Исчезнувшие

Саймон Бекетт, 2021

Десять лет назад детективу Ионе Колли едва удалось пережить бесследное исчезновение четырехлетнего сына Тео. Теперь он, случайно обнаружив четыре искалеченных трупа, атакованный неизвестным преступником и чудом выживший, с изумлением обнаруживает, что стал главным подозреваемым по делу об этих жестоких убийствах. И, что еще ужаснее, теперь его подозревают в том, что он убил собственного ребенка! Иона догадывается: по неизвестным причинам его расчетливо и жестоко подставляют. Доказать свою невиновность он может, только лично схватив настоящего убийцу и одновременно выяснив, что же произошло с Тео…

Глава 9

— Поздравляю! Вы прославились!

Флетчер просунул газету в приоткрытую дверь квартиры Ионы. Стоя в прихожей на костылях, тот возился с цепочкой. Газета уперлась в его грудь, страницы рассыпались, когда Иона попытался их подхватить.

— Вам достался целый разворот, — усмехнулся инспектор. — Там ваше дивное фото в форме. Очень героическое. Вам захочется прикупить еще экземпляры, чтобы поместить их в рамочки и развесить по стенам.

Открыв дверь и увидев стоящих на лестничной площадке Флетчера и Беннет, Иона сразу понял, зачем они пришли. Он уже прочитал статью в интернете. В визитке Дели говорилось, что она штатный корреспондент одного из самых скандальных бульварных изданий, и каждый день после выписки из больницы он заходил на сайт газеты в ожидании, не появится ли там что-то. Почти через две недели он начал надеяться, что его миновала чаша таблоидной славы.

До того утра.

— Ну-с? Войти не пригласите? — спросил Флетчер.

Иона неохотно отступил.

— Это надолго? Днем у меня дела.

— На столько, на сколько понадобится. — Флетчер протопал мимо него, от быстрого шага брюки болтались вокруг его тонких голеней и худых бедер, когда он прошел к ближайшему стулу. — Не переживайте, вы не опоздаете на прощание с другом.

Сегодня должна была состояться заупокойная служба по Гевину. Церемония обещала стать довольно мрачной, и Ионе не очень хотелось спешить, чтобы успеть точно вовремя. Однако он знал, что напрасно потратит слова, попросив перенести разговор на потом. Иона не доставит Флетчеру удовольствия ответить «нет».

Беннет вошла в прихожую и жестом пригласила Иону пройти в квартиру.

— Дверь я закрою.

К моменту, когда Иона доковылял до гостиной, Флетчер уже устраивался в кресле, выставив вперед торчавшие, как шипы, коленки. Иона бросил газету на журнальный столик и шагнул к соседнему креслу.

— Я знаю, что все это выглядит паршиво, но я решил, что она психолог, — сказал Иона, усаживаясь. Беннет вошла следом и присела на диван рядом с инспектором.

— Ах, психолог. — Обожженное лицо Флетчера пылало от злости. — Документы она вам показала, нет? Предложила в жилетку поплакаться?

— Хорошо, я совершил ошибку…

— Ошибку? — Инспектор схватил газету и начал яростно листать страницы, прежде чем зачитать: — «Никогда не забуду того, что произошло в пакгаузе», — говорит герой-спецназовец Иона Колли. Герой, слышали? «Разумеется, я испугался, но я не считаю себя храбрецом. Просто делал то, что должно». И это — ошибка?

Лицо Ионы вспыхнуло.

— Я вовсе не это…

— Я еще не закончил. Сержант Колли все еще лечится от ран, полученных при случившемся в том, что источники в полиции отказываются признать секретной операцией по борьбе с нелегальными перевозчиками мигрантов, потерпевшей трагический провал. Четыре человека погибли в заброшенном пакгаузе на набережной с очень подходящим названием Скотобойная. Одним из них стал сержант уголовной полиции Гевин Маккинни, чье тело до сих пор не найдено. Этот пользовавшийся большим уважением офицер лондонской полиции был близким другом сержанта Колли. «Гевин был шафером у меня на свадьбе и отличным полицейским», — говорит Колли.

— Я ничего подобного не говорил, — вставил Иона.

— Ладно, а вот тут просто красота начинается, — продолжал инспектор, не обратив внимания на слова Ионы. — Ни одну из трех жертв не опознали, но теперь мы знаем, что по крайней мере одна из них, молодая женщина предположительно с Ближнего Востока, известная полиции лишь под именем Надин, еще оставалась жива, когда ее обнаружили. При воспоминаниях об этом Колли явно не может скрыть своих чувств. «Очень жаль, что мне не удалось сделать больше, чтобы ее спасти».

Флетчер опустил газету.

— Не шедевр журналистики, но за красочность и эмоции пять баллов, вы не находите?

— Я же сказал, что ничего подобного ей не говорил, — возразил Иона. Его лицо горело. — Как только я понял, что происходит, сразу выставил ее за дверь. Ладно, я проговорился, что девушка назвала мне имя, глупость сморозил. Но и только. Она уже и так все знала о Гевине и явно успела еще с кем-то переговорить.

— И только? — Голубые глаза инспектора сверкнули ледяной злобой на обожженном лице. — Вы обсуждали расследование убийства с неизвестной журналюшкой!

— Да ничего я не «обсуждал»! Господи, вы что, серьезно думаете, что мне хочется, чтобы все это полоскали в бульварных газетенках?

Лицо Флетчера выразило неприкрытое презрение.

— Именно в этом я и пытаюсь разобраться.

— Что вы хотите этим сказать?

Вместо ответа Флетчер развернул газету и поднял ее над столиком. Со страницы на Иону смотрело смеющееся лицо Тео. Иона и раньше видел это фото в интернете, и каждый раз у него до сих пор перехватывало дыхание. Он помнил, как фотографировал Тео в его четвертый день рождения, всего за несколько недель до исчезновения. Ионе по-прежнему слышался восторженный смех сына.

— Улыбочку пошире, Тео! Скажи «кукушка кукушонку купила капюшон».

— Нет! Так не бывает!

— Нужно это говорить, когда тебя фотографируют в день рождения.

— Нет, не надо!

— Ну хоть попробуй.

— Кукушка… кукушпила… пюшон, — выговорил сын и залился смехом.

Щелк.

Флетчер швырнул газету обратно на журнальный столик.

— Отличный пиар, если хотите, чтобы снова заговорили о том деле. Это планировалось? Использовать расследование происшествия в пакгаузе с целью напомнить о случившемся с вашим сыном и посмотреть, может, хоть клочок шерсти получите. Кто знает, если повезет, то можно даже добиться возобновления дела.

— Дела? Вы о деле Тео? — Иона словно споткнулся на полном ходу. — Что вы такое говорите?

— По-моему, настала пора честной беседы, — ответил Флетчер. — Вы ведь не до конца поверили, что ваш сын утонул, так?

У Иона мгновенно пересохло во рту. Он было захотел что-то сказать, но обнаружил, что понятия не имеет, что говорить.

— А какое это имеет отношение ко всему? — с трудом выдавил он.

— Одну секунду, — произнес Флетчер. — Мне интересно знать, верите ли вы в то, что он утонул в коллекторе. Потому что это означало бы, что во всем виноваты только вы.

— Виноват только я, — прохрипел Иона. — Я заснул и позволил ему убежать. И с тех пор мне приходится с этим жить.

— Но нашли только кроссовку, а не тело. В глубине души вас наверняка мучили сомнения. Вдруг обувь не его, может, следствие ошиблось. Или случилось что-то еще. Что-то такое, в чем можно кого-то обвинить.

— Мне не нужно, чтобы кто-то мне говорил, что мой сын погиб. Или что во всем виноват один я.

Иона стушевался, не в силах понять, зачем Флетчер муссирует эту тему.

— Значит, по вашим словам, вы никогда не сомневались? — продолжал инспектор. — Вы просто приняли официальную версию, подумав: «Ладно, теперь я знаю, что случилось, и стану жить дальше»?

Иона отвел глаза. Его бесил этот разговор, бесило то, что приходится выворачивать душу наизнанку. Особенно перед Флетчером. Однако он знал, что инспектор не отступится.

— Конечно, нет. Если Тео утонул, я хотел получить доказательства. А мне дали только кроссовку. — Иона умолк, пытаясь взять себя в руки. Простой разговор снова вызвал в памяти жуткое отчаяние тех дней, ужасную зияющую пустоту. Даже теперь она не отпускала, таилась под тонким покровом повседневности. Он откашлялся и продолжал: — Однако то, что мне требовалось, не имело значения. Я увидел все, и мне ничего не оставалось, кроме как все признать и смириться.

Флетчер скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Иону.

— Смирились? Или не совсем?

— Не понимаю.

— Вы служите в спецназе. Вам известно, в каких клеточках ставить галочки, дабы убедить всех, что вы вполне можете вернуться к своим обязанностям. А признание в том, что вы не верите в заключение судмедэксперта, к таким клеточкам не относится.

Иона почувствовал, что едва сдерживается.

— Я ни перед кем и ни в чем не притворялся, если вы об этом. Все остальное отпало. Это было единственное объяснение случившемуся.

Флетчер посмотрел на него змеиным взглядом или словно ящерица на муху.

— Это не совсем верно, так?

Иона почувствовал еле заметный холодок.

— Вы о чем?

— О том, что сначала все решили, что вашего сына похитили. Даже подозреваемый появился.

— Ненадолго, — ответил Иона. Недоумение и тревога продолжали расти. — Он предъявил железное алиби, и следствие его исключило.

— А вот лично вы этому поверили? Даже если кого-то лишь подозревали в похищении вашего сына, всегда оставались бы смутные сомнения. Полагаю, что вам отчаянно хотелось добраться до него и выжать из гада всю правду.

У Ионы сдавило грудь.

— Куда вы клоните?

Инспектор кивнул Беннет. Ни слова не говоря, та вынула из сумочки фотографию и положила ее на столик перед Ионой. Он взял снимок в руки. Это оказалось полицейское фото мужчины с бритой головой и грубыми чертами лица, которого Иона видел у детской площадки в то утро, когда исчез Тео.

— Узнаёте его? — спросил Флетчер.

— Это тогдашний подозреваемый, Оуэн Стокс, — ответил Иона с бьющимся сердцем. — Зачем вы мне его показываете?

— Мы нашли в лэптопе Маккинни фотографии Стокса. Причем недавние. Судя по всему, Маккинни вел за ним наблюдение. Следил, вычислял, где объект обитает. — Флетчер вскинул брови. — Вам, случаем, ничего об это не известно?

Иона почувствовал, как мир покачнулся перед его глазами.

— Конечно нет!

— Значит, вы понятия не имеете, почему Маккинни проявлял такой интерес к Оуэну Стоксу?

— Нет, я же вам говорил. Господи, вы же изучили мой телефон и убедились, что я не контактировал с Гевином. — Иона положил фотографию обратно на стол, вдруг ощутив жуткую брезгливость. — А Стокс имел отношение к расследованию, которое вел Гевин?

Флетчер закачал головой, прежде чем Иона договорил.

— Стокс вообще не попадал в поле нашего зрения. Последние два года он старался избегать неприятностей. Ни предупреждений, ни арестов. Насколько нам известно, ни с какими бандами он не связан. Он одиночка, сам по себе. Держать его под наблюдением не было никакой официальной причины, как не было ее для того, чтобы Маккинни оказался в том пакгаузе. На самом деле единственная видимая нами связь между Маккинни и Оуэном Стоксом — это события десятилетней давности. — Флетчер поглядел на Иону, опустив веки. — Иными словами — вы.

— Нет. — Настала очередь Ионы покачать головой. Во рту у него сделалось горько. — Нет, это бессмыслица. Зачем Гевину теперь следить за Стоксом?

— В этом-то и вопрос, нет? Однако этот факт может хоть как-то объяснить, почему в тот вечер Маккинни позвонил именно вам, а не кому-то еще. И почему он хотел, чтобы вы подъехали к пакгаузу.

Иона отказывался верить тому, к чему клонил инспектор.

— Ничего не понимаю.

Флетчер постучал пальцами по колену и продолжил:

— Кровь из пакгауза, которую мы не могли идентифицировать. Мы получили совпадение ДНК. Кровь принадлежит Оуэну Стоксу.

У Ионы перехватило дыхание.

— Это невозможно…

— О, уверяю вас, очень даже возможно. Анализ ДНК исключает ошибки.

— Оуэн Стокс?.. — Гостиная поплыла перед глазами Ионы. — Господи, вы пытаетесь мне сказать, что в пакгаузе был именно он? Оуэн Стокс?

— Знаю, мне самому трудно в это поверить, — ответил Флетчер. — Особенно тому, что, по вашим словам, вы, сами того не зная, дрались с подозреваемым в похищении вашего сына.

Иона балансировал на грани обморока. В ушах шумело, перед глазами все дергалось и плыло.

— Все нормально? — спросила Беннет, когда Иона подался вперед. — Принести воды?

Иона покачал головой. Господи, этого быть не может.

— Вы думаете, что поэтому Гевин за ним следил? Поэтому захотел, чтобы я подъехал к пакгаузу? Из-за того, что произошло с Тео?

Флетчер развел руками.

— Если у вас есть версия получше, я весь внимание.

— Но почему, зачем? С тех пор прошло десять лет, теперь-то Гевину зачем начинать следить за Стоксом? — Недоверие сменялось паникой. — Господи, вы хотите сказать, что гребаное следствие ошиблось? Следователи настаивали, что Стокс не имел к инциденту никакого отношения, твердили, что это невозможно! И теперь вы сидите и заявляете мне, что именно он убил в пакгаузе Гевина и еще троих? И чуть не убил меня?

Флетчер выглядел обескураженным.

— Нет, я этого не говорил. Но Маккинни в лучшем случае не до конца обосновал свои выводы, а с учетом его профессиональных достижений нам ни в коем случае не стоит спешить с итогами. А вам нужно успокоиться…

— Успокоиться? Вы огорошиваете меня подобными заявлениями и хотите, чтобы я успокоился? Гевин держал Стокса под наблюдением, блин! Зачем ему было это делать или звонить мне, если он не накопал что-то о Тео?

Беннет плавно вступила в разговор, быстро взглянув на Флетчера, словно попросила его сдать немного назад.

— На этой стадии мы все еще пытаемся установить, что же произошло, — сказала она. — Необходимо помнить, что даже если Маккинни и думал, что Оуэн Стокс как-то причастен к исчезновению вашего сына, это отнюдь не значит, что так оно и есть. Главный инспектор уголовной полиции Уэллс, возглавлявший тогда расследование, умер несколько лет назад, но мы говорили с его заместителем, инспектором Конуэем. Нас удовлетворило, что ничто не указывает на какие-либо ошибки или упущения в ходе поисков Тео. Мы лично в этом убедились, прежде чем начали обсуждение с вами, и поэтому…

— И поэтому Оуэн Стокс не в ответе за случившееся с вашим сыном, так? — перебил ее Флетчер. Лицо его по-прежнему оставалось пунцовым. — Что бы он там еще ни натворил, данные следствия остаются неоспоримыми. В этом отношении ничего не изменилось.

Иона до боли стиснул челюсти. Ничего не изменилось? Да все изменилось. Снова. Оуэн Стокс не несчастный бродяга, он убийца. Десять лет назад он одурачил следствие, скрыв свою истинную натуру, всех до единого вокруг пальца обвел. И это подрывало шаткие устои, на которых Иона заново строил жизнь.

Но вслух он этого не высказал, а Флетчер продолжал:

— С учетом сказанного мной Маккинни явно следил за ним не просто так. Принимая во внимание вашу историю с Оуэном Стоксом, тот факт, что Маккинни решил позвонить вам, а не кому-то еще, наводит меня на мысль, что он вел какую-то идиотскую вендетту. Так что вы понимаете, почему я пытаюсь поверить, что вы обо всем этом ничего не знали.

Иона выждал несколько секунд, чтобы убедиться, что достаточно владеет собой, а потом произнес:

— Некоторое время назад вы считали, что я убил Гевина. Теперь вы, похоже, обвиняете меня в том, что я вместе с ним преследовал Стокса. Похоже, мне нужен адвокат?

Это был блеф, но Флетчер пожал плечами.

— Не знаю. А вам он нужен?

Они пристально глядели друг на друга. Сердце Ионы колотилось от злости и от тревоги, когда он думал, куда заходит их разговор.

— А как же Оуэн Стокс? — спросил он, стараясь выказать спокойствие, которого не чувствовал. — Вы что-нибудь делаете, чтобы его поймать, или гонитесь за дичью полегче?

— Осторожнее на поворотах, Колли, — произнес Флетчер, и его обожженное лицо снова потемнело.

Мне надо много где быть осторожнее. Злоба Ионы, похоже, сделалась больше его самого, позволив ему отстраниться от нее. Но насмешку в голосе он сдержать не смог:

— Слушаюсь, сэр.

Флетчер, кажется, собирался ответить, но Беннет чуть шевельнулась и негромко откашлялась. Словно получив от нее сигнал, Флетчер закрыл рот. Потом поднялся на ноги.

— На этом пока что закончим. — Взяв фотографию Оуэна Стокса, он с отвращением показал рукой на газету. — Оправьте свое фото в рамку. Это для вас единственная польза от прессы.

Он вышел, Беннет последовала за ним.

После их ухода Иона не мог усидеть на месте. Его костыли глухо стучали по ковру, когда он ковылял по маленькой квартирке, бесцельно переходя из комнаты в комнату. Разум кипел, вновь и вновь пытаясь переварить услышанное. Всего несколько минут беседы основательно подорвали основы, на которых он строил свою жизнь после исчезновения Тео. Многие годы Иона заставлял себя верить официальной версии. Он изводил себя, представляя хихикающего Тео, когда тот отползал от заснувшего отца, чтобы спрятаться в похожей на пещеру трубе. Словно на экране кино, Иона почти наяву видел, как его сын плюхнулся в холодный быстрый поток воды. Видел, как маленькое тельце Тео, удерживаемое на плаву пузырившейся светло-голубой курточкой, в полном одиночестве уплыло во тьму подземелья.

С той поры мысли об этом не отпускали Иону ни на день, ни на час. Но, несмотря на весь их ужас, он, по крайней мере, знал, что произошло. Или думал, что знает.

Теперь это знание безвозвратно рухнуло.

В темном пакгаузе он дрался с Оуэном Стоксом, и Стокс, с которого сняли обвинения в похищении Тео, убил Гевина и еще троих, и это казалось совершенно непостижимым. Господи, как же все могли так ошибаться? Включая Иону. Он не мог вынести даже мысли, что буквально держал Стокса за горло. Зайдя в спальню, Иона подошел к висевшей в углу боксерской груше и отбросил костыли. Удерживая равновесие креном на здоровую ногу, он начал ритмично колотить по тяжелому кожаному мешку, воображая перед собой ухмыляющееся с фотографии ненавистное лицо. Он все быстрее работал руками, сопя от напряжения, пока не покачнулся от сильного замаха и не рухнул на больное колено.

— Вот блин! Блин!

Он упал на кровать, когда боль пронзила ногу. Иона судорожно втягивал воздух сквозь сжатые зубы, по его щекам текли слезы злобы и отчаяния.

Оуэн Стокс. Гребаный Оуэн Стокс.

Через какое-то время он сел, помассировал колено, после чего запрыгал на одной ноге, чтобы поднять с пола костыли. Добравшись до кухни, Иона налил стакан холодной воды, но поставил его на стол, увидев прикрепленный к двери холодильника, пожелтевший от времени рисунок. На нем красовался то ли синий жираф, то ли чайник, аляповатый и красивый. Папа, гляди, что я нарисовал! Крисси собиралась его выкинуть, и Иона забрал картинку себе. Он не планировал долго держать ее там, но, повесив на холодильник, так и не смог заставить себя ее снять.

Иона прошел в гостиную и остановился у окна. Его квартира представляла собой безликое жилище на девятом этаже многоквартирной башни в восточном Лондоне. Он переехал туда после развода. Отчасти оттого, что квартирка стоила недорого и располагалась рядом с метро и остановками автобусов, но главным образом потому, что не хотел долго искать жилье. Он взял стоявшую на подоконнике фотографию в рамке. Оттуда ему улыбался застывший во времени Тео. На соседнем фото — еще одно остановившееся мгновение: они с Тео смеются, волосы у них мокрые после урока плавания.

О господи…

Иона опустился на диван. Что бы там Гевин ни накопал на Стокса (а это казалось единственным логичным объяснением, несмотря на доводы Флетчера и Беннет), Иона горько сожалел, что ущербная логика заставила Гевина держать информацию в тайне. По крайней мере, до того, как стало слишком поздно. Принятое решение стоило жизни Гевину и, возможно, девушке, которую Ионе не удалось спасти. Может, и остальным двум жертвам. К тому же случившееся лишило Гевина возможности узнать, что же на самом деле произошло с Тео десять лет назад.

Господи, Гевин, тебе ведь пришлось действовать в одиночку, так?

Но подумалось это как-то равнодушно. Через некоторое время Иона вздрогнул. Посмотрел на часы и увидел, что прошло гораздо больше времени, чем он предполагал. Скоро предстояло отправляться на прощание. Ему по-прежнему не хотелось туда ехать, но теперь у него появился четкий стимул. Там будут люди, знакомые с Гевином и работавшие с ним. Кто-то мог что-то слышать, и, хотя Флетчер наверняка переговорил со всеми, кто может обладать хоть какой-то информацией, Иона прекрасно знал, как несколько рюмок развязывают языки.

Конец ознакомительного фрагмента.