Не тяни за хвост

Светлана Алешина, 2001

«…Я отошла еще на шаг к парапету и запустила руку в сумочку, выискивая платочек. В эту секунду взревел мотор, как мне показалось, прямо передо мною. Напомню, что свет, идущий от клуба, светил мне в глаза, так что видно мне было плохо. Руководствуясь больше слухом, чем зрением, я отскочила влево и увидала, как прямо на меня мчится огромный джип. Пришлось прыгнуть еще раз, потом еще. Я вжалась в стену старинной каменной беседки, оказавшейся на пути. Джип развернулся как раз на том месте, где я стояла за два шага до этого, и не перевернулся, хотя я ему того и пожелала, прости господи. Как мне показалось, скользкий, тускло блестящий в собственной тени борт джипа едва не коснулся меня. Впечатление было малоприятное…»

Глава 2

Она выбежала из ротонды.

Я удивленно посмотрела ей вслед и повернулась к ее подруге. То, что девчонки пьяны, я уже поняла, но теперь мне стало казаться, что степень их опьянения я немного преуменьшила.

— Он вас обидел? — спросила я у топтавшейся рядом со мною шатенки.

— Он убил ее парня, — ответила она, — только что, вон там. — Она показала рукой куда-то в сторону. — Такой козел, ему Надька никогда не нравилась, он Лешке свистел, свистел в уши и вот что удумал…

Эти слова я приняла как непонятную мне пиктограмму и, только расслышав всхлипывания, доносившиеся снаружи ротонды, поняла, что они что-то означают. Тот мужчина, что лежал передо мною, был жив, это точно. Я расстегнула сумочку и нащупала сотовик. Нужно было вызывать «Скорую».

Поправив на плече сумку, я вышла из ротонды и увидела стоящую на коленях девушку. Теперь я знала, что ее зовут Надя. Перед Надей сидел на земле, прислонившись спиной к стене ротонды, парень, избитый так же сильно, как и первый.

Я подошла ближе и наклонилась над вторым парнем.

— Уйди, — глухо сказала Надя, — уйди, ударю! Он умер.

— Подожди! — Я схватила парня за руку. Пульс был почти нормальным, ясно прощупывающимся, хотя и слабым.

— Он жив! — сказала я и вынула телефон из сумки, набрала «ноль-три» и вызвала «Скорую помощь».

Надя уже начала приходить в себя.

— Фу-ты, — она отерла лоб, — как затмение какое-то нашло… Живой, говоришь?

— Конечно, сама, что ли, не видишь?

Словно в подтверждение моих слов парень слабо застонал. Я протянула руку к его голове и нащупала у него на затылке огромную шишку.

— Наверное, его ударили по голове сзади, — сказала я и отошла. Все было ясно: очередная пьяная разборка. Неинтересно.

— Это все идиотская текила с экстази, — пробормотала Надя, тяжело поднимаясь с земли и одергивая платье. — Меня тошнит от этого говенного напитка, но куда же деваться — приходится пить. Крутой считается. Кактусовка хренова.

Я искоса посмотрела на Надю и заметила, что она так же смотрит на меня.

— А ты мажорная, — сказала она, кивая на мой сотовик, — бизнесвумен, что ли?

— Журналистка, — ответила я. — Что здесь произошло?

— Ага, так я тебе и сказала! — хмыкнула Надя. — Тебе скажешь, а ты пропишешь в газетке или где ты там работаешь… Может быть, еще в телевизоре покажешь.

— Я работаю в газете, — просто сказала я.

— В газете, — протянула Надя. — А может, это и к лучшему.

Она замолчала, что-то обдумывая, и тут послышалась сирена — на дороге, спускающейся к «Астарте», замелькали огни машины «Скорой помощи».

— Сюда! Сюда! — Надя замахала руками и побежала ей навстречу. — Маш, ты где? — крикнула она, оглядываясь.

— Пойду я, Надь, — отозвалась ее подруга, стоявшая у меня за спиной, — а то Алекс, наверное, там уже икру мечет.

— Да? — переспросила Надя и махнула рукой. — Ну иди, ладно. Ты ему про меня скажешь?

— Скажу, не волнуйся! А уж что потом, это я не буду виновата.

— Да ладно, — махнула рукой Надя и махнула еще раз подъехавшей машине «Скорой помощи».

Маша ушла не оглядываясь, на ходу поправляя прическу.

— Сюда! Здесь, — быстро заговорила Надя, выдергивая с переднего сиденья пожилого мужчину в белом халате.

— Кто вызывал бригаду? — скучно спросил он, не выказывая желания торопиться.

— Я вызывала, — ответила я, вышла вперед и представилась: — Главный редактор газеты «Свидетель» Бойкова Ольга Юрьевна. Я проходила мимо и обнаружила двух мужчин со следами побоев. Один здесь, — я показала на сидевшего на земле, — а второй — в ротонде.

Врач молча сгреб с сиденья машины чемоданчик и неторопливо направился, куда я ему показала.

— «Свидетель» — это который ничего не боится и печатает все подряд? — уважительно спросила у меня Надя. — Здорово!

— Ну не совсем так, как ты сказала, — усмехнулась я, — даже совсем не так…

— Брось, я однажды читала про что-то… не помню уже. Слушай, может быть, ты мне и понадобишься! Как тебя найти в случае чего, а?

Мне было не очень интересно узнать, чем все закончится, я уже хотела отговориться как-нибудь повежливей, но тут заметила подходившего Фиму с обеспокоенным лицом. В руках он нес целых три мороженых, и все они были разные.

Я решила быстро закончить все эти дела, вынула из сумочки визитку и протянула ее Наде.

— Возьми. Ну а как тебя найти? — спросила я больше из вежливости, чем из насущного интереса к этой девушке. — Тоже в случае чего?

— Меня? — переспросила Надя, уже дергаясь в сторону машины «Скорой помощи», куда на носилках внесли ее Лешу и уже подносили второго парня. — Меня? А зачем? А впрочем, плевать, пиши. — И, отбегая к машине, она крикнула: — Ломоносова, 10, квартира 12! Телефона нет и пейджера тоже!

Дверцы в машину уже закрылись, она тронулась с места, и Надя побежала следом и застучала по борту сумочкой:

— А ну откройте, лепилы гребаные! Откройте, козлы, я с ним поеду! Откройте!

Она кричала до тех пор, пока дверца не отворилась, и Надя запрыгнула внутрь притормозившей машины.

— Что тут произошло? — спросил Фима, внимательно обшаривая меня взглядом.

— Ты знаешь, — сказала я, — дичь какая-то. Одна из сцен, как я понимаю, из жизни тарасовских низов. Представь себе…

Я уцепилась Фиме за руку и начала пересказывать все, чему только что стала свидетельницей.

— Таких историй, знаешь, сколько каждый день происходит! — огорчил он меня.

Я тут же замолчала.

— Извини, — сказал он, — я не хотел тебя обидеть, понимаю твое потрясение. В принципе, меня и самого задело: девушки вдруг побили мужчину… Неприятно.

— Или обидно?

Я внимательно взглянула на Фиму. Тут-то я и обратила внимание на мороженое в его руках.

— А для кого мороженое, юноша? — удивленно спросила я. Ну нравится мне озадачивать людей, не могу отказать себе в этой маленькой слабости.

— Для тебя же, мечта моя, — залепетал растерявшийся на секунду Фима. — Ты заказала, и я не покладая ног…

— В общем, ясно, — оборвала я его и выбрала себе шоколадное «Кимо».

Мы стояли с Фимой, опираясь на парапет, только на несколько шагов отойдя от ротонды. Я ела одно мороженое, Фима — другое, волны шуршали под нами, ночь продолжалась. Ощущение романтики и отдыха постепенно возвращалось.

Из «Астарты» вышли двое мужчин. Кратко переговорив с двумя девушками, курившими у входа, они отошли и тоже закурили в стороне от них.

До них было с десяток метров.

— Фима, — вспомнила я вдруг, едва не уронив мороженое, — давай-ка я пройду вперед, а ты внимательно посмотри…

— На тебя? — улыбнулся Фима.

— Вот именно, — сказала я, — сзади я…

— Я уже смотрел, и не один раз. Мне все нравится. Все-все, и сзади, и спереди, — начал трепаться Фима по своей гнусной привычке. — Но если ты так настаиваешь, то я, конечно же, смогу и…

— Ну хватит, а? — не выдержала я. — Тут дело серьезное. Посмотри, не обтерла ли я стенку… грязи нет?

Я прошла немного вперед, потом повернулась лицом к Фиме, посмотрела на его отвратительно серьезную физиономию и снова повернулась к нему спиной.

Я сделала два шага, даже немного поиграла бедрами, ну не так вульгарно, конечно, как некоторые служебные дамы из фильма «Служебный роман», а самый минимум, когда и не понимают мужики, нарочно это делается, так сказать, в их честь или же естественно получается.

— Да вроде все нормально, — сказал Фима и подошел ко мне.

— Что нормально? — возмутилась я.

Мне показалось, он невнимательно смотрел. Да и что можно разглядеть при таком прыгающем свете, который и не свет вовсе, а мерцающий инфернальный полумрак.

— Самой придется проверить, — вздохнула я, едва не прослезившись от нашей печальной женской участи. — Все нужно делать самой. Пошли!

— Куда? — Фима застенчиво осмотрелся и уронил фольгу от мороженого на землю сзади себя.

— Все тебе скажи! — ответила я. — В дамскую комнату, там есть большое зеркало в холле.

— Я туда не пойду, — все так же серьезно ответил Фима, — меня посетительницы не поймут.

Я фыркнула и поддержала шутку:

— Не волнуйтесь, юноша, я попробую объяснить, что вы со мною за компанию.

Мы прошли к второму выходу из «Астарты», и я оставила Фиму охранять мое недогрызенное мороженое. Фима послушно остался, а я, миновав немного расширившуюся компашку курящих и сплетничающих девчонок, столпившихся около выхода, вошла в «Астарту». Я направилась по коридору к комнатке с изображением почему-то дамской туфли на двери. Странно, правда? Почему именно туфля? Почему же не шляпка? Или не сумочка? Наверное, это зависит от способностей штатных художников заведения и уровня помпезности руководства.

Пройдя по прямому неширокому коридору примерно половину пути до туфельной комнаты, я обернулась, чтобы проверить, не начал ли Фима тайком поедать мое мороженое. Однако Фиму я не увидела. Зато увидела двух симпатичных парнишек, неторопливо идущих в том же направлении, что и я. Коридор пустым не был, несколько девушек стояли в середине, две или три шли навстречу мне, еще несколько направлялись, похоже, туда же, куда и я, но парней все пропускали и с интересом смотрели на них. Мне кажется, две совсем молоденькие девчушки, мимо которых парни только что прошли, даже не успели закрыть рты, распахнутые от восторга.

Оба парня были высокие, неплохо одетые и недурны собой. Они быстро шли по этому коридору, направляясь непонятно куда. Кроме дамско-туфельной комнаты, в этом коридоре находилось еще несколько помещений, но на их дверях ничего не было изображено. И за этими дверями могло оказаться все что угодно, от какой-нибудь насосной станции — я плохо представляю себе, что это такое, я просто так сказала — до прочих не менее важных подсобных помещений этого здания.

Решив, что мальчики работают в охране этого заведения и просто что-то проверяют, я отвернулась. Я шла и думала о том, что где-то уже видела этих двух парней. Через три шага я вспомнила: это они стояли и курили на свежем воздухе, пока я разговаривала с Фимой.

Я поравнялась с первой дверью неизвестного назначения, расположенной справа, и тут-то и началось оно.

Приключение. Черт бы его побрал.

Мне на плечи легли чьи-то тяжелые руки. Повторю: дело происходило в коридоре, и не в пустом. Люди ходили туда и сюда, поэтому от неожиданного прикосновения взвизгивать было бы глупо: это мог быть кто-то из знакомых.

Вот так примерно и соображая, я неторопливо обернулась на ходу и увидела над собою в поразительной близости лицо одного из парней.

— Привет, жаба, — добродушно сказал он.

Второй в это время обошел меня слева, и я почувствовала неприятный укол в бедро.

— Что это? — спросила я, невольно отшатываясь.

Первый парень поддержал меня и проговорил:

— Осторожно, девушка, тут же стена. Вы могли ушибиться.

— Извините, — пробормотал второй, засунул руку в карман и отошел. Я поняла, что уже не иду никуда, а стою около стены в том же самом коридоре и вроде как разговариваю с этими двумя парнями, но нить беседы не связывается и я чего-то недопонимаю.

— Вам плохо, девушка? — спросил у меня первый парень и решительно взял меня под руку.

— Что-то не то, — пробормотала я и оглянулась. Второй стоял чуть дальше и смотрел в другую сторону.

— Выйдем на воздух, а то тут душно, — предложил все тот же самый разговорчивый из двух, развернул меня и повел не обратно, а к одной из дверей. За нею оказалась еще одна дверь, ведущая на улицу. Я и не знала, что в «Астарте» есть еще какие-то выходы, и уж тем более не предполагала, что познакомлюсь с ними при таких обстоятельствах.

Я как-то смутно понимала, что мне не нужно возвращаться обратно на улицу, потому что… потому что… мне надо сделать…

Вот так, пытаясь собрать мозги в кучу, а мысли во что-то смыслосодержащее, я словно очнулась и уже увидела себя на улице.

Подмигивание прожектора на крыше здания немного отрезвило меня. Я вспомнила, что Фима ждет меня где-то здесь, а вот идти к нему я не могу, потому что… потому что Фима что-то не сделал и я пошла от него…

Я увидела перед собой блестящую дверку большой машины, кажется, это был джип темно-зеленого цвета. Увидела, как дверка распахнулась. Слегка подтолкнув в спину, меня посадили на заднее сиденье.

Следующее просветление на меня нашло, когда машина уже куда-то ехала. Я нахмурилась, посмотрела по сторонам и четко осознала, что я не узнаю ни машины, ни людей, находящихся в ней, и понятия не имею, куда меня везут. Я скомандовала себе «стоп» и снова внимательно осмотрелась. Ситуация была слишком необычной, чтобы поверить в нее сразу.

Слева от меня сидел парень, одетый в легкую куртку, какую-то темную, я не поняла, какого именно цвета была эта куртка, да и не приглядывалась. Парня этого я не знала. То есть я помнила, что он окликнул меня в коридоре и потом…

Мозги у меня прояснились, наверное, даже слишком быстро, и я заорала:

— Куда вы меня везете?!

Я вспомнила про свой сотовый телефон и с силой прижала к себе сумочку. Главное было незаметно сунуть руку в сумку и нажать три кнопки. Первая зеленая слева, а потом «ноль» и «два». После этого пусть делают со мною, что хотят, я буду орать до последнего. Может быть, дежурные в милиции меня и запеленгуют.

Жаль только, что эта идея пришла мне в голову уже после того, как я начала орать. Ну что поделаешь, бывают в жизни ошибочки, не всегда же быть Ольге Юрьевне самой умной.

— Очнулась, жабенция? — весело спросил у меня парень, сидящий со мною рядом, и погрозил мне пальцем: — Ты не шуми, бесполезно…

— Что значит бесполезно?! Да кто вы такие?! — крикнула я.

Я нащупала застежку сумочки и, к сожалению, не слишком ловко, не в одно движение расстегнула ее. Надо же понимать, в каком положении я находилась. Вас сначала накачали бы какой-то дурью, а потом заставили проснуться неизвестно где и неизвестно с кем. Посмотрела бы я, с какой точностью вы бы действовали.

Парень заметил мои движения и наклонился ко мне.

— Что у тебя там? — резко спросил он, кладя руку на сумочку.

— Что там такое, Колян? — обернулся парень, сидящий рядом с водителем. И этого я узнала. Это он сделал мне укол в коридоре. — Ляля очухалась и орать начала? — лениво спросил он и посоветовал: — Заткни ей варежку.

— Да она еще и за сумку хватается, — сказал мой сосед, отбрасывая мои руки от сумочки. — Ну-ка, не дергайся, ты, профура! Тебя же пока не обижают!

— Да у нее там, наверное, дневная выручка да упаковка козырной резины, — засмеялся передний. — Успокой ее, а то в ушах звенит от визга.

Меня успокоили. Не буду говорить, как именно, в общем, двух раз хватило. Я отвалилась вправо, прижалась лбом к стеклу и заплакала от бессилия. Мой сосед, откликающийся на простецкое «Колян», распахнул мою сумочку и заглянул в нее.

— А приколись, брателло, — похохатывая, сказал он, — у нее сотовик в сумке! Во, смотри! — Колян вынул мой телефон и поднял его вверх.

Передний обернулся и присвистнул.

— Ну ни хрена себе! — рассмеялся он. — Блин, как кучеряво живут бляди! А налоговые декларации не заполняют!

— Ну, они же черным налом берут! — разумно заметил Колян, опуская мой телефон в карман своей куртки.

— Ну прямо коллеги! Гы-гы! — развеселился передний, и оба заржали над своей незамысловатой шуткой. Даже молчаливый шофер усмехнулся.

Я не успокоилась, но почти смирилась со своим положением и с тоской уставилась в окошко. За ним мелькали совсем не городские пейзажи. Мы ехали куда-то в сторону нового моста через Волгу. От «Астарты» можно было ехать за город только в этом направлении.

Я решила молчать и ждать. Молчать, хоть это и было нестерпимо и страшно. Не знаю, что меня ждало дальше. Может быть, какой-нибудь пригородный загаженный и вонючий публичный дом. Я вспомнила несколько статей в нашей газете о сексуальных рабынях, и мне стало совсем нехорошо.

Я постаралась думать о чем-нибудь нейтральном, но почему-то стала вспоминать Фиму. А интересно, он так и стоит с недоеденным мороженым в ожидании меня? Долго же ему придется стоять… Я, стараясь двигаться незаметно, перевернула свою левую руку и посмотрела на часы. Они показывали половину первого.

Мне это ни о чем не сказало. Я не помнила, сколько было времени, когда я рассталась с Фимой, зато теперь я получила точку отсчета на будущее.

Мысли мои вернулись к самому похищению, и я удивилась, как нагло и почти неприкрыто оно было произведено. Меня не отлавливали ни в каких укромных местах, а взяли среди людей. Именно взяли, и никак иначе. Я вспомнила, как эти двое бизонов терпеливо стояли и курили на улице, пока я разговаривала с Фимой, как они потом шли за мной по коридору…

Я подняла голову от резкой догадки. Им была нужна я! Только я, никто другой! Поэтому они, найдя меня, вычислив, наверное, по фотографии или по наводке, пошли практически в открытую и… и выполнили заказ? Получается так.

Я тут же, приняв свою догадку за рабочую гипотезу, начала спешно вспоминать, кого же мы так сильно задели в своих публикациях, что этот некто решил организовать мое похищение и… возможно, убийство!

Я вздрогнула от этой кошмарной мысли и постаралась успокоить себя доводом, что если бы меня хотели убить, то давно бы убили. Довод оказался слабоватым. Тогда я напомнила себе, что взяли меня прилюдно, а это значит, что если пойдет расследование, то свидетели найдутся!

Найдутся свидетели по делу об убийстве главного редактора газеты «Свидетель»! Я представила себе передовицу нашей газеты, свою фотографию в траурной рамке… и эта мысль меня добила. Я просто закрыла глаза и решила ждать, что будет дальше.

Слава богу, долго ждать мне не пришлось. Машина замедлила ход, потом я почувствовала, что мы поворачиваем. Я открыла глаза и посмотрела в окошко. Мы въезжали во двор незнакомого мне коттеджа.

«Так и есть, — подумала я, — привезли к боссу, и теперь мне придется расплачиваться за слишком длинный язык, слишком бойкое перо, за высокую скорость редакторского набора…»

Джип остановился напротив модно отделанного булыжником крыльца, и передний «братишка» повернулся ко мне.

— Приехали, мадам. Сделай мордашку поприветливей. Сейчас встретишься со своим старым знакомым.

Колян открыл дверку со своей стороны и медленно вылез из машины. Держа у себя под мышкой мою сумочку, он наклонился и заглянул в салон.

— Ну, ты там приклеилась, что ли? Сюда иди, — спокойно произнес он.

Я помедлила, а потом решилась выйти. Какой смысл был забиваться в уголок, как напуганное животное? Все равно же вытащат, если захотят. Иди уж, Оля, выясняй, куда, к кому, зачем и что тебе потом будет. Пока ясно, что твое убийство в ближайшие минуты не планируется. И то слава богу.

Я постаралась держаться внешне спокойно, но ноги как-то незнакомо повели себя, словно я час назад отбегала десять километров, и вот теперь вся усталость в мышцы и вступила.

Я не вышла из джипа, а вывалилась из него и замерла в удивлении. Из-за дома показалась девушка в красном спортивном костюме и остановилась, глядя на меня. Мы молча мерили друг друга взглядами, а мои конвоиры как-то тихо переминались рядом со мною, не говоря ни слова.

Девушка тряхнула головой, поправила длинные волосы каштанового цвета, молча повернулась и снова ушла за дом.

— Блин, так бы и впендюрил Ирке, — задумчиво пробормотал «братишка».

— Ага, — энергично подтвердил Колян, — а потом папа тебе так впендюрит, что всю жизнь подпрыгивать будешь.

— Да уж, — согласился «братишка», — это и останавливает…

— Ну ты, что встала! — Колян показал мне рукой на крыльцо. — Туда иди, — коротко проговорил он.

Я сделала шаг в указанном направлении.

— Вперед, — резко повторил Колян и толкнул меня к крыльцу.

Пришлось повиноваться. Теперь я была на совсем чужой территории, и помощи ждать не приходилось.

Конвоируемая двумя здоровыми парнями, я подошла к крыльцу и поднялась по его трем ступенькам.

Колян открыл незапертую входную дверь, декоративно отделанную дубовыми панелями, и мы вошли в небольшой холл. Миновали его и остановились у двойных дубовых дверей, ведущих в глубь дома.

— Типа, доложить надо, а то здесь Берримора нет, — проговорил Колян, растерянно оглядываясь на своего дружка.

— А что же шеф, — пробалагурил «братишка», имени которого я пока не узнала, — не заведет себе какого-нибудь децла? Приколись, выходит сейчас этот пень с бородой и гутарит: «Овсянка, сэр, ту дей тебя в селезенку!»

— Прикололся, — серьезно сказал Колян, — а смеяться после слова «лопата»?

Он стукнул пару раз в правую половину дубовой двери, прислушался и стукнул еще раз громче.

— Кто там? Это ты, Николай? — послышался из-за двери слабый мужской голос.