Пурпурный Рассвет. Апогей

Руслан Темир, 2023

Прошло три месяца с “Пурпурного рассвета”, а остатки человечества столкнулись с угрозой, более страшной, чем гибель от эпидемии. Горстка выживших пытается противопоставить хоть что-то машине порабощения, но почти все их попытки приводят к провалу. На месте каждой отрубленной головы Гидры, вырастают новые.

Пролог

Поселок Текос

База “Исток”

23 сентября

3.37 по московскому времени

В кабинете непривычно тихо и пусто. Свет выключен, только жидкие лучи уличных фонарей, пробивающиеся через окна. С улицы доносятся звуки проезжающих мимо патрульных на квадроциклах, слышны шаги бегающих в суматохе по этажам людей, а он сидит здесь один. Князев достал из кармана смартфон и посмотрел на маленькую красную точку на карте. Женя в комнате. Неизвестно, спит она или нет, хотя как тут уснешь при таком хаосе. Татьяна Валерьевна и Вера рядом с ней, если даже она боится, то она не одна. Вера последние дни от нее не отходит. Девочки сдружились и ведут себя как сестры, несмотря на то, что первое время в “Истоке” девочка проводила намного больше времени с другими детьми, почти пропав из виду. Но либо пережитое вместе, либо просто дружба сблизила детей. Больше всего хотелось плюнуть на все, сложить с себя все полномочия и обязанности и уйти к ним. Как только представлял Женино заплаканное лицо сразу в груди начинало колоть и весь мир переставал казаться важным. Все эти Нуклии, Проталии и иже с ними отходили на последний план. Вся вселенная концентрировалась на одной маленькой девочке. Никогда не думал, что способен на такие чувства и такую привязанность. И только Женя мотивировала не послать все куда подальше, а дальше тащить на себе бремя руководителя.

Посмотрел на часы. Скоро начнет светать, но сна ни в одном глазу. Мозг перегружен необходимостью принятия решений, а сил действовать уже попросту нет. Почти две тысячи человек прямо сейчас везут в заброшенный “Восход”. Что с ними делать дальше? Как убедить такое количество людей с грамотно промытыми мозгами, что мы не причастны к эпидемии и невольно стали лишь пешками в игре Нуклия. Все наши попытки открыть им глаза будут разбиваться об стену зашоренных убеждений. В случае, если нам не склонить их на свою сторону, то что с ними делать? Ведь если мы их просто отпустим, они тут же встанут в строй очередной атаки на нашу базу.

Еще эти проблемы с Лесным. Он, без вопросов, гениальный изобретатель, но эта его манера воспринимать реальность как машина дико бесит. “Рациональность”. В его понимании все должно поддаваться логике, быть взвешенно, риски исключены. Отринуть все человеческое. Какое общество он хочет построить таким образом? Да если дать ему власть, то мы все будем шагать строем в черной форме с крестами и приветственно вскидывать правую руку от груди. Сам же выбрал нас, для взаимодействия с людьми, и сам нас в этом ограничивает.

“Отец, если бы ты только выжил. Я бы приполз к тебе на коленях, вымаливать о прощении. Каялся, какой я тупой придурок, целуя твои руки. Как мне не хватает твоей мудрости. Ты с ноля построил огромный бизнес, больше сорока тысяч человек в подчинении, заводы, международные филиалы, госконтракты, закупки, договора с поставщиками и покупателями. Как ты с этим справлялся? Как ты управлял этой махиной, да так, что она работала, и приносила колоссальный доход. Да ладно доход, я лично видел твоих работников, они были счастливы. Они бежали из дома на работу, как на праздник, потому что работа и была для них домом. А я, из-за своего эгоизма и детских обид, ничего этого даже не замечал, не ценил и мог вообразить, какую ношу ты на себе тащишь и почему ты приходишь домой выжатый как лимон. Мне очень нужен сейчас твой совет, хотя бы несколько слов. Но тебя нет, как и нет мамы. Я даже не успел попрощаться и похоронить вас. Вашим последним пристанищем стали больничные койки, пока я отходил от загула.”

Князев прислонился лбом к стеклу. Глаза намокли, в носу защипало. Ну вот, еще не хватало расплакаться. Руководитель “Истока” стоит и ревет в кабинете совещания, спрятавшись от всех. Задержав на секунду дыхание, вытер лицо и направился к двери.