коробка ящика играют схожую роль.

Конечно, надо научиться думать, молчать и говорить когда считаешь нужным. И главное, — никто не может быть хозяином твоих мыслей, кроме тебя. Ты никому не обязана давать в них отчет, кроме себя. Ты имеешь право на свое мнение и на то, что бы его не высказывать(!). Ты имеешь право на свое замкнутое пространство и свои законы в нем. Ты имеешь право подумать перед ответом, и не позволяй себя торопить, когда принимаешь решение. Ты имеешь право быть собой и не стесняться этого. Разберись со своими недостатками и работай с ними, но не комплексуй, верь в себя. И еще. Обрати внимание, часто нас критикуют, что бы навязать свою волю. Очень осторожно обращайся со своей и чужой критикой. Люди, критикующие нас, сами далеко не образцы, но умей выделить основное зерно. Какой бы злобной и несправедливой критика не казалась, в ней есть доля правды. Вот эту долю найти труднее всего, а надо. И пока ты не научишься говорить себе правду, все будет зря. Не будет расти твой дух, не будет становиться сильнее твоя личность, не научишься владеть собой, не научишься ставить цели и добиваться их реализации. Понимаешь, именно для определения собственных целей и необходимо быть предельно откровенной с собой. Почему одни добиваются успеха в жизни, а другие прозябают? Ответ простой до крайности, — они этого хотели. И все. Потому, что в каждый момент нашей жизни мы выбираем. И из этих точек выбора образуется траектория нравственного и материального движения к тому, кто мы есть, и что у нас есть. И здесь нельзя себе врать. Потому, что выбор мы делаем сами, как бы на нас не давили обстоятельства, люди. Можно искать легкие пути, можно, стиснув зубы, долбить по ночам матанализ, работать санитаркой, мыть подъезды. Что будешь делать ты, если будет очень трудно? Сможешь ли собрать свою волю? Симон Соловейчик (автор книги «Учение с увлечением») считал, что безвольных людей не бывает. (А, — то! Знаешь, как тяжело двоечнику быть двоечником? Для этого надо регулярно прогуливать школу, не сидеть над уроками, не слушать в классе учителя, врать, изворачиваться, быть лишенным компьютера, телевизора, телефона, прогулок, да мало ли проблем у простого двоечника! Где же взять столько воли, что бы изо дня в день это все терпеть? И ведь выдерживает. Потому, что больше всего на свете он хочет быть свободным от учения. И это ему, при большом напряжении воли, удается. Ты, понимаешь, о чем я говорю?) Другое дело, что воля, как и цель, может быть осознаваемой или нет. В этих всех бессознательных вещах я не сильна, поэтому углубляться не буду. Я призываю тебя к определению с предельной откровенностью своих сознательных желаний и устремлений, определить среди них главные, сформулировать сознательные цели, а потом направить на их реализацию сознательную волю. Вот как-то так.

***

— Здравствуйте, Ирина Викторовна. Теперь вы меня прошлый раз загрузили. «Учение с увлечением» прочитала. Честно скажу, для меня это было интересно, но поздновато. А «Женщина в песках» тяжело идет. Замкнутость пространства, безысходность нервируют, раздражают. Сочетание каких-то фантазий с натуралистичностью поражает. Напрягает меня эта повесть.

— Подожди, дочитай до конца. Там очень тонко подмечен один психологический момент, отражающий наше восприятие действительности: зачем бежать, если успех побега стопроцентно гарантирован (зачем бежать, если можно бежать)? Каково, а? Интересная трансформация дома в тюрьму и тюрьмы в дом на уровне сознания человека. Больше я ничего не скажу, читай и думай сама. А как на счет сознательных желаний?

— Хочу в Питер на весенних каникулах с классом.

— А сильно хочешь?

— Больше всего на свете.

— Значит поедешь.

— Это вы серьезно?

— Абсолютно. А мне дожить бы до каникул, что-то четверть тяжелая.

— А зачем вы вообще в учителя пошли? Вот уж кем не хочу быть!

— Да и я не хотела.

— А стала. Противоречие.

— Да ведь желания осуществляются не одномоментно. Каждый раз был выбор. Попала я в школу, можно сказать, случайно, но осталась в ней сознательно. Я не жалею о своем выборе и работу свою люблю, и не боюсь даже в этом признаться, зная, на сколько непопулярна теперь эта профессия. Но было время, когда я ее ненавидела. Это было тогда, когда я плохо знала предмет и методику. Видишь ли, когда я училась, университеты не ставили себе основной задачей готовить учителей. Это сейчас не поймешь, где кого готовят. Пединституты стали университетами, а университеты учат будущих учителей. И я не хотела быть учителем (терпеть не могу слово учительница — образ прибабахнутой дурочки, созданный нашей культурой). И у меня ничего не получалось, и я не хотела, чтобы получалось, потому что не хотела оставаться в школе. Но когда я предстала перед окончательным выбором, и, может быть, впервые в жизни сознательно, без вранья, прикрас и пудрения мозгов проанализировала ситуацию, свои желания и способности, то решила остаться в школе. И с этого момента началось мое мучительное карабканье, иначе и не назовешь, к образу учителя, которым я бы хотела быть. Я определила для себя несколько заповедей, которые обязана была неукоснительно выполнять, что я и стараюсь делать до сих пор:

— уважать любого ученика;

— не лгать;

— быть самой собой;

— личные проблемы оставлять за порогом кабинета;

— не халтурить.

Так уж сложилось, что в классе я — это я. За дверью классного кабинета, я играю какие-то роли. И только приходя в класс, я прихожу к себе. И мне не надо отгораживаться ширмой от детей. Я снимаю все экраны, я открыта и беззащитна перед ними. Мне иногда делают больно, и тогда я страдаю. Но! Вот блаженство, когда ученики смеются над моими шутками, когда мы понимаем друг друга глазами, и не надо слов. Когда, в принципе не важно, какой ты ведешь предмет. Ведь дело не в этом, а в том, что мы вместе учимся жить. Когда я не знаю, где кончаются мои ученики и начинаюсь я, и наоборот. Когда они — это я. Мои ученики приходят и уходят. Кто-то говорит, что любит, кто-то обижается на меня и, может быть, захочет забыть меня, конечно на это есть причины. Кого-то я угнетаю, кого-то раздражаю. Некоторые при встрече отвернутся, так было уже, может быть, я обидела кого-то, и меня не простили. Было на моем учительском пути всякое, и каждый ученик, до которого я не достучалась, с которым мне было тяжело, учил меня трудной науке понимать людей. И как бы кто из моих учеников ко мне не относился, я навсегда останусь с ними в их жизни, а они — в моей. Я вошла в них и прошла сквозь них, как комета проходит через солнечную систему. Я каждому из них отдаю, отдаю и отдаю себя. И чем больше я отдаю, тем больше становится того, что можно отдать. Я люблю наблюдать, как девчонки и мальчишки превращаются в девушек и юношей, как растут и самоопределяются их личности. И я до сих пор влюбляюсь в своих учеников, и мне очень тяжело с ними расставаться…

Конец ознакомительного фрагмента.