К чертовой бабушке

Светлана Алешина, 2003

«…Шарканье на секунду прекратилось, а потом вдруг раздался громкий стук чего-то тяжелого, и из окна Марии Афанасьевны прямо на Алину вылез какой-то мужик. Алина отпрянула в сторону, инстинктивно заслоняясь пустым пакетом. – Вы кто? – обретя дар речи, громко спросила она мужчину. Во дворе было глаз выколи, но глаза немного привыкли к темноте, и Алина смогла рассмотреть, что мужчина, вылезший из окна, был невысоким, коренастым кавказцем, одетым в светлую толстовку и спортивные брюки. Здесь, во дворе, Алина видела его впервые. – А? – хрипло отозвался тем временем тот. – Кто вы и что здесь делаете? – строго повторила Алина. – А ты кто? – вместо ответа спросил мужчина с характерным акцентом. – Что вам здесь нужно? – не выдержав, крикнула Алина. – Я сейчас позвоню в милицию. – Звони, – вдруг согласно кивнул кавказец и двинулся к калитке…»

Глава 2

На следующий день, как и было условлено, Эвелина Горская отправилась к Марии Афанасьевне вместе со своим другом. Ей не очень-то хотелось снова возвращаться в ее жилище, едва она вспоминала о его убогости и запущенности. Правда, ее радовала уверенность, что сегодня все закончится быстро.

Что же касается визгливых криков старушки, то они как раз не столь сильно раздражали ее, поскольку у Эвелины самой так и чесался язык вступить с Марией Афанасьевной в дискуссию и сказать ей, кто она такая на самом деле. Анатолий невозмутимо восседал за рулем, а Эвелина, наморщив лобик, уже представляла, какими красочными выражениями она наградит старушку, если та снова начнет ломать комедию и соберется умирать, не давая обыскивать дом.

Однако прием, который ожидал ее в просторном и густозаселенном дворе, оказался для Эвелины Горской полным сюрпризом.

–…В маске он был! — услышала она знакомый тонкий, визгливый голос, едва отворила калитку, и несколько оторопела.

Не входя во двор, она увидела, что Мария Афанасьевна сидит на лавочке, держа в руках свою палку. Из окна соседнего дома выглядывала худощавая женщина интеллигентного и болезненного вида в накинутом на плечи кипенно-белом кружевном платке. Возле старушки стоял невысокого роста плотный мужчина, явно принадлежавший к одной из национальностей Кавказа. К какой, Эвелина не могла пока понять, да и не задавалась такой целью. Он внимательно слушал Марию Афанасьевну, сочувственно и с пониманием кивал лысеющей головой.

— В маске и с автоматом, — продолжала тем временем старушка…

— С автоматом? — переспросила худощавая женщина, а кавказец недоуменно вытаращил глаза.

Мария Афанасьевна, поняв, что перегнула палку, беспокойно поводила глазами и тут же поправилась:

— Ну, может, и не с автоматом, может, прицепил что-то, чтобы меня сильнее напугать, я не знаю! Только обещал меня пристрелить! Это те бандиты его наняли, которые вчера приходили! Не зря же она их привела! Все разузнали — и вот, пожалуйста! Зачем только я их пустила?

Заинтересованная, Эвелина Горская обернулась к своему спутнику. Тот успокаивающе сжал ее руку и первым вошел во двор.

— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался он сразу со всеми и перевел взгляд на Марию Афанасьевну.

Та поджала губы и отвела забегавшие глаза в сторону, закрывая лицо платком.

— Что здесь случилось? — продолжал Анатолий, не зная, к кому лучше обратиться.

— Да что случилось, вон к бабушке залезли ночью! — горячо заговорил кавказец. — Куда такое годится? Никуда такое не годится!

— Кто залез? — нахмурившись, продолжал уточнять Анатолий.

— Кто, кто! Это у вас надо спросить, кто! — вылезла из-за спины кавказца Мария Афанасьевна, чувствуя поддержку.

— Подождите, объясните спокойно, — попросил спутник Эвелины. — Мы впервые слышим об этом!

— Ко мне ночью залез сын вашей Татьяны! — как обычно, растягивая слова, повысила тембр голоса старушка. — Разбил окно и залез! Вон, до сих пор осколки валяются, теперь еще стекло новое вставлять надо. Передайте ей, что она мне должна деньги за стекло! — неожиданно повернула старушка.

— Какой сын? — воскликнула Эвелина.

— Какой, какой… Пашка, какой же еще!

— Но этого не может быть, ведь они вчера уехали! — повернулась к соседям Эвелина. — Что вы такое говорите?

— Не уехали они никуда! — продолжала выдвигать свою версию Мария Афанасьевна. — Они нарочно мне мозги запудрили, а сами остались, чтобы ночью залезть. Еще и за замок новый мне деньги должны, я своих пятьсот рублей отдала! — беззастенчиво врала бабулька, уже забыв, что десять минут назад рассказывала Ольге Андреевне, что собирается написать заявление в собес с тем, чтобы ей выделили на покупку замка сто рублей.

— Так, а с деньгами что? — вспомнила наконец, зачем пришла, Эвелина. То, что она услышала во дворе, не могло не вызвать у нее временную амнезию.

— Нет у меня никаких денег! — выкрикнула Мария Афанасьевна. — И не было отродясь, я вам сразу сказала!

— Но мы же собирались сегодня вместе все просмотреть еще раз, — воскликнула Горская. — Мы для того и приехали.

— Не дам я вам ничего смотреть! Я вообще больше никого чужого в дом не пущу! Мне жизнь моя дороже, чем ваши евро! Я и так вчера чуть богу душу не отдала, вон до сих пор следы на шее оттого, как он меня душил!

— Так он вас душил? — подняла брови Ольга Андреевна. — Вы говорили, пристрелить грозился.

На этот раз Мария Афанасьевна не растерялась.

— Ну да, сначала говорил, что пристрелю, — кивнула она. — А потом душить кинулся! У меня вся шея в синяках, — добавила старушка, поднимая воротник линялого фланелевого халата.

Эвелина растерянно переводила взгляд с одного присутствующего на другого. Соседи, видимо, совершенно не хотели ввязываться в эту сомнительную историю, поэтому молчали. Кавказец прошел к своему дворику и принялся обливаться холодной водой из бочки, вскрикивая то ли от холода, то ли от удовольствия. Ольга Андреевна с рассеянной полуулыбкой смотрела на его упражнения и ничего не говорила, чуть нахмурив брови. Мария Афанасьевна завозилась на скамейке.

— Я в дом пойду, — поднимаясь, известила она всех и проворно заковыляла в сторону своей двери, которую долго-долго запирала на какой-то раскуроченный замок.

— Пойдем, — тронул Эвелину за плечо Анатолий. — Нам тут больше делать нечего.

— А деньги? — изумилась Горская.

— Ты же слышала, что она сказала. Видно, еще не созрела. Сейчас к ней попробуй полезь — она такой скандал устроит, что все соседи сбегутся, милицию еще вызовут, — начал объяснять Анатолий.

— И что же делать? — капризно притопнула ногой Эвелина.

— Видимо, ждать и приезжать еще раз. Но только потом.

— Еще раз? — округлила глаза Горская. — Но это же… время терять.

Анатолий пожал плечами.

— Ой, зачем я согласилась? — прижала пальцы ко лбу Эвелина, уже забыв, что сама предложила Татьяне помощь в этом сомнительном деле.

Анатолий снова промолчал, хотя, наверное, мог бы сказать подруге, что сама виновата. Но обострения отношений и ответных словес, которых наверняка было бы множество, он не хотел.

В машине расстроенная Эвелина закурила сигарету.

— Ну что же теперь нам делать, Толя?

Тот неопределенно пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, пусть Татьяна приезжает снова и разбирается сама с ней, — помолчав, ответил он.

— Да Татьяна с ней нянчится как с порядочной! — вскричала Эвелина. — Эх, у меня бы эта бабка не отвертелась!

— Тебе не стоит больше вмешиваться, — уже более настойчиво заметил Анатолий. — Тем более что здесь совсем какие-то дела непонятные творятся. Сама слышала — взлом был, налетчики какие-то… Неизвестно, собственно говоря, где на самом деле теперь деньги.

— Ты что же, хочешь сказать, что Татьяна сама виновата? — возмутилась Эвелина.

— Я просто хочу сказать, что дело такое… мутное, — пояснил Анатолий.

— Мутное… — задумчиво проговорила Горская и вдруг просияла, щелкнув пальцами.

— Ты что? — удивился Анатолий, глядя на переменившуюся в лице Горскую.

— У меня есть специалист по мутным делам! — радостно завопила Эвелина. — Точно! Вот к кому нужно обратиться! Сейчас же едем к нему!

— К кому? — уточнил Анатолий.

— К частному детективу! — подняла палец его подружка.

— И что он будет делать? — продолжал удивляться поклонник.

— Не он, а она! — поправила Эвелина. — А что будет делать… Мутное дело распутывать, вот что! Это, я тебе скажу, не женщина, а кладезь мудрости! Едем!

* * *

У Ларисы Котовой в это время дома шла подготовка к дню рождения мужа. Мероприятие в этом году отличалось от предыдущих особой торжественностью. Нет, дело было не в том, что Евгению стукнуло в плане прожитых лет нечто круглое, как раз наоборот — сорок три — ни туда ни сюда, — а в том, что Котов наконец-то разобрался в своих взаимоотношениях с алкоголем. То ли кризис среднего возраста был преодолен, то ли внутренние силы вывели куда надо, но из запойного никчемного человека он вроде бы начал превращаться в достойного члена общества, умеренно пьющего и гуляющего семьянина.

И бизнес начал поправляться, приобретать утраченные за годы пьянок динамизм и успешность. В общем, на своего «нового русского» Котова его жена, тоже «новая русская», Лариса, глядела теперь без прежнего презрения и негодования.

Поэтому день рождения решено было отметить как полагается — чинно и благородно. Не так, как в прошлые разы — с валянием на диване и под ним, на столе в тарелках и под столом. Были званы старые друзья семьи, среди которых самыми-самыми считалась чета Асташевских. Стас и Елена, преодолев горнило временного разрыва, тоже теперь подуспокоились и пришли к выводу, что для радикальных решений они слишком стары и не стоит искушать судьбу метаниями в поисках новых партнеров. Как оба успели убедиться, новое не всегда есть лучшее.

И вот как раз в то время, когда Лариса проявляла порядком подрастерянный ею кулинарный азарт у домашней плиты, прозвенел звонок.

«Что-то рановато для гостей, два часа дня», — отметила она про себя, идя к домофону.

— Лара, это я, Лина, — прозвучал голос подруги и по совместительству личного парикмахера.

— Можешь открывать, — нажала Лариса на кнопку, и дверь на первом этаже автоматически открылась.

«Не очень-то ко времени», — подумала она про себя. Евгения пока что не было, Настя убежала по своим делам, она была дома одна, но… Нужно было готовиться к вечеру — раз. А с Эвелиной этого делать невозможно — она заболтает своими глупыми разговорами кого угодно. И Евгений терпеть Эвелину не может — это два. Вдруг явится раньше, увидит, настроение испортится, мало ли что. Да и вообще, Эвелина прежде всегда звонила перед тем, как нанести визит. Вообще уже, что ли, чувство такта изменило?

— Лара, я к тебе по делу, — словно предчувствуя не очень благосклонное отношение к ее визиту, с порога заявила Горская.

— Ну, проходи, что случилось? — ответила Лариса.

— Ой, случилось много чего… — Горская тут же вернула себе легкомысленный вид и, бросив сумочку на диван, уселась на стул. — Но… Есть нечто по твою душу… Подожди, а чем это так вкусно пахнет? Лара… Ла-ра! Какой потрясающий запах!

«Ну, так и есть! — снова про себя начала досадовать Котова. — Сейчас начнется перескакивание с темы на тему, вопросы, недослушивание ответов, снова вопросы совсем из другой оперы, потом рассказ про очередного или, скорее, очередных любовников…»

— У Жени сегодня день рождения.

— Да? — подняла вверх брови Эвелина. — Ни за что бы не подумала.

— Почему?

— Какой же он Лев? Он на Льва совсем не похож…

— Сейчас пока еще Рак, — возразила Лариса.

— Ах, ну да! Ну, неважно… А, ну может быть, да, я замечала у него, что он как бы пятится назад… А что ты готовишь?.. Ой, я вчера такое пробовала, между прочим, у твоих конкурентов… Но у тебя все равно лучше. Обиделась, да?.. Не обижайся, это я так…

— Лина, ты о деле каком-то говорила, — прервала Горскую Лариса, подходя к плите.

— Да, у меня для тебя есть одно дело, — безапелляционно заявила Эвелина очень приподнятым тоном.

— Какое дело? — спросила Лариса, попутно переворачивая на сковородке жарящееся мясо. — У меня на сегодня все дела отменяются.

— Там… кража… на большую сумму, — неожиданно с придыханием выпалила Горская.

— Кража? — переспросила Лариса.

— Да, Лара, у меня есть клиентка, хорошая очень знакомая из Харькова, свадебные платья здесь продает… Очень такая видная дама, у нее муж там ректор института… забыла какого…

— Так что у твоей клиентки? — снова перебила Котова, поскольку, если Эвелину вовремя не остановить, она будет сыпать всякими подробностями до бесконечности.

— Так вот, у нее украли деньги. Представляешь, украла квартирная хозяйка! Она сюда приезжает из Харькова свадебные платья продавать, ну, бизнес налаженный, все схвачено, она женщина деловая…

— Украла хозяйка, — пробормотала себе под нос Лариса, тщетно пытаясь отсеивать в словах подруги зерна от плевел.

— Она приходит вечером, а денег нет! А там, между прочим, тысяча восемьсот евро!

— И что же в этом интересного? — по-прежнему не отрывая взгляда от готовившегося блюда, спросила Лариса.

— Но она не сознается, стоит на своем, мол, не брала! — повысила голос Эвелина.

— И что?

— Ну как… Это же по твоей части. — Горскую не так-то легко было поставить в тупик.

— Нет, это не по моей, — спокойно возразила Котова. — По моей — это когда нужно преступника искать, вычислять, разоблачать. А тут все ясно — вот она хозяйка, вот они деньги, и все дела.

— Она не признается, а потом к ней кто-то залезал в дом, я думаю, что для отвода глаз… А бабка теперь кричит, что это Татьяна не то кого-то наняла, не то своего сына подослала! Но это же чушь, они уехали вчера вечером вместе с сыном. Этот кто-то наверняка и стоит за этой кражей, он-то наверняка и взял деньги, а потом старушку просто за ненадобностью и прикончит.

— Это что-то из области фантазий, — отмахнулась Лариса.

— Ну, не знаю, — фыркнула Горская. — Тебе что, такое неинтересно?

Эту фразу Эвелина произнесла так, будто смертельно обиделась на подругу, будто она принесла ей безумно дорогой торт на день рождения, а ее подарок не оценили и снисходительно хмыкнули при виде кулинарного чуда.

— Да в общем-то, наверное, нет, — честно призналась Лариса.

Повисла пауза. Горская поджала губы, порывалась было что-то произнести и уже несколько раз открывала рот, но так ничего и не сказала. Лариса наконец оторвалась от плиты и посмотрела на Эвелину.

— Лина, но ведь это дело такое… бытовое, — попробовала улыбнуться она. — С какой стати это меня может заинтересовать?

— Но вдруг там нечто такое…

— Ну что там такого? — всплеснула руками Котова. — Что там может быть такого? Обычное дело, таких знаешь сколько по всей России! Пускают людей на квартиру, а те крадут…

— Тут совершенно другой случай! — воскликнула Горская. — Тут, наоборот, хозяйка украла, понимаешь, хозяйка, а не квартирантка! Да я вообще не понимаю, зачем было идти в эту грязь! Я бы ни за что, ни за что не согласилась там жить, хоть и временно! Будто не могла найти себе квартиру получше.

— Наверное, деньги экономила, — объяснила Лариса.

— Экономила! — передразнила Горская. — Доэкономилась вот, увели почти целых две тысячи евро!

— Ну, в конце концов, это ее проблемы. Наверняка вскоре все выяснится.

— Ну, может быть, — наконец согласилась Эвелина с доводами Котовой. — Бабка эта и раньше так делала, чтобы позлить Татьяну, а потом деньги находились.

— Вот! Вот! — воскликнула Лариса. — А ты мне предлагаешь заняться делом, не стоящим выеденного яйца!

— Дело в том, что мы договорились прийти сегодня, поискать вместе, — начала объяснять Эвелина. — Бабка наотрез отказывалась решать дело вчера. У нее, наверное, маразм в голове — она решила, что хватит в дурочку играть и деньги надо подкинуть, но сделать это позднее, когда Татьяна уедет, а после, уже завтра, объявить — вот, мол, деньги нашлись! Сама, дескать, заныкала, а на меня наговариваешь! — Горская передразнила визгливые интонации Марии Афанасьевны.

— Я еще Татьяну отозвала в сторонку и сказала: «Если пошел такой разговор, значит, она уже созрела для того, чтобы подкинуть деньги, и завтра сделает это». И Татьяна согласилась, что так, мол, уже было, просто сейчас деньги другие, очень большие… Раньше она по мелочи крала.

— Ну, если так было не раз, значит, будет и сейчас так, — отозвалась Лариса. — Ты что, договорилась сегодня туда с Татьяной этой идти?

— Как же с Татьяной, если она уехала вчера? — досадуя на непонятливость Ларисы, воскликнула Горская. — Я сама хотела пойти, думала, мне бабка заявит, что деньги нашлись, потом мы с ней на почту пойдем и вышлем их Татьяне. Вот так мы договаривались.

— Сложная система, — качнула головой Лариса. — Но я-то вам зачем?

— Как зачем? Бабка же пугает, что это сын Татьяны Павел залез и что милиция теперь будет им заниматься. А ты скажешь, что ты частный детектив, старуха прямо все и выложит. Она же должна понять, что частный детектив вмиг выяснит, что Павел не мог этого сделать! А потом, все-таки мы вдвоем будем.

— Нет, Лина, все это, конечно, занятно, но не возьму в толк, мое-то присутствие зачем? Не понимаю!..

Эвелина вторично за время разговора обиженно поджала губы.

— Но я рассказала Татьяне о тебе, и она очень просила… Она отблагодарит, ты не думай, это очень порядочный человек.

— Лина! — Лариса снисходительно посмотрела на подругу. — Меня, директора ресторана, такими калачами не заманишь!

— Я знаю, что ты — самый лучший директор из всех директоров ресторанов в мире, — защебетала Горская, вставая со стула и подходя к Ларисе.

— Я это и сама знаю, — отшутилась Котова. — Ой, кажется, пора убавлять огонь. Сколько там времени?

Она повернула голову и взглянула на часы.

— Ой, уже скоро четыре, а у меня ничего не готово! Женя должен прийти с минуты на минуту, а у меня подарок на видном месте лежит!

Лариса порывисто вышла из кухни, направившись в комнату. Эвелина осталась стоять посреди кухни. Да, ей явно не удалось заинтересовать подругу своим, как ей совсем недавно казалось, весьма интригующим предложением.

Она собралась с духом и уже собралась было выложить еще парочку аргументов в пользу того, чтобы Лариса все-таки выбрала время и сходила к бабке, напустила там тумана, мол, частный детектив — это тебе не хухры-мухры, что телевизор смотришь, мисс Марпл знаешь, вот и получай! Но… Неожиданно на пороге кухни возник Евгений Алексеевич Котов, который в рамках своего умеренного режима потребления алкоголя был примерно в стограммово-приподнятом настроении.

— Какие люди! — расплылся он в улыбке, увидев стоявшую посреди кухни Горскую.

Сто граммов давали о себе знать. С Горской он держался обычно отстраненно и даже высокомерно, поскольку считал ее надутой и мнящей о себе черт знает что дурой. Даже сексуальная привлекательность Эвелины, которую ценили по достоинству многие мужчины, не смогла изменить его отношения к парикмахерше. Но… как говорится, неприятных женщин не бывает, бывает только мало водки. А для Котова в последнее время сто граммов было не то что раньше. Раньше у него от них только в голове что-то прошелестит непонятное и нужно было «накатить» еще по сто, а там и еще, чтобы почувствовать хмель. А тут… Да, приходилось признать, что он терял форму.

Впрочем, об этом он как-то не думал. Евгений просто удивился, что в свой день рождения у себя дома, на кухне, он увидел не хлопочущую жену, а Эвелину.

— У вас… у тебя… кажется, сегодня день рождения, — смущенно проговорила Горская, кокетливо стреляя глазами.

— Да… Вот… В очередной раз постарел, — усмехнулся Евгений.

— Женечка, поздравляю, — вымучила улыбку Эвелина, скорее рассчитанную на входившую в кухню Ларису.

— Спасибо, спасибо, — добродушно ответил Котов. — А вот и моя, так сказать, супруга.

И потянулся за супружеским поцелуем. Лариса, почувствовав запах алкоголя, несколько насторожилась, но это было мимолетное чувство.

— Так ты не сможешь подъехать? — каким-то канючащим тоном продолжала свое Эвелина.

— Куда подъехать-то, ты что? Праздник на носу! — Лариса уже не особенно сдерживалась и даже прикрикнула.

— Ну ладно… — По виду Эвелины можно было сделать вывод, что она обиделась, можно сказать, насмерть.

Действительно, она к ней как к порядочной, даже заплатить обещала. А у нее, видите ли, у мужа день рождения! Ну не паршивка ли?

И тут Лариса, сто раз дававшая себе зарок не реагировать на скукоженное личико обидевшейся подруги, опять пошла на попятную. У нее не было ни с кем такого, ни на работе, ни в семье, она была довольно жестким человеком, а с Эвелиной… Возможно, давали о себе знать некие комплексы, шедшие с момента их знакомства. К тому моменту Лариса, прожившая уже больше семи лет с Котовым, была верной женой, не помышлявшей ни о чем таком, что для Эвелины, женщины, правда, свободной, являлось само собой разумеющимся. В тот период Горская и взяла шефство над Ларисой, которая, на взгляд парикмахерши, «погрязла в трудоголизме» и не видела ничего дальше своих ресторанных накладных. Тогда Лариса поражалась легкости, с которой живет Эвелина, без особых комплексов залезая в карман своих любовников, которые шли через ее постель буквально нескончаемой чередой. Но те времена давно прошли, у Ларисы тоже случилось несколько романов, и Эвелина с ее нимфоманией меркантильного пошиба не была для нее авторитетом. Более того, Горская не раз становилась объектом шуток и насмешек со стороны своей подруги, но…

— Если только завтра, Лина, — прозвучала фраза из уст Ларисы как намек на компромисс. — И то не обещаю, сама понимаешь… Ранее намеченные дела.

— Ларочка, я уверена, что одно твое появление решит все проблемы! — К Эвелине мигом возвратился оптимизм. — Бабулька тебя испугается и сразу же выложит деньги! И все свои заявления в милицию, если такие были, конечно, назад заберет!

— Лина, давай завтра, — твердо сказала Лариса.

— Ларочка, ты же умница, я тебя обожаю и позвоню… Ты не волнуйся, Таня отблагодарит, она человек порядочный… А может быть, Насте нужно… Я о свадебных платьях. Кстати, она не собирается у тебя замуж? А то сейчас молодые такие ранние…

Котов, слушая эту болтовню, удивленно приподнял бровь. Вообще-то Насте было всего пятнадцать, и это не брачный возраст. Впрочем, что возьмешь с этой бестолковой накрашенной куртизанки, у которой все достоинства выпирают отовсюду в прямом смысле этого слова? «Номер три» спереди, «классическая гитара» сзади, только немного ниже — очень выразительно, но не более того.

Примерно так цинично подумал Евгений, оглядывая от нечего делать прелести подруги жены и вдыхая запах приготовленной Ларисой еды. Ему было абсолютно наплевать на то, куда там приглашает его жену Эвелина, какую чушь она там несет: у него был самый главный день в году — день его рождения…

* * *

…Стас Асташевский очень любил делать две вещи — есть и говорить. О первом свидетельствовал его вес — сто двадцать килограммов. О втором — то, что салфетка его была вся заляпанная. Не забывая поглощать пищу, он забывал делать это в рамках установленных в цивилизованном обществе приличий. Некоторые куски летели мимо рта, а иногда и выпадали из оного, когда Станислав, не в силах бороться со второй своей напастью, пытался совмещать и то и другое.

— Нет, нет, Женечка, ты ничего не понимаешь, — сюсюкал он сквозь прожевывание антрекота. — Лара, как все-таки мы плохо воспитываем своих мужей!

— У тебя есть муж? — вдруг с подозрением воззрилась на него жена Елена. — Это что-то новенькое!

Именинник Котов заливисто заржал.

— Нет, нет, — захлебывался Асташевский. — Я просто хотел сказать, что ты, Женя, так сказать, не прав, когда тыкаешь мне обвинениями в неповоротливости. Я предлагал поехать на турбазу, все же помнят.

— Ты еще в дом отдыха всех нас пригласи, — неожиданно съязвил сидевший напротив бизнесмен сферы массмедиа Вадим Макаров, тоже один из приглашенных. — Путевочку купить там, курсовочку… на танцплощадку вечером пойти…

— Никто меня не понимает! Никто! — вытирая жирный рот бумажной салфеткой, тонким тенорком воскликнул Асташевский. — Вам бы все на Канары и на Сейшелы! А мне надоело, я хочу на Волгу с удочкой. А Женя, который тоже хотел на Волгу, вдруг предлагает мне совершить путешествие — куда бы вы думали? — в Южную Африку! Гоняться за слонами и кататься на страусах!

Макаров и Котов от души рассмеялись вместе. Представить себе безбрежно толстого Асташевского верхом на страусе — смешнее анекдота придумать просто невозможно! Лучшая шутка сезона! Просто подарок на день рождения!

За гвалтом, поднявшимся после этой шутки, над которой посмеялся и сам беззлобный Асташевский, никто не услышал телефонного звонка. А он звонил, и очень настойчиво. И только супруга Макарова обратила на него внимание хозяйки дома.

Лариса неохотно протянула руку. «Родители, может быть? — подумала она. — Хотя нет, они звонили и поздравляли… Степаныч с какими-нибудь нудными ресторанными проблемами?»

— Лара, Лара, господи, никак не могу дозвониться! — кричала в трубку Эвелина, и Лариса с трудом удержалась от того, чтобы не употребить крепкое словцо.

— Ну, что там у тебя? — вздохнула Котова, тщетно пытаясь закрыть другое, свободное ухо, которое было заполнено хохотом гостей.

— Бабку убили, понимаешь!

— Не поняла, подожди, сейчас я выйду в коридор, — бросила в трубку Лариса и пошла по направлению к выходу.

Закрыв дверь в гостиную и пройдя несколько шагов по коридору, она наконец могла нормально говорить и слышать то, что ей говорят в ответ.

— Что случилось, Лина? — спросила Лариса.

— Бабку убили, ну ту, про которую я тебе только что говорила! Я же тебя предупреждала, что нужно было поехать сегодня, а ты меня не послушала. А теперь милиция меня задержала, представляешь?

— Тебя-то за что? — удивилась Котова.

— Соседи сказали, что я сюда приезжала с мужчиной и требовала у бабки деньги, представляешь? Ну а милиции что — ей лишь бы кого-нибудь задержать! — Горская захлебывалась от возмущения. — В общем, кошмар!

— А зачем ты-то туда поехала? — вздохнула Лариса.

— Ну вот, Анатолий мне говорил, что не надо ехать, и я, чтобы он не ругался, решила одна, а тут милиция, — плаксивым тоном начала жаловаться Эвелина. — Слушай, Лара, у тебя же там связи, вытащи меня отсюда, пожалуйста! Они ничего слушать не желают, говорят, проедемте с нами, разберемся, давайте показания: зачем приезжали. Я им все рассказала, а они говорят, все равно проедемте. А сколько они разбираться будут? Я что, в тюрьме должна ночевать?

В это время Лариса услышала в трубке какой-то шум и строгий мужской голос.

— Ну вот, говорят, чтобы я заканчивала, — капризно воскликнула Эвелина. — Вообще уже… Лара, я тебя умоляю, приезжай!

— Из какого ты отделения звонишь?

— Я сейчас спрошу…

После паузы Горская сообщила Ларисе, что это Кировский РОВД, и сейчас ее повезут именно туда. Лариса ответила, что поняла, отключила связь и со вздохом пошла назад, в гостиную. Потом вдруг остановилась и набрала номер подполковника Карташова.

Трубку не брали довольно долго. В конце концов отозвался женский голос, который осведомился, кого нужно, а когда услышал, что требуется Олег Валерьянович, два раза спросил, кто его спрашивает. Наконец после еще довольно продолжительной паузы в трубке возник знакомый голос:

— Алло!

— Олег, это Лариса Котова, привет, — сказала Лариса.

— Господи боже мой, — пробормотал подполковник. — Какими судьбами в такой час… и вообще?

— Олег, извини, что отрываю… У моей подруги проблемы. Ее задержали по подозрению в убийстве.

— У нас еще одно убийство, что ли? — недовольно осведомился Карташов. — И как всегда, ты к нему причастна каким-то боком? Н-да… И в каком районе?

— В Кировском.

— А-а-а! — разочарованно протянул Карташов. — Наверное, на Сенном какого-нибудь хачика ножом пырнули?

— Нет, бабку восьмидесяти лет.

— Еще хлеще… Сама, наверное, померла, — цинично заметил подполковник. — Ты погоди, может, там и криминала-то никакого нет.

— Я сама точно не знаю, — призналась Лариса. — Но если бы можно было хоть как-то отмазаться, что это не криминал, то, думаю, менты бы отмазались. А если уж даже мою подругу задержали, то дело серьезное.

Карташов помолчал немного, посопел в трубку, а потом спросил:

— Ну а от меня-то что ты хочешь? Я сию минуту не поеду твою подругу вызволять, завтра с утра позвоню, поинтересуюсь, что там. Ничего страшного, потерпит до завтра, переночует в камере.

Лариса представила, что такое для Эвелины Горской ночевка в камере, и даже как-то злорадно усмехнулась.

— Да, Лара… подожди, — спохватился подполковник. — Если что-нибудь узнаешь интересного, сразу дай мне знать, ладно?

— Ладно, — ответила Лариса и попрощалась.

Похоже, звонок Карташову она совершила так, рефлекторно. Конечно, подполковник никуда не поедет и ничего делать сейчас не будет. А ночевку в камере он, видимо, воспринимает настолько естественным фактом, что даже не понимает, из-за чего, собственно, волноваться.

Лариса вернулась в гостиную, веселье шло полным ходом. Видимо, мужчины уже готовились к африканскому сафари. Бедный Стас Асташевский был выряжен в рубашку тропических расцветок, оставшуюся у Котова со времен его собственных туристических поездок. Из одежды присутствовали также и шорты, которые на толстом Стасе смотрелись как эротическое нижнее белье.

— Так, ну вот, гроза африканок, — прокомментировал Макаров, обходя Асташевского спереди и сзади. — Они ох как любят белых мужиков!

Супруге Асташевского все это не очень нравилось, и она хмурила брови.

— Я его никуда не пущу! Более того, подхватит еще там какую-нибудь заразу!

— Прививки — и вперед! — громко воскликнул Котов, который по-царски осматривал происходящее с места именинника в торце стола. — Да, еще нужно широкополую шляпу, чтобы как у фермера. Тогда вообще отбоя от негритянок не будет.

— Женя, африканки, по-моему, не твой профиль, — возразил Асташевский. — Ты жаловался, что они тебя не возбуждают.

— Так, разговоры на скоромные темы прекратить! — вмешалась Лариса.

— Ларочка, я просто имел в виду… — начал было оправдываться Стас, но Котова остановила жестом руки.

— Женя, можно тебя на минутку? — окликнула Лариса мужа.

Тот, взглянув на жену уже достаточно пьяными глазами, пожал плечами и вышел из-за стола.

— Что у тебя? Ты хочешь сделать мне еще один подарок? — осведомился он, выходя в коридор.

— Нет… Дело в другом… Звонила Эвелина.

— Что надо этой падшей женщине? — пьяно спросил Котов. — Неужели она хочет приехать сюда и соблазнить Макарова, Асташевского и меня — всех разом? Передай ей, что это у нее не получится.

— Нет, Женя, почему ты не можешь меня выслушать? — раздосадованно отмахнулась Лариса. — У нее проблемы, ее задержала милиция.

— Милиция?! — на лице Котова отразился восторг. — Это интересно!.. Подарок на день рождения! Я бы с удовольствием посмотрел, как эту фифу задерживают менты, кладут на пол или, скажем, ставят к машине, руки за голову, раздвигают ей ноги, общупывают на предмет оружия, особо задерживаясь на некоторых местах, потом надевают наручники, нагибают, чтобы она пролезла в маши…

— Хватит, Женя, хватит паясничать! — прикрикнула Лариса. — Ее уже задержали и привезли в отделение, только, полагаю, без этих красочных подробностей. Мне нужно поехать, чтобы уладить вопрос… Чтобы она могла ночевать домой.

— А почему домой? — повел бровями кровожадный Котов. — Это буржуазные привычки — ночевать дома. На нары, на нары! Тюремной баланды ей! Мигом вся дурь из башки-то и улетучится.

— В общем, так, — решительно прервала его Лариса. — Я сейчас поеду, а вы здесь продолжайте веселиться.

— Нет, так не пойдет, — возразил Евгений. — Или ты никуда не едешь, или мы все вместе едем веселиться в отделение милиции!

— Угу, чтобы вас всех забрали как пьяных дебоширов. Тоже захотелось на нары попасть, экзотики хлебнуть? Что ж, очень удобно, и в Африку на сафари ехать не нужно. Да и заметь — совершенно бесплатно! Только это все шутки, а там дело серьезное. Произошло убийство…

— Неужели Эвелина прикончила кого-то? — продолжал паясничать Котов. — И каким образом? Довела до разрыва сердца своего очередного любовника, потребовав купить ей кремлевские куранты?

— Да нет же, никого она, естественно, не прикончила! — рассердилась Лариса. — Кто-то за нее прикончил некую ее знакомую, а Эвелину угораздило, как я поняла, заявиться туда в неподходящий момент. И теперь ей нужно помочь. Одним словом, я сейчас отлучусь ненадолго.

— Еще чего не хватало! — возмутился Евгений. — Из-за какой-то… ты собираешься покинуть праздничный стол в день рождения своего мужа? Извини, это уже переходит всякие границы.

— Женя, я ненадолго, — повторила Лариса. — Только добьюсь, чтобы ее выпустили, может быть, внесу залог, если потребуется, и сразу же вернусь.

— Знаю я эти «сразу же»! — раскричался Котов. — Я вообще сто раз говорил тебе, что против, чтобы ты дружила с этой Горской! Что у тебя может быть с ней общего? Глупая, напыщенная баба! К тому же безнравственная! — с важным презрением добавил Котов. — Одни любовники в башке! Или потому ты с ней общаешься, что у вас общие интересы? — неожиданно прищурился он.

— Ну что ты говоришь глупости? — поморщилась Лариса. — Ты же знаешь, что она непревзойденный стилист, потому я к ней и езжу. Заметь — нечасто. А сейчас она попала в беду, пусть и по собственной глупости. И если ты не станешь устраивать шум и делать из моего отъезда трагедию, ее не случится. Я тебя уверяю, что обернусь быстро, туда и обратно, и праздник продолжится как ни в чем не бывало. А станешь дуться, сам себе испортишь настроение.

Эти разумные доводы, видимо, подействовали на Евгения, несмотря на приличное количество выпитого. Он для вида еще похмурился, потом, очевидно, решил, что в отсутствие жены сможет и еще принять на грудь, посему махнул рукой и не стал больше задерживать Ларису. Только строго предупредил на прощание:

— Помни, я тебя жду самое позднее через полтора часа.

— Хорошо, — кивнула Лариса и пошла переодеваться, поскольку вечернее платье серебристого цвета с блестками, в которое она была облачена по случаю семейного праздника, выглядело бы в Кировском РОВД явно неуместно.

Котова поторопилась, и уже через десять минут подъезжала к зданию РОВД, где-то в застенках которого томилась сейчас Эвелина Горская. Ей предстояло выяснить этот момент, а также фамилию следователя, который занимался делом об убийстве старушки. Для этого Лариса первым делом обратилась к дежурному. Насчет места пребывания Горской тот ничего сообщить не мог, а фамилию следователя назвал сразу: это был Белов Сергей Васильевич, который занимал кабинет номер четырнадцать. Туда-то Лариса и направилась, не теряя времени, так как ей и самой не терпелось вернуться домой, за стол, и окунуться в атмосферу уже разошедшегося полупьяного дурачества своих друзей.

Она постучалась и засунула голову в дверь кабинета как раз в тот момент, когда Эвелина эмоционально доказывала что-то сидевшему напротив нее следователю. Рядом с Эвелиной она заметила видного мужчину средних лет и поняла, что это тот самый Анатолий, которого Горская втянула в эту историю. Милиция среагировала довольно быстро, и скорее всего Анатолия, что называется, «взяли» совсем недавно. Анатолий сидел на своем месте совершенно спокойно и невозмутимо.

— Да почему вы мне не верите, а соседям верите? — возмущалась Горская. — Ну и что, если мы приходили?

— Вы приходили потом одна, соседи это подтвердили, — парировал следователь.

— Приходила, но я же не убивала. Вы сами поймите, зачем мне убивать какую-то бабку?! Молодой человек, у меня свой собственный салон дизайна причесок, вы это понимаете? А вы говорите, чтобы я убила какую-то бабку, живущую черт знает как в частном доме! — Горская вся пылала негодованием и гневом.

— Вам кого? — не слушая Эвелину, спросил следователь Ларису, застывшую на пороге.

— Ой, Лара, Лара, умница, я уж думала, что без тебя здесь пропаду! — всплеснула руками Горская и тут же повернулась к Котовой. — Это та самая Лариса, про которую я тебе говорила, — тут же объяснила она Анатолию. — Вот, молодой человек, моя подруга, она частный детектив, она раскрыла столько дел, сколько вам и не снилось. Сейчас она вам все объяснит, и вы уж, пожалуйста, нас отпустите.

Следователь пожал плечами и выжидательно уставился на вошедшую. Котова представилась, но на следователя это заметного впечатления не произвело.

— Лара, объясни молодому человеку, что мы не виноваты! Это же очевидно! — продолжала тем временем Горская.

Лариса, безусловно, не нуждалась в советах, исходящих от Эвелины. В данный момент она только мешала, и прозвучавшая из уст Котовой просьба о подписке о невыезде была встречена скептически. Следователь вежливо предложил Ларисе подождать в коридоре, пока идет допрос. В принципе, он мог бы поступить и более жестко. Но не понимавшая этого Эвелина раскричалась и потребовала присутствия при допросе адвоката, прокурора и судьи. Вспомнила она и о каком-то представителе «о правах человека», как она выразилась, потребовав позвонить и ему. Лариса через дверь слышала, как вступившему в разговор Анатолию пришлось урезонивать Горскую.

И Лариса все-таки решила позвонить Карташову. Преодолев тяжелый вздох супруги, уже без переспрашиваний понявшей, кто звонит, и унылое «алло» Олега Валерьяновича, Лариса на сей раз добилась от него обещания позвонить следователю и попросить ограничиться подпиской о невыезде. Некоторое время спустя в кабинете раздался звонок, и следователь проговорил по телефону минут пять. А еще спустя минут двадцать Эвелина, вся красная как рак, вкупе с невозмутимым Анатолием, вышли из кабинета.

Последовал взрыв негодования по поводу милиции, ситуации и всего прочего, и Ларисе стоило больших трудов сконцентрировать внимание подруги на подробностях случившегося. Поскольку речь шла об убийстве, Котова не могла не заинтересоваться делом старушки. Это был уже совершенно другой расклад, нежели просто кража, пусть и крупной суммы денег, хозяйкой квартиры у своих квартирантов.

Из сбивчивых и непоследовательных рассказов Горской выяснилось, что труп был обнаружен сегодня днем, примерно в пять часов, когда к Марии Афанасьевне пришла посещавшая ее женщина из собеса. Она подняла по тревоге соседей, те вызвали милицию и, когда та приехала, тут как тут оказалась неугомонная Эвелина.

— Как ее убили? — спросила Лариса.

— Ой, Лара, не знаю! — отмахнулась Горская. — По-моему, ударили чем-то тяжелым по голове. Я не знаю, это все к ним…

Она кивнула на дверь кабинета, из которого только что вышла. Слова «к ним» она произнесла с величайшим презрением и негодованием.

Вечер закончился для Ларисы уже дома, когда она, расставшись с Анатолием и Эвелиной неподалеку от здания РОВД, застала в гостиной вовсю веселившихся супруга с гостями. Танцевали быстрые танцы, то образуя «паровозик», то разбиваясь по парам.

«В общем, все нормально», — констатировала Лариса.

Уже ночью, когда Котов мирно храпел, окутывая спальню алкогольными парами, она призадумалась по поводу дела несчастной бабки. Похоже, это очередная возможность развеяться и получить новую дозу адреналина, уровень которого растет по мере того, как разыгрывается азарт сыщика. Конечно, если бы бабку не убили и дело состояло только из пропавшей суммы денег, то Лариса, съездив для очистки совести разок к старухе, независимо от результата, уже на следующий день махнула бы на все это рукой. Но… случилось нечто поважнее кражи. К тому же нетипично выглядела роль жертвы — если допустить, что та самая Татьяна все же кого-то наняла, то этот кто-то мог просто залезть к старухе, припугнуть и спокойно перерыть весь дом, на всякий случай заткнув бабке рот кляпом. Но зачем бы он стал ее убивать?

К тому же Эвелина теперь точно не отвяжется от Ларисы, умоляя ее разобраться с этим делом до конца, чтобы оно уже никогда, никогда не коснулось ее самой. Ведь что ни говори, а отпущена легкомысленная парикмахерша пока что лишь под подписку о невыезде. Следовательно, если настоящий преступник не будет найден, то у Горской могут возникнуть проблемы. Словом, Лариса уже понимала, что займется этим делом, изначально не представлявшим для нее интереса.