Костяные корабли

Р. Дж. Баркер, 2019

На протяжении поколений мореходы Ста островов строили свои корабли из костей морских драконов, чтобы вести бесконечную войну. Драконы исчезли, но битвы за превосходство продолжались. Противники стараются захватить две главные ценности: драконью кость для строительства новых кораблей и детей, чьи души после жертвоприношения придают кораблям силы. И вот первый за века дракон был замечен в далеких водах, и обе стороны видят возможность изменить соотношение сил в свою пользу, ведь тот, кто его добудет, выиграет не только славу, но и войну. Дочь верховной правительницы сослана на корабль мертвых. Под ее началом – команда приговоренных к смерти преступников. Возможно ли проклятым остановить войну? Может ли бесчестный умереть с честью?

10. Возвращение

Не имело смысла праздновать победу, когда мародеры отступили. Джорон и сам не знал, чего ждать — может быть, благодарности жителей Корфинхьюма? К тому же команде «Дитя приливов» не помешала бы поддержка. Люди почти всегда помогают друг другу на море. Но, хотя женщины и мужчины Корфинхьюма вышли на небольшой флотилии им навстречу, они ничего не стали делать для «Дитя приливов». Вместо этого они забрали лодки мародеров и отправились обратно на берег. Джорон смотрел, как они перекрашивают свою добычу в собственные цвета — радостное сочетание зеленого и желтого.

На борту черного корабля царило мрачное настроение.

По мнению Джорона и большей части команды, они одержали победу.

Миас считала иначе.

Она ходила по сланцу так, словно ей лично нанесено ужасающее оскорбление, и кричала на всех, кто попадался у нее на пути, требовала, чтобы уставшие дети палубы поскорее привели корабль в порядок.

Команда уже начала рубить запутанные веревки такелажа и рангоут, и у Джорона впервые появилась возможность рассмотреть позвоночник корабля. Он думал, что он состоит из костей, и с удивлением обнаружил, что ошибался. Главные опоры, толстые и круглые части днища были сделаны из костей аракисиана, но более высокие элементы и поперечные балки — из стеблей джиона, высушенных и сплетенных для дополнительной прочности. Потом все выкрасили в черный цвет, чтобы придать кораблю единообразный вид. Центральная часть главного хребта была также из стволов джиона, высушенных, сплетенных и укрепленных костями, и Джорона поразило, что он не знал таких простых вещей о корабле, и ни разу даже не попытался его изучить.

— Ты так и будешь весь день глазеть по сторонам с разинутым ртом, Твайнер? — поинтересовалась Миас. — Или доложишь мне цену разгрома, заплаченную Старухе?

— Супруга корабля?

— Сколько людей погибло, хранитель палубы? И сколько членов команды уцелело, чтобы я могла попытаться снова сделать эту развалину плавучей? — Миас с трудом скрывала ярость.

— Я пытался…

— Нет! — Она швырнула это слово в него, и Джорон почувствовал, что на него обращены глаза всей команды, жар, в каком-то смысле, еще более сильный, чем тот, что исходил от Глаза Скирит. — Ты позволил нам напороться на риф. Никого не поставил вперед, чтобы нас предупредить, а корабль должен быть защищен от подобных вещей. Ты знал про риф? — Она говорила негромко, но Джорон не сомневался, что вся команда ее слышит. — Если хранитель палубы что-то знает, он должен поставить в известность супругу корабля. То, что случилось, твоя вина, Твайнер, и, если бы ты уже не был мертвецом, я бы сделала все, чтобы ты к ним присоединился. — Она отвернулась и пошла прочь. — Найди мне того, кто умеет плавать, — бросила она на ходу. — Мне нужно знать, насколько глубоко киль погрузился в морское дно.

Дети палубы ухмылялись, глядя на смущение Джорона, а Миас резко сказала:

— Ты! Почему ты сидишь, как последний болван? Собери команду для флюк-лодки и готовь ее к буксировке. Чтобы сдвинуть наш корабль с места, потребуются сильные люди.

С этими словами она скрылась на нижней палубе, и Джорон подумал, что теперь она, конечно, будет сидеть в своей каюте, пока другие работают.

Джорон отправился выполнять ее приказ и обнаружил, что тела погибших уложены в ряд на палубе; мертвых мародеров попросту сбрасывали за борт.

Джорон насчитал двадцать два трупа, украшенных листьями вариска и камнями, прикрепленными к телам, чтобы доставить их к Старухе. Фарис сидела в конце ряда и заканчивала заворачивать последнее тело. Джорон чувствовал, что должен что-то сказать, однако у него не нашлось слов, поэтому он пошел прочь, подальше от глаз команды. Но и на крестце он не нашел покоя: дети палубы убирали баррикаду, которая их спасла. Им помогала Барли, чья сила оказалась совсем не лишней.

— Ты умеешь плавать, рулевая? — спросил Джорон, и, когда произносил эти слова, понял, что в них прозвучало сомнение.

Она посмотрела на него, потом сделала два шага и оказалась в опасной близости.

— Нет, хранитель палубы, — сказала она. — Я не умею, но Карринг, — она указала на невероятно худого мужчину, — плавает так, словно родился в воде.

— Спасибо, рулевая, — сказал Джорон. Барли кивнула, и ему вдруг показалось, что на ее мясистом лице ненависти стало чуть меньше. — Барли, у нас есть девушка, подруга Старой Брайрет.

— Да, Фарис. Я о ней знаю.

— У меня сложилось впечатление, что Старая Брайрет и Хилан были ее единственными друзьями, но их больше нет. Ей необходим друг, так мне кажется.

— Ты мне приказываешь? — спросила Барли, и ее слова казались застывшими, точно вода в пруду.

Джорон не знал, как поступить. Ему следовало отдать приказ, и он понимал, что если не сделает этого, то откажется от части своей власти, а Миас его предупреждала, что так поступать нельзя.

Но еще она ему сказала, что он должен искать собственный путь.

— Нет, — сказал он. — Я не верю в то, что дружбу можно навязать.

Барли долго на него смотрела, потом отступила на шаг.

— Мне нужно привести в порядок крестец корабля, — заявила она и отвернулась.

— Конечно, — сказал Джорон, чувствуя, что совершил очередную ошибку.

Однако Барли снова на него посмотрела.

— Я присмотрю за девушкой, — сказала она. — Но Брайрет еще может выжить. Она очень крепкая женщина.

— Она жива? — удивленно спросил Джорон.

Барли кивнула, и на ее лице появилось легкое неодобрение — как он мог не знать?

— Да, она сейчас в Доме Старухи у Руки Старухи. Он говорит, что она может выжить.

Джорон кивнул, словно понял, о чем речь.

— Спасибо, рулевая. — Джорон подошел к Каррингу. — Барли говорит, что ты плаваешь так, словно родился в море.

— Да, хранпал.

Мужчина не смотрел на Джорона. На Карринге были лишь свободные штаны, вокруг головы он повязал шарф, скрывавший волосы. А еще Джорон отметил, что у него такая же смуглая кожа, как у него самого.

— Ты с островов Метлы, верно?

— Да, хранпал. — Мужчина по-прежнему не смотрел на Джорона.

Джорон не понимал, почему он отводит глаза, но не стал спрашивать.

— Я слышал, что там живут хорошие пловцы, — сказал Джорон. — Супруга корабля хочет узнать, насколько сильно мы застряли. Ты сможешь это сделать для нее?

— Да, — ответил мужчина, но его лицо перекосила гримаса ужаса, заставившая Джорона остановиться.

— Ты не хочешь? — спросил он.

— Я с радостью выполню желание супруги корабля, хранпал, буду счастлив, как любовники Девы, но дело в клювозмеях. Они плавают рядом с кораблем, а еще длинноцепы. — При упоминании морских хищников он сглотнул и отвернулся. — Там сейчас столько трупов, сам посмотри. Их привлекла кровь.

Джорон отступил на шаг, мысль о том, чтобы оказаться под кораблем, в темноте, не имея возможности дышать, когда вокруг полно клювозмей и длинноцепов, наполнила его ужасом. Может ли он послать человека, чтобы сделать то, на что никогда не согласился бы сам?

— Хранпал.

Он повернулся. К нему подошла женщина, дитя палубы, имени которой он не знал.

— Да?

— На Шелхьюме мы собираем ракушки для украшений, за них дают хорошую цену.

Джорон смотрел на женщину, не понимая, почему она о них заговорила.

— И?

— Ну, хранпал, клювозмеи и длинноцепы часто собираются там, где больше всего ныряльщиков.

— Значит, ты имела с ними дело?

— Да.

— И как поступают в Шелхьюме?

— Мы убиваем одного из них или наносим ему тяжелое ранение. Остальные твари собираются вокруг него, и тогда у нас появляется возможность отправить пловца.

— В таком случае, нам следует собрать копья, — сказал Джорон. — И детей палубы. Мы должны убить клювозмея.

— Возможно, нам не придется, хранпал, — заговорил другой дитя палубы. — Ведь в воде полно мертвых тел. Если мы разрубим несколько штук подальше от корабля, кровь привлечет к ним клювозмей.

Джорон повернулся к женщине из Шелхьюма.

— Это может сработать?

— Да, пожалуй, — сказала она. — Клювозмеям все равно что есть, им важно набить желудки.

— Как и тебе, Торфи, — вмешался другой дитя палубы.

Джорон не обратил внимания ни на его слова, ни на последовавший смех.

— Давайте поднимем на борт тела, которые находятся рядом с «Дитя приливов», и оставим те, что плавают дальше; однако будет полезно повредить их еще сильнее, — сказал дитя палубы.

— Да, чем больше крови, тем лучше, — согласился с ним Джорон. — Так что нам в любом случае потребуются копья, верно?

Он собрал небольшую группу детей палубы, раздал им копья, и у него появилось ощущение, что они слишком радуются, пробивая трупы мародеров. Очень скоро из-под корабля появились клювозмеи и устремились туда, где было больше крови, за ними последовали длинноцепы, жутковатые белесые тени, устремившиеся подальше от тени корабля.

Джорон повернулся к Каррингу.

— Теперь они все с другой стороны, так что тебе стоит поспешить, — сказал Джорон, но, когда Карринг взобрался на поручни, остановил его, придержав за плечо. — Постарайся выяснить как можно больше о положении корабля. Ведь всем известно, что супруга корабля не из тех, кого устроит выполненное наполовину задание, верно? — Он услышал дружный хор: «Да!» — Но если увидишь клювозмеев или длинноцепов, забудь обо всем и возвращайся с тем, что тебе удастся узнать. Старуха и без того жестоко обошлась с нами. Ты все понял, Карринг? Я не хочу ее раздражать и еще больше увеличивать погребальный костер.

Карринг кивнул, мимолетно улыбнулся и спрыгнул за борт. Джорон повернулся к группе детей палубы, державших в руках копья, с ощущением, что теперь все сделал правильно, и увидел Миас, стоявшую на другом конце корабля. Она без улыбки смотрела на него.

Он направился к ней, чувствуя, как с каждым шагом уходит радость.

— Мы потеряли двадцать два человека, супруга корабля, — сказал он. — Я отправил человека за борт, чтобы он проверил, насколько глубоко корабль погрузился в морское дно.

— Слишком большие потери, — сказала она. — Мы не сможем управлять кораблем такого размера с командой всего в пятьдесят человек, к тому же костеклей растекся вдоль всего корпуса. Нам потребуется днем и ночью работать с насосами, если мы хотим добраться до Бернсхьюма.

— Значит, мы направляемся в столицу? — спросил Джорон.

— Куда же еще? — сказала она. — Корабль необходимо отремонтировать, чтобы он снова вышел в море, и команда смогла заставить его летать. А в Бернсхьюме самые лучшие мастера.

— Супруга корабля, — заговорил он, — неужели она не понимает, в каком положении они оказались? Мы на корабле мертвых. Может быть, в тихом порту, где у людей мало работы, мы сможем сделать кое-какой ремонт, но в Бернсхьюме? Там весь флот будет стоять в очереди перед нами.

Ее глаза были такими же серыми, как небо перед дождем.

— У меня еще остались друзья, хранитель палубы, — ответила Миас.

— Но… — Он не закончил, потому что ее глаза не позволили ему продолжить.

Ярость, которую он в ней чувствовал, все еще кипела у нее в груди, сильное тело ее сдерживало, но она могла выплеснуться в любой момент. И он не хотел стать тем, кто будет ошпарен.

— Конечно, супруга корабля.

Миас кивнула.

— Джорон Твайнер. У тебя есть какая-то причина не желать возвращения в Бернсхьюм? — спросила она.

— Нет, супруга корабля. — И с его языка сорвались горькие слова: — Ты владеешь мной. Ты командуешь кораблем, и я иду туда, куда ты меня направишь.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо. — И отвернулась.

Конечно, у него имелись очень серьезные причины не желать возвращения в Бернсхьюм, и он не мог избавиться от ощущения, что Миас они известны. «И как она может использовать это знание? — подумал Джорон. — А также что с ним сделает?»

Вскоре вернулся мокрый Карринг с глубокой кровавой царапиной на руке.

— Что произошло, Карринг? — спросил Джорон.

— Киль застрял среди камней, хранпал. Я попытался их сдвинуть и поцарапал руку. Дело паршивое.

— Ладно, обратись к Руке Старухи, — сказал Джорон. — Нам не нужно, чтобы твоя рана загноилась. Насколько серьезный урон получил корабль?

— Все достаточно плохо, хранпал. Вдоль всего киля идет трещина. — Должно быть, он увидел смятение на лице Джорона. — Но он полетит, хранпал, обязательно полетит. Однако если шпионы Северного Шторма нас выследят, нам не выдержать нового серьезного удара.

— А хорошие новости есть? — спросил Джорон.

— Да, скоро поменяется направление течения. Я думаю, отлив заканчивается и начнется прилив. Он может нас приподнять и высвободить киль. Во время прилива у нас будут шансы сдвинуться с места.

— Хорошо. — Джорон кивнул и заговорил громче: — Готовимся к буксировке! Нам не следует задерживаться у этих скал дольше, чем необходимо.

Он поразился, когда команда тут же принялась выполнять его приказы. И больше всего Джорона удивил имевший немалый авторитет Канвей, который сразу повел группу в двадцать человек к той из двух флюк-лодок, что была больше. Но почти сразу его удивление превратилось в смятение. Пока команда меньшей лодки пыталась надежно связать канаты для буксировки, гребцы флюк-лодки Канвея направились в открытое море. Сам Канвей поднял крыло на лодке, потом повернулся и прокричал какое-то ругательство в сторону «Дитя приливов».

Миас выскочила на палубу.

— Эй, мужчина! — Она швыряла слова в убегавшую лодку, точно стрелы дуголуков. — Вернитесь немедленно!

Однако Канвей только рассмеялся, наклонился, схватил что-то, лежавшее на дне лодки, и тут же выпрямился — в правой руке он держал копье. Он перехватил его поудобнее, нашел удачный баланс и вложил всю свою силу в бросок.

Джорон наклонился. Но Миас даже не пошевелилась. Она даже не вздрогнула, лишь подняла голову, наблюдая за полетом копья, которое по дуге неслось к большому кораблю. Последовал тяжелый удар, и копье вонзилось в борт «Дитя приливов», чуть ниже того места, где находилась Миас. Она продолжала стоять, точно статуя, наблюдая за убегавшей лодкой.