Змей в райских кущах

Светлана Алешина, 2002

«…– Как вы себя чувствуете, мадам Малахова, после того, как совершили убийство? – осведомился мужской баритон. – Вы счастливы? Алла Владимировна Малахова привстала с кресла. – Что? Что? – переспросила она. Мне показалось, что у меня начался бред. Моя рука невольно потянулась ко лбу, чтобы проверить, нет ли температуры. Но лоб, вопреки ожиданиям, оказался прохладным, какой и полагалось иметь здоровому человеку. – Вы шутите? – спросила Алла Владимировна. – Ничуть, – ответил мужчина и бросил трубку. – Это просто смешно. – Алла Владимировна заморгала своими виртуозно накрашенными ресницами. – Что это было? Звонок из сумасшедшего дома? – поинтересовалась она. – Вы кого-то убили? – осведомилась я с дрожью в голосе, сама не веря в то, что говорю. – Разумеется, нет! – категорично воскликнула Алла Владимировна…»

Глава 1

Свет софитов меня манил с детства: можно сказать, как родилась, так сразу и начала себя представлять то ли балериной, то ли кинозвездой, то ли оперной дивой… Конечно, тарасовская телестудия — это не Ла Скала и не Метрополитен-опера, и я вовсе не Рената Тебальди, но роль Ирины Лебедевой — ведущей популярной рейтинговой телепрограммы в Тарасове «Женское счастье» — меня почти что устраивает. Почти — потому, что мечтала я все-таки о другом: о чем-то вроде «Независимого расследования»… Видно, все-таки в каждой женщине дремлют задатки частного детектива! Но, увы, у начальства в лице Евгения Ивановича Кошелева взгляд на это дело совершенно иной. Я бы даже сказала, что диаметрально противоположный, и у рекламодателей — тоже! По крайней мере, по мнению шефа.

И с Юлей Меньшовой, на мой взгляд, общего у меня тоже маловато. Однако я на этот счет не особенно расстраиваюсь.

Во мне, как утверждает мой драгоценный благоверный Володенька, шарма гораздо больше, чем у столичной телезвезды, да и в «Женском счастье» есть особенная изюминка. Не скажу какая — но есть! Ни с одной другой программой ее не спутаешь!

Тарасовский целецентр, разумеется, не Останкинская телебашня… Зато с противопожарной безопасностью у нас все в порядке! Шеф сам регулярно у всего персонала зачеты принимает по технике безопасности, и мы все в его журнале ежеквартально расписываемся. Спасибо еще, огнетушители на себе таскать не заставляет…

А вот с мечтой об оперном театре пришлось расстаться: господь голосом не одарил. Такая вот незадача! Зато Володька говорит, что из меня вышла отличная журналистка. Хотя у него взгляд, конечно, субъективный… Но зато другие то же говорят, не он один!

«Независимое расследование с Ириной Лебедевой» — красиво звучит! Я невольно вздохнула и перевела взгляд на трибуну со зрителями, где во всей своей красе блистала Лера Казаринова, обходя с микрофоном любознательных представительниц женского пола. Она у нас в группе самая молодая и зовется громко — помощником режиссера. Это я не иронизирую: девушка Лера талантливая, хваткая и ужасно исполнительная! Я так думаю, что далеко пойдет. А глазищи-то у нее какие! Как взмахнет ресницами — пропадай мужская половина ГТРК!

Учится Лера где-то на заочном. Только я так думаю: политолог она или социолог — не в этом дело! Главное — это талант и ее удивительная работоспособность, так что в жизни девчонка пробьется! Переживать за нее не приходится. Вот если бы еще не ее язвительность… Да цены бы ей тогда не было! Впрочем, и без этого нельзя — жизнь бы пресной казалась!

В центре студии удобное кресло, в котором словно на троне восседает моя главная героиня. Что и говорить? Сегодня королева бала — она! Стройная, подтянутая, выглядит, для своих сорока пяти лет, шикарно! С первого взгляда видно: холит себя любимую и лелеет! Уж на что Галина Сергеевна — наш режиссер — женщина ухоженная и энергичная, а до Аллы Владимировны Малаховой ей все-таки далековато…

Это наша главная героиня сегодня — черноглазая брюнетка, выкрашенная в ослепительно белый цвет. Лишь едва отросшие корни волос выдают, что совсем недавно над ее головой потрудился опытный парикмахер. Одета в строгий бледно-лиловый костюм из дорогого бутика, грим наложен безукоризненно. Визажист, судя по всему, у Аллы Малаховой тоже мастер своего дела! Так что к внешнему облику не придерешься, да это и не входит в нашу задачу. Наше дело — раскрыть ее богатый внутренний мир.

Ни одна черточка на лице у нашей героини не дрогнет — отвечает на все вопросы чеканным голосом. Кстати, должна заметить, он у нее звучит красиво, да и аудиторию Алла Владимировна держать умеет. Завидное, кстати, качество — ценное! Редко когда есть возможность отдохнуть на собственной передаче… А улыбается она как обворожительно! Не хуже меня, по-моему. Любого агрессивно настроенного зрителя на лопатки положит — одной только своей улыбкой магической. И на меня, кстати сказать, подействовало: как только мы в ее клуб всей съемочной группой приехали, я сразу решила: следующий эфир ее! Да и Алла Владимировна не возражала: софиты, как видно, ее тоже с детства притягивали…

— Почему вы оставили большой спорт? — Вопрос из зала. Лера держит микрофон перед женщиной средних лет с замысловатой прической на голове. Опытным взглядом определяю: скорее всего — домохозяйка! Она заметно нервничает, не знает, что делать с узловатыми пальцами неухоженных рук, и то и дело теребит темно-каштановые, подкрученные локоны. Завивка ей явно не идет, замечаю я вскользь.

Алла Владимировна Малахова — ныне владелица самого модного фитнесс-клуба в Тарасове — в прошлом призер крупных соревнований по фехтованию. Говоря откровенно, с трудом представляю ее со шпагой. Даже кадры двадцатилетней давности на меня особенного впечатления не произвели. Ощущение такое — будто на них снята абсолютно другая женщина, точнее — девочка. Хрупкая, гибкая, нежная и мягкая. Мне показалось, что хрупкости и гибкости своей Алла Владимировна не утратила, но все-таки стала абсолютно иной. Жестче, наверное. И выглядит Малахова скорее как бизнес-леди, а вовсе не как спортсменка. Хотя одно другому, разумеется, не мешает. И кстати, как мне пришлось убедиться сегодня на собственном опыте, словом она сумеет проткнуть кого угодно, даже самого д'Артаньяна…

— Потому что попала в автомобильную катастрофу, — ответила Алла Владимировна, и снова на ее очаровательном лице не дрогнул ни один мускул. Между прочим, я как ни приглядывалась, ни единой морщинки на нем не разглядела и заключила, что она, вероятнее всего, все-таки делала подтяжку… Здоровый образ жизни — здоровым образом жизни, но что бы там ни говорила Лера Казаринова — яростная его приверженка, а годы свое берут, и приходится дамам бальзаковского возраста бороться с морщинами не иначе как самыми что ни на есть кардинальными способами. Хотя о чем это я? Ей и пятидесяти-то нет! Впрочем, в мои двадцать семь такие ошибки еще простительны…

А Лера тем временем уже бежала к третьему ряду. Белокурая девушка нетерпеливо тянула вверх руку. Ей очень хотелось высказаться.

— Как вы смогли это пережить? — спросила она, изумленно округлив ярко-голубые глаза. — Ведь для спортсменки — это трагедия! Алла Владимировна, вы получили серьезную травму?

— Настолько серьезную, — по-прежнему невозмутимо сказала Малахова, — что речь могла зайти даже об инвалидном кресле! Но мне оказали по тем временам достаточно квалифицированную медицинскую помощь, — продолжала Алла Владимировна. — Поддержала Аня — моя подруга, — пояснила она. — Бывший муж оплатил лечение и передал в мое распоряжение довольно крупную сумму денег…

— Бывший? — переспросила девушка.

— Бывший, — подтвердила Алла Владимировна. Лицо ее оставалось все так же непроницаемо. — Он ушел от меня, когда понял, что дело может закончиться инвалидностью…

Руку поднял пенсионер в первом ряду — один из редких представителей противоположного пола на нашей передаче. Лера устремилась к нему, бросив на меня вопросительный взгляд. Личная жизнь в списке заранее обговоренных с Малаховой нежелательных вопросов не значилась, но разговор с Аллой Владимировной — хозяйкой фитнесс-клуба «Парадиз» — явно зашел в какое-то неподходящее русло. Но я все-таки решила подождать следующего вопроса, прежде чем начать действовать и кардинальным образом изменить ситуацию. У меня для такого случая был заготовлен целый арсенал средств, начиная с рекламы и заканчивая очень эффектными сюжетными вставками, талантливо отснятыми заранее нашим телеоператором Павликом.

— То есть вы хотите сказать: откупился?! — спросил старичок, откашлявшись. В воздухе повисла напряженная тишина.

— Я бы так не сказала, — ответила Алла Владимировна, широко улыбнувшись. Обстановка в студии сразу несколько разрядилась. — Просто он помог мне справиться со сложившейся ситуацией, — мягко пояснила Малахова, — несколько нетрадиционным способом…

— Вы не держите на него зла? — вставила я, намереваясь подчеркнуть редкие душевные качества нашей сегодняшней героини.

— Разумеется, — кивнула Алла Владимировна.

Затем я мигнула нашей «подсадной уточке» Светочке, которая вообще-то выполняет на телестудии обязанности машинистки, но любит участвовать в программах вроде моей. Сегодня она изображала из себя пенсионерку и сидела неподалеку от только что высказавшегося старичка. Надо сказать, все ее роли всегда ей удавались на славу. Я бы на ее месте непременно пошла в актрисы, учитывая ее удивительные способности к перевоплощению. Да и внешность свою Светлана способна менять до неузнаваемости. Ну, вылитая бабуля с лавочки во дворе!

Лера подошла к Светочке и позволила ей высказаться.

— В настоящий момент вы замужем? — спросила она.

Кому-кому, а уж ей-то было известно, что муж Аллы Владимировны Малаховой — Гоффман Герман Генрихович, менеджер по рекламе и оборудованию клуба, — сидит тут же, в студии, и сейчас как раз настала самая пора показать его крупным планом и дать ему замечательную возможность поделиться со зрителями, как он любит свою жену! Должна же наша губерния узнать наконец, в чем состоит женское счастье Аллы Владимировны!

— Конечно, — ответила она. — И очень счастлива! — Алла Владимировна кивнула в сторону Германа.

На первый взгляд Малахова и впрямь производила впечатление очень счастливой женщины…

— Он в нашей студии? — выразительно удивилась я.

— Да, — подтвердила героиня.

Лера поспешила со своим микрофоном к человеку, сумевшему осчастливить Аллу Владимировну.

Герман Генрихович был невысокого роста, лысоват, но зато лет на десять-двенадцать моложе своей супруги. И телосложение, должна сказать, господин Гоффман имел отнюдь не спортивное. Зато на мир он смотрел небесно-голубыми глазами, как раз в моем вкусе! Я еще дома у Малаховой, когда готовила передачу, сравнивала его с Володькой, но пришла к выводу, что у моего Лебедева глаза все-таки в сто раз красивее!

Господин Гоффман поведал нам романтическую историю своего знакомства с тренером по фехтованию Аллой Малаховой. Женская аудитория в студии зачарованно замерла… Тогда Аллочка все еще ходила с палочкой, а Герман Генрихович носил ее на руках и дарил ей цветы.

— Да, — вставила Алла Владимировна, — тогда он меня буквально осыпал розами и помог с арендой спортзала под клуб.

— А ваша подруга? — спросила женщина из первого ряда с копной густых черных волос на голове и огромными синими глазами. — Ведь вы говорили, что арендовали помещение вместе с ней…

— Да, — подтвердила Малахова, — Аня во всем непосредственно участвовала!

— А почему же она не пришла на передачу? — осведомилась совсем юная девушка в очень короткой юбке и топе на тоненьких бретельках. Лера Казаринова стояла уже возле нее, словно по мановению волшебной палочки.

— Дело в том, — улыбнулась Алла Владимировна, — что Аннушка вышла замуж и уехала со своим супругом во Францию…

— А как же клуб?! — ахнула девушка.

— Клуб, как видите, — сказала в ответ Малахова, — процветает!

В ее словах сомневаться не приходилась, собственными глазами видела «Парадиз» — не фитнесс-клуб, а настоящий рай! И чего в нем только нет! Бассейн, три тренажерных зала, степ-аэробика, силовые тренировки с фитболами, танцы, велоаэробика в сайклинг-зале, косметический салон; врач клубный принимает, массажист работает, недавно открылся ресторан с оздоровительным питанием, солярий… Но, правда, чтобы не отступать от истины, скажу: когда мы там снимали, он оказался почему-то под замком. Нам объяснили: что-то случилось с оборудованием…

— А разве Анна не была вашей совладелицей? — не унималась девушка.

— Была, — подтвердила Алла Владимировна все с тем же непроницаемым лицом. — Но мне пришлось продать свою трехкомнатную квартиру в центре Тарасова, чтобы выкупить свою долю, — подтвердила она, — и доложить кое-что из тех денег, что остались мне от Малахова!

Я кивнула Павлику, нашему оператору, чтобы он пускал смонтированные кадры в эфир. Съемки в клубе вышли особенно эффектными! Не зря Валера Гурьев из «Криминальной хроники», сколько я себя помню, мечтал его к себе в программу переманить! Павлик Старовойтов, конечно, делал все из-под палки, из-за своей невообразимой лени, но зато как!.. Нет, я бы его ни на какого другого оператора не променяла, пусть даже и самого энергичного!

Я невольно сравнивала героиню нашей программы с Казаковой Любовью Андреевной, матерью шестерых детей и хозяйкой шейпиг-клуба в центре Ленинского района. Обе героини «Женского счастья», обе спортсменки и занимаются, в общем-то, примерно одним и тем же… Такие похожие и в то же время такие разные! И обе они мне нравились!

На экране крупным планом в самых выигрышных ракурсах мелькало лицо Аллы Владимировны. Малахова в сайклинг-зале на велотренажере, Малахова в клубном офисе, Малахова за чашкой чая у себя дома в гостиной среди безупречного ультрамодного интерьера… Муж раскладывает фотографии на столе… Семейный фотоальбом. Алла Владимировна держит его в руках, сама раскрывает его, переворачивает глянцевые страницы, рассказывает историю почти каждого снимка, разумеется, заранее подкорректированную нами. Алла Владимировна среди сотрудников, Алла Владимировна с мужем, Алла Владимировна на природе с удочкой в руках, Алла Владимировна с маленькой дочкой на качелях, Алла Владимировна на книжной ярмарке: участвует в какой-то букинистической лотерее… Ну, очень разносторонняя женщина!

В студии вспыхнул свет, снова настала пора очередных вопросов.

— Почему ваша дочь не пришла на передачу? — спросила какая-то женщина лет сорока. Почему-то именно вопросы о своей дочери Лидии от первого брака Алла Владимировна считала нежелательными. Мне показалось, что отношения у них довольно прохладные, я бы даже сказала, натянутые! Но, так или иначе, мало ли у матери с дочерью причин, чтобы поссориться! И о них вовсе не обязательно знать всем телезрительницам в губернии!

— Она очень занята, — ответила Алла Владимировна. — Лида с утра до ночи работает визажистом в элитном салоне красоты, — добавила она.

Ответ показался зрительнице исчерпывающим, или она просто сделала вид, что им удовлетворена. Однако на всякий случий, во избежание других вопросов о дочери, я все же с улыбкой произнесла:

— Рекламная пауза!

Лидию Николаевну Малахову я видела всего один раз. Она пришла к матери за какими-то вещами. Они с Аллой Владимировной были совсем не похожи: Лида, как оказалось, уродилась в отца. Белокожая натуральная блондинка с лихорадочным румянцем на щечках, с яркими голубыми глазами; пухленькая, невысокого роста. Держалась она как-то замкнуто и показалась мне очень неразговорчивой девушкой. Возможно, причина состояла в том, что Лида с Аллой Владимировной не ладили. Как я заметила, Алла Владимировна в присутствии дочери свое знаменитое самообладание все же теряла!

После рекламы студию просто засыпали звонками, и особенно молодежь. Алла Владимировна с трудом успевала отвечать на шквал телефонных вопросов, обрушившихся на нее, пояснила, что студентам в клубе полагается скидка. Я невольно мысленно прикинула, распространяется ли она на заочников? Мне было известно, что Лера просто мечтает о таком вот абонементе! Однако пришла к выводу, что не распространяется. Но ведь Алла Владимировна вполне могла сделать исключение для Леры Казариновой! И тут раздался вопрос:

— Как вы себя чувствуете, мадам Малахова, после того, как совершили убийство? — осведомился мужской баритон. — Вы счастливы?

Алла Владимировна Малахова привстала с кресла.

— Что? Что? — переспросила она.

Мне показалось, что у меня начался бред. Моя рука невольно потянулась ко лбу, чтобы проверить, нет ли температуры. Но лоб, вопреки ожиданиям, оказался прохладным, какой и полагалось иметь здоровому человеку.

— Вы шутите? — спросила Алла Владимировна.

— Ничуть, — ответил мужчина и бросил трубку.

— Это просто смешно. — Алла Владимировна заморгала своими виртуозно накрашенными ресницами. — Что это было? Звонок из сумасшедшего дома? — поинтересовалась она.

— Вы кого-то убили? — осведомилась я с дрожью в голосе, сама не веря в то, что говорю.

— Разумеется, нет! — категорично воскликнула Алла Владимировна.

Другого ответа, собственно, я и не ожидала. Первым объяснением, которое пришло мне на ум, было то, что неизвестный телезритель, обвинивший в убийстве Малахову, был просто наслышан о том, что нашей съемочной группе несколько раз приходилось участвовать в криминальных расследованиях. Взять, к примеру, дело семьи Маранелли или бизнес-леди Кривцовой с ее взломанным сейфом…

Поэтому-то, наверное, звонивший так неудачно и пошутил. Но интуиция все-таки подсказывала мне, что в этой истории не все так просто… И я готова была молить судьбу или кого угодно, чтобы это анонимное заявление оказалось обыкновенной шуткой подвыпившего телезрителя! Не может же быть главной героиней «Женского счастья» преступница… Мне же за это голову оторвут! Я представила мечущего громы и молнии господина Кошелева и даже поежилась. Кошмар!

На выручку снова пришла «пенсионерка» Светочка. Она задала героине один из своих коронных вопросов про личную жизнь и заодно не упустила возможности посетовать на современные нравы.

После программы я остановила в дверях Аллу Владимировну.

— Вы знаете, кто это звонил? — серьезно спросила я.

— Понятия не имею, — пожала плечами Малахова. — Хотя, — Алла Владимировна задумалась, — голос мне показался знакомым. Да нет, — отмахнулась она. — Такого не может быть!

— Но все-таки, вы узнали голос? — не унималась я.

— Нет, — продолжала упорствовать Малахова. — Мне кажется, что кто-то очень глупо пошутил!

К нам подошел Герман Генрихович и расплылся в своей обычной любезной улыбочке.

— Мне думается, — заметил он, — что ваша передача благодаря этому звонку вышла только острее!

— Не знаю, — задумчиво протянула я. — Не нравится мне все это!

— Да не берите вы в голову, Ирина Анатольевна! — улыбнулась Малахова. — Это был, очевидно, один из моих тайных «доброжелателей»! Совсем с ума посходили от зависти, — вздохнула она.

— Пожалуй, вы правы. — Я была вынуждена согласиться с ее словами.

Через пять минут я понаблюдала в окно, как отъехал черный «Ауди» с моими гостями.

Кто-то похлопал меня по плечу. От неожиданности я вздрогнула.

— Ну, Ирина! — воскликнул Валера Гурьев. — Сегодня ты превзошла саму себя!

— Ты-то откуда знаешь? — уныло спросила я. — Ты же «Женское счастье» не смотришь?!

Валерка Гурьев и есть тот счастливец, который ведет на нашем канале «Криминальную хронику» и смотрит на мою программу несколько свысока.

— Слухами земля полнится, — ухмыльнулся он. — Ошеломляющая вышла программа! Шеф в восторге!

— Только этого не хватало! — ужаснулась я. — Сначала звонят всякие там… — Я задумалась, подбирая более-менее подходящее приличное слово, — ненормальные, — наконец выдавила я из себя. — А ты потом расхлебывай!

— А если то, что он сказал, правда? — предположил Гурьев.

— Ну и шуточки у тебя! — разозлилась я.

— А программа и впрямь вышла эффектная! — усмехнулась Лера. Гурьев тут же успел выцепить у нее из кулечка горсточку кураги.

— Эй, эй! — возмутилась Лера. — Полегче! Это вам не благотворительное общество!

Лера Казаринова была сторонницей здорового образа жизни, поэтому ела только вегетарианскую пищу и повсюду носила с собой какие-нибудь сухофрукты вроде изюма. А некоторые товарищи противоположного пола, такие, как Павлик — наш бородатый ловелас, и вышеупомянутый Гурьев, этим все время пользовались.

— Да я всего-то несколько штучек, — обиженно протянул Валерка.

— Ну, ну, — проговорила Лера себе под нос, поправив заколку в льняных волосах — свое самое любимое украшение. — А как вы думаете, — вдруг спросила она, — Малахова и правда кого-нибудь убила?

Я простонала:

— И ты туда же!

* * *

Дома почему-то Володьки до сих пор не было. Этот факт меня сам по себе довольно удивил. Обычно мой муж всегда встречал меня после эфира на улице. Потому что бывало, я иногда чувствовала себя в такие моменты тем самым лимоном, который только что выжали. Володя прекрасно понимал мое состояние и оказывал мне моральную поддержку. И не только моральную… К примеру, ему ничего не стоило пожарить картошку, настрогать какой-нибудь легкий салатик и напоить меня черным кофе «по-лебедевски». Это был фирменный способ приготовления растворимого кофе, ложка которого заливалась кипятком в фарфоровой чашке. Сюда же неплохо было добавить сахара, о чем Лебедев никогда не забывал.

Мой взгляд скользнул по расписанию университетских занятий. Оказывается, я совсем забыла, что на моего мужа недавно «повесили» еще и вечернее отделение.

Ну, надо же, совсем вылетело из головы! Значит, прощай теперь праздничные пятницы… Даешь одинокие будни!

Я включила музыкальный центр, и квартира наполнилась сильным голосом Паваротти, исполняющего какую-то арию из «Любовного напитка». Я же побрела в кухню, чтобы на скорую руку сварганить себе что-нибудь на ужин. Однако меня ожидал приятный сюрприз. Мой милый Володька расстарался на славу: в микроволновке меня уже дожидалась аппетитная курица.

— Ну и дела! — воскликнула я. Мне довелось лишний раз убедиться в том, какой у меня замечательный муж. Ему не хватало, пожалуй, единственного — умения зарабатывать деньги. Впрочем, этот его недостаток — не такая уж неразрешимая проблема, если я их сама зарабатываю. До Малаховой мне, конечно, далеко… Но и жаловаться, кстати сказать, не приходится! Вот на днях осуществила свою заветную мечту — купила наконец-то сотовый телефон! А то что это за телеведущая без мобильника?!

Владимир Николаевич Лебедев — кандидат, между прочим, химических наук, исполняет на университетской кафедре обязанности доцента. Зарплату получает небольшую и редко, в денежных вопросах некомпетентен, но, с легкой руки его близкого друга Витальки Белоусова, подрабатывает написанием контрольных и дипломных работ. Это, конечно, не главная составляющая семейного бюджета, но и эти деньги, увы, не валяются на дороге!

Не успела я поужинать, как зазвонил телефон. Вот тогда-то у меня сердечко и екнуло: чувствовала, что дело это с Малаховой добром не кончится…

— Да? — проворковала я в трубку.

— Ирина! — Я сразу узнала Галину Сергеевну. Когда она взволнована, ее никогда и ни с кем не перепутаешь! Даже по телефону… — ЧП! — вскричала она. Я даже трубку от уха отодвинула чуть в сторону, чтобы барабанные перепонки не лопнули. — Мы снова влипли в какой-то криминал! — запричитала Моршакова.

— Что случилось? — обреченно спросила я, намереваясь выслушать историю вроде той, что Кремль захватили инопланетяне и требуют выкуп за Путина. Я бы не удивилась, услышав нечто подобное от нашего режиссера. Хотя в этот раз я догадывалась, что речь пойдет не о Путине! Но как знать?!

— Жене звонили из милиции, — прошептала Галина Сергеевна. Женей она именовала наше начальство в лице господина Кошелева. Еще бы! Начинали вместе на телевидении! — Она и в самом деле кого-то убила! — добавила Галина Сергеевна. — Труп обнаружили в клубе, как раз когда этот ненормальный звонил! Что же теперь будет с программой?! — запричитала режиссер Моршакова.

Я выронила из рук кофейную чашку, и она со звоном разбилась вдребезги.

— Что там у тебя? — забеспокоилась Галина Сергеевна. — Разбойное нападение? Подожди! Я милицию вызову! — прокричала она.

— Не надо! — взмолилась я. — Ничего страшного не произошло. Просто я чашку уронила.

— Ну, тогда до свидания, — вздохнула Галина Сергеевна и повесила трубку.

Я склонилась над черепками чашки.

— Вот не было печали…

— Посуда бьется — жди удачи! — А я и не заметила, как вошел Володька.

— Если бы ты знал, какой у меня сегодня тяжелый выдался день, — сказала я и уткнулась ему в плечо. Оно у него было широкое и крепкое, настоящее такое, мужское! Так что дело не только в глазах и голосе!

— И когда только этот кошачий концерт закончится? — покачал головой Володька и покосился на музыкальный центр.

Он всегда убеждал меня, что ничего не понимает в классической музыке. Но я-то знала, что его возмущение — это всего лишь шуточный ритуал, а на самом деле мой муж без ума от Лучано Паваротти…

По его поведению я заключила, что прямого эфира он не видел.

«Ну, и слава богу», — решила я мысленно. Разговор с Галиной Сергеевной я решила обдумать на другой день.

* * *

Утром Володька сбегал за хлебом, а я возилась у плиты. Приготовление омлета на завтрак тоже, между прочим, требует некоторых профессиональных навыков. Он ведь, к примеру, вполне может подгореть или… Я не успела додумать свою мысль до конца: в дверном проеме возник Володька, и лицо у него было чернее тучи.

— Что случилось, Володенька? — испуганно спросила я, почувствовав, что во рту у меня пересохло. После вчерашнего звонка Галины Сергеевны я только и ждала неприятностей.

— Вот, полюбуйся, — он протянул мне утреннюю газету. Кажется, это были «Губернские новости». — Не стал бы я тебе показывать, — добавил он, — но все равно ведь узнаешь… Лучше уж от меня! — Володька бухнулся в кресло.

— Что узнаю? — осторожно спросила я, убирая со лба непослушные волосы.

— Про это безобразие! — вспыхнул он, ткнув пальцем в газету. — И почему ты мне никогда ничего не рассказываешь? — протянул Володька обиженно. — Могла бы и рассказать о неприятностях!

— К чему тебе мои неприятности? — вздохнула я. — Если уж делиться — то радостью, — теперь я догадывалась, что за статья была напечатана в газете… — Разве ты забыл, что это и есть мое жизненное кредо?! — Я попыталась улыбнуться, хотя улыбка, должно быть, у меня получилась натянутая.

— А как же насчет того, что вместе и в горе и в радости? — прищурившись, осведомился Володька.

Я пожала плечами:

— Но мы же вместе!

— Еще бы не хватало, чтобы ты от меня ушла! — усмехнулся он.

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда, — изрекла я с видом Спинозы.

— Ты газету-то разверни, — попросил Володька.

Я неохотно, но все-таки выполнила его просьбу. Уж очень мне не хотелось читать, что там про меня пишут в этих «Губернских новостях». Статья называлась «Криминальное женское счастье». Если сказать, что автор статьи отзывался о ведущей программы несколько нелицеприятно, то это значило — ничего не сказать. Из текста статьи выходило, что я не только приглашаю в свою программу каких-то подозрительных «темных» личностей, но и сама причастна к криминальным делам в городе. Журналист ссылался, в частности, на убийство цирковой артистки Камиллы Маринелли, которое и в самом деле произошло на моих глазах и было отснято нашей группой на видеопленку. О том, что же произошло с ней на самом деле, автор почему-то умалчивал, зато поливал ведущую программы, то есть меня, самой обильной грязью. Моя вчерашняя программа с Аллой Малаховой, на его взгляд, только подтверждала все вышесказанное…

Из этой же статьи я узнала, что Алла Владимировна Малахова уже взята нашими бдительными представителями внутренних органов под стражу.

Я ахнула и опустилась на стул, не отрывая глаз от газеты.

Вот тебе и «Независимое расследование с Ириной Лебедевой»!

Автором пасквиля значился некто Василий Ремизов. Имя это я слышала впервые и поэтому столь явственной неприязни в свой адрес понять никоим образом не могла.

— Ты с этим котом Василием знакома? — спросил Володька, заметив, что я понемногу начинаю приходить в себя.

— Нет. — Я покачала головой. — Я вообще ничего со вчерашнего дня не понимаю! Какое еще убийство? Какой труп?! Мы же в этом фитнесс-клубе с Павлом несколько дней снимали! Не было там никаких трупов!

— А про труп в статье, кстати, ничего не сказано, — справедливо заметил Володенька. — Значит, ты продолжаешь умалчивать о самом главном, — добавил он.

Тогда я смирилась и рассказала ему все от начала до конца.

— По-моему, тебе надо уходить с телевидения, — на полном серьезе сказал мой муж. — Эта работа становится для тебя слишком опасной…

Я хотела спросить его, кто же тогда станет зарабатывать деньги? Но вовремя прикусила язык. В мои планы совсем не входило ранить его чувство собственного достоинства.

— Я, конечно, понимаю, что это твое призвание, — продолжал муж, — но…

— Не беспокойся, — мрачно проговорила я в ответ, — если дело так и дальше пойдет, то на днях мне поступит предложение от начальства написать заявление «по собственному желанию»!

— Ну, это уж ты хватила! — удивленно усмехнулся Володька.

Сегодня была суббота — мой законный и единственный выходной. Я всегда строила на этот день массу самых разнообразных планов. Но жизнь, как ей и полагалось по штату, обязательно вносила в них свои коррективы.

Зазвонил мобильник, мы с Володькой переглянулись, опасаясь взять трубку. Но я все-таки превозмогла себя и шагнула навстречу неприятностям, которые подстерегали меня на другом конце провода. И их — эти неприятности — я снова узнала из уст Галины Сергеевны Моршаковой.

— Ирочка, здравствуй, — сочувственным голосом проворковала она. — Ты уже читала, наверное? — осторожно предположила Моршакова, разговаривая со мной так, словно я была человеком смертельно и безнадежно больным.

— Читала, — призналась я. Пожалуй, Володька был прав, что первым подсунул мне эту статью. Иначе я просто не выдержала бы сочувствия, которое готово было обрушиться на меня от сотрудников. — Вы с этим Ремизовым знакомы?

— Кажется, нет, — задумчиво проговорила Галина Сергеевна. — Но фамилию где-то слышала…

— Фамилия-то у него распространенная, — заметила я.

— И в самом деле, — призналась Галина Сергеевна. — Да, чуть не забыла самое главное, — всполошилась она. — Тебя Евгений Иванович вызывает!

— Срочно?

— Сегодня же, — сказала Галина Сергеевна. — Он тебя уже в своем кабинете ждет, впрочем, так же, как и меня, — вздохнула она. — И как мы только с тобой эту Малахову проглядели, а?! Ну, тебе-то простительно, — смилостивилась Галина Сергеевна, — а я-то уже сколько лет на ТВ?! Да ладно, слезами, как говорится… В общем, жду тебя в нашей двадцать четвертой комнате! — Сказав это, Моршакова повесила трубку.

— Что? — догадался Володя. — Полный разнос?

— Похоже, что так, — согласилась я.

В темпе переодевшись, я уже мчалась на остановку маршрутного такси, прикидывая в уме, что делать. Я почему-то с первой секунды не сомневалась, что Аллу Владимировну подставили. А получилось так, что и меня с нею заодно. Я готова была предпринять самые решительные шаги, чтобы отстоять свое, а заодно и ее честное имя! В конце концов, почему бы не выяснить, что же случилось на самом деле?!

Галина Сергеевна, как и пообещала, дожидалась меня в двадцать четвертой комнате. К шефу мы отправились вместе. По дороге она попросила меня вести себя потише, хотя понимает, что я переполнена праведным гневом и готова к самым решительным действиям.

— Ну, здравствуйте! — встретил нас Евгений Иванович на пороге своего кабинета с видом Зевса, только что сошедшего со своего Олимпа. — Что-то вы не все в сборе, — заметил он, сдвинув брови у переносицы.

— Мне кажется, что это конфиденциальное дело. — Галина Сергеевна пошла красными пятнами.

— Я бы так не сказал, — съехидничал Кошелев, ткнув пальцем в газету, которая красовалась у него на столе.

— Но… — начала было Моршакова.

— Никаких «но», — по-армейски прервал режиссера Евгений Иванович. В этот момент я пожалела, что здесь нет Леры с ее валерианкой. Галина Сергеевна находилась как раз в том состоянии, когда ее нужно было начинать отпаивать. — Должен заметить, — продолжил шеф, — что в этот раз вы все сработали исключительно непрофессионально!

— Я уверена, что Алла Владимировна никого не убивала!

— Ну, это еще надо доказать, — вздохнул Евгений Иванович.

— Мы, — я перевела взгляд на Галину Сергеевну, — то есть… я как раз и собираюсь этим заняться! — решительно выпалила я.

— Этого еще не хватало! — Евгений Иванович огромным мужским платком вытер пот со лба. — Лебедева, если бы вы только знали, как мне надоела вся эта ваша самодеятельность! — воскликнул он. — Не смейте играть в пинкертонов! Слышите?

— Слышу! — Мне показалось, еще чуть-чуть — и шеф кинется трясти меня за грудки.

— Мало того, что программу могут закрыть, — воскликнул он, — так мне еще и за вашу безопасность отвечать прикажете?

— То есть как закрыть? — переспросила я.

— Дело в том, дорогая Ирина Анатольевна, — мрачно ответил Кошелев, — что мне уже намекнули в министерстве: если Малахова действительно замешана в убийстве, то программу вашу придется закрыть или… — Он замялся. — …как минимум сменить ведущую!

— И вы еще предлагаете оставаться мне в стороне?! — вознегодовала я.

— Да, — тихо ответил шеф. — Пусть лучше в этом деле разбираются компетентные органы!

— Ну, уж нет! — воскликнула я.

— Ирочка, — мягко проговорила Галина Сергеевна, — возможно, Евгений Иванович прав… Малахова же — бывшая спортсменка, рекордсменка какая-то там в прошлом, а ныне хозяйка спортивного клуба…

— Ну, да. — Кошелев кивнул.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет заглянула Лера Казаринова.

— Можно?

— Ну, вот, — удовлетворенно заключил шеф, — почти вся компания в сборе! Заходи, — он позволил Лере войти. Она была в своих неизменных джинсах и нежно-розовой водолазке.

— Что-то случилось? — поинтересовалась девушка. — Галина Сергеевна, да на вас лица нет! — всплеснула она руками. — Помощь нужна?

— Сделай-ка нам кофейку, — попросил Леру Евгений Иванович.

— Конечно, — с готовностью согласилась наш помреж.

И вдруг меня осенило:

— А с Василием Ремизовым вы знакомы? — спросила я шефа.

— Знаком, — буркнул он.

Тут только я поняла, что именно Кошелеву наступили на больную мозоль и статья в «Губернских новостях» направлена не только против меня. Ремизов, как выяснилось, был его недругом чуть ли не с института. Неудивительно, что фамилия журналиста показалась Галине Сергеевне знакомой.

После чашки крепкого кофе, едва покинув кабинет Кошелева, я велела Лере срочно разыскать Костю Шилова вместе со служебной машиной. Помреж понимающе кивнула. О Шилове и обо мне на студии ходили определенного рода сплетни, не имеющие под собой абсолютно никаких оснований. Я, конечно, догадывалась, что Костя в отношении меня настроен несколько романтически… но и не более того! Однако Лера не имела никаких оснований столь недвусмысленно улыбаться.

— Мигом, — кивнула она. Ей и в самом деле довольно быстро удалось разыскать Костю. Он, как оказалось, тоже был уже наслышан о произошедшем.

— Я и не думала, что новости так быстро распространяются, — заметила я.

— То ли еще будет, — нервно хихикнула Лера. — Ирина, — обратилась она ко мне, — я могу быть на сегодня свободна? А то у меня завтра зачет, — оправдывалась она.

— Конечно, — кивнула я, усаживаясь в машину.