Красный Вервольф 3

Саша Фишер, 2023

Попаданец в 1941 год Александр Волков работает на немцев в оккупированном Пскове, притворяясь безобидным переводчиком. Но когда наступает ночь, Красный Вервольф выходит на охоту. Для ликвидации таинственного диверсанта в Пскове немецкое командование готовит спецоперацию…

Глава 7

— Эфхаристо, — машинально ответил я и на несколько секунд завис. Мне как-то в голову даже прийти не могло, что человек утонченной и аристократичной Доминики будет выглядеть… Эээ… Вот так. И как, простите на милость, я должен приблизить этого деревенского обрыгана к графу? А кого-нибудь еще более экзотического она мне подсунуть не могла? Ну, там, хасида с пейсами, скрипочкой и типичным одесским говором… Ну, разные же есть варианты. Чернокожий амбал или, там, китайский торговец с тараканьими усами. Да, точно, в нашей компании сейчас только Фу-Манчу не хватает. «Герр граф, позвольте вам представить…»

Я бросил взгляд на усевшегося прямо на полу возле выхода из вагона Степана. Он пошарил за пазухой, извлек грязный сверток, развернул мятую газету и принялся с чавканьем жевать упакованную в нее снедь. На вид, словно бы на помойке найденную.

Фрицы перестали обращать на него внимание, потому что мы уже ехали по Царскому Селу. Точнее сказать, по развалинам Царского села. Уютный город Пушкин был изуродован воронками от взрывов, стекла в домах были или выбиты, или крест-накрест заклеены. Или забиты фанерой. Догорающий танк, вписавшийся в фонарный столб. Несколько повешенных на одном дереве. Компашка фрицев, глумящихся над раздетыми догола людьми…

Сам собой включился режим «телевизора». Все эмоции приглушились и отодвинулись на задворки сознания. Так что я не отворачивался. Смотрел. И запоминал. В Пскове я не застал самых первых дней оккупации. А вот здесь…

Поезд остановился.

От вокзала осталась пустая коробка с выжженными окнами. Здания на привокзальной площади… Мозг мой старательно пытался наложить картинку «было-стало», но получалось плохо. Отказывалось мое сознание сопоставлять «пряничный городок» Пушкин из будущего и безжалостно разрушенное Царское Село сорок первого. Я видел старые фотографии, как оно все было. В музеях Царского села эти снимки хранятся в огромных количествах. Но я никогда их не рассматривал, так мазнул взглядом и мимо прошел. Как-то не приходило в голову, что я своими глазами это увижу.

Перрон был кое-как залатан досками, но в нем все равно еще зияли дыры. Никакой толпы встречающих не было — поезд деловито разгружался силами прибывших.

— Герр граф? — к компашке искусствоведов приблизился молоденький фриц, на вид вообще почти подросток, но уже с крестом и знаками отличия обершарфюрера СС. — Мне приказано проводить вас к месту проживания.

— А этот русский тоже с нами? — недовольно зыркнул в мою сторону Пульман. Двое других «искусствоведов» ощерились в издевательских улыбках, оглядывая меня с ног до головы. Я стоял, привычным уже образом ссутулив плечи.

— Может быть, мне и правда расположиться где-нибудь… В казарме… — промямлил я, не глядя на графа.

— Не мелите чушь, герр Алекс! — отрезал граф и гордо вскинул породистый подбородок. — Если бы не вы, я дважды был бы мертв. Да, герр Пульман, Алекс Волкофф будет проживать со мной.

Я незаметно облегченно вздохнул. Граф был личностью импульсивной, хрен знает, что ему взбредет в голову в следующий момент.

А вот Пульману я не нравлюсь. Всю дорогу он подчеркнуто делал вид, что меня не замечает, зато сейчас сверлил глазами, как буравчиками. Я даже с опущенной головой его злобный взгляд ощущал.

Граф принялся отдавать распоряжения солдатам, которые тащили его багаж. Беспокоился за свой патефон очень. Ну да, конечно, как он без музыки-то своей переживет эти несколько дней…

Крытый грузовик вез нас по разбомбленному Царскому Селу. Мозг онемел, будто в него влили пару литров новокаина, так что я без лишних эмоции выхватывал из окружающей реальности сцены ожившего кошмара. Фрицы выволакивают из дома его обитателей. Таких обычных на вид. Полноватый дядечка в сером костюме, с уже оторванным с мясом рукавом, но чудом удержавшейся на голове шляпе. Дамочка в строгом платье. Вышла, пытаясь сохранить достоинство и осанку. Фриц с вывалившимся над ремнем брюхом толкнул ее прикладом в спину, она неловко растянулась на брусчатке, усыпанной кирпичной крошкой. Двое подростков, мальчик и девочка. Девочка плачет, брыкается, парень пытается ее защитить. Старушка-божий одуванчик. С нее сорвали шаль, в которую она зябко кутала плечи.

Грузовик проехал. Сзади раздались два выстрела, крик нечеловеческой боли и дружный гогот.

Три уцелевших фонарных столба. На каждом — по двое повешенных.

Стол с тумбой, за которым восседает белобрысый парень с опостылевшей мне уже форме цвета «фельдграу». К столу вдоль посеченной пулями стены дома стоит очередь. Женщины, пожилые мужчины, подростки. У каждого в руках — паспорт. Ах, ну да. Регистрация жителей. Великому Рейху требуются рабочие руки.

На следующем столбе хрипло голосит матюгальник. Жизнерадостным голосом диктора он сообщает, что Царское Село освобождено от коммунистической заразы. И каждый сознательный гражданин, которому известно, где прячутся коммунисты, комсомольцы, пионеры и евреи, должен явиться в комендатуру или и немедленно сообщить.

Обгорелые стены. Воронки от взрывов. Неубранные все еще трупы, похожие на бесформенные кучи тряпок.

Даже мой внутренний голос заткнулся и никак происходящее не комментировал.

Апартаменты нам выделили в Александровском дворце. Перед колоннадой фрицы устроили кладбище. При виде надгробий из березы с табличками на немецком, я впервые за все время, которое я здесь, почувствовал хоть что-то.

Злорадство.

Хрен вам, а не легкая победа!

Кажется, уже сейчас до фрицев начало доходить, что не видать им никакого Нового года в родных Мюнхенах и Франкфуртах. Вон, уже начали укрепления возводить…

Когда мы устроились и расположились, уже стемнело. Графа поселили в просторных апартаментах в правом крыле, мне он от щедрот выделил целую комнату, с узкой кроватью, узким окном, столиком и вычурным ночным горшком. Видать, раньше там жил слуга прежнего хозяина. Раньше там еще стоял шкаф, но его грубо выволокли, на паркете зияли глубокие царапины. Электричество еще не восстановили, но свечей имелось в избытке, целая коробка. Толстые, восковые… Из церкви какой-то что ли их притащили?

— Завтра нам предстоит много работы, Алекс, так что ложитесь спать, — сказал граф, когда я, разложив свой нехитрый скарб в своей «опочивальне», зашел в его покои. Он сидел а роскошном золоченом кресле с атласной обивкой и читал книжку. На тумбочке рядом с ним стоял канделябр на пару десятков свечей. Мельком я подумал, что картина прямо-таки, как кадр из исторического фильма. Дорожный костюм граф сменил на шелковую пижаму, свет свечей поблескивал на позолоте мебели.

— Да, герр граф, — я кивнул. — Спокойной ночи, герр граф!

Поспать, да. Поспать и выспаться — это было отличной идеей. Как там дальше сложатся дела, хрен знает. А тут у меня в кои-то веки довольно удобная кровать и — о чудо! — постельное белье!

В сон я провалился моментально и без прелюдий. Только голову до подушки донес, и вот я уже в стране Морфея. Каждый раз, засыпая, я надеялся на какие-нибудь волшебные озарения, откровения или подсказки. Даже мысленно иногда вопрос проговаривал. Ну давай, мол, мироздание, сформулируй внятно, что от меня требуется? Правильно делаю? Или неправильно? Может надо было мчать в Германию и Гитлера убивать, а я тут с этим графом ношусь, как с писаной торбой. Жизнь ему спас. Однажды. Шалтай его убивать не собирался, правда граф об этом не знает.

Ответы и озарения, ага. Как бы не так.

Как будто моргнул, и вот уже за окном акварельный сентябрьский рассвет. Где-то вдалеке кашляющий звук одиночных выстрелов. Лающая немецкая речь снаружи.

Я по-быстрому сгонял до столовой, пришлось там немного попререкаться с фрицами на раздаче, объясняя, кто я такой. Забрал порцию завтрака для графа, удалось даже кружкой кофе разжиться. По дороге я со всеми здоровался и знакомился. Нужно было примелькаться по-быстрому. Стать привычной частью этого нового интерьера. Ну и графу еще раз продемонстрировать свою полезность и преданность, не без этого.

Екатерининский дворец был в весьма печальном состоянии, бомбили его совершенно нещадно. До янтарной комнаты мы в первый день даже не добрались. До обеда граф и его подручные бродили по уцелевшим запасникам, что-то сверяли в документах, обсуждали очередность вывоза ценностей. Ближе к вечеру граф вдруг стал нервозно поглядывать на часы. Будто у него была назначена встреча, на которую он опаздывал.

В шесть часов он решительно откланялся, вручил мне ключ от своих «апартаментов», сухо сообщил, что у него дела и ушел, оставив меня в обществе Пульмана и компании.

Ах, да! У графа же где-то в Царском Селе есть весьма осведомленный в музейных делах информатор. Вряд ли у него было время завести здесь других знакомцев.

Меня задерживать никто не стал, так что я беспрепятственно покинул превращенный в руины дворец и поискал глазами графа.

Бл*ха!

Иногда он очень быстро ходит… Где теперь его искать?

Ладно, доверимся интуиции. Я направился в сторону самых уцелевших жилых районов Царского Села. Оглядывался, в надежде увидеть светло-серый костюм графа.

Под ногами хрустела бетонная крошка. В поисках я забрел в безлюдную часть города, где камня на камне не осталось от жилых построек.

Мысленно корил себя, что упустил шефа из вида. Мне непременно надо было знать, с кем он встречается. Редкие местные жители, что попадались на пути, смотрели на меня искоса затравленными глазами. Все-таки моя униформа, хоть и не военного кроя, но относительно чистая и ухоженная, сразу выдавала во мне фашистского прихвостня.

Женщины шарахались от меня, а мужики, опусти глаза, молча сжимали кулаки, но ничего не говорили. Зато про себя, наверное, проклинали.

— Свой я свой… — тихо бормотал я.

Только громко нельзя говорить, да и не поверит никто. Эх… Сам не понял, как очутился в окружении развалин. Дальше тупик. Черт! Развернулся, в поисках дороги.

— Эй, товарищ, потерял чего? — за моей спиной вырос мужик в потертой кожанке. Галифе заправлены в сапоги. Морда чуть угловатая и загорелая, как у тракториста, но глаза умные и цепкие. На военного не похож, но по повадкам сразу видно, что не простой мужичок. Может комсорг какой-нибудь.

Судя по бегающим глазкам, он все время был начеку. Боялся, что фрицы его сцапают. А ведь сцапают. Не сейчас так после. Городок маленький, подполье здесь трудно организовать. Да и кожанку на ватник поменять надо, чтобы не так в глаза фрицам бросаться. Видно, не успел еще.

— Ничего, — буркнул и я попытался пройти мимо.

Не тут-то было. Комсорг зарядил кулаком прямо мне в глаз. Вернее, он думал, что зарядил, но я был готов к такому повороту. Не вчера родился.

Уклонился в последний момент, и оттолкнул его от себя. Не бить же морду нашим.

Но «наши» оказались злыми. Неизвестно откуда вылезло еще двое, одежда у них была попроще, да и морды не слишком обременены интеллектом, но решительные и в доску советские. Вот влип, блин…

Рука машинально потянулась к заточке за голенищем. Нет… Не дело наших кромсать. Придется в чистую рукопашную работать. Хвала всем богам, у нападавших не оказалось огнестрельного оружия. Это еще раз подтвердило мои догадки, что мужики не из военных, а партийцы, до которых фрицы еще не добрались. Очевидно, ныкались в развалинах и теперь считали своим святым долгом, линчевать предателя, то есть меня.

Конец ознакомительного фрагмента.