Групповой секс, МЖМ оргия скромниц. Дикари

Саманта Джонс (2024)

Вы держите в руках не просто сборник эротических рассказов, где множество мужчин во всех позах «уделяют внимание» женщинам, это истории — погружение в исследование секса и либидо на фоне привычных сюжетов: В объятиях рок музыкантов Секс с братом собственного мужа Верная жена и ее двойная жизнь легкодоступной кокетки В постели с отчимом Групповой секс — запретное табу в нашем высокоурбанизированном обществе, но обязательный ритуал в племени первобытных дикарей — настоящих мужчин, которые живут своей брутальный сексуальностью и подчиняют всех женщин, которых встречают на своем пути. Катерина молодая женщина, которая попадает в плен к мужчинам дикого племени и становится рабыней, которую готовят к шокирующему ритуалу. Горячие властные мужчины, экстремальные интимные истории, которые не рассказывают даже близким подругам и постыдные подробности близости.

Рассказ 2. Приемная мамочка для девственника

Новая Жена моего отца — моя Новая Мама?

Она делает это рукой. Разгоняясь и останавливаясь, когда я подхожу к краю.

Я дрожу, извиваюсь, выгибаюсь и кричу, но она только смеется и продолжает отталкивать меня от края, когда я уже почти… а потом подводить снова, когда я немного остыну…

В моем кабинете сексолога-психотерапевта молодой мужчина. Ему двадцать шесть лет, и он девственник. С этим он пришел. Но на шестом сеансе он рассказывает, что регулярно занимается сексом со своей приемной матерью тайком от своего отца.

Я понимаю отца. После смерти матери он три года был в глубокой депрессии. Говорил только о том, как они познакомились как любил ее.

Думаю, он тосковал по ней даже сильнее, чем я и младшая сестра.

Поэтому, когда в нашем доме появилась Валентина мы с сестрой были только за.

— Дети, вы уже взрослые, — сказал он, — ваше мнение важно для меня… и если вы…

Мы в один голос ответили:

— Пап, мы не против.

— Мы уже взрослые, добавила сестра.

— Это твоя жизнь и ты ничего не должен ни нам ни матери.

Так Валентина появилась в нашем доме. И пускай у нас сестрой были кое-какие сомнения на ее счет (которые потом ой как подтвердились), но мы хотели видеть улыбку на лице отца. А с ней он улыбался.

Валентина была хороша. Высокая стройная женщина. В свои 38 она выглядела как тридцатилетняя стриптизерша. Всегда идеальная осанка. Стройная, длинные волосы блонд, струящиеся по острым приподнятым плечикам.

Большая пластиковая грудь четвертого размера, не умещающаяся ни в одной блузке.

Облегающие платья, стройные длинные ноги почти всегда на высокой шпильке.

Мне было двадцать, и я не мог оторвать от нее глаз.

Чулки, платья, спортивный костюм — все на ней смотрелось идеально.

Почему бы и нет. Отец это заслужил. Он был верным мужем и у него двое взрослых детей.

А она… Она ломбарджини в мире женщин.

Одна проблема…

С первого дня у меня на нее дико стоял. Я пытался отвлечься на девочек ровесниц. Пробовал называть ее «мамой», чтобы отбить желание, но…

Все становилось только хуже.

Порой я нарочно втыкал в приставку, чтобы не замечать ее, пока она не уедет в город, но… стук шпилек по паркету, и… ее запах…

И вот я уже сижу и жду, когда она уедет с палаткой на серых спортивках. А когда дверь захлопывалась…

Мне нужно было меньше минуты, чтобы наполнить салфетки своей свежей бурной спермой молодого девственника.

Да. Не буду скрывать в двадцать я был еще девственником, хоть мемы, шуточки и поведение должны были указывать на обратное.

В семье я был «парнем нарасхват». Такой имидж.

Валентина поддерживала этот имидж. При людях…

— Не думаю, что есть хотя бы одна девушка в универе, которую ты еще не «осчастливил» милый, — подыгрывала она за семейным ужином.

Я улыбался и реально верил, что она считала меня молодым альфачом.

Время шло. Валентина освоилась у нас в квартире, приучила отца ухаживать за ней, так как ей было необходимо. А нас с сестрой называть её «мамочкой».

Я пялился на нее тайком. Просто невозможно было не пялиться: бесконечные стройные ноги на высоких шпильках. Легкие блузки с глубоким декольте или что-нибудь обтягивающее ее потрясающий сочный зад.

Грация. Линии. Походка. Осанка. Всегда яркий мейкап.

Она была даже лучше, чем девушки из порно.

У меня был железный стояк и часами я проводил время за мастурбацией представляя, как увижу ее голой. Или как она сделает мне минет.

Моя фантазия не знала покоя. Я понимал, что это неправильно. У нас большая разница в возрасте и вообще: я же называю ее «мамочкой». Разве правильно дрочить свой стояк на того, когда называешь так?

Нюхал ли я ее вещи?

Да.

Все началось с бежевых туфель лодочек, оставленных в прихожей.

Я проходил мимо. Зацепился взглядом. И… поднял одну, чтобы… «рассмотреть поближе». В легкие проник божественный дурман. Густой и насыщенный. Такой женственный и при этом неотвратимый. У меня моментально все напряглось в брюках.

С минуту на минуту могла прийти мачеха или сестра, но… я просто опустился на колени прямо в прихожей и сделал это рукой. Очень быстро. Секунд пятнадцать на все про все от старта до финиша.

Через минуту работы салфетками следов уже не было.

Быстрее, чем мои игры в нид фо спид.

Довольно быстро это вошло в привычку. Если она оставляла туфли в коридоре, то… Я не мог удержаться от того, чтобы брызнуть на пол рядом с ними.

Я не знаю, что со мной. Я никогда не думал, что стану каким-то извращенцем. Да я и не видел в этом ничего извращенного. Честно говоря.

Я просто сходил с ума по этой галантной и властной женщине, которая охомутала моего отца.

— Ты стал, настоящим подкаблучником! — с улыбкой шутила сестра за обеденным столом.

— Дорогая, настоящий мужчина рад и счастлив быть подкаблучником, — вторила ей Валентина, покачивая лакированной туфелькой на стройной ножке.

И по улыбке моего отца можно было быть уверенным, что так оно и есть.

Все изменилось, когда однажды мы остались дома одни.

«Мамочка», как обычно собиралась по магазинам и накручивала свои чудесные локоны дайсоном. Расхаживала на каблуках по дому, цокая и отвлекая меня от домашки по аналитической геометрии.

— А ты не видел мои бежевые лабутены?

— Я? — пытался сделать удивленный вид я. Почему она спрашивает меня про свои туфли?

Валентина вошла в комнату и встала между моим учебным столом и телевизором, на котором была включена музыка для уроков.

— Да. Ты. Не видел их?

Ее силуэт был бесподобен: густые роскошно уложенные волосы, осиная талия, широко расставленные точеные ножки на шпильках. Неприлично большая упругая грудь в лопающемся на груди блейзере.

— Думаешь, я не знаю?

Я сглотнул и попытался отвести взгляд.

— Что ты глазки потупил, песик? У нас весь паркет в коридоре в пятнах!

В ее голосе появилась уверенная строгость, от которой я лишь тихонько сглотнул.

Член предательски вскочил как шишка в спортивках. Я попытался пересесть так, чтобы это было менее заметно.

— А чего ты его убираешь! Ты же так любишь его наяривать тут и там!

Я не знаю, откуда она знала, но у меня было ощущение, что меня видят на сквозь и это заставляло меня волноваться еще сильнее.

— Милый, ты не должен стесняться этого… — как то подозрительно быстро сменила гнев на милость она, — ты не должен стесняться того, что ты мужчина.

Я опустил глаза в тетрадку и попытался сделать вид, что у меня много уроков.

— Доставай, — безапелляционно сказала она.

— Ну…

— Доставай, живо!

Она дернула меня за брюки. Я успел схватиться спереди, но мой зад оголился.

— Я хочу посмотреть, какой он у тебя.

— Ну не надо…

Мачеха нежно и бережно спустила с меня спортивки, а затем и оттопырила трусы.