Сорцерий. Книга II. Свет во Тьме

Саша Север

У каждого поступка, действия, шага есть своя причина и основание. Порой, узнав подробности прошлого, невольно оправдываешь злодея или теряешь уважение к прежде возвышенной личности. Какие тайны скрывают герои Сорцерия? Пришло время снять маски!

© Саша Север, 2023

ISBN 978-5-0051-4028-9 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-2652-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чтобы понять причины и найти ответы, нужно заглянуть в ПРОШЛОЕ.

Глава 1

По поверхности деревянного стола, измученного случайными порезами острых ножей, пребывало разбросанным много, на первый взгляд, ненужного хлама. Травы перемешались с кореньями, мелкие кристаллы затерялись среди перламутровых ракушек и скорлупок. Рядом, на огне раскаленной печки, в маленьком черном котелке, покрытом толстым слоем копоти, неистово бурлила багровая вода. Запашок от содержимого исходил более чем скверный, полностью заполнял собой небольшую кухню, по полу которой, неугомонно кудахча, бегала лиловая курица. Дом этот в целом был не из приятных, обветшавшим, чистотой не отличался. Помимо доброго слоя пыли по углам висела воздушная липкая паутина. Казалось, даже эти незримые нити стали серыми от витающей в воздухе грязи. Старые обшарпанные дубовые полы насквозь пропитались разлитыми некогда зельями. Впрочем, не только ими.

Хозяйка дома, принадлежавшего роду Тугенд, Виктория — ведьма. С самого детства она интересовалась большим и не довольствовалась тем, что знала. Колдовство являлось ее страстью, глубокое его познание — смыслом жизни. В бесконечном стремлении к неизвестному ведьма училась у других, придумывала и создавала новое сама. Она становилась самой прилежной ученицей у всех, кто соглашался обучать ее своим навыкам. Рвение приносило серьезные плоды — Виктория умела так много, как никто другой. Ведьма подарила Сорцерию новые полезные заклинания и зелья, благодаря чему ее имя стало известным во многих королевствах.

Софи заглянула в распахнутое настежь окно. Молодая женщина взглядом искала хозяйку дома, что редко сидела на месте. Пышным телом она навалилась на подоконник, заглядывая вглубь коридора. Никто не отозвался на зов, только непоседливая курица заметалась по кухне пуще прежнего. Решив дождаться хозяйку, Софи подтянулась и разместилась поудобнее: вытянула ноги и прислонилась спиной к откосу окна. Протянув руку к небольшой хрустальной вазе на высокой ножке, что возвышалась над общей захламленностью стола, девушка взяла сухое печенье. С тугим хрустом и тенью разочарования на лице она откусила зачерствевший кусочек.

— Ты сегодня рано, — раздался звонкий приятный голос.

Софи повернула голову и растянула губы в улыбке. Скрипнув деревянной калиткой, во двор зашла хозяйка дома. Из высокой наспех собранной прически, что открывала длинную тонкую шею, по разные стороны небрежно торчали белокурые кудри. Увлеченная магией Виктория нередко забывала принимать пищу, но будучи худой, как тростинка, имела удивительно наливные щеки. С фарфорового квадратного лица редко сходила лучезарная заразительная улыбка. Черные длинные ресницы, как крылья ворона, обрамляли светлые голубые открытые миру глаза. Природа одарила ее и располагающей внешностью, и умом.

— Солнце только встало, а ты уже варишь свою «отраву»!

— Я, кажется, придумала новое зелье. Мне только этого не хватало, — ведьма, как всегда радостная до безобразия, отчего не редко взгляд ее казался безумным, продемонстрировала букет из лягушек в руках.

— Ты что, бросишь их в котел? — ахнула подруга.

— Нет, конечно!

— Каждая жизнь бесценна! — повторила Софи излюбленные слова ведьмы.

— Верно!

Оказавшись на кухне, ведьма ловко взгромоздила на стол медный таз и усадила в него пойманных лягушек. Они покорно замерли, чувствуя себя в безопасности. В стоявшем подле ведре Виктория взяла ковш, зачерпнула немного колодезной воды и вылила в таз. Тут же запустив руку в глиняный горшок, что ничем не отличался от других и стоял на столе среди прочего хлама, она извлекла щедрую горсть зеленого порошка и посыпала на лягушек сверху. Схватив таз в руки, Виктория принялась его аккуратно раскачивать, заставляя содержимое перемешиваться и квакать. Взбаламутив лягушек, она звонко чихнула. Чихнула, может и случайно, а может это важная составляющая. Разве будешь в чем-то уверенным, когда ведьма колдует? Из таза Виктория доставала уже сиреневых лягушек, деревянной лопаткой соскабливала с них покрывшую тельца слизь и отправляла ее в беспрестанно бурлящий котелок.

— И что это будет? — поинтересовалась Софи, заплетая от скуки короткие каштановые волосы в две маленькие косички. Процессы приготовления всегда утомляли ее, куда интереснее смотреть на полученный результат.

— Это зелье поможет создать дождевые облака.

— Правда? Это здорово! Ты спасешь от засухи урожаи многих королевств.

— Хочешь его попробовать? — брови ведьмы подпрыгнули вверх.

— Фу, нет! Оно вонючее! — Софи сморщила носик.

— Я не так выразилась, пить его не нужно. — Виктория с улыбкой запустила руку в бурлящий отвар.

Подруги вышли во двор. Ведьма протянула Софи багровый ледяной шар, что достала из закоптелого котла. Лед покусывал кожу, отчаянно прилипая к пальцам. Софи замахнулась и бросила шар на траву. Разбившись, лед зашипел и стал стремительно испаряться, поднимаясь к небу белой пеленой. Уже через минуту над домом нависла скромная черная туча, но прогремела раскатисто, громко, будто сердито. На землю обрушилась стена проливного дождя, воздух наполнился свежестью. Подруги с ребячьим визгом вбежали в дом.

— У тебя получилось! — ликовала Софи.

— Нужно сделать больше и отправить гонцов. — Ведьма засуетилась и заметалась по кухне, наводя ужас на бестолковую курицу. — Нет, сначала нужно сходить к королю, — перебивала она одни мысли другими.

— Погоди, — Софи ухватила ее за рукав, — я принесу тебе славное платье.

Ведьма улыбнулась. Для нее Софи единственная подруга, близкая, настоящая, честная. Будучи детьми, они росли вместе, по соседству, и с тех пор не расставались. Войны и Каменный Дождь, что обрушил на Сорцерий Кристалл Желаний, унесли жизни почти всех родных и знакомых. Общее горе сблизило только сильнее.

Софи — лема, слабый маг. По происхождению она являлась полукровкой. Одной из первых полукровок, появившихся в их, тогда еще безмятежном, мире. Магия Софи давалась тяжело, а чтобы достичь результатов навыки нужно развивать. Девочке же намного больше нравилось ловить жучков для подруги или выращивать редкие цветы для зелья. Семья никогда не давила на Софи, не требовала больших умений. Это казалось диким для многих волшебников, все-таки магия — залог благополучия, успеха, жизни в целом. Однако родители поддерживали выбор Софи.

Виктория же являлась потомственной ведьмой. В магии она искала способы вернуть Сорцерию утраченную гармонию, взаимное безоговорочное доверие и чистоту мыслей. Конечно хранители, пребывающие в составе Великого Совета, восстанавливали королевства, но они не могли очистить прежде светлые души от Тьмы. То там, то здесь, то и дело случалась беда, маги нападали на магов, это тревожило каждого, только настоящих действий никто не предпринимал. Заурядные нарушители отправлялись в темницы, а душегубы, как правило, погибали в бою. Казалось, этого достаточно и каждого жителя удовлетворяет. Но Виктория хотела изменить все. Она хотела избавить других от потери любимых, от того, что пришлось пережить ей самой. После Каменного Дождя люди, хоть и значительно реже, но продолжали приходить в Сорцерий. Один из таких визитеров отнял у Виктории последнее, принеся в ее жизнь самое страшное событие. Чужак, демон Калпсиза, объединился с магом, чья душа стала черней угля. Когда они без разбору убивали жителей деревушки, расположенной на окраине королевства Дирилис, дабы показать и устрашить всех значительной силой, Виктория находилась там вместе со своим маленьким сыном. Тот воин принес с собой палку, с грохотом выплевывающую огонь и в один миг отнимающую любую жизнь. Это демоническое оружие из Калпсиза забрало у нее сына и оставило убиваться в бесконечных терзаниях — пуля, которую получила она, прошла насквозь, не задела жизненно важные органы, и ведьму успели спасти. Только благодаря Софи Виктория смогла вернуться к жизни, которая потеряла в тот момент всякий смысл. Благодаря Софи ведьма продолжила свое дело, дабы избавить Сорцерий от Тьмы. Именно Софи склеила разбитое сердце Виктории сильной верой, глубокой надеждой и искренней любовью.

Когда подруга ускользнула за порог, ведьма уже знала, что у нее достаточно времени на водные процедуры, ведь гардеробу Софи в пору позавидовать. Она любила шить и делала это отменно. Никакого колдовства, все собственными руками. Лишенные вычурности платья шились из простых тканей, выглядели аккуратными и приятно ложились к телу. А уж выбирать из всего изобилия наряд для любимой подруги и вовсе дело небыстрое и нелегкое.

Виктория выхватила из шкафа большое мягкое полотенце и вышла во двор. Позади небольшого дома стояла еще более крохотная постройка, что, невзирая на все умения ведьм рода Тугенд, выглядела хлипковатой и сделанной кое-как. Виктория вошла в баню и сразу скинула одежды на пол. Левой рукой ведьма прикоснулась к знаку огня, вырезанному на стене — на кончиках пальцев правой руки вспыхнуло беспокойное пламя. Обратив в жаркую покорную сферу, Виктория бросила огонь в топку и заставила помещение прогреться в то же мгновение. По щелчку длинных пальцев, увешанных кольцами, подогрелась вода. Ведьма заняла место в центре тесного помещения. Она закрыла глаза и раскинула руки в стороны. Ласковая песня, срывавшаяся с алых губ, закружила в воздухе лыковое мочало, и ковш, зачерпнув воды в кадке, окатил ведьму с ног до головы. Любезные помощники выполняли работу добросовестно и организованно, потому водные процедуры всегда проходили быстро. Но, бывало, случалось у мочала игривое настроение и тогда все превращалось в забаву. И хорошо, что именно у мочала — оно легкое, кидается туда-сюда, щекочет. А если бы решил порезвиться ковш или, чего доброго, кадка, веселье могло одарить и синяками, и шишками.

Скрипнув калиткой, торопливым шагом пробежав по двору, Софи остановилась и распахнула дверь в дом:

— Я вернулась, — объявила она, держа в руках платье.

— Я почти готова, — Виктория оказалась позади подруги.

Они вошли в дом. Ведьма небрежно бросила мокрое полотенце к печи. Софи усадила подругу на табуретку, заботливо расчесала непослушные кудри, вплела в косу синюю ленту, завернула улиткой и закрепила прическу на голове сорванной по дороге лилией. Софи затянула шнуровку корсажа, и незамысловатое голубое платье подчеркнуло женственную фигуру Виктории.

— Ну вот, теперь никто не догадается, что ты лягушек ловила, — улыбнулась подруга.

— Спасибо, Пуговка, — ведьма нежно коснулась кончика носа Софи пальцем.

Она всегда звала ее Пуговкой, сколько себя помнила. Очень уж Софи миловидная девушка: счастливые широко открытые глаза и аккуратный маленький носик. В детстве Софи часто надевала полюбившуюся вязаную кофту, на которой красовалась единственная громоздкая матовая пуговица с двумя большими отверстиями. Почему-то эта застежка казалась радостной, ассоциировалась с бесхитростными глазами подруги и тогда еще круглыми молочными детскими щечками — так она и стала Пуговкой.

— Отвезу королю то, что есть, — укладывала ведьма ледяные шары в корзину, — а когда вернусь, мы вместе сделаем и для других, — снова засуетилась Виктория, переставляя котелки с места на место.

— Поезжай уже и не переживай, я пока прогуляюсь в деревню, договорюсь с посыльными, чтобы завтра зашли к нам.

— Чтобы я без тебя делала? — Ведьма обняла подругу.

— Ну, ну, хватит! Поезжай скорее, время приемов у короля не бесконечное.

Они вышли во двор. Виктория непринужденно просвистела подобно песне черного дрозда. Через мгновение к ней подбежала белоснежная грациозная ухоженная лошадь — дитя небес и земли, создание по истине волшебное. Лоб животного украшал длинный хрустальный рог. Говорят, единороги могут все, да кто знает, сколько в том правды. Ими восхищаются все, без исключения, но чтобы единорог водил дружбу с двуногим — история насчитывает буквально пару случаев. Виктории, однако, посчастливилось и в том заслуга Софи. В тяжелое для ведьмы время, подруга отвела ее в поле, где видела единорога. Они пришли только чтобы подивиться красоте исключительного животного. Он сам подошел к ним тогда, долго стоял неподвижно, приглядывался, изучал душу, а после уткнулся носом в плечо Виктории. Она с замиранием сердца прикоснулась к единорогу, боясь спугнуть, но именно с того дня он увязался за ней, именно с того дня началась их необыкновенная дружба. Также как магию Виктория любила только это животное. Ведьма находила время на заботу о добром друге даже когда плутала в бесконечной веренице новых невоплощенных идей. Единорог отвлекал, вырывал из трясины привычных дел, успокаивал душу. Он останавливал резвый бег дня и погружал в умиротворенность, которую самостоятельно обрести ведьма не находила сил.

Виктория в спешке оседлала любимое животное и направилась во дворец. Лесная дорога скоро вывела ее на равнину. За ней, на широком холме, под ярким солнцем расстилалась небольшая деревня Китас. Над уютными светлыми домами возвышался белокаменный дворец. Ведьма была здесь частым визитером, да и молва о ней гуляла повсюду. Завидев на улицах, многие приветствовали Викторию. Если ведьма идет к королю, значит, она снова придумала нечто полезное, будь то зелье или заклинание — это всегда радовало жителей.

Виктория поприветствовала служащих при дворе и самостоятельно отвела единорога в конюшню, диковинное животное не подпускало к себе посторонних. Поместив друга в укромном стойле, ведьма прошла во дворец по давно известным обходным лазам и миновала пестрящие богатыми убранствами залы. У заветных дверей приема ожидали двое мужчин из северной деревни королевства Дирилис, что располагалась у подножия Плувиамских Гор. Они, как и большинство обывателей своей местности, занимались поставками сланца и носили одинаковую рабочую одежду, по которой легко узнавались. Чтобы скоротать время, Виктория погрузилась в оживленную беседу с мужчинами, прежде чем они удалились на прием к королю. Ничего интересного для себя она от них не узнала, но всерьез задумалась найти применение сланцу в волшебстве или зельях. И в том вся Виктория — в открытиях, в исследованиях, в новом.

Ведьма не любила ждать. Ожидание — это бездействие, бесполезное и утомительное; упущенное время, в которое она могла варить снадобья или составлять заклятия. Когда двери распахнулись для нее, Виктория быстрым шагом преодолела расстояние. Наспех выполнив реверанс, пресекая лишние разговоры, она достала из корзины ледяной шар и приступила к объяснению свойств и особенностей нового дара. Старый король, белоснежно седой волшебник с неизменно гордо вздымающейся широкой грудью, добродушно улыбнулся. Ему искренне нравилась юная ведьма, которую волновало исключительно благополучие всех и каждого, ее страстность в работе с магией и увлеченность делом. Он с благодарностью принял ледяные шары и отдал наставления сыновьям, куда и сколько нужно отвезти. В обоих принцах король воспитал честь и достоинство, вырастил надежных будущих правителей Дирилиса. Наследники старались как можно больше участвовать в жизни народа и в том находили симпатии. Согласившись с решением отца, они взяли корзину с дарами и откланялись.

В дверях принцы едва не столкнулись с запыхавшимся арвейниддом, что буквально влетел в зал и поспешил к трону. Никто не посмел бы врываться без приглашения к королю во время приема. Очевидность веских на то причин и взволнованность, тяжелой маской повисшая на лице арвейнидда, привнесли в зал тревогу.

— Ваше Величество, — он качнул головой, выказывая почтение, и короткие черные кудрявые волосы подпрыгнули вслед, — в королевстве Иджис восстали эльфы, идут войной на королевство Аструм. Его Величество король Финехас просит собрать войско в помощь немедля.

— Соберем, раз просит.

— Но эльфы — мирный народ! Это какая-то глупость! — вслух возмутилась Виктория.

— Сорцерий уже не тот, что прежде, — напомнил король.

— Но он мог бы стать прежним! Нам только нужно прекратить воевать друг с другом. Мы не враги!

— Если бы все было так просто…

— Никто не пытается! Все только меряются силой и доказывают друг другу невесть что! Возьмите меня с собой, дайте мне попытаться прекратить это!

— Лучше сиди дома, плети косички, — сурово взглянул на нее арвейнидд. — Никто тебя слушать не станет, никому это не нужно! У вставших на тропу войны на уме одни битвы, захваты территорий, жажда власти… С тобой только лишняя возня будет: платье помнешь, туфли испачкаешь.

— Я…! — закипела ведьма, но король мягко обхватил ее руку, одним взглядом попросив не отвечать.

— Мы хотели научить людей чудесам, но научились у них страху, жадности и бесчестию. Разве исправишь прогнившее сердце? — Король отвел арвейнидда в сторону и обговорил детали, тот удалился собирать войско. — Война — дело темное, тебе там не место, — возвратился он к Виктории. — Ты умная ведьма, ты создаешь новое для всех — этим ты помогаешь Сорцерию, поднимаешь его. А если обезумевший на поле боя отправит тебе в лоб стрелу — помочь ты больше никому не сможешь.

— Но жертв можно избежать! Войну можно не начинать! Выбор есть всегда!

— Поэтому мы изо всех сил будем защищать тех, кто не желал войны.

Почувствовав, как клокочет кровь внутри, Виктория попрощалась с королем. Ведьму переполняло недовольство, раздражением наседала обида — король ее не услышал. Не захотел услышать! Никто не пытается остановиться: нужно войско — собирают войско. Еще эти косички… Ведьма сердито вырвала цветок из волос и растрепала прическу. Забрав единорога из конюшни, пребывая в абсолютном возмущении, она покинула дворец. Виктория поспешила домой, лихим ветром промчавшись по деревне Китас. Жители никогда не видели жизнерадостную ведьму остервенелой и даже ощутили некоторое беспокойство.

С тревогой встретила Викторию и подруга. Когда ведьма прибыла домой, привычная улыбка на лице отсутствовала. Виктория сердито поджала губы, погрузилась в раздумья и суету. Она рассекала по кухне тяжелым и быстрым шагом, недовольно сводила и разводила брови, точно пререкалась сама с собой безо всяких слов. Глаза Софи двигались из стороны в сторону, наблюдая за метаниями ведьмы. Подруга хотела проявить любопытство, но боялась столкнуться лоб в лоб с притаившейся бедой.

— Что с тобой? — подгадав момент, робко спросила Софи.

— Меня за девчонку считают! Эльфы выдвигаются на королевство Аструм, а мне отказали пойти на войну!

— Ты что, правда, хочешь пойти на войну? Зачем тебе на войну?

— Я хочу ее остановить!

— Как ты…? — Софи замолчала и опустила глубокие синие глаза в пол. — Тебе известно, я бы тебя ни за что и никуда не отпустила, — Виктория замерла, разглядывая подругу, — но я знаю, как важно для тебя попытаться сделать Сорцерий прежним. — Софи подняла тяжелый взгляд, который не смогла избавить от горечи. — Если ты веришь, что остановишь войну — сделай это! Я поддержу тебя. Веришь ты — верю и я!

— Спасибо, Пуговка, ты всегда на моей стороне!

— Только без глупостей! — пригрозила указательным пальцем подруга. — Если поймешь, что дело гиблое — уходи!

Много ли нужно, чтобы почувствовать себя всемогущим? Поддержка. Когда кто-то верит в тебя по-настоящему, границы возможностей исчезают, пусть даже это будет единственная душа во вселенной. Виктория глубоко вдохновилась, будто под водой вдруг полной грудью воздух вобрала. Улыбка вернулась, украсила щеки счастливыми ямочками, и ведьма заключила дорогую подругу в теплые объятия.

Виктория приступила к сборам. Она взяла тряпичную сумку и сложила волшебные кристаллы и безделушки, которые могли пригодиться. Ведьма закопошилась в спальне в старом громоздком комоде с фигурными ручками. На дне застревающего нижнего ящика, укрытая тяжестью ветхих штор, уже долгое время без дела лежала мужская одежда, что осталась от супруга, погибшего в злополучный день Каменного Дождя. Ведьма взяла вещи в руки с некоторым волнением: вроде и беречь не имело смысла, но и использовать не хотелось. Преодолев легкое сомнение, она надела рубашку и брюки супруга, что на тоненьком теле сели мешком. Она хотела сойти за мужчину, но больше походила на щуплого мальчишку.

В прощании на зеленом заросшем сорной травой дворе Софи крепко обняла подругу. Хотя она старательно не подавала виду, все же страшилась отпускать Викторию. Она уже видела войну, знала, как это бывает. Но как бы Софи не хотелось остановить ведьму, она с улыбкой и крепкой верой принимала и поддерживала ее выбор. Виктория села на единорога и улыбнулась. В ее душе не таились колебания, только уверенность в победе. Подняв песчаную пыль дороги, единорог молниеносно скрыл в лесу силуэт Виктории.