Надежды разбитые как стекло

Светлана Багрянцева, 2020

Она – скромная девушка, после гибели родителей, вынужденная жить в детском доме. Он – богатый наследник огромной корпорации. Они жили в разных городах. У каждого были свои мечты и надежды, а главное – любимый человек. Но последняя воля умирающей женщины лишила их всего. Теперь у обоих осталось только огромное наследство. Но нужно ли оно, когда не осталось, ни мечты, ни надежды, ни любви? Содержит нецензурную брань.

9

Эргаш наблюдал, как девушка, съёжившись, сидит в машине. Она не отрывала взгляда от окна, стараясь на него не смотреть. «Да, Халита, ты была неправа. Не все бедные овечки хотят попасть в сытую и роскошную жизнь. Эта девушка готова была на всё ради любви, даже от миллиона отказалась. Я бы тоже так сделал, если бы суть дела была в каком-то грёбаном миллионе.

Девушка заартачилась сразу. Даже доводы отца слушать не стала. Хотя какой он ей отец, так, дядя со стороны, который накачал когда-то её мать спермой. Ведь не зря же говорят: «Не тот отец, что зачал, а тот, что воспитал». Сначала я подумал, будто детдомовка банально себе цену набивает. Сейчас потребует компенсацию, за пять лет жизни потраченных со мной. Мол, напиши в брачном договоре пару миллионов, которые я получу после пяти лет. Но нет, оказалось всё не так.

Я понял, что уговорить мне её не удастся, поэтому пришлось действовать жёстко. Мама бы сказала, что я слишком жестоко с ней поступил, ударил даже один раз. Но иначе эта коза не захотела бы мне помочь, а время не располагало к долгим уговорам и ухаживаниям. Вот и пришлось блефовать, говоря, что пущу её по кругу и убью этого пацанчика. А пощёчина? Да всё просто. Девчонка не должна меня оскорблять. И я сразу указал ей её место. Эргаш Дибаров не русский муженёк, которого жена, как в анекдоте скалкой погоняет, или сковородой околачивает. Да, мама, сейчас бы ты мне возразила. Мол, с Халитой ты обращался по-другому. Не спорю, но я любил её. И потом, она ни разу не оскорбила меня. Всегда вела себя прилично. А что до манеры одеваться, так после свадьбы я бы выбил из неё эту блажь.

Моя жена должна быть безупречная хозяйка и мать. Я спал до свадьбы с Халитой, но знал, что женюсь. Она сразу сказала, что, несмотря на возраст ещё девушка. А эта Лилия? Наверное, давно уже вскрыта, не раз вспахана, да и не одним мужиком. Спрашивать об этом я не намерен. Зачем? Всё равно она будет со мной эти пять лет. Детей ещё родит. А вообще, с этим завещанием я обозлился на весь женский род. Заставили меня жить с женщиной, которая мне нафиг не упёрлась. Хотя на самом деле она оказалась миленькой. Фигура ладная, если без одежды посмотреть. Ножки стройные, грудь маленькая, но красивая. Хоть в этом повезло. Я уж думал, буду насиловать себя, ложась с ней в постель. А потом, как папа заделаю ребёнка и больше не стану заниматься с ней сексом.

Понял сегодня, что я извращенец. Меня будоражил её страх, и я буквально впитывая его, возбуждался. Это как ролевая игра в изнасилование, только тут всё по-настоящему. Это оказалось настоящим открытием. Но я всё же, не настолько отмороженный, чтобы действительно изнасиловать Лилю. Ещё одно откровение, её Саша вызвал уважение. Немногие люди удостаиваются этого. Совсем молодой парнишка, но смелый. Только увидев пистолет, затрясся. А кто бы ни струхнул при виде грозного оружия? Я бы, наверное, тоже испугался, если бы неизвестный мужчина пистолет к виску приставил. В определённых ситуациях страх вовсе не позор».

Наконец-то подъехали к гостинице. Это был тот же шикарный отель, куда Лиля ездила на встречу с отцом. Выходя из автомобиля, девушка думала, что если бы она тогда не поехала, то ничего бы не изменилось. Этот монстр в красивом обличие заранее решил её судьбу. До какой-то степени Лиля его понимала, мужчина попал в безвыходную ситуацию и терял огромное состояние. Но всё равно было страшно находиться рядом с ним. В глазах ещё стоял тот момент, когда Эргаш совершенно расслабленно держал пистолет у виска Саши, даже не один мускул на лице не дрогнул. А ещё он ударил её, выкрикивая что-то непонятное. Лиля даже не разобралась, на каком это языке.

Эргаш вышел из машины и пошёл вперёд. Потом он обернулся и увидел, что бледная девушка так и продолжает стоять у машины. Юра застыл рядом с ней.

— Не стой там, Лиля. Нам скоро выезжать домой, — произнёс он как можно спокойнее.

Девушка отмерла и пошла следом за ним с таким видом, будто она призрак, а не живой человек. Как сомнамбула зашла с мужчинами в лифт, машинально отмечая про себя, что на этот раз её даже не попытались остановить. Эргаш, перед тем как сесть в лифт, взял ключ-карту от номера, но и администратор, как будто бы не заметила её.

Когда поднялись на этаж, мужчина открыл двери номера. Это оказался люкс с тремя комнатами, две спальни и гостиная. Мебель в гостиной была дорогая. И отделка комнаты ей соответствовала. Лиля глянула на журнальный столик возле двух кресел и небольшого диванчика, и увидела свой букет.

— Эргаш Фарходович, Лилия Владимировна, поздравляю с законным браком, — из соседней комнаты выглянул Андрей.

Лиля вежливо поблагодарила, вслед за мужем. Хотя очень хотелось крикнуть: «Пошёл на хуй со своими поздравлениями!» Да, в детском доме Лиля научилась материться не хуже портового грузчика или последнего пропойцы. Но вслух она этого делать не стала, побоялась, что ей снова отвесят пощёчину, теперь уже прилюдно. Подойдя к туалетному столику, она глянула на себя, и с облегчением увидела, что под глазом не расплылся уродливый синяк.

— Вещи собираешь, Андрей? — тем временем поинтересовался Эргаш.

— Собственно я уложил наш с Юркой чемодан, — весело хмыкнул охранник.

— Отлично. Дайте мне пятнадцать минут, и мы пойдём в ресторан, — улыбнулся Эргаш.

Мужчина дёрнул Лилю за руку и поволок в свою спальню, попутно забирая у Юры папку с документами.

— Вот, посмотри, всё ли здесь есть. Если какого важного документа не хватает, заедем по дороге, — Дибаров кинул папку на огромную кровать.

Лиле было страшно подходить к кровати, но она, пересилив себя, села на самый край. Ребята отыскали всё, даже свидетельство о смерти родных и документы на квартиру не забыли. А ещё тут была одна из фотографий, где вся семья сидела на диване. Лиля погладила пальцем изображения любимых людей. Дедушка с бабушкой улыбались. Отец, как всегда напустил на себя строгости, а мама подставила ему сзади рожки из пальцев. Маленькая Лиля сидела у папы на руках.

— Всё здесь. Но домой нужно будет. Я же должна одежду забрать. Не ехать же мне в этом платье, в джинсах было бы удобнее, — тихо произнесла она.

— Это не свадебный наряд. Обычное платье из дорогого бутика. А о своём бомжацком тряпьё забудь. Особенно, о джинсах и брюках не следует вспоминать. Женщина не имеет права их носить, — строго сказал Эргаш.

Лиля удивлённо обернулась. Мужчина укладывал вещи в небольшой чемодан, доставая их из шкафа-купе с зеркальными дверцами.

— Как это нельзя носить брюки, другие же носят? — робко спросила Лиля.

— Я не другие, Лиля. Тебе ничего не сказали мои имя и фамилия? Хорошо, я поясню. Я мусульманин. Да, живу в мегаполисе, это не ваш захолустный городишко. Но ещё раз повторю, я мусульманин, буквально до мозга костей. Меня не устраивает, что некоторые наши люди осовременились, многое позволяют своим дочерям. В том числе носить мужскую одежду. Но другим я указывать не имею право, а вот ты моя жена, поэтому будешь жить по моим правилам. И предвосхищая твой вопрос, могу сказать сразу. Я родился и вырос в России, но хорошо знаю три языка, русский, английский и язык моих предков.

Лиля снова залезла в папку и достала паспорта. Она быстро посмотрела его паспорт, но ничего существенного, кроме места рождения не увидела. На её паспорте, на первой странице красовалась печать. «Действительно в течение месяца». А вот в свидетельстве о браке она нашла то, что искала. У обоих была проставлена национальность. Насколько помнила девушка из истории, эта народность всегда придерживалась мусульманской веры. Теперь оставалось только догадываться, что её ждёт дальше. Захотелось завыть как раненому зверю. У неё никогда не было даже знакомых мусульман, от которых можно было примерно почерпнуть правила и обычаи. Книгами на эту тему Лиля не интересовалась, да и выдумки всё в них.

— Сейчас пойдём обедать. Юра сказал, что ты не завтракала. Мы поедем почти без остановок, поужинаем только перед сном. Время поездки затянется. Я подумал, что тебе будет тяжело двое суток сидеть в машине, поэтому на ночь остановимся в какой-то гостинице. Но если захочешь в туалет, ты говори не стесняйся. Кстати, у тебя нет аллергии на продукты?

— Нет, — нервно пискнула Лиля.

— Отлично. Я собрался. Можно выходить на обед. Только есть один нюанс, — Эргаш подошёл и встал напротив Лили.

Девушка шумно сглотнула и посмотрела на него снизу вверх. Мужчина держал в руках какую-то белую ткань, расшитую по краям голубыми цветами, похожую на палантин.

— Сиди смирно, я повяжу это на голове, — строго сказал Эргаш.

— Зачем, на улице жарко? — удивилась Лиля.

— Это традиционный платок мусульманки, Лиля. Знаю, ты другой веры, и я не заставляю тебя, её менять. Но ты моя жена и должна соответствовать. Наши дети будут моей веры, это даже не обсуждается.

Лиля не выдержала и возмутилась:

— Это уже слишком! Сами даже пиджак сняли, а меня кутаете как матрёшку!

Эргаш тут же схватил её за волосы и, оттянув голову назад, наклонился, заглядывая в глаза.

— Ещё раз повысишь на меня голос, и я твою дурь кулаками выбью, милая. Я в доме хозяин. Ты всего-то моя жена, которая будет ублажать меня в постели и рожать детей. Твоя задача подчиняться и делать так, как тебе велят. Если ты это не уяснишь, то я это вобью в твою дурную голову в прямом смысле этого слова.

— Простите, я больше не буду, — глаза расширились от ужаса.

— На «ты» и по имени! Я твой муж, Лиля, а не посторонний. Заплети волосы в тугую косу, чтобы ни один волос не выбился, — Эргаш положил палантин на кровать и подал расчёску и резиночку для волос.

Лиля никогда ни перед кем не склонялась, но злить этого мужчину, больше не хотелось. Он ударил один раз, почему не может сделать это снова? Поэтому девушка заплела косу и села, сложив руки на груди.

— Потом попрошу тётю, научить тебя завязывать платки и выбрать одежду. А пока встань у зеркала и смотри, как это делается, — ледяным голосом произнёс мужчина.

Лиля наблюдала, как он покрывает её голову палантином так, чтобы был закрыт лоб. Один конец ткани большой, а другой маленький. Потом палантин откинули на спину.

— Здесь его нужно приколоть булавкой, — пояснил Эргаш.

Затем большой конец палантина прикололи булавкой у одного виска и протянули под головой, закрывая нижнюю часть подбородка. Следом ткань закрепилась на другом виске и пошла поверху, так, что конец ткани свесился с другой стороны головы. Эргаш взял две иголки-булавки со сверкающим цветком из фианитов, а потом прикрепил нижнюю часть к верхней, опять же на висках. Лиля смотрела на это в зеркало и по щекам невольно струились слёзы. Она себя не узнавала в этом наряде. Палантин закрыл её до середины плеч. Это было непривычно и почему-то страшно. Лиля, молча, оплакивала свою прежнюю жизнь. Больше нет жизнерадостной девчонки Лильки Каменской, есть Лилия Дибарова, девушка христианка, вынужденная носить мусульманскую одежду.

Эргаш развернул её к себе и неожиданно ласково вытер руками слёзы.

— Успокойся, это всего лишь платок. Ты прекрасна в нём, — улыбнулся он.

— Я что в институте должна в этом ходить? — всхлипнула она.

— Какой институт? Ты забыла, в течение пяти лет ты мне должна родить двоих детей? И вообще, зачем тебе учиться, если ты не будешь работать?

— Но… — робко начала Лиля.

— Опять споришь? Я твой мужчина, Лиля. Только я могу решать, учиться тебе или нет, работать или заниматься домом и детьми. Идём обедать и поедем домой.

Эргаш взял её за руку и повёл на выход. Лиля покорно пошла следом, чувствуя, что это крах всему, мечтам, надеждам, вере в лучшее. А главное — крах свободе. Она понимала, что сбежать ей не дадут, а если это и произойдёт, то вряд ли её не будут искать. Мужчина как будто прочитал её мысли и вдруг сказал, открывая дверь спальни.

— Попробуешь сбежать Лиля, и твоё фото будет в каждом отделении полиции. А когда тебя найдут, я привяжу тебя к столбу во дворе собственного дома и высеку кнутом.

Лиля вздрогнула от этих слов. «Неужели он настолько монстр?» Девушка не знала, что супруг снова блефует, чтобы она на самом деле не задалась целью удрать от него. Но как же стало страшно, до чёрных точек перед глазами. Её слегка качнуло, но Эргаш поддержал. Потом Лиля подумала, что не стоит показывать, как она унижена и напугана. Девушка гордо подняла голову и вышла в гостиную. На душе был настоящий хаос и паника, но об этом никто не должен знать кроме неё.

Церберы сидели на креслах в гостиной.

— Мы заказали всё, как вы просили, Эргаш Фарходович. Обед вот-вот должен быть готов.

— Тогда идёмте обедать.

Охрана никак не прокомментировала её внешний вид, а вот посетители ресторана, не стесняясь, пялились на неё. Было очень неприятно.

— Успокойся, Лиля, ешь спокойно. Ты должна поесть перед дорогой. Повторяю, в следующий раз мы поедим перед сном, а это будет девять или десять часов вечера, — наклонившись к ней, произнёс Эргаш.

Лиля попыталась абстрагироваться от других людей в ресторане, но это удавалось с трудом. От нервов еда не лезла в горло, хоть и была вкусной. Она постаралась хоть что-то в себя запихнуть. Уже поняла, что злить этого человека чревато.