Сердце с глушителем

Светлана Алешина, 2002

Для неугомонной Ларисы Котовой два месяца без ее хобби, частного сыска, – это предел! Владелица лучшего в городе ресторана «Чайка» чуть было не затосковала, но расследование убийства тренера по бодибилдингу Виталия Соловьева захватило ее с головой. Встречи, знакомства, поездки за рубеж… Однако долгое время и мотивы этого странного убийства, и личность преступника оставались для нее загадкой. В клубке противоречивых фактов она искала объяснения причин трагедии. И, кажется, нащупала одну тоненькую ниточку. Но не окажется ли она в тупике и на этот раз?..

Глава 1

Дмитрий Степанович Городов нервничал. Нервничал с самого утра. Потому что его начальница, Лариса Викторовна Котова, как он сам считал, наплевательски относилась к его персоне. Она просто его не замечала и не думала о его проблемах. А проблемы были, и еще какие! В чем, прикажете, появляться на сегодняшнем вечернем мероприятии в ресторане? У самого Степаныча не было ни белоснежного жабо, ни фрака. А ведь он, администратор элитного ресторана «Чайка», должен выглядеть на все сто перед очень важным для него лично человеком.

Этим человеком была его бывшая жена, несколько лет назад успешно эмигрировавшая в Израиль. Без него. Дмитрий Степанович не мог простить такого подлого вероломства и втайне точил на беглянку зуб. Однако ей лично он предусмотрительно не показывал своего презрения и даже, убедив себя, что может получить от бывшей супруги выгоду, всячески лебезил перед ней и льстиво заискивал.

Собственно, он и затеял этот прием по случаю приезда Софьи Михайловны, урожденной Кац, в Россию. Степаныч искренне надеялся, что она все-таки сделает ему вызов в землю обетованную и он оставит наконец серый Тарасов и ресторан «Чайка», в котором уже много лет трудился в качестве администратора с «нищенской зарплатой». И Дмитрий Степанович изо всех сил старался произвести на бывшую жену самое выгодное впечатление. Этот вопрос тревожил его как самый больной на сегодняшний день, и он негодовал, почему это не волнует всех остальных? И главное — Ларису Викторовну Котову, директрису «Чайки».

— Понимаешь, мне в Израиль нужно, а она плевать на это хотела! — в сердцах воскликнул Городов и решительно двинул брать свою начальницу приступом — то есть доступными ему средствами — занудством, возмущением и вымогательством необходимых атрибутов для торжественного вечера.

Проходя через вестибюль, он заметил выходившую из служебного помещения ресторана знакомую фигуру: это был собственной персоной благоверный его начальницы Евгений Алексеевич Котов. Человека этого Степаныч глубоко презирал, относя его к категории так называемых мудаков. Несмотря на то что Котов имел достаточный вес в обществе и определенных структурах, Степаныч считал, что человек он, недостойный даже вежливого кивка в его сторону. Во-первых, Евгений был алкоголиком, опять же по мнению Степаныча. Во-вторых, как полагал Городов, если бы он сам имел тот потенциал, которым обладал Котов, то смог бы достичь ого-го каких успехов. Котов же многое пропивал, за многим не следил, порой пускал бизнес на самотек, а иногда и вовсе жил за счет доходов своей жены, приносимых тем самым рестораном, где Дмитрий Степанович трудился администратором, получая за это весьма маленькие, по его мнению, деньги. Следует заметить, что, по мнению гуляки Котова, заработки эти были просто баснословными. Подобное несоответствие во взглядах еще больше бесило прижимистого Городова.

Вид у Евгения был какой-то озабоченный и даже нервный. Степаныч решил было, что у Котова проблемы, и в душе искренне порадовался этому. Подумав сначала, что не стоит подходить к Евгению и здороваться, в последний момент круто поменял свое мнение.

Натянув на лицо псевдовежливую улыбку, он буквально подплыл к Евгению и, угодливо склонившись, пропел:

— Здрассь-те, Евгений Алексеич-ч… Никак проблемы… образовались?

Котов смерил Степаныча недоброжелательным взглядом, свысока и покровительственно сказал:

— Проблемы скоро будут у тебя… Тут сейчас супруга мне заявила, что недовольна тобой и даже собирается урезать оклад…

И из вредности добавил:

— Вполовину!

Такого Степаныч не ожидал. Конечно, если бы им не владели эмоции, то он спокойно бы проанализировал ситуацию и понял, что Котов просто язвит. Но дело заключалось в том, что деньголюбивое сердце Дмитрия Степановича трепетало всякий раз, когда речь заходила о его доходах, и начисто отключало чувство юмора. Вот и сейчас последовала закономерная реакция: Степаныч раскрыл рот, вытаращил глаза и глупо спросил:

— Как это?

— А вот так! — холодно и внутренне торжествуя заметил Котов. — Более того, она грозилась перевести тебя опять в официанты и нанять более молодого и выигрышно выглядящего администратора. Имидж все-таки… блюсти нужно. А то нонсенс получается — везти тебя в Москву с твоей физиономией простолюдина.

— В какую Москву?! — взбеленился Городов. — Какой имидж?! Кто на это обращает внимание? Вы сами-то понимаете, что говорите? Главное — работа, понимаете, хорошая работа! А еще важнее — результат. Впрочем, работа на результат — это не ваша сильная сторона. Я всегда говорил, что…

Температура разговора стремительно повышалась. На парочку спорящих уже обратили внимание охранники и посетители. Одна из официанток, желая предотвратить назревающий скандал, быстро двинулась в сторону Дмитрия Степановича и, взяв его за рукав, очень мягко сказала:

— Дмитрий Степанович, вы, помнится, говорили какой-то рецепт приготовления картофеля… Так вот, им заинтересовался шеф-повар, пройдемте сейчас на кухню. И вы ему все на месте подробно расскажете. Может быть, это блюдо назовут вашим именем, — заключила она напоследок, желая польстить честолюбивому администратору, и увлекла его за собой.

Смерив Котова уничтожающим взглядом, Городов шумно вздохнул и, пробормотав себе под нос что-то вроде «все проблемы — от мудаков», гордо вскинув голову, прошествовал за официанткой.

В кухне он продиктовал шеф-повару незатейливый рецепт приготовления картофельных кнедликов, которые ему часто готовила теща. Собственно, рецепт этот был давным-давно известен как шеф-повару, так и самой Ларисе, и они его уже усовершенствовали, введя массу новых ингредиентов. Но цель так или иначе была достигнута — Степаныч переключил свое внимание на кулинарию, забыл про Котова, загорелся и уже начал диктовать шеф-повару рецепт еще каких-то не очень изысканных блюд, попутно представляя, как он впоследствии самолично составит новую кулинарную книгу.

Уже возвращаясь из кухни, он вдруг вспомнил про слова Котова, и у него тревожно забилось сердце. Он решил немедленно пройти к своей начальнице и выяснить это недоразумение. Он даже начал мысленно перебирать все свои грешки за прошедшую неделю, которые могли послужить причиной гнева Ларисы, но так и не смог найти ничего криминального.

Однако Ларису на месте он не застал. Ее кабинет был закрыт. Степаныч почувствовал неладное и насторожился. Вышедший следом за ним шеф-повар подлил масла в огонь. Хлопнув администратора по плечу, он объявил:

— А ее не будет сегодня вечером.

— Как это? — снова вытаращил глаза Степаныч.

— Так она же с мужем уехала, Степаныч! — шеф-повар улыбался без подвоха.

— Куда? — быстро спросил Городов.

— Этого я не знаю. Вроде бы на тренировку, что ли… В тренажерный зал. Краем уха слышал…

— Че-го? — совсем уж обалдел администратор.

— Он уже второй месяц туда ходит, Евгений Алексеич-то… А Лариса Викторовна говорила, что он решил поднакачаться. Здоровый образ жизни, — назидательно заключил шеф-повар, окинув выразительным взглядом ярко-красную и даже слегка припухшую физиономию Степаныча.

— Н-да-а, — проскрипел Городов, почесав затылок.

Для него новость об образе жизни Котова явилась полнейшим откровением. Он только сейчас отметил, что за последний месяц Котов появлялся в ресторане абсолютно трезвым и в кроссовках и вроде как цвет лица у него улучшился. Но Степаныч, напрочь игнорировавший Евгения, скептически смотрел на все это.

— Совсем стебанулся… — резюмировал он, нахмурившись. — Везде одни стебанутые люди! Главное, эти тренировки ни фига ему не дадут. Зачем? Деньги только тратить. Я вот когда в Израиль собирался, — поднял он больную для себя тему, — пошел на курсы языка, ну, отдал две тысячи! Две тысячи! И ни фига!

— У тебя, наверное, нет способностей к языкам, — добродушно заметил шеф-повар.

— Как это — нет? — с ходу завелся Степаныч. — Почему это у меня нет? Я, между прочим… Да ладно, даже если и нет, это неважно! Там обещали из любого, даже из самого законченного кретина, сделать англо-язычного. И… — он в отчаянии развел руками. — Не сделали!

— А чего ты так переживаешь-то? — недоуменно посмотрел на него шеф-повар.

— Да есть тут у меня… личные проблемы… — отмахнулся Степаныч и пошел дальше по коридору.

По большому счету, тренировки Евгения были ему до лампочки. Куда больше его волновало отсутствие директрисы ресторана. То, что Лариса ушла, означало, что он не получит нужных ему вещей. И она не сможет одолжить Степанычу свою машину. А это необходимо, чтобы произвести на бывшую супругу хорошее впечатление. Пусть видит, что он человек вполне респектабельный, начальство его ценит и отпускать не хочет, а это значит, что и в городке Эйлате он смог бы найти, по рекомендации Софьи Михайловны Кац, хорошую работу. А если слова Евгения о намерении урезать ему жалованье — правда, то вопрос об отъезде становился ребром.

* * *

А Лариса же, не подозревая о душевных метаниях своего администратора, действительно направилась в тренажерный зал вместе с супругом. Котов заехал к ней сегодня очень возбужденным.

Открыв дверь кабинета без стука, Евгений с порога оглоушил жену известием:

— Лара, я нашел тебе важное дело! Причем, возможно, денежное!

Лариса, слушавшая в тот момент доклад главбуха и погруженная, соответственно, в цифры, нахмурилась, покачала головой и после паузы попросила:

— Можно еще раз, только поконкретнее!

Евгений, не обращая внимания на главбуха, толстую тетку лет пятидесяти, подошел ближе и выкрикнул:

— В тренажерном зале случилось страшное!

— Что, что такое? — всерьез насторожилась Лариса.

Тут Котов все же заметил, что, кроме жены, в кабинете находится еще один человек, и взглядом попросил Ларису услать подчиненную подальше. Лариса вздохнула, внутренне негодуя на Котова, потому что его появление и возбужденные заявления были не к месту, и мягко попросила:

— Ирина Владимировна, давайте вернемся к отчету минут через десять. Извините, пожалуйста.

— Ничего, ничего, — зашамкала губами толстуха-бухгалтерша и, подхватив бумаги, вперевалочку двинулась к выходу из кабинета.

Когда за ней закрылась дверь, Лариса перевела взгляд на мужа и недовольно спросила:

— Ну что там у тебя? Ты что, с ума сошел?

— Нет, — радостно ответил Евгений. — Я нашел тебе работу.

— Я и так, кажется, на работе.

— Я не об этом, — отмахнулся Котов. — Дело в том, что нашего тренера грохнули.

Евгений заявил об этом так радостно, что создавалось впечатление, будто тренер был его злейшим врагом.

— И что же? — осторожно спросила Лариса.

— Есть возможность развеяться, — невозмутимо ответил Котов. — А то я смотрю — ты совсем закисла. Ничто тебя не радует. Я и пришел к выводу: в сыщицких делах у тебя застой — вот и грустишь.

— А ты, значит, решил заняться перестройкой моей жизни, да? — язвительно спросила Лариса.

— Можно подумать, что ты не рада, — надулся Котов, плюхаясь на кресло и вальяжно закидывая ногу на ногу. — А дело-то непростое, совсем непростое! Всякую туфту я бы тебе не предложил. Здесь придется умишком-то пораскинуть!

— Так, хватит паясничать! — прикрикнула Лариса. — Рассказывай, как его убили и где.

— Ну, как убили — в этом особо интересного ничего нет. Пистолет с глушителем, — тоном прожженного эксперта-криминалиста произнес Евгений. — А вот насчет того, где…

Котов сделал паузу, наклонился к столу Ларисы и тихо сказал:

— За границей…

— И ты хочешь, чтобы я поехала на край света раскрывать это убийство?

— Совсем не на край, — не смутился Евгений. — Всего лишь в Прагу. В такую знакомую нам с тобой Прагу, где мы бывали, по-моему, несколько раз…

— Я была только один. Остальные разы было не со мной, — сухо заметила Лариса.

— Ну вот, значит, поедешь еще, — парировал Котов, вспоминая, что действительно пару лет назад он ездил в Карловы Вары со своей любовницей.

«Нехорошо, нехорошо тогда получилось», — сконфузился Евгений, вспомнив, сколько денег он истратил на длинноногую фотомодель по имени Даная, вместо того чтобы, например, купить дочери новый компьютер.

— Если хочешь, я могу составить тебе компанию, — не очень бодро заявил он жене. — У меня сейчас в фирме все равно особых дел нет. А там — весна-красна! Карлов мост, Градчаны, старинные замки, пльзеньское пиво, — ух, хорошо!

И Котов, вновь приняв вальяжный вид, принялся вспоминать о красотах столицы Чехии, вроде она находилась на соседней улице.

Лариса же, не слушая его, начала размышлять. Что ж, Котов прав — образовался некий застой. Два месяца в ее жизни все было спокойно. Это — уже много. Никаких потрясений. Никаких расследований. Так что, может быть, действительно Евгений попал в точку?

— Так, стоп! — остановила Лариса разошедшегося Евгения, который в этот момент живописал красоты прогулок на пароходике по Влтаве. — Когда совершено преступление? Почему тренер оказался в Праге?

— Заинтересовалась! — как бы в сторону, театрально-восторженно заметил Котов.

Он был явно доволен и наслаждался победой.

— Меня интересуют факты, — повторила Лариса. — Да, и еще… Ты сказал, что дело вроде бы денежное.

— Да, — поспешно заверил ее Котов. — Понимаешь, женщина одна, тренер по шейпингу, заявила сегодня, что готова заплатить любые деньги, только чтобы преступление раскрыли.

— А чего это она так им интересуется? — подозрительно спросила Лариса.

— О! — воскликнул Котов и закатил глаза к потолку, придавая своему лицу романтическое выражение. — Там, как говорится, лав стори… Она же, Алевтина, как раз с ним в Чехию и ездила. И это убийство, можно сказать, на ее глазах и случилось. Так что сама понимаешь — женщина убита горем, потеряла своего возлюбленного… — с пафосом закончил он.

Лариса пристально посмотрела на Котова, пытаясь определить, ерничает он или говорит серьезно. На лице Евгения, однако, не было и намека на иронию, оно выражало лишь торжественную скорбь.

Собственно, то, что его попросила привезти свою супругу в тренажерный зал именно Алевтина Федоровна Байбакова, и сыграло для Котова решающую роль. При виде прекрасных скорбных черных глаз он расчувствовался и не смог устоять. Евгений тут же забыл, что в общем-то всегда был против того, чтобы его супруга занималась криминальными расследованиями. Ну разве только если дело касалось его личных знакомых, а особенно тех, от кого он в чем-то зависел…

От Алевтины Федоровны он, в сущности, никак не зависел, но разве мог Котов упустить шанс произвести приятное впечатление на красивую женщину? И теперь он был весьма озабочен тем, чтобы Лариса согласилась.

А ее уже и не требовалось особенно уговаривать. В процессе разговора с мужем она заинтересовалась этим делом. Особенно интригующим казался тот факт, что преступление было совершено в Чехии, а не в России. Выходит, его совершил кто-то, живущий в Праге? Или это вовсе не обязательно? Или… Или это сделала сама его спутница, сейчас разыгрывающая роль безутешной возлюбленной?

— У них что, были настолько серьезные отношения, если она готова пожертвовать немалыми деньгами на расследование? — уточнила Лариса.

— Насколько я знаю, они собирались пожениться, — тронув виски, ответил Котов. — Так что, сама видишь, она должна быть заинтересована в результатах.

— И сколько она заплатит? — усмехнулась Лариса.

— Это ты разговаривай с ней сама, — тут же увильнул Евгений. — Кроме того, как я понял, для тебя в этих делах материальный стимул — не самое главное.

Супруг был прав — действительно, Лариса за многие свои дела бралась, не особо рассчитывая на вознаграждение. Хотя в данном случае, когда речь шла о каком-то там тренере, которого Лариса и в глаза не видела, хороший денежный бонус был бы очень кстати.

— Хорошо, давай поговорим о фактах, — вернула Лариса мужа к главной теме разговора. — Ты знаешь, почему этот тренер поехал в Прагу?

— Конечно, — тут же ответил Евгений. — Они ездили туда к родственникам. Мне об этом сказала сама Алевтина Федоровна. Кстати, нас с тобой сейчас в тренажерном зале ждет еще один человек. Я с ним уже договорился, он в курсе относительно тебя.

Лариса снова почувствовала раздражение, совсем как в тот момент, когда он зашел к ней в кабинет. Этот авантюрист, как всегда, опережал события, по делу и без дела.

— И кто же этот человек?

— Некто Гатауллин Равиль Ринатович. Этот давний приятель покойного частенько захаживал в тренажерный зал подкачнуться.

— Стоп, а как, собственно, звали самого покойного?

— Соловьев Виталий Владиславович, — ответил Котов. — Такой мужчина видный, мой ровесник, но силен был, как бык.

Евгений поиграл своими пока достаточно дряблыми мышцами, не успевшими набрать соки в тренажерном зале.

— Так вот, Соловьев не возражал, хотя официально Гатауллин в группе занимающихся не числился, — продолжил он. — Мне этот Равиль, честно говоря, не очень нравится…

— Почему? — усмехнулась Лариса. — Потому что не пьет?

— Ну что ты такое говоришь! — всплеснул руками Котов, с укором глядя на Ларису. — Я и сам давным-давно уже не пью, ты же знаешь. У меня складывается впечатление, Лара, что ты нарочно меня поддеваешь, хочешь, чтобы я снова сорвался и запил от обиды.

Котов надулся и обиженно отвернулся к окну.

— Ладно, ладно, — посмеиваясь, махнула на него рукой Лариса.

Она-то знала, что под словами «давным-давно» подразумевается что-то около года. Да и то это время не было ознаменовано полнейшим отказом от алкоголя. Просто Евгений держался немного, потом его кто-то уговаривал выпить рюмочку, за которой, естественно, следовали еще и еще, а потом он пил, как и в добрые старые времена, — несколько дней. Затем, правда, брал себя в руки и держался некоторое время, до очередной встречи с добрым приятелем.

Хотя справедливости ради нужно отметить, что в общем пить Котов стал значительно меньше. И выглядеть Евгений стал лучше, и к жене с дочерью относился лучше, да и дела его фирмы поправились. И вообще старается — в тренажерный зал вон начал ходить!

И Лариса согласилась поехать с мужем и выслушать все известное об убийстве тренера Соловьева. В то время, когда состоялся драматический разговор между администратором Степанычем и ее мужем Котовым, она заканчивала бухгалтерские дела. Это заняло где-то около десяти минут. Потом Степаныча позвали к шеф-повару, и они с Ларисой разминулись.

Лариса проблем и мыслей Степаныча, соответственно, ведать не ведала, а если бы и знала, то они были бы ей до лампочки. Она уже предвкушала новое дело.

* * *

Едва Лариса вошла в вестибюль спорткомплекса, где и находился тренажерный зал, Котов как-то покровительственно взял ее под руку и повел наверх с видом завсегдатая или даже хозяина этого здания.

Евгений толкнул одну из дверей, и они очутились в тренажерном зале. Им навстречу сразу же двинулась высокая стройная брюнетка, очень яркая и привлекательная. Несмотря на то что, по словам Котова, этой женщине было около сорока, она умудрилась сохранить красоту и свежесть. Большие черные глаза смотрели на Ларису и Евгения с тревогой и вопросом.

— Алевтина Федоровна, разрешите представить вам мою супругу, — выступил вперед Котов.

— Лариса, — кивнула та.

— О, добрый вечер, — проговорила Алевтина низким грудным контральто, делая жест в сторону выхода. — Я думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете. Равиль, пойдем с нами! — позвала она мужчину, странно лысого в его годы, лет тридцати пяти, который стоял у окна и до прихода Котовых разговаривал с Алевтиной.

Тот неторопливо, с невозмутимым видом двинулся следом, по дороге представившись Ларисе и глядя на нее несколько пустым взглядом флегматика. «Действительно спокоен или хочет казаться таким», — подумала Лариса.

Едва они расселись в небольшом кабинете Алевтины Федоровны, больше похожем на раздевалку, на стульях у стены, Лариса, отбросив церемонии, с ходу стала задавать вопросы.

— Прежде всего, Алевтина Федоровна, скажите, с какого по какое число проходила ваша поездка в Чехию?

— Выехали мы из Тарасова шестого июня. А вернуться должны были тринадцатого.

— Всего неделю, — важно вставил Котов, будто сообщил что-то особо важное.

— А как произошла трагедия? И когда? — спросила Лариса.

— Это случилось девятого. Виталий отправился куда-то по делам, а я осталась дома…

— Стоп, — перебила ее Лариса. — Давайте-ка все-таки полностью восстановим картину. Как мне сообщил Евгений, вы поехали туда к родственникам. Что это за родственники, чьи они, почему вы решили их навестить и что вы понимаете под словом «дом»?

— Хорошо, я расскажу все по порядку, — согласно кивнула Алевтина. — Дело в том, что мать Виталия давно уехала в Чехию на постоянное место жительства. С собой она взяла младшего брата, Алексея, а всего у нее детей трое: Сергей, Виталий и Алексей. Это случилось в восемьдесят четвертом году, Виталию тогда было двадцать лет, а старшему, Сергею, двадцать пять. И они наотрез отказались уезжать из Союза. У Сергея даже возник конфликт с матерью по этому поводу. Я не знаю точно, что там произошло, я не вдавалась в подробности. Знаю только, что Сергей с тех пор мало общался с обоими братьями.

— Он до сих пор живет в Тарасове? — перебила ее Лариса.

— Да. И если вам нужно с ним поговорить, то вы можете это сделать послезавтра… Как раз состоятся поминки — девять дней со дня смерти Виталия… — Она смахнула слезу, но тут же взяла себя в руки. — Так вот, происходить все это будет у меня дома, придут только родные, их очень мало… И Сергей, я так думаю, должен прийти. Во всяком случае, я ему позвоню. Так что и вы приходите, пожалуйста, к трем часам.

— Непременно, — заверила Байбакову Лариса. — А теперь давайте все-таки вернемся к Чехии.

— Да-да, — спохватилась Алевтина Федоровна. — Итак, Виталий пригласил меня в Прагу, чтобы познакомить со своим младшим братом. Мать у них умерла год назад, а Алексей живет в Праге со своей семьей. Все было замечательно, мы благополучно долетели, нас хорошо приняли… Алексей показывал нам Прагу, самые интересные места, мы посетили даже замок. Казалось, ничто не предвещало беды. И вот… Так неожиданно все получилось, просто ужасно!

Она потемнела лицом и закрылась руками. Лариса терпеливо ждала, когда женщина снова будет в состоянии продолжать разговор, а Котов тем временем, нервно потрясывая ногой, предложил:

— Может быть, стоит совсем чуть-чуть выпить? Для расслабления, так сказать…

Алевтина, казалось, не расслышала его реплики, а Лариса незаметно показала Котову кулак. Равиль Гатауллин по-прежнему казался безучастным ко всему происходящему.

— Извините, — Алевтина отняла руки от лица и продолжила: — Девятого, среди дня, Виталий неожиданно заявил, что ему нужно уехать по делам. Я еще удивилась — какие у него могут быть дела? К тому же все предыдущие дни мы проводили вместе… Но возражать я, естественно, не стала — мало ли что может быть… А зря! Если бы настояла, выспросила у него все, этой трагедии могло бы и не быть. Одним словом, он уехал, обещал вернуться вечером. Но пробило уже десять вечера, а уехал он в два. Я начала волноваться. Еще через час я не выдержала и попросила Алексея позвонить в полицию — сами понимаете, чужая страна, незнакомые порядки… Что я могла думать? Да все, что угодно! Что его задержали за какое-нибудь нарушение паспортного режима, что просто по каким-то причинам заинтересовались его личностью, что ему стало плохо, в конце концов! Хотя это совсем маловероятно, с его-то здоровьем и физической формой, но разве может женщина в таких случаях рассуждать здраво? В общем, в полицию мы позвонили, сообщили все данные… Нас постарались успокоить и посоветовали ждать, а они, мол, примут дальнейшие меры… Прождали мы до трех часов ночи. К этому времени уже, кажется, никто не сомневался, что произо-шла, по меньшей мере, неприятная история.

Алевтина горестно вздохнула и достала сигарету. Равиль молча протянул ей зажигалку.

— И что же случилось в три часа ночи? — спросила Лариса.

— Нам позвонили и сказали, что обнаружен труп мужчины, при котором найдены документы на имя Виталия Соловьева. Пригласили приехать в морг… Господи, мне до сих пор жутко об этом вспоминать! Я была как во сне, двигалась как заторможенная. Алексей сам отвез меня в морг на своей машине, и там… Там я и увидела Виталия. Мертвого… Конечно, я сразу его узнала, просто не могла ничего толком объяснить, со мной началась истерика… Потом со мной разговаривал какой-то представитель полиции, спросил, кто я и когда в последний раз Виталия видела. Я объяснила как могла, хорошо еще, что Алексей был рядом и помог мне собраться с мыслями, сама я плохо соображала. Затем он отвез меня домой, его жена дала мне успокоительное — она и сама была в шоке. До утра я проспала, затем меня снова вызвали в полицию. Там я уже более четко постаралась ответить на вопросы. Ну а затем… Была обычная рутина, соблюдение формальностей, улаживание дел, перелет… У меня это плохо отложилось в голове, потому что, как вы, наверное, сами понимаете, в подобном состоянии трудно сосредоточиться…

Активнее всех закивал Котов, с самым серьезным и проникновенным видом.

— А потом, — со вздохом заключила Алевтина, — я вернулась в Тарасов тем же рейсом, которым мы собирались вернуться вместе. Только Виталию суждено было вернуться в гробу… А потом здесь были похороны, опять же улаживание формальностей. Вот, собственно, и все. Сегодня мы оба должны были приступить к работе, и я пришла в спорткомплекс, хотя уже заранее договорилась с начальством, что беру отпуск за свой счет на месяц. Я пришла скорее просто так… Вышла к людям, которые занимались у Виталия, хотя все уже были предупреждены о том, что занятий не будет — нового тренера еще не подобрали, все произошло так внезапно. И вот спасибо судьбе, что мне предложил помощь Евгений Алексеевич, — Алевтина благодарно взглянула на Котова, который почувствовал себя по крайней мере благородным рыцарем, готовым на любой подвиг ради прекрасной дамы.

— Понятно, — мысленно уложив рассказ женщины в голове, проговорила Лариса. — И у вас нет никаких предположений, что послужило причиной убийства?

— Абсолютно, — покачала головой Алевтина.

— А где нашли его тело?

— Около Кладно. Это такой маленький городок, в пятидесяти километрах от Праги. Промышленный пригород, по сути дела… Там металлургический завод и еще какие-то предприятия. Я еще удивилась, что ему там понадобилось?

— Никто из его знакомых там жить не мог?

— Насколько мне известно, нет, — ответила Алевтина. — Он вообще ни разу не упоминал в разговорах этот город.

— А у него были при себе деньги в тот вечер?

— Нет. Ну, сущая мелочь — на проезд, на всякие пустяки, туда-сюда… — пожала плечами Байбакова. — Нет-нет, основная сумма оставалась у меня, с собой.

— Так что это не убийство с целью ограбления, — с видом знатока прокомментировал Котов.

— Похоже, что так, — задумчиво кивнула Лариса. — А в Праге у вашего жениха были знакомые, кроме брата и его семьи?

— Только общие знакомые с братом. Они приходили в гости в день нашего приезда, знакомились с нами. Но Виталий сам их впервые видел, и никаких конфликтов между ними, разумеется, не возникло. Я просто не знаю, что и думать! — в отчаянии заломила руки Алевтина.

— Думать буду я, — как могла успокоила ее Лариса. — Ваша задача — как можно полнее воспроизвести картину вашей жизни. Меня интересует все — и что происходило в Чехии, и то, что было между вами здесь.

— Хорошо, я отвечу, — закивала Байбакова. — Может быть, Равиль что-то добавит.

Она кивнула в сторону насупленного Гатауллина. Выглядел этот человек очень мужественно. И эту мужественность, помимо очень «конкретной» прически, подчеркивали татуировки и цепь на шее.

— Да, а чего я? — тут же нахмуренно отмахнулся он. — Я-то чего могу сказать?

— А вы, я так понимаю, приятель Соловьева? — обратилась к нему Лариса.

— Ну, можно сказать…

— В таком случае, может быть, вы можете предположить, кто желал плохого Виталию? — в лоб спросила Котова.

— Да ну… Как-то… — растерялся Гатауллин, наморщив лоб.

Лариса внимательно смотрела на него. Человек этот не производил впечатления особо общительного, более того, человека, способного сказать что-то определенное. Пока что он не произнес ни одной вразумительной и хоть сколько-нибудь распространенной фразы.

«Видимо, придется где-то выяснять, что он за человек, — сделала она вывод. — Сам Равиль Ринатович вряд ли расскажет о себе подробно. Но пока нужно попытаться выудить из него хоть какие-то сведения. И вопросы задавать те, которые требуют точного и прямого ответа».

— Равиль Ринатович, — решительно обратилась она к Гатауллину, — как давно вы были знакомы с Виталием?

— Ну… — Гатауллин наморщил лоб. — Лет пятнадцать, наверное.

— И как вы познакомились?

— Да как… Просто. На тренировке.

— На какой? — продолжала напирать Лариса.

Ее вдруг охватило раздражение на этого молчаливого и какого-то угрюмого типа. Вот уж чурбан неотесанный, который не в состоянии связать двух слов и интересуется небось только объемом своих мускулов.

— Давно это было, — произнес Гатауллин. — Мы совсем еще пацанами были, лет по восемнадцать. Секция как раз новая открылась, по боксу. Ну я и пошел туда. И Виталька тоже. Там и познакомились.

— А потом как складывались ваши отношения?

Гатауллин неопределенно пожал плечами, затем, поймав раздосадованный взгляд Ларисы, ответил уже более развернуто:

— Подружились. После тренировок пиво ходили пить, ну, и все такое. Так и пошло.

— А вы давно посещаете этот тренажерный зал?

— Год назад пришел, узнал, что Виталий теперь тут работает.

— А до этого где занимались? — не отставала Лариса.

Гатауллин отвел взгляд в сторону. Затем хмуро произнес:

— Так… Другие дела были.

— Вы сейчас где работаете? — с важным видом вставил вдруг Котов.

Гатауллин выразительно посмотрел на него и прямо ответил:

— Нигде.

— Понятно, — со вздохом констатировала Лариса, решив, что поговорит о Равиле Ринатовиче с самой Алевтиной Федоровной наедине. — А где вы находились во время поездки Виталия в Чехию?

— Дома был, — Гатауллин, казалось, слегка начал раздражаться.

— Вы живете один?

— Да.

— Ну что ж, — Лариса повернулась к Байбаковой. — Алевтина Федоровна, расскажите теперь о своих отношениях с Виталием. Как вы познакомились?

— Познакомились мы здесь, — начала тренерша. — Это было два года назад. Вернее, я здесь тогда уже работала, а Виталий только что пришел. А отношения… Как они обычно складываются у взрослых людей? Не станете же вы слушать, в какие кафе и рестораны мы ходили!

— Нет, конечно, — кивнула Лариса. — Я имела в виду так, в общих чертах.

— У нас все складывалось довольно гладко и ровно, мы жили без скандалов…

— А вы жили вместе? — перебила ее Лариса.

— Последние полгода. Это уже после того, как мы договорились о свадьбе. Правда, приходилось жить то у меня, то у него, потому что у меня взрослый сын и, к сожалению, он вырос большим разгильдяем, так что я не могу оставлять его надолго без присмотра. Мы когда в Чехию-то уезжали, я волновалась.

— Что, такой ненадежный парень? — удивилась Лариса.

— Да! — Байбакова с раздражением махнула рукой. — Безответственный совершенно. Институт совсем забросил, боюсь, того и гляди вышибут, работать тоже не хочет… Я сама виновата, избаловала его, — призналась она. — Я с мужем очень давно развелась, почти сразу, как Артем родился. Пил он сильно, — пояснила она. — И чувствовала себя немного виноватой, что мальчишка без отца растет. Старалась все для него делать, чтобы ни в чем не нуждался. Да, видимо, перестаралась, — с горькой усмешкой заключила она.

Котов озабоченно кивнул.

— Вы, наверное, хотите спросить, почему я повторно не вышла замуж, когда была еще совсем молодой? — продолжала Алевтина Федоровна. — Видимо, боялась наступить на те же грабли: обжегшись на молоке, дула на воду. Не хотела снова на пьяницу нарваться. А вообще-то, если честно, просто не нравился никто. Я, знаете, люблю настоящих мужчин — сильных, уверенных в себе, надежных…

Котов при этих слова гордо выпрямился и расправил грудь, несколько свысока поглядывая на присутствующих.

— А в наше время мужчины обмельчали, — продолжала Байбакова. — Ничего не умеют и, главное, не хотят. Все стараются за счет женщины прожить. В гости придут — цветочка не принесут, зато норовят еще и попользоваться чем-нибудь. Я таких не уважаю. А их, к сожалению, большинство. За собой не следят, в тридцать пять лет уже животы висят, мешки под глазами, одышка… В жизни ничего достичь не могут, только плакаться в жилетку умеют. Сколько ни знакомилась в свое время — ни на ком не могла выбор остановить. Нет, женщина должна чувствовать себя с мужчиной, как под надежным крылом. Вот тогда она будет счастлива!

Алевтина Федоровна производила впечатление женщины, которая сама кого угодно может взять под крыло. Однако твердость и уверенность в себе соседствовали в ней с женственностью и мягкостью. Лариса почувствовала, что Байбакова, прожившая много лет вдвоем с сыном и разочаровавшаяся во многих мужчинах, по-видимому, сохранила в душе большой запас нерастраченной ласки и заботы, которую готова была подарить своему «настоящему мужчине». Наверное, большую часть нерастраченных чувств она переносила на своего сына, поэтому он и вырос таким, по ее словам, «безответственным разгильдяем».

— Алевтина Федоровна, а как складывались отношения у вашего сына с Виталием? — затронула Лариса еще одну тему.

— Не очень гладко, — подумав, ответила Байбакова. — Артем вообще большой эгоист. Всегда считал, что мамочка живет только для него. А мамочке вот вздумалось и для себя пожить, — усмехнулась она. — К тому же Виталий был человеком жестким, порой даже резким. Он не очень-то позволял Артему выпендриваться и задирать нос. И мне не позволял. Знаете, я ему за это очень благодарна. Именно благодаря Виталию я сама стала гораздо строже с Артемом, многое начала ему запрещать. Конечно, это нужно было делать гораздо раньше, но, увы… — развела она со вздохом руками.

— А как вы уживались все втроем?

— По-разному, всякое бывало. Хотя мы не всегда жили втроем, — я же говорю — периодически уходили на квартиру к Виталию. А когда жили у нас, то Артем порой устраивал скандалы и истерики. Вернее, устраивал он их мне, потому что Виталий вмиг пресек бы подобные выходки. Кричал на меня, что я променяла сына на чужого мужика, что я не даю ему жить так, как он хочет. Хочет! Если жить так, как он хочет, нужно иметь огромный счет в Швейцарском банке. И тот закончится через год. В общем, пытался спекулировать материнскими чувствами, как всегда делают избалованные дети.

— А с самим Виталием как проходило их общение? — поинтересовалась Лариса.

— Ох, ну Артем порой позволял себе всякие глупые детские номера. Телевизор демонстративно переключал на другой канал, замок на дверь в свою комнату повесил… Как обиженный ребенок, — вздохнула Алевтина Федоровна.

— А где вы собирались жить после свадьбы? — уточнила Лариса.

— У меня в квартире, — ответила Байбакова. — У меня двухкомнатная, а у Виталия однокомнатная. Мы планировали отправить туда Артема. Хотя боюсь, что мне пришлось бы наведываться туда ежедневно. Теперь уже не придется, — дрогнувшим голосом заключила она.

— А у самого Виталия не было детей?

— Нет, — покачала она головой.

— А почему? Он ни разу не был женат?

— Нет, не был. Я сама удивилась, когда узнала об этом. Все голову ломала — такой мужик классный, почему же так получилось?

— И что он говорил по этому поводу? — полюбопытствовала Лариса.

— Шутил, что с его характером трудно ужиться, — улыбнулась она. — Характер у него и в самом деле был крутоват, но все-таки, наверное, причина не в этом. А в чем? Ну, не знаю, скорее всего просто так сложилось… Не встретил никого подходящего, вот и все, — пожала плечами Алевтина Федоровна.

— Равиль Ринатович, — обратилась Лариса к молчавшему Гатауллину. — А вы что-нибудь можете сказать по этому поводу? Все-таки вы с юности были знакомы с Виталием. Почему он так и не женился в свое время?

Гатауллин ответил своим обычным пожиманием плечами. Потом, наморщив лоб, сказал:

— Он другими делами увлекался. Спорт любил, потом в армию пошел… Он, вообще-то, рассудительный всегда был, не влюблялся сгоряча, как многие по молодости… Потому, наверное, и не женился рано, как многие из друзей. А потом уже более серьезно стал об этом думать. Вот и нашел… Алевтину, — он показал глазами на Байбакову, которая, вспомнив о своей неудавшейся роли жены Соловьева, снова едва сдерживала слезы.

Лариса задумчиво кивнула ему головой в знак того, что все поняла. И вновь задала тот же прямой вопрос:

— Как вы думаете, кто мог желать смерти Виталию? Это очень важно, если исключать возможность случайного убийства.

— Вы думаете, что кто-то специально поехал за нами в Чехию, чтобы там убить Виталия? — ахнула Алевтина Байбакова.

— Такую возможность нельзя исключать, — сказала Лариса.

— Да, кстати, ведь между Россией и Чехией безвизовый проезд, — снова важно вставил Котов. — Очень удобно, можно проехать, нигде не регистрируясь. К тому же дешевле, не надо покупать визу.

— Спасибо, — слегка усмехнувшись, поблагодарила Лариса мужа. — Так вот, в связи со всем этим я бы хотела познакомиться с людьми, которые окружали Виталия Владиславовича.

Байбакова вздохнула и, прикинув что-то в уме, проговорила:

— Приходите на поминки.

— Мне кажется, это будет наиболее удобный момент, — снова со знанием дела заявил Котов. — Правда, там обычно, кроме родственников, никого особо не бывает. И вряд ли тот, кто виноват в смерти Виталия, явится туда.

— Все равно, — заключила Лариса. — Познакомиться нужно со всеми.