Дом с несогласными

Самуил Бабин, 2020

В обычной панельной пятиэтажке до сих пор живут обычные советские люди. Жизнь их привычна – работа, дом, телевизор, дача или забить «козла» с соседями по подъезду. Но выходя из дома, они сталкиваются с миром, где правят законы двора, улицы, города, страны. И эти законы, а точнее их исполнители, не всегда благосклонно относятся к людям, заставляя их постоянно делать выбор: подчиниться, молча пройти, увернуться или топнуть ногой в возмущении. В этот сборник вошли несколько историй про тех, кто в силу обстоятельств, даже против своей воли, стали вдруг несогласными. И таких людей становится все больше, что очень радует автора. Обложка авторская.

2-й подъезд, кв.16 (Крымнаш)

Старуха третий день пилила Старика, чтобы он сходил в Собес, узнал почему так давно не пересчитывали пенсию. Уже полгода пенсии платили по-старому, а цены за это время увеличились чуть ли не в двое. Сегодня она устроила ему скандал и на завтрак приготовила овсянку на воде, без масла. Старик с трудом проглотил овсянку, запивая морковным чаем и засобирался в Собес.

— И селедки купи, — услышал он вдогонку, закрывая дверь.

В Собесе, отстояв часа два в очереди, он наконец-то попал в комнату к начальнице — большой, накрашенной даме, с толстыми пальцами, утыканными кольцами и перстнями.

— Не пересчитывали еще, — не отрываясь от бумаг ответила дама.

— Как не пересчитывали, — заикаясь переспросил Старик, — А почему магазины пересчитали уже?

— Тебе Крым наш нужен был? — зло посмотрела начальница. Старик утвердительно махнул годовой.

–Так тебе еще и пенсию подавай? — Глаза начальницы засверкали, отражая кольца на руках. — Потерпеть придется, — сбавляя обороты, продолжила она, — Государство не резиновое. На всех не хватает.

Старику стало стыдно, за политическую близорукость. Он извинился и вышел. В магазине он попросил завесить две средние селедки. «Двести пятьдесят», — назвала цену продавщица, пряча рыбу в полиэтиленовый пакет.

— Как двести пятьдесят? Недавно сто двадцать было, — отшатнулся от прилавка старик.

— Дедушка. Ты что не слышал, о запрете ввоза импортной продукции?

— Слышал. Но ведь селедка наша, — возразил старик.

— Ага, наша. Это Крым ваш. А селедка атлантическая, — криво усмехнулась продавщица.

Старик в результате, завесил одну маленькую на сто рублей и не стал тратится на пакет с ручками, спрятал ее в карман пиджака.

Домой идти не хотелось. Теперь старуха разозлится и будет пилить до самого вечера, пока не начнут показывать «Поле чудес» или «Добрый вечер с Махатовым». Он медленно шел по бульвару, недоумевая почему вдруг всем так Крым наш стал поперек. Он был в Крыму всего один раз, еще лет тридцать назад. И восторга если честно, он у него тогда не вызвал. Даже наоборот. Они ютились со Старухой в сарае, разделенным на секции деревянными перегородками. Пляжи были забиты народом, как селедками. Пиво кислое. Еда не вкусная. «Эй, дед. Подзаработать не хочешь?» — раздался сзади бодрый голос. Старик оглянулся. Вдоль тротуара медленно ехал крытый грузовичок из окна которого улыбалась добродушное лицо водителя.

— Мне на спецобъект, надо материал отвезти. А туда без сопровождающего не пускают, — стал объяснять водитель. — Тебе делать ничего не надо. Посидишь в кабине. А потом я тебя обратно привезу. Сто рублей плачу.

Услышав про сто рублей, старик обрадовался и полез в кабину к незнакомцу. Они выехали за город. Проехали по лесной, но очень хорошей дороге еще километров десять и выехав из леса, остановились на пригорке.

— Видал такое, — закуривая и открывая окно спросил водитель.

Внизу расстилалась большая долина, рассеченная на участки красивыми зелеными аллеями и застроенная настоящими дворцами.

— Что это. Царский музей, — удивленно спросил старик.

— Ага. Под открытым небом. Только цари все эти из нынешних, из наших. Газпром, Роснефть, РЖД. Там правее министры, с другой стороны депутаты, — водя пальцем, рассказывал водитель. — И народ простой не забыли. Ему теперь целый Крым вернули. Пользуйтесь, — усмехнувшись, закончил водитель. Выкинув сигарету, он завел машину, и они стали спускаться в долину. Проехав шлагбаум с вооруженной охраной, машина остановилась у зеленого глухого забора, из-за которого раздавался шум стройки.

— Я сейчас. Подожди здесь, — доставая из кузова небольшой картонный ящик с иностранными этикетками, сказал водитель и пошел куда-то вдоль забора. Старик посидел немного, потом спустился на землю и решил пройтись, размяться. Пройдя метров десять, он увидел небольшую, в пятак, дырку в заборе. Она была в метре от земли и старику чтобы посмотреть через нее, пришлось сильно нагнуться. Дворец снаружи был почти закончен. В отдалении работала техника, строили не то фонтан, не то бассейн.

«Зачем это им все?» — только подумал он, как что-то упругое с силой воткнулось ему сзади между ягодиц и раздался грубый мужской голос, — Что ты тут, вынюхиваешь журналюга продажная.

Старик не разгибаясь повернул голову. Сзади стояли два огромных охранника. Один ели сдерживал рвущегося с поводка ротвейлера, а другой концом резиновой дубинки как раз и пригвоздил его к забору через это самое. Старик застонал от боли.

— Обыщи его, — скомандовал с ротвейлером. Второй чуть ослабил давление, похлопал по карманам и вытащил пакет с селедкой.

— Вот, — он показал второму селедку.

— Эй, ребята, это мой напарник, отпустите, — раздался сзади голос водителя.

— Ладно, отпусти, — скомандовал второй, и они с селедкой и ротвейлером пошли дальше вдоль забора.

Старик теперь не мог ехать сидя, там все очень болело. Тогда водитель, побросав в кузов пустые мешки из-под керамзита положил на них Старика, животом вниз и отвез его домой, заплатив как договаривались сто рублей. Когда он подошел к подъезду, боль и обида постепенно рассосались. А когда он увидел сидящий во дворе друзей-пенсионеров, забивающих козла, то настроение совсем улучшилось. Он подошел и стал наблюдать за игрой. Мужички как всегда, между делом обсуждали дворовые и политические новости. Один из них, Вася, служивший когда-то во флоте, размешивая фишки, произнес, — Вот Крым забрали, надо было сразу и Зонбасс не останавливаясь.

— И Дессау, — пропищал, Петрович с третьего подъезда. Все одобрительно загудели и вдруг раздался четкий, уверенный голос Старика,

— Не нужен нам Зонбасс. И Крым не надо было.

— Ты чего, — народ оглянулся на Старика.

— Селедка вон уже двести пятьдесят. И зачем вообще?

— Ах, ты гнида, — вылезая из-за стола заревел Вася. — Ты америкосам за селедку продаться собрался. Крымнаш! — и он с поднятыми над головой кулаками, пошел покачиваясь на Старика. Но видно накопившаяся за день обида и злость, придала такие силы Старику, что сначала Вася был отброшен в кусты, а потом туда же полетели и подоспевшие на помощь дружки. Только прибывший наряд полиции, вызванный Васиной женой, смог остановить его.

— Из-за чего драку устроил, — спросил дежурный офицер, доставая бланк допроса, когда Старика доставили в участок. Старик молчал.

— Он против Крымнаш, там выступил. Народу естественно не понравилось. — ответил за Старика один из полицейских.

— Чем тебе наш Крым не нравится, — отхлебывая из стакана остывший чай, спросил дежурный.

— Крым не наш, — твердо ответил Старик.

— Он, пьяный что ли? — посмотрел пристально на Старика дежурный.

— Да ни в одном глазу. Как стеклышко, — обнюхав Старика, ответил полисмен.

— На кой хрен, тогда вы сюда его привезли, — раздраженно хлопнул по столу дежурный.

–А куда его надо было?

— В психушку, — выскочил дежурный из-за стола и подошел в плотную к Старику. — Послушай дед, мой тебе совет, ты никому это больше не говори, ладно? — Он приобнял за плечи Старика и произнес в полголоса, — У нас люди простые, они этого долго не поймут.

Дежурный вернулся к столу и скомандовал, — Так, отвезите его где взяли. И больше сюда не привозите.

Старик вернулся домой уже около девяти вечера. В квартире громко работал телевизор, напротив которого сидела Старуха.

— Я там тебе щей сварила из куриных шеек, — не отрываясь от телевизора, проскрипела она. — Прямо в кастрюле бери и приходи скорее новости смотреть. Сегодня будут показывать, как их пленных наши по городу поведут. Как фашистов после Сталинграда.

Старик не пошел на кухню, а взял телефон и вышел на балкон. Он набрал номер внучки.

— Але, Катя. Это дед, — сказал он, улыбаясь в трубку. — Я тоже очень рад. Слушай, внучка. Ты не могла бы меня на компьютере подучить. Я там не все понимаю. Мне очень с интернетом сейчас научиться надо.

Он послушал некоторое время и продолжил,

— Спасибо родная. Хорошо. Я завтра с утра к тебе приеду. — Он убрал телефон. Вернулся в комнату. Вытащил из-под кровати, что-то завернутое в старую наволочку. Развернул. Это был ноутбук. Не последняя модель конечно, но вполне себе. Старик купил его два месяца назад в мастерской на первом этаже, занимающейся ремонтом компьютеров. Он за это время его немного освоил, но к интернету подключаться пока боялся. Старик завернул ноутбук снова в наволочку. Достал из шкафа старый туристический рюкзачок. Убрал в него сверток. Одел рюкзачок на спину, он тихо открыл входную дверь и осторожно вышел из дома.

P.S. Месяца три назад Старик вернулся и эту историю все забыли.