Экспедиция Жизни и Смерти

Сарко Ли, 2017

Хмурые, мрачные слуги тьмы. Они не спят ночами и едят мертвечину. У них холодная кровь и полное отсутствие моральных принципов. Так говорят о некромантах в далёком Солнечном крае. Да и в Туманных землях, на родине, их порой побаиваются. Но что делать самим некромантам, которые любят свою работу, не мыслят себя без неё и искренне не могут понять, почему этим ярко разодетым друидам так неуютно в Некроситете? Только одно – нанести ответный визит в Друидар, чтобы испытать на себе все прелести бытия диковинкой и изгоем. А потом отправиться в совместное путешествие, которое научит делить кров, еду и приключения. Необычный взгляд на противоборство магии жизни и магии смерти. Сразу две магические школы: Некроситет и Друидар. Страшная тайна некромантов-ренегатов. Яркая история о том, как нелегко признать чужака равным себе. Юные друиды и некроманты, у которых есть шанс объединиться перед лицом общей беды.

Глава 3. Ценность жизни

Как ни странно, но еще кое в чем кроме общей неприязни ученики проявили редкостное единодушие. Они упоенно ворчали. Кто-то — себе под нос, кто-то — громко и невидимому слушателю, кто-то ворчал соседу, не особенно слушая его реплики.

Друиды, оказывается, только сейчас узнали, что им нужно будет отправиться на далекий запад, более того — по землям некромантов, то есть вдоль той стороны хребта, где располагалась Претория. Мару монотонно перечислял причины, по которым нет необходимости ехать по туманной дождливой серой стране, в которой тоже есть хорошие люди, но жить там невозможно. Мартина упоминала разные ужасы, с которыми она мириться не желала, например, солнце в лучшем случае лишь раз в десять дней, противные моросящие дожди, постоянно встречающиеся на тракте лысые и костлявые люди, а также кладбища, кладбища и кладбища. Аксель вообще постоянно дергался, будто просыпаясь ото сна, и провозглашал очередной недостаток некромантских земель, половина из которых была им услышана еще в Друидаре, а половина — выдумана только что. То, что он наблюдал сам, было слишком скучно, чтобы провозглашать. Подумайте сами: как звучит патетическое восклицание: «А живые мертвецы, которые ухватят меня за ногу, стоит только отвернуться!» И как в сравнении с этим звучит надрывное: «Здесь все серое, это ужас какой — то!» Цветом никого не испугаешь, и парень упорствовал в сочинительстве.

Вилисана молчала — она ехала в карете, запряженной четверкой лошадей. Занавески на окнах были задернуты, и в беседе девушка участия не принимала. Но, несомненно, слышала все, что говорил Аксель, ехавший бок о бок с каретой госпожи. Для нее он, собственно, и старался.

Друиды ехали первыми, за парой преподавателей. В конце и прилично отставая двигались юные некроманты. Правда, их ворчание было несколько иного рода. Как людям более спокойным и невозмутимым по своей природе, им давно надоело говорить одно и то же про своих напарников-соперников, да и запал уже прошел, и они отвлеклись на более насущные проблемы. Китара не успела перед выездом заплести должным образом волосы, чем была очень недовольна, пытаясь сделать это в седле. Каждый раз после взгляда в зеркало она опять начинала ворчать и переделывать все заново. Игнис просто обжегся кофе, рука ныла, а попросить помощи у целителей он гнушался, оставалось только бухтеть. Дарк не столько ворчал, сколько бормотал некоторые ценные формулы себе под нос, потому что хотел кое-что испробовать, когда будет возможность. Мин же всю дорогу упорно втолковывала Анубису, который быстро шагал возле лошади, что он должен, просто обязан научиться говорить, иначе она создаст ему чувствитель боли и нажмет посильнее. А поскольку Анубис не выказывал своего интереса, беседа могла продолжаться бесконечно.

— И почему я, черт меня возьми, не поговорила с этим парнем-суккубоделом? — который раз сокрушалась она. — Его химера говорила! Правильно, я не успела, мы выехали слишком поспешно. Да и впрочем… не то чтобы эта его химера так хорошо говорила… пару слов, да и то, вероятно, вложенных… но она говорила!!! Говорила, Анубис, чурбан стоеросовый! Вот надо было тебя к ней определить, посмеялись бы, как ты даму очаровал своим великолепным молчанием!

Она помолчала, дуясь на слугу и краем одного уха слушая, как нежный голос Китары сокрушается «да что же в самом деле, каждый раз, не могу больше, лучше уж совсем без волос, право слово…», а краем другого — как Дарк твердит «морт… морт поганцев власяниц… или власяник?.. морт черный венец… на третий раз венец, а на четвертый?..». Потом встрепенулась опять.

— Черт бы тебя побрал, Анубис! Я после твоего создания целый день спала, а потом голова гудела! И с отцом чуть не поругалась. И после этого…

— А что — могу и побрать, — заискивающе сообщил довольно тонкий, но скорее все же мужской голосок откуда-то снизу. Мин повернула голову и увидела, как возле копыт ее лошади нелепо, но проворно скачет существо, похожее на худого сгорбленного ребенка в мохнатой шкуре и с клыкастым полузвериным рыльцем. Черт был полупрозрачным, через него просвечивала дорога.

— Голодный? — спросила девушка, и черт быстро-быстро закивал, подобострастно скалясь. Она понимающе кивнула. Черти были условно безопасными порождениями темной энергии, одним из видов мерцающих призраков, то есть они могли иногда становиться видимыми для людей. Они не нападали, поскольку прикоснуться могли только к тому, что было велено побрать. А эти мелкие твари любили брать. Стоило кому-то случайно произнести «побери черт» — если хоть один из них оказывался рядом, тотчас это брал. Разумеется, человека он взять не мог, только сравнительно небольшие предметы, размер которых зависел от размера самого воришки. Анубиса черт бы тоже не взял, но Мин слишком часто поминала его, чтобы хвостатый не услышал. А с некромантами порой можно было договориться.

— Большая коллекция? — уточнила Мин, зная, что черти хранят «побранные» вещи в своих специальных тайничках и постоянно хвастаются ими друг перед другом. Собственно, для существования черта эти вещи и нужны, а точнее, размер их запаса.

— Да та-ак, сре-едненько… — завел черт обычную песню. — Шкатулка узорная, давны-ым давно появилась… ох и люблю-ю я эту шкатулку, да залежалась она, о-ой залежа…

— Хорошо, хорошо. Знаешь, Анубис, а черт бы побрал этот проклятый камень на дороге, на который только что наступил мой конь!

Очень довольный черт рванулся под копыта коню и тут же ухватил камень.

— Постой! — Мин перевесилась через лошадиный бок. — Не убегай! Тут еще добыча будет.

— Добыча? — Черт облизнулся раздвоенным язычком. Камня уже нигде не было — он отправился в специальную шкатулку.

— Мгм, — девушка демонстративно отвернулась и, глядя куда-то на верхушки редких деревьев, произнесла: — Что-то у Акселя постоянно развязываются шнурки, все перевязывает и перевязывает, надоело. Плохие, видно, шнурки, черт бы их побрал!

Черт исчез. Довольная Мин пошевелила плечами, сдерживая злорадный смех. Интересно, что в Солнечном крае говорят о чертях? Знают ли, что нужно осторожно упоминать их? Впрочем, не важно: факт тот, что друиды чертей не видят, а черти друидов не боятся.

* * *

До Логова оставалось не более чем полдня пути. Ночевать отряд собирался уже на территории Солнечного края, и это заметно приободрило друидов. Они больше не сетовали на сырость, тусклые цвета и бесцветное небо — облака истончились, и уже можно было точно определить, где находится солнце. А в некоторых местах глазастый Аксель нашел проблески голубого неба, что сподвигло его на песню.

Стоит сказать, что из-за шнурков парень негодовал всего две минуты. Когда товарищи разобрались, в чем проблема, на выручку пришла Вилисана. Она одолжила Акселю два золотистых шнурка, возможно, завязки с одного из платьев. Дрожащими пальцами юный друид обмотал их вокруг расхлябанных сапог и, должно быть, возблагословил чертенка за шалость. Может быть, знай он, кто напустил черта, то расцеловал бы Мин.

Пел Аксель вовсе не плохо, голос у него оказался сильный и довольно низкий — совершенно не похожий на его привычную речь. Мартина и Мару охотно слушали, и девушка порой даже подпевала. На одном из коротких отрезков пути, проходившем через лес, ей на плечи, на руку и на круп кобыле сели маленькие птички и добавили песне колорита. Некроманты с интересом следили за первыми на их памяти проявлениями друидской магии.

— Как думаешь, а насекомых они могут подчинять? — наклонившись к Дарку, спросила Китара. Вопрос интересовал ее не зря — колдуны любили работать с останками насекомых, особенно тяготели к паукам^[1]. Те создавали прекрасные ткани, могли выполнять множество дел, были быстры и ловки, а на крупных паукообразных химерах можно было ездить. Разве что они не летали.

— Не подчинять, а общаться, — стараясь говорить как можно снисходительнее, пояснила Мартина, которую беловолосые некроманты как раз нагнали. — Мы общаемся с животными, не навязываем свое видение, а стараемся понять их и уж потом предлагаем свое.

— То есть птицы захотели петь сами?

— Разумеется! — девушка фыркнула. — Это только у ваших тварей нет свободы воли.

— Слышал, Анубис? — Мин, которая ехала далеко позади, но слышала беседу, уныло повернула голову к слуге. — Тварь ты безмозглая. И даже желаний у тебя нет. Вот ты хочешь с нами ехать или это я тебя заставляю? То-то.

— По-твоему, это я велел Преториусу забраться в сапоги директора? — скептически уточнил Дарк. В тот раз он был бы очень рад, если бы у существ действительно не было никакой свободы воли и они бы делали только то, что позволено.

— Что?

— Ничего. Меня удивляет, почему твоя лошадь не встает на дыбы и не пускает пену изо рта.

Мартина очень косо посмотрела на Дарка, будто тот спросил, сколько у нее внуков.

— Вообще-то нам велели поддерживать вокруг них ауру спокойствия, с того самого момента, как мы въехали в город, — немного неуверенно ответила она. — Из-за вас.

— А, — глубокомысленно сказал парень, хмыкнул и отвернулся. Мартина сердито нахмурилась, видя, как улыбается Китара. Вероятно, сейчас они как-то подшутили над ней, а она даже не понимает. С тоской покосившись на Акселя и Мару, которые уехали далеко вперед и почти догнали преподавателей, и с еще большей тоской — на карету с недоступной Вилисаной, девушка протянула руку к длинному высохшему стеблю и сорвала его. Сверху стебель заканчивался округлым бутоном. Мартина погладила ладонью воздух над ним, и бутон на глазах ожил, развернул лепестки, которые стали ярче и окрасились сначала в зеленый, а после — в синий цвет с желтыми тычинками, полными живой пыльцы.

— А вы умеете вот так? — довольно спросила она у некромантов, которые следили за каждым ее действием.

Китара нагнулась и сорвала точно такой же стебель. Смотрела на него какое-то время, а потом резко вытянула руку в сторону Мартины.

— А вы умеете вот так?

Одновременно с ее словами щелкнули маленькие челюсти. Превратившийся в них бутон сомкнулся на складке рукава друидки.

Конечно, она тотчас завизжала. Дарк и Китара хлопнули по рукам. Игнис и Мин, наблюдавшие происходящее сзади, заулыбались, Мин тихо сказала «Два — ноль». Мару и Аксель развернули лошадей и поскакали в обратную сторону.

Когда они обогнули карету, Мартина уже стряхнула с себя крошечные челюсти.

— Да не бойся, он уже без энергии. Умер. Совсем, — хихикала Китара.

— Умер! А вам только того и надо! Мертвыми-то легче управлять. У них и спрашивать не приходится!

— Я спрашиваю, — тихо возразила Мин, поглощенная своей извечной проблемой. — Но они ж, сволочи, не отвечают!

Она оказалась права. Анубис никак не отреагировал на ловкий подзатыльник.

— Да в гробу я вас… ааа, даже не знаю, куда вас отправить, чтобы вам тошно стало! — продолжала горячиться девушка. — В гроб вы и сами с удовольствием пойдете!

— Что тут происходит? — как можно более грозно вопросил Мару, сдвинув к переносице брови. Аксель молчал, но метал из глаз молнии, причем смотрел почему-то на Дарка, который с увлечением рассматривал корягу.

— Мы просто делились опытом, — спокойно ответила Китара. — Показали друг другу, что умеем. По мелочи.

— По мелочи! Да она… да они за любой труп схватятся и сразу же из него чудовище сделают! Из людей! Даже из безобидного цветочка! Не удивлюсь, если вы так и с животными поступаете, изверги!

— Ну разумеется, — Дарк невозмутимо пожал плечами. — Что, вы думаете, мы на живых лошадях ездим, что ли?

Аксель побледнел и заставил коня шарахнуться в сторону. Было видно, что он подумывает о тошноте.

— Т… то есть? — Мару изменил положение бровей на растерянное.

— Да, живые нас просто боятся. Вы же сами говорили про ауру спокойствия, — подтвердила Китара.

— Тьфу! — Мартина коснулась кончиками пальцев конской шеи и быстро оторвалась от компании. Аксель все-таки слез с лошади и сделал вынужденную остановку. Мару ехал вместе с некромантами, глядя прямо в лоб лошади Китары, и, вероятно, что-то обдумывал.

— Почему остановились? — это прискакала старшая друидка, леди Листера, или, как ее называли собственные ученики, леди Лис. Она как раз разминулась с разгневанной Мартиной, которая, похоже, решила обогнать отряд и какое-то время скакать в одиночестве галопом в целях успокоения. Леди была высокой по меркам жителей Солнечного края женщиной на вид лет тридцати, с длинными волнистыми волосами цвета расплавленного золота и в зеленой дорожной одежде. Старший некромант, мистер Кадо, только оглянулся, но не посчитал нужным отвлекаться от дороги.

— Обмен опытом, — тупо глядя перед собой, сообщил Мару. — Вы… вы знали про лошадей?

— Ох, — женщина искренне огорчилась и посмотрела на некромантов с укоризной: — Вы сказали? Зачем вы сказали? Вон Акселю совсем плохо, в карету его, что ли, теперь сажать…

Хорошо, что друид не слышал этих слов, иначе специально хлопнулся бы в обморок, чтобы наверняка попасть в недоступное нутро кареты.

— То есть вы их не предупредили? — Игнис чуть склонил голову. — Это неправильно. Предупреждайте — и впредь не будет таких… — он оглянулся на Акселя с толикой отвращения, — неприятных инцидентов.

— Странно, что вас не предупредили о том, что вам стоит молчать, молодые люди, — более строго сказала леди Листера. — Вы представители своей школы, как мне сообщили — лучшие. А ведете себя как ученики первой ступени. Мне было бы стыдно за вас.

— За нас стыдно пусть будет мистеру Кадо, — парировал Дарк. — Вы отвечаете за своих, и, прямо скажу, вам тоже гордиться нечем.

Мин уже два раза попала репейными шариками ему в спину, но парень никак не отреагировал. Остальные молчали. Леди Листера укоризненно посмотрела на Дарка.

— Я ожидала, что с вами будет сложно. Что ж, поговорю с мистером Кадо, — с этими словами она кинула жалостливый взгляд на Акселя, но, увидев, что к нему уже направляется Мару, не стала спешиваться и помогать.

— Зачем? — зашипела Мин на беловолосого некроманта. — Со старшими ругаться не обязательно!

— Я ругался? — Он эффектно повернул к ней свою вытянутую голову на длинной шее. — Или, может, я был не прав?

— При чем здесь это? Между прочим, мы действительно ведем себя… чуточку хуже. Нельзя же считать плохим поведением то, что они все желтые и у нас от этого рябит в глазах!

— Ну не знаааю… — с сомнением протянул Дарк, но было видно, что он издевается.

— Все-таки давайте чуть дипломатичнее, — согласился с девушкой Игнис. — Дарк, ты ведь сам выручил Мартину от многоножки в Некроситете, в чем сейчас дело?

— А я ее и не трогал. Это Китара — в разборки женщин я не влезаю. Кстати, отличный ответ, мистра Китара, — и он учтиво кивнул ей. Девушка с достоинством приняла комплимент, так же учтиво поклонившись.

На круп неживой лошади Дарка вскочила тускло-зеленая лягушка с шестью неправильно изогнутыми лапками, металлически блестящими шариками вместо глаз и цифрой «3» на спине. Ее рот стал беспорядочно открываться, и бездушный голос почти правильно передал недавно сказанные слова.

— Кьеще дна шутк кваплощу коней айдете пьшком.

Сделав свое дело, лягушка соскочила и чрезвычайно быстро принялась догонять ехавшего во главе отряда преподавателя. Некроманты переглянулись.

— Да ладно. Как будто мы сами коней не сделаем, — неуверенно возразила Мин.

— Не в этом дело, — пояснила Китара. — Тут другая проблема: кто позволит тебе взять мертвую лошадь в Солнечных землях?

* * *

«Пещера у Логова» — стилизованная под настоящую пещеру корчма — стояла, привалившись одной стеной непосредственно к склону горы. Он здесь был очень крутым, почти отвесным, но чуть выше становился пологим, поэтому над головами и крышами ничего не нависало. А крыши были. Здесь, у самого входа в тоннель, располагалось что-то вроде приграничного поселка. Основной тракт соединялся с обширной площадью, от которой отходили три дороги: две вправо и влево — к жилищам и заведениям разного характера, — и дорога прямо, к тоннелю. В центре площади стояла статуя худого безволосого мужчины с вилами, которые он упер рукоятью в землю, а сам с тоской смотрел вдаль. Это был крестьянин Сегой, один из тех людей, что жили еще в Эпоху Раздела — время, когда два народа не имели пути друг к другу. Когда из скалы вырвались полуживые камни, Сегой жил как раз неподалеку, и на его село они напали первым. Поговаривали, что мужчина спас уйму людей, хоть и потерял всю свою семью, а когда произошла первая встреча представителей разных краев, пожертвовал собой, чтобы отвести смерть от незнакомого солнечника. Многие считают этот момент началом международной дружбы.

На противоположной стороне в зеркальном приграничном поселке стоял памятник этому солнечнику. После жертвы Сегоя он не стал возвращаться домой, примкнул к одной из групп, уничтожавших каменных големов в Туманном крае, и также совершил уйму благих дел.

И друиды, и некроманты знали про статуи, поэтому никто не стал читать лекций, все просто свернули направо, к корчме. Края площади пестрели торговыми палатками, но было решено сначала поесть, а уж потом, если очень захочется, прогуляться у палаток.

Как раз в тот момент, когда леди Листера раздумывала, где оставить шикарных лошадей Вилисаны, и случилась неприятность. Постучав по стенке кареты и не получив ответа, учительница заглянула внутрь и тут же разразилась встревоженными оханьями.

Друидка была без сознания.

Едва справляясь с паникой, кинулся на помощь Аксель. Подбежала Мартина, спрыгнул с коня Мару. Мистер Кадо поинтересовался у старшей друидки, нужна ли помощь и серьезна ли проблема, кивнул и спокойно отошел в сторону. Своего коня он к общей коновязи не привязывал — просто отвел ближе к деревьям и оставил. Мертвое животное встало как вкопанное, будто это было обтянутое шкурой изделие. Так же поступили и ученики.

— Не понимаю, зачем было ее брать, если она такая неженка? — спросил Игнис, входя внутрь заведения и оглядываясь на оставшихся на улице друидов. Они все бессмысленно толпились вокруг злосчастной кареты, в то время как леди Листера с Вилисаной находились внутри.

— Может быть, при этом она еще и гениальный целитель? — предположил Дарк.

— Она не неженка, — спокойно пояснил преподаватель. — У нее резкая неприязнь к темной силе. Если рядом кто-то колдует, поднимает мертвых, создает химералов, развоплощает нежить или что-то подобное, ей резко становится хуже.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — Игнис изменился в лице и даже будто расстроился, словно Вилисана была его сестрой. — Тем более — зачем? А вдруг она умрет?

— Все не настолько плохо, — с некоторой натугой ответил мистер Кадо. Видно было, что ответа он не знает и не может разъяснить истинное положение дел. — Девушка сама изъявила желание ехать с нами, чтобы научиться справляться со своей слабостью.

— Это физиология, как с ней справляться? — риторически вопросил Дарк. — Хотя, с другой стороны, это болезнь, а болезнь — объект работы друидов, как у нас — нежить.

— Верно, — учитель осмотрелся, нашел свободный столик и направился к нему.

— А этот кудрявый аж трясется весь, — не без удовольствия отметил Дарк, усаживаясь на деревянный стул. Ему было приятно осознавать чужое проявление слабости, особенно если это Аксель. — Будто его жена умирает в жутких конвульсиях.

— Ладно, Дарк, довольно, — помотал головой Игнис, ставший вдруг необычайно серьезным. Друг удивился, но замолчал, решив, что, возможно, Игнис знает чуть больше об этой болезни и она вовсе не так безобидна, как всем кажется.

В корчму вошли Мин и Китара, за Мин неотступно следовал ее Анубис. Посетители корчмы, которых, надо сказать, было довольно много, окончательно убедились, что пришедшие — птицы высокого полета и по крайней мере один из них настоящий некромант. От стойки тут же отделился сам корчмарь и поспешил к столику, к которому направились девушки.

— Я вам что скажу, ребята, — лениво оглядывая корчму, сказал мистер Кадо. — Это друиды. У них есть такая особенность — темперамент. Стоит, предположим, случайно наступить кому-то из них на ногу, и он назовет тебя самым неблагозвучным словом из своего арсенала, а потом еще даст пощечину. А через два часа придет к тебе спрашивать, хорошо ли сидит костюмчик на его упитанном теле, да еще и пригласит в гости. Для них это нормально — рыдать из-за оторвавшейся пуговицы, называть своим вечным другом того, кто угостил яблочком. И это не значит ничего, кроме выражения эмоций. Вот почему они могут казаться нам странными: если я считаю, что компания, к примеру, того же Акселя мне не по нраву, я просто не буду с ним общаться. А если он сам предложит, скажу: «Нет». Другое дело он — он будет изо дня в день осыпать меня бранью, ворчать, искать повод, чтобы зацепить. Но антипатия у нас равная.

— То есть если совершенно любой человек на улице скажет Акселю «ой, болит головушка!», — он станет заламывать руки, причитать, а потом бесплатно эту головушку вылечит? — приподняв одну бровь, спросил Дарк.

— Может, и так. Насчет бесплатно утверждать не возьмусь, — улыбнулся учитель. — Я ведь не говорю, что в них больше сочувствия, чем в нас. Мы тоже готовы помогать людям, но пропустим этап заламывания рук и примемся за дело.

— В нашей работе промедления фатальны, — гордо сообщила Китара, усаживаясь рядом с Дарком. Мин устроилась между ней и Игнисом.

— Вообще-то в их работе — тоже, — возразил мистер Кадо. — Они исцеляют смертельные раны, каждая секунда — потерянная кровь, потерянная часть жизни.

Китара не стала возражать и посмотрела на корчмаря, который остановился возле их столика. Чтобы не тратить время на выбор, все заказали себе одинаковые блюда, только Мин вместо риса попросила жареной картошки к отбивным.

— А вы часто общались с друидами? — спросила Мин, заинтересовавшись знаниями мистера Кадо. — Раз так много знаете?

— Во-первых, мне много о них рассказывали. Мне было интересно сравнить. Во-вторых, они приезжают к нам с дипломатическими визитами, и я работаю у них проводником. Многие вещи сам узнал, убедился. Собственно, поэтому и с вами поехал.

— Так что же, вопли Мартины про то, что нам удобно жить в гробу и что мы бездушные чудовища, — это примерно то же самое, что «мне не очень нравятся ваши методы»? — предположила Китара.

— Примерно, — кивнул учитель. — Вам может показаться, что они затаили смертельную обиду. Если бы вы друг другу такое в лицо прокричали, это и была бы, возможно, ссора навсегда. Но эти ребята часто кричат. Не думаю, что они действительно оскорблены.

В корчму вошел Мару, очень угрюмый и без сопровождения товарищей.

— Вот смотрите, — сделав хитрые глаза, мистер Кадо чуть наклонился вперед и понизил голос. — Он как ни в чем не бывало подсядет к нам, потом расскажет, что у них там происходит возле кареты, и обязательно пожелает приятного аппетита.

— Да ну, — так же тихо сказал Игнис.

— Утверждаю, — мистер Кадо подмигнул и выпрямился, откинувшись на спинку.

Мару выглядел так, будто вез друзьям подарки, которые выбирал долго, тщательно и с любовью, а на самом последнем привале, как раз перед приездом, их украли. Он шел медленно, смотрел в никуда, пробежался взглядом по столу некромантов и как будто не узнал их. Но шел действительно туда.

Впрочем, то, что он подсядет к ним, предположить было логично. Вилисана точно в корчму не пойдет, леди Листера останется с ней, Аксель, скорее всего, тоже, даже если его будут гнать оттуда. Правда, он мог усесться за двухместный столик с Мартиной, но ее не было. А сам Мару, как можно было убедиться, был довольно покладистым в отношении некромантов. Поэтому, когда он уселся рядом с Игнисом, никто особенно не удивился.

Корчмарь почти сразу оказался рядом — узнать, чего желает мистер. Мару сказал, что не голоден, после чего стал беспрерывно смотреть на стол. Некроманты тоже молчали, изредка переглядываясь. Мин наконец заметила, что за ее спиной возвышается массивная фигура Анубиса, и велела ему тотчас же выметаться и идти стеречь лошадей. Мару глянул на черного слугу, в глазах появился интерес, но спрашивать он ничего не стал.

— Откуда ты взяла для него мозг? — спросил Игнис, который удобно сидел как раз для того, чтобы проводить взглядом весь путь Анубиса до выхода.

— Это долгая история, — вздохнула Мин. — Я его собирала несколько лет по частям. Мозг выпросила у одного человека после его смерти — у нашего соседа. Артефакт для сохранения силового потока у папы одолжила, скелет мне подарил дядя. А дальше с телом я сама справлялась. Краску готовила по книге — очень удачно, кстати, вышло. И, я скажу, черный — весьма удобный цвет, если собираешь тело из разных частей. Вот, к примеру…

— Мин, — Мару поднял на нее очень тоскливые глаза. — Пожалуйста, не надо сейчас про куски. Прошу тебя. Я и так из-за ваших лошадей совсем есть не могу. Ну хотя бы сейчас, а?

— Ладно, — слегка растерянно ответила Мин и перевела взгляд на Игниса: — Потом, хорошо? В дороге.

— Конечно. — Игнис наконец смог переключиться на еду, потому что разносчица принесла первые порции. За ней уже спешила вторая, и вскоре все некроманты пережевывали аппетитные куски мяса, заедая рисом или картошкой и запивая вкуснейшим компотом из сухофруктов. Мару отвернулся и разглядывал посетителей, которые, в свою очередь, разглядывали и его, и тех, кто сидел с ним за столом.

Потом он вздохнул. Посмотрел на чинно отправляющую в рот кусок мяса Китару, так же чинно отпиливающего свой кусок Дарка. Опять вздохнул и отвернулся.

Через минуту Мару вздохнул снова. Три раза. Посмотрел на Мин, на Игниса.

— Переживаю я за нее, — поделился он сокровенным. Игнис посмотрел на парня с сочувствием, но говорить ничего не стал. Глянул на преподавателя, но тот ел и не желал отвлекаться на беседы.

— За девушку в карете? — из вежливости спросила Китара. Она сомневалась, что правильно помнит имя, и решила не пробовать его озвучивать.

— Да. Ее зовут Вилисана, — добавил Мару, причем без обиды в голосе, просто сообщил. — Она плохо себя чувствует всю дорогу, мы отговаривали ее ехать. Она стоит на своем. Знаете, она же такая — если ей сказать, что она не поедет, она вылезет через потайной ход и догонит нас сама, она очень упорная, сделает так, как захочет, если уж решила. Ну, ей пока что вроде лучше, пришла в себя, отговорили хотя бы в корчму идти, и то хорошо. С ней Мартина осталась, сидят беседуют, а леди Лис и Аксель пошли на рынок, там удачная лавка травника, можно хорошее лекарство купить для бодрости.

— Раз она точно решила ехать, тогда просто уважай ее решение, — сказала наконец Мин, потому что все слишком уж долго молчали. Они просто не знали, что ответить на эту тираду, на этот голос души. Без сомнения, Мару сразу же пожалел о своих словах, потому что монолог ушел в пустоту, но Мин показалось, что нужно проявить хоть немного отзывчивости.

— Я уважаю! — он вскинулся, почуяв, что ему пошли навстречу. — Конечно, я уважаю, но я беспокоюсь! У нас такое редко бывает, чтобы настолько высокая чувствительность к темной энергии! Мы не знаем, что может случиться, если усердно и серьезно колдовать рядом с ней… Ох, ну все же было в порядке, когда она приехала к вам в Школу, ни одного обморока, а там столько некромантов! Что же сейчас-то?..

— Кажется, она ночевала где-то в отдельном домике, — на секунду оторвался от еды учитель, заметив, что волна суровой силы на Вилисану все-таки не обрушивалась.

— Да, — признался самому себе Мару. — Это правда. Но нельзя же все сразу. Надо привыкать постепенно, она сама уверена, что это путешествие пойдет ей на пользу и она станет мягче реагировать…

— Мару, — перебил его Дарк, отложив в сторону узорную вилку. Вероятно, принесли специально для дорогих гостей — у всех пятерых были именно такие. — Почему вы не сказали нам? Мне совсем не сложно не отрабатывать мелкие заклинания, когда я еду рядом с каретой. Я мог бы отъехать. Если разговор идет о человеческой жизни, молчать не следует.

Мару потупился, посопел и виновато посмотрел в узкие глаза парня.

— Нам сказали, что вы можете воспринять это как сигнал к действию. Будете специально колдовать. У нее ведь просто слабость, ну или обморок, хуже еще ничего не было…

Игнис прикрыл глаза — ничего не сказал и не сделал, но было видно, что он сдерживает какую-то яркую эмоцию. Челюсти его плотно сжались.

— Отлично, — Дарк соорудил безжизненную улыбку одним ртом. Надо сказать, что слово «безжизненный» возникло и в голове у Мару, когда он ее увидел. Такое выражение удавалось Дарку особенно хорошо. — Такое чувство, что мы не контакт пытаемся наладить, а нас с вами заперли в одной клетке, чтобы посмотреть, кто останется.

— Мы не живодеры, — точно так же уязвленная, заявила Китара. Чуть поразмыслив, добавила, чтобы быть совсем уж честной: — Мы расчленяем тела, конечно, только не живые.

— Я понял! — застонал Мару и уткнулся лбом в свою руку, не расслышав спокойного «прости».

— И правда: что это вы? — поддержала Мин. — Весело, конечно, шутить друг над другом и устраивать мелкие гадости, но мелкие! Что, Аксель без шнурков не сможет применять волшебство? Или его обратно в Друидар из-за этого не примут? Ерунда. Другое дело — жизнь. Давайте такие вещи не утаивать. Мы не глупые дети, и у нас нормальная система ценностей.

— У нас многие думают, что вы не цените жизнь, — заметил Мару.

— Чужие жизни — или свою? — опять вмешался в разговор учеников мистер Кадо. — Свою я, например, высоко ценю и никому отдавать не собираюсь.

— Вообще, — Мару пошевелил рукой. — Человек умирает — но оттого становится не менее полезным.

Некроманты дружно взорвались хохотом. Выражение им понравилось и имело все шансы стать крылатым. Интереснее всего то, что его придумал не некромант, а друид, такие циничные слова от него выглядели особенно смешно.

— А ты молодец, Мару, — Игнис похлопал его по плечу. — Не менее полезным… человеческое тело у нас очень ценится. Но вот живой человек — еще больше, ведь только он может с этим телом работать.

— Я даже не знаю, — прищурилась Мин. — Сказать, что Анубис полезнее, скажем, Дарка? Ха! Анубис — безмозглая тварь, которая не умеет… а, да вы знаете, я каждый час об этом твержу. Наглядный пример. Видишь, Мару, — вот тебе это самое оживленное тело, но то, что оно полезнее его же, пока оно было живым, я признаю, только если мне с уверенностью скажут, что оно принадлежало опасному безумцу-людоеду.

Мару скривился, потому что тема опять становилась совершенно не застольной и ее нужно было срочно переводить.

— Ты говорила про шнурки Акселя… так это что, была ваша шутка?

— Моя, — она совсем не смутилась, напротив, расцвела в улыбке. — Я скажу вам, чего не надо делать, если не хотите так же подшутить над собой сами.

— Не рассказывай… — вполголоса заметил Игнис, но несерьезно, потому что глаза его улыбались, а Мару сидел рядом и прекрасно все слышал. И он тоже невольно улыбнулся.

Мин как раз уже поела, поэтому могла вести беседу, не прерываясь на пережевывание. Остальные тоже доедали свои порции, Китара с упоением пила компот, который не трогала во время поглощения риса и теперь решила выпить почти залпом.

— А вы уже поели, — вдруг спохватился Мару. — За этими переживаниями совсем забыл, извините… приятного аппетита!

Тяжелая рука мистера Кадо похлопала Игниса по плечу.

* * *

Небо стало почти совсем синим, когда отряд въехал в Логово — тоннель между двумя краями. Что интересно: жители Претории всегда наблюдали на границе, как где-то у самых вершин Великого Позвоночника синеет яркое, ярче, чем бывает в Туманных провинциях, небо. Кажется: убери хребет с глаз долой — и за ним возникнет сияющая долина, полная насыщенных красок. Для жителей же Аранеи по другую сторону тоннеля все виделось в несколько иных тонах. Из-за хребта поднимались серые облака, как будто там, за ним, ничего не было, кроме тумана, а когда там шли грозы, вообще было страшно подумать, что в загорном крае кто-то способен жить. Как ни странно, хребет делил земли очень четко, и гроза в Туманном крае не захватывала ни пяди Солнечных земель.

Солнце уже исчезло за хребтом, поэтому на улице было пасмурно. Здесь, в Туманном крае, закат всегда уходил в гору, да и наблюдать его из-за низких облаков можно было очень редко. Вставало светило тоже из-за гор. Впрочем, сейчас это было не важно, потому что группа углубилась в тоннель, заплатив символическую сумму на поддержание надежности хода. Разумеется, со скидкой — за некромантность и друидскость.

— Вы как думаете, почему она с этим антуражем ездит? — Мин наблюдала за каретой, которая виднелась вдалеке. Света было достаточно — горели факелы, которые регулярно проверяли служители. Возле обоих выходов, прямо в скале, в естественных пещерках были оборудованы специальные рабочие помещения, а факельщики жили в приграничных поселках. — И, главное, ей позволяют.

— Она из дворянства: что в голову взбредет, то и делает. Из высшей знати, между прочим, — пожал плечами Игнис, который как раз ехал рядом с девушкой.

— Ну, знаешь, ты тоже не простачок — сын директора, но так не делаешь!

— Я всего-навсего сын директора — даже не главы села, заметь! А эта девушка — дочь главы Реалисса, центральной провинции, герцога Солнечных земель. Наследница, если бы не ее младший брат.

Мин покосилась на парня.

Перед приездом гостей отец просветил Игниса насчет тех, с кем он будет путешествовать. По минимуму: дал самую основную информацию, которая в общем-то особой роли не играла. Правда, ему самому показалось весьма интересным, что в отряде будет принцесса, и он ожидал каких-то причуд, но все же не карету и белоснежных скакунов. Сейчас он ждал, как отреагирует на это заявление новая подруга.

— Ерунда, — нахмурилась Мин. — Дочка князя Рагеса почти ее ровесница, но она отличная девчонка, может даже ночью сбежать из дома и провести меня в Большой музей конечностей! Точно говорят, что друиды странные…

— Так, значит, Большой музей конечностей? — весело прищурился Игнис. — Там ведь есть потрясающий отдел голов, да? Черных шакальих голов…

— Нет! — Мин сначала смутилась, потом вскинула голову. — Там не было этой головы. Я взяла ее из лаборатории, где ее только готовили к выставке. Потому что это была моя голова.

— Интересно, — кивком Игнис попросил продолжить. Девушка глубоко вздохнула, покосилась на Анубиса, который вышагивал в конце процессии, и крепче стиснула поводья.

— Это была моя голова.

— Я тебе верю, — успокаивающе произнес Игнис. — Расскажи, почему тебе пришлось ее… забирать?

— Мы с отцом часто выбирались в интересные поездки, он показывал мне проявления темной энергии, иногда учил ее собирать. С самого раннего детства. Я к этому так привыкла, что уже лет в десять считала себя полноправным некромантом. Иногда мы проезжали села или города, где нужна была помощь специалиста, и папа позволял мне наблюдать за его работой. В одном из таких селений завелся зверь, который разорял кладбища. Что интересно: совсем не трогал живых, только мертвых. Мы его выследили, определили, что это шакал, что мертв не более полугода, высчитали формулу для развоплощения… но немного ошиблись, потому что шакалом управлял некромант. Ну, знаешь, из тех, что перешагнули черту?

Игнис кивнул. Про колдунов, шагнувших на запретную ступень, знали все ученики, еще со школы. Сорок лет назад один из них, уже давно безнадежно мертвый Аркатус с неоригинальным прозвищем Темный Князь открыл особое, доселе неведомое знание и представил его Пирамиде некромантов. В знании таилась великая сила, но ее посчитали недопустимой к использованию и запретили. Каждого, кто будет уличен в обращении к этой ступени, было велено сажать в темницу.

Аркатус принял отказ, но ему было жаль, что пропадет удивительный дар. Кто знает, через сколько лет его откроет кто-нибудь еще? Сколько лет пройдет, пока Пирамида осознает, насколько полезной может быть эта ступень? Это сейчас, в эпоху спокойствия и мира, такая сила, может быть, не нужна. Но никто не знает, что случится завтра.

Некромант был вольным специалистом, не приставленным к городу, путешествовал, любил открывать все новое. Он решил, что будет искать людей с даром, чтобы обучить их всему, что знает сам, а знал он много. Вырастить последователей, выучить и создать свою Пирамиду, более совершенную, более мощную. Ведь та ступень, которой он собирался обучать своих новых соратников, позволяла некромантам убивать людей.

Безусловно, убить человека несложно — проткнуть вилами, штыком, размозжить голову молотом, отрубить ее топором, сбросить человека с башни или утопить. Но для этого нужно столько усилий… магия же не требует ничего, кроме знаний, техники и воли. Взгляд — и противник падает бездыханным. Щелчок пальцев — и вот он уже поднимается, чтобы стать вечным служителем своего убийцы. Поднимать мертвые тела, модифицировать их, приказывать им — это могли все некроманты. Воздействовать же на живых научился только Аркатус.

Он осуществил задуманное. Собрал людей, обучил их, вырастил целое поколение. Они прекрасно скрывались, и долгое время некроманты из Пирамиды даже не знали о том, что происходит. Они отпустили Аркатуса, уверенные, что он будет верен слову и не станет развивать запретный дар. Но ошибались. И когда совершенно случайно столкнулись с представителями нового Ордена, были весьма обескуражены и частично убиты.

Закончилось все плохо для последователей Аркатуса. Их было слишком мало, чтобы противостоять Пирамиде. Кроме того, на выручку некромантам пришли соседи — друиды со своими животными. Убивали зверей так же, как и людей, но такое количество противников истощало отступников быстрее. Всех, кто успел сбежать, долгое время отлавливали, некоторых — даже на территории Солнечного края. И вот с одним из них совершенно случайно встретились Мин и ее отец, на то время — еще мастер-некромант.

Конечно же, опытного колдуна сразу заинтересовал тот факт, что порождение нежити уничтожает рабочий материал некромантов. Зверь разорял кладбища, портил скелеты, но если натыкался на живых людей, тотчас убегал. Сумев подобраться к шакалу вплотную, мужчина наконец распознал искру подчинения — у твари был хозяин. И, без сомнений, не из тех, кто подчиняется Пирамиде.

Он взял с собой дочь. Не потому, что не боялся за нее — ведь незнакомый и, возможно, безумный некромант мог устроить всякое. Просто он и не собирался сражаться с ним — лишь старался выследить. Показать Мин шакала, объяснить, как он понял, с чем имеет дело. Девочка была уже вполне способна это постичь.

Итак, пауки Афира Катры взяли след, а за ними двинулся сам колдун и его крайне заинтересованная дочь. Какое-то время плутания по лесу — и они вышли к лесному оврагу. На дне его была навалена куча камней, которая, как выяснилось, образовывала логово. Но вовсе не логово хозяина — шакал обитал там в одиночестве. Будь внутри колдун, он бы уничтожил пауков-шпионов, ну или хотя бы они его увидели. Но там было пусто.

Велев дочери ждать, Афир принялся спускаться вниз по крутому склону. Мин зорко выглядывала сверху возможного противника, заготовив мощный артефакт — кольцо, поглощающее темную энергию. Если бы она увидела врага, то смогла бы попытаться ослабить его, активировав кольцо. Как — ее научили. Другое дело, что расстояние не должно было быть слишком большим — до другого края оврага артефакт бы не достал.

А потом быстро произошло сразу несколько событий. Сначала из кустов со стороны Мин — к чести их создателей, совершенно бесшумно — выскочили черные волки. При ближайшем рассмотрении можно было бы понять, что это химеры, созданные на основе волков, просто времени на рассматривание не было. Они очень быстро заскользили вниз, как будто с ледяной горы, как раз туда, где скрылся в каменном завале Афир. Следом за созданиями из-за кустов вышли двое некромантов и остановились сверху, ожидая развития событий.

Мин, перепугавшись за отца, бездумно выскочила из укрытия и громко закричала. Один из волков развернулся было к ней — но из его мертвого тела к сияющему синим кольцу метнулся голубой сгусток, и тварь повалилась на бок и покатилась на дно оврага. Второй волк до камней добежать не успел — отец Мин услышал крик дочери и помчался на выручку, почти столкнувшись с волком.

Ему удалось увернуться, волк вхолостую щелкнул зубами. Припав на левый бок и слегка проехавшись по песку, Афир вытянул руку в сторону волка и дернул воздух длинными узловатыми пальцами. На его счастье, та коряга, что валялась у подножия, действительно была мертвой, и он привел ее в движение, заставив вытянуть корни и связать зверя. Хотя бы на время. А для уничтожения у него было при себе оружие.

В этот момент на противоположной стороне оврага появилось еще одно действующее лицо — и тоже колдун. Заметил его только один из некромантов и, подпрыгнув на добрый аршин вверх — возможно, от большого волнения, — исчез за кустами, из-за которых совсем недавно вышел. Наверное, из-за того же волнения он не успел крикнуть напарнику, в чем опасность. В следующую секунду мертвый некромант уже лежал на краю оврага, буквально в пяти шагах от онемевшей Мин.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

На данной стадии развития науки считается именно так.