Санкт-Петербургские ведомости. Наследие. Избранное. Том II

Коллектив авторов (2018)

«Санкт-Петербургские ведомости» — одна из самых авторитетных и влиятельных газет современной России, старейшее регулярное печатное издание нашей великой страны. В эту книгу вошли лучшие публикации из газетной рубрики «Наследие» за последние двадцать пять лет, статьи о знаковых событиях прошлых лет и малоизвестные факты из подлинной истории Петербурга и России. Какой резонанс имели в нашем городе «голые гастроли» берлинской босоножки Ольги Десмонд и «чудовищная» криминальная история француза Дюлю? Как в разные времена город боролся с разъяренной стихией Невы? Почему царская рогожа спалила Зимний дворец? Как премьер-министр Сергей Витте чудом спасся от гибели? В книге раскрыты многие городские тайны и рассказаны ранее неизвестные эпизоды из жизни города на Неве. Знание истории Санкт-Петербурга и России будет неполным без прочтения этого сборника. Книга рекомендована широкому кругу читателей, краеведам, историкам, журналистам, всем, кто любит открывать новое и познавать, как устроен современный мир. Благодарим Санкт-Петербургское государственное казенное учреждение «Центральный государственный архив кино-, фото-, фонодокументов Санкт-Петербурга» за профессиональную помощь и дружескую поддержку в издании этой книги. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Всего лишь артистка…

Если, взяв кроссворд, к неизвестному слову из восьми букв вы прочтете вопрос «Великая русская артистка XIX века», то, вероятно, напишете: «Семенова», имея в виду действительно великую трагическую актрису Катерину Семенову. И вряд ли вам придут в голову восемь букв другого бессмертного имени — «Асенкова».

И дело, наверное, не только в том, что Семенова прожила шестьдесят три года и прочно вошла в историю русского театра, в том числе и благодаря воспевшему ее Пушкину. Не только в том, что Асенкова умерла всего в двадцать четыре, недоиграв, недолюбив: она все же поспела стать участницей первых русских представлений «Горя от ума», «Ревизора», «Гамлета», «Собора Парижской богоматери». Но она была несравненной, ошеломительной героиней водевилей, а без водевиля не обходился тогда в Александринском театре ни единый вечер.

Увы, прилагательное «великая» мы чаще отдаем трагическим актрисам. Это не только несправедливо, но и противоречит самому значению слова: «ВЕЛИКИЙ — превышающий обычную меру…» (В. Даль).

Варвара Николаевна Асенкова родилась в Петербурге 10 апреля 1817 года.

Поначалу судьба улыбалась ей. Природа одарила ее красотой и талантом. Публика восторгалась. Мужчины теряли голову и совершали безумства. Сам император после первого же робкого ее появления на сцене прислал ей подарок — бриллиантовые серьги. Рецензенты поднимали ее до небес.

К чему все это должно было привести? Разумеется, к зависти. О зависть, величайшая стародавняя сила тяжелого механизма искусства! Его колеса, колесики, шестерни смазаны ядом и желчью, и трудно очистить от них рычаги и поршни. Зависть, я уверен, давно стала шестым природным чувством человека.

Зависть рождается от бессилия. Тот, кто может, — делает и делом доказывает свое право, утверждает свое положение, обеспечивает свой успех. Если же ты не способен доказать, что сам хорош и талантлив, остается объявить всем, что твой соперник плох и бездарен.

Увы, увы, не от актрис

Актрисе ждать пощады,

— писал в поэме, посвященной памяти Асенковой, влюбленный в нее на всю жизнь Николай Некрасов.

Сила неправого отрицания, ложь, клевета, сплетня, подметное письмо — вот средства завистника, вставшего на путь бескровного убийства удачливого соперника, на путь неподсудного преступления.

Этим можно убить любой талант.

И вся эта грозная машина театрального закулисья нацелилась на хрупкую юную девушку, Вареньку Асенкову, ненадежно защищенную от атаки только огромным талантом и душевной чистотой.

«В случае, если болезнь лишила меня возможности исполнять мои обязанности в продолжение трех месяцев, то по истечении срока сего дирекция имеет право прекратить выдачу мне жалования впредь до моего выздоровления…» Это она написала своим детским каллиграфическим почерком по требованию дирекции императорских театров в контракте на следующее трехлетие ее службы в театре. Нет, не выполнит она условий этого контракта! Она все чаще простужалась (так думали окружающие), кашляла, куталась в теплый платок, пила горячее молоко. По сути, это начало ее «скорбного листа», как в ее время называли историю болезни. Настоящий «скорбный лист», составляемый не самим больным, а врачом, полагался, правда, лишь высокопоставленным особам и знатным пациентам. Варвара Николаевна Асенкова была всего лишь артисткой.

2 февраля 1841 года началась очередная, шестая и последняя в ее театральной жизни Масленица, актерская страда. Варенька играла. Для нее это было теперь как восхождение на Монблан. Правда, воздух Альп, кто знает, мог бы и спасти ее, а затхлая атмосфера кулис безвозвратно губила. В ту неделю она играла… 17 раз! После такого напряжения она слегла.

А вот отрывок из отчета, данного дирекции театров доктором Гейденрейхом. Сей листок ярче любых мемуаров воскрешает бессилие тогдашней медицины и безнадежное положение молодой артистки:

«В сентябре месяце 1840 года был я призван для пользования актрисы г-жи Асенковой, которая уже около восьми месяцев страдала болью в груди, живота, спины, горла, рук и ног… Хоть трехмесячное пользование почти уничтожило угрожающие симптомы, однако остались оные, показывающие, что малейшая простуда или другая причина могут всю болезнь и даже усиленную возвратить. Для уничтожения сей наклонности и остатков болезни считаю непременно нужным для г-жи Асенковой перемену климата и употребление Карлсбадских минеральных вод».

Совет опоздал. Она умерла.

Работая над своей первой книгой о жизни Асенковой, я отправился к опытнейшему ленинградскому фтизиатру профессору Софье Михайловне Кузнецовой. Странный визит к врачу через много лет после смерти пациентки дал поразительные результаты. Я спросил тогда Софью Михайловну:

— Что следует считать главной причиной того, что актеры болели туберкулезом в прошлом столетии? Копоть от ламп, пыль от декораций, ледяные сквозняки? Переутомление?

— Нет, — ответила Софья Михайловна очень определенно. — Прежде всего — длительное и высокое напряжение, нервная нагрузка нетворческого характера!

Вот она, главная причина болезни великой артистки. Сплетни. Подметные письма с грязными намеками. Угрозы, что контракт с нею, кормилицей всей семьи, продлевать не будут. Незаслуженная брань в газетах — мелкая месть не привыкшего к отказам императора.

Позднее другой великий артист Александр Мартынов скажет: «Не труд расстроил мое здоровье, а попирание моего человеческого достоинства».

«Любите ли вы театр?..» — вопрошал Белинский.

Любите?

Юрий АЛЯНСКИЙ

«Наследие» № 15 (424) опубликовано 12.04.1997 в № 69 (1494) «Санкт-Петербургских ведомостей»