Мо, или Щенок, который умел ждать

Сара Уикс, 2015

Мелоди уже большая. Ей десять. Блёстки, розовые кружавчики и кипенно-белые футболочки – это точно не для неё, она предпочитает джинсы, а ещё ходит в рубашках своего отца Генри, закатывая рукава. Мелоди и её отец всю жизнь были одной дружной командой. Только они вдвоём. Папа готовил ужин, он же укладывал её спать (хотя она много раз говорила, что уже взрослая для этого!), покупал «Скитлс»… Но однажды всё изменилось. Вчера Мелоди зашла к нему в комнату и обнаружила его уставившимся в пустоту с глупой улыбкой на лице, а утром он дважды чуть не затопил ванную! Мелоди знает папу как никто другой – с ним точно что-то не так, и она выяснит, что именно. Даже если для этого ей придётся вступить в сговор с Тини, соседской девочкой, которая обожает совать нос в чужие дела!

Глава вторая

— Ты замечала, что люди часто говорят «распишись», хотя на самом деле подразумевают «подпишись»? — спросил отец Мелоди, когда они вошли в магазин.

Он постоянно обращал её внимание на такие вещи, вот почему в свои десять лет Мелоди знала, что надо говорить «скрепя сердце», а не «скрипя сердцем», и что выражение «собаку съел» имеет окончание — «собаку съел, а хвостом подавился».

— Что мне взять? — спросила она у отца.

Они всегда разделялись в магазине, чтобы сэкономить время. В тот день в списке было совсем мало пунктов, поэтому отец пошёл в молочный отдел за молоком и тёртым сыром, а Мелоди отправилась на поиски спагетти.

— О, и ещё нам нужны хлопья для завтрака, — бросил он через плечо. — Только не очень сладкие, ладно, Мел?

Потянувшись за коробкой хлопьев с отрубями и изюмом, она заметила на кончике пальца ресницу. Осторожно пересадив её на тыльную сторону левой ладони, она закрыла глаза, загадала желание и подула.

Когда она снова открыла глаза, мимо, толкая тележку, неторопливо проходила женщина в обтягивающем чёрном платье. Она бросила взгляд на Мелоди и остановилась как вкопанная.

— Я узнаю это лицо из тысячи! — воскликнула она, бросилась к Мелоди и обвила её шею.

Мелоди видела её впервые в жизни и не знала, то ли ей ударить её в живот, то ли кричать караул, но тут как раз появился отец с бутылкой двухпроцентного молока в одной руке и контейнером пармезана — в другой. Женщина сразу же отпустила Мелоди и заключила его в объятия.

— А вот и ты, красавчик, вот и ты!

— Вот и я, — улыбался отец Мелоди, неуклюже отводя руку с молоком в одну сторону и пытаясь похлопать женщину по спине другой рукой, в которой так и держал сыр.

— Я скучала по тебе, Генри, — расчувствовалась женщина и ещё сильнее прижала его к себе.

Когда она наконец-то его отпустила, отец Мелоди получил возможность представить её дочери.

— Мел, это Нэнси Монтгомери, наша с мамой давняя подруга. Нэнси, это…

— Мелоди, — закончила за него женщина. — Я поняла, как только её увидела.

— Здравствуйте, — протянула Мелоди правую руку — отчасти, чтобы проявить вежливость, но больше из чувства вины из-за недавнего желания ударить эту женщину в живот.

Вместо того, чтобы пожать ладошку Мелоди, Нэнси разрыдалась.

— Ты была крошечной, когда я видела тебя в последний раз, а теперь — глядите-ка, уже совсем взрослая и хочешь пожать мне руку. — Она произнесла это с такой интонацией, что Мелоди почувствовала себя собачкой. — Даже с короткими волосами, — продолжала женщина, — я сразу тебя узнала. Разительное сходство с матерью.

Отец Мелоди неловко поёжился.

— Дня не проходит, чтобы я не думала о твоей маме, — заверила женщина, вновь заливаясь слезами.

— Прошу тебя, Нэнси, — тихонько обратился к ней отец Мелоди.

— Извините, — женщина достала из сумочки салфетку и высморкалась. — Она была такой молодой, и я помню, как ей хотелось…

— Пожалуйста, Нэнси, — взмолился отец Мелоди, — сейчас не время и не место.

С точки зрения Мелоди, у её отца никогда не находилось подходящего времени или места, чтобы поговорить о её матери. Однажды она попросила рассказать, что случилось в день её смерти. Тогда Мелоди впервые увидела, как отец плачет, и больше не возвращалась к этой теме. В то же время, разговоров о ней избегал не только он. Её мать была единственной за всю историю города Роял в Индиане, кого можно было с натяжкой назвать «звездой», но никто не упоминал о ней в беседах — по крайней мере, в присутствии Мелоди.

Успокоившись, Нэнси сообщила, что приехала в город на семейную встречу.

— Тема встречи — «Прошлого бесценные моменты». Это я придумала название, — с гордостью поделилась она.

Потом Нэнси с отцом Мелоди ещё немного поболтали. Наконец, пообещав поддерживать связь, они распрощались, что привело к новым неуклюжим объятиям.

— Не часто теперь услышишь это выражение, — заметил отец Мелоди, когда они уже вышли из магазина с покупками.

— Прошлого бесценные моменты? — спросила Молли.

Отец рассмеялся.

— Нет. Разительное сходство. У него интересное происхождение. Ведь «разить» — значит, бить, наносить удары. Сейчас чаще говорят «поразительное сходство».

Мелоди подумала, не спросить ли отца, действительно ли она так сильно похожа на маму, но решила этого не делать. Они дошли до угла и остановились у светофора.

— Почему красный горит так долго? — пожаловалась Мелоди. — Здесь и движения-то почти нет.

— Терпение — добродетель, — ответил отец.

Мелоди закатила глаза.

— Я так и знала, что ты это скажешь.

Загорелся зелёный, и они шагнули на переход.

— Значит, ты считаешь меня предсказуемым, да? — спросил отец.

Он сунул руку в карман и достал оттуда пачку «Скиттлс» со вкусом лесных ягод.

— Ого! — воскликнула Мелоди. — Это откуда взялось?

— Кассир пробил, пока ты смотрела в другую сторону. И что ты теперь скажешь о своём старике?

Он протянул дочери конфеты, явно довольный тем, что сюрприз удался. Он лучше всех знал, как трудно от неё что-то утаить.

— Можно я съем их сейчас? — спросила она. — Обещаю, что не испорчу аппетит.

— Кто я такой, чтобы помешать воссоединению девочки и «Скиттлс»?

Когда, вернувшись домой, они разложили продукты, Мелоди взялась накрывать на стол, а её отец — готовить ужин. Спагетти с мясным соусом из банки от шеф-повара Боярди^[3] — одно из трёх блюд, которые он умел готовить. Поставив на плиту кастрюлю с водой, он вдруг вспомнил, о чём хотел спросить.

— Вам сегодня раздали контрольные по математике?

— Я надеялась, что ты забыл, — застонала Мелоди.

Отец открыл выдвижной ящик и начал в нём рыться.

— Мел, ты не видела…

— Она вон там, — девочка показала на открывалку, которая лежала вместе со столовыми приборами в сушилке.

— Расскажи, что там случилось, — он зацепил открывалку за металлический край банки. С этикетки на них с одобрением смотрел усатый повар.

— Это всё мисс Хоган виновата, — начала оправдываться Мелоди.

Её отец уже привык к жалобам на учительницу. Благодаря этой женщине единственное хорошее, что Мелоди видела в пятом классе, это то, что он почти закончился.

— Я получила семьдесят три из ста, — продолжила Мелоди, открывая шкаф и протягивая отцу бутылку оливкового масла.

Он открутил крышечку, добавил несколько капель в воду и вернул бутылку.

— Семьдесят три? — переспросил он. — Как же это вышло?

— «Мэри взяла стакан сахара, чтобы приготовить два вишнёвых пирога. Сколько сахара в среднем ушло на один пирог?»

— И что ты ответила?

— Я написала, что в среднем Мэри взяла полстакана сахара на один пирог.

Папа Мелоди нахмурил лоб.

— Хм. Я бы написал то же самое.

— И был бы не прав, потому что ответ — ноль целых и пять десятых.

Что-то зафырчало на плите. Мелоди взяла деревянную ложку со столешницы и передала её отцу.

— Я совсем не математик, но разве ноль целых пять десятых — это не половина? — спросил он, убавляя огонь и помешивая соус.

— Мисс Хоган сказала, что ответы должны быть записаны десятичными дробями, — объяснила Мелоди. — Но сама использовала десятичные дроби не во всех вопросах. Она специально хотела нас обхитрить.

— Кто-нибудь ещё попался?

— Ник. Он пытался уговорить мисс Хоган изменить оценку — сказал ей, что всё время смотрит кулинарный канал, и в реальной жизни никто никогда не говорит «ноль целых пять десятых стакана».

— Он пригодился бы нашей команде на школьных дебатах, — заметил отец Мелоди с огоньком в глазах.

— Тебе, может, смешно, а мне нет. Ненавижу такие арифметические задачи, — заявила Мелоди. — А мисс Хоган ещё больше ненавижу.

— Ты знаешь, как я отношусь к этому слову, — строго посмотрел на дочь отец.

— Знаю. Но мисс Хоган тоже меня не любит. Она не понимает мои шутки и считает, что математика — это интересно. Я бы многое отдала, чтобы миссис Маккенна вела у нас и в этом году.

Отец кивнул.

— Вовсе не сомневаюсь, вы с ней отлично поладили, — рассудил он, споласкивая пустую банку из-под соуса и выбрасывая её. — Но я уверен, что у мисс Хоган тоже есть достоинства. Ты знаешь, что они дружат с миссис Маккенна? Я часто вижу их вместе на районных педсоветах.

— Правда? — удивилась Мелоди.

— Сама у неё спроси, — предложил он. — И когда подойдёшь к ней, уточни уж заодно, нельзя ли переписать тест или сделать дополнительные задания, чтобы повысить оценку? Уверен, она может оказаться очень приятной, если дать ей шанс.

Вдруг Мелоди почувствовала запах горелого.

— Папа! Соус!

Противопожарный датчик заверещал, и отец Мелоди принялся хлестать его посудным полотенцем, пока он не умолк.

— Хорошо, что не мне отскребать это от сковородки, — подтрунила Мелоди.

— Мне несложно, — улыбнулся отец.

В последнее время он пребывал в удивительно хорошем настроении — ничто не могло его испортить. Накладывая спагетти и расставляя тарелки с горячим на столе, он снова начал насвистывать «Ты моё солнце».

— Что ты прицепился к этой песне? — спросила Мелоди.

Отец протянул руку и взъерошил ей волосы.

— Ну ладно тебе. Разве в этом доме запрещены весёлые песни?

Но Мелоди не покидало ощущение, что отец что-то скрывает.

Так или иначе, она твёрдо решила выяснить, что именно.

Примечания

3

Шеф-повар Боярди — бренд консервированных макаронных изделий.