Омут желаний

Ростислав Паров (2024)

Путешествующая пара подбирает на трассе девушку. Завязывается разговор, в ходе которого водитель и попутчица обнаруживают серьезные противоречия. Однако все разногласия теряют значение, когда происходит автокатастрофа и героям приходится бороться за свои и чужие жизни. Хорошие могут стать плохими, а плохие хорошими. Для тех же, кто близок к отчаянию, есть легенда об омуте, способном исполнить заветное желание.

2

— Светка, вставай, — теребила женщина плечо дочери, спрятавшейся под двумя подушками и трижды до этого проигнорировавшей сигнал будильника. — Опоздаешь же!

— М-м… — недовольно мычала девушка, не в силах продрать глаза.

— Давай, давай.

Мать еще раз потеребила плечо, а после, видимо, не дождавшись нужной реакции, подошла к окну и безжалостно распахнула шторы.

— Хорошо-о, — отозвалась засоня, прикрывая глаза ладонями.

Светлана Тернова в свои двадцать шесть лет все еще жила вместе с родителями. У нее была работа, были средства к существованию и способность справляться с бытовыми заботами, у нее даже была собственная квартира, оставленная ей ныне покойной бабушкой. Однако прожив в ней всего полгода, Тернова уступила свою однушку младшему брату, который обзавелся подружкой и жаждал самостоятельной взрослой жизни.

Светлана же вернулась в родной и просторный отчий дом. Здесь было тихо, свежо, никто ее ни к чему не принуждал и по мелочам не беспокоил; обо всем на свете можно было поговорить с мамой, о важном и сложном — с отцом. Но как бы ни было хорошо у родителей, девушка очень хотела жить отдельно, но только не одна, а когда в ее жизни появится мужчина — ее половинка.

Желающих занять это место хватало — Тернова была недурна собой, имела спокойный нрав и незамутненный ум, но никто из многочисленных ухажеров так и не добился ее благосклонности.

— Разве я многого хочу? — жалобилась она как-то маме. — Чтоб сверстник, чтоб не урод и чтоб умный был. Ну, разве много?

Оказалось, что много.

Свете было всего тринадцать, когда во время уборки она обнаружила на отцовском столе книгу. Пробежала по открытой странице глазами и, к своему удивлению, обнаружила, что это не что-то жутко сложное и непонятное, что обычно читал ее родитель, а обыкновенный роман, как будто приключенческий. Заинтригованная, девочка втайне от родителей начала чтение: сначала увлеклась сюжетом, потом влюбилась в героев и в итоге оказалась полностью этим романом очарована.

У нее, однако, остались вопросы, и впоследствии она пришла с ними к папе. С того дня отец — светлая голова и незаурядный мыслитель — начал по крупицам передавать любопытной дочери свою философию. Сначала они до мелочей разобрали уже полюбившуюся Свете книгу, каждый ее эпизод и диалог: какие мотивы были у героев, чем они руководствовались, что стало следствием их решений. За ней были другие истории, другие беседы, эксперименты и уроки, позволяющие дочери понять, как устроено мышление, люди и отношения между ними.

В результате у девушки сформировалось ясное мировоззрение и устойчивая психика, подростковые проблемы и кризисы обошли ее стороной, но с другой стороны, все ее сверстники стали казаться ей непроходимыми тупицами.

Поэтому в то утро Светлана вновь проснулась в родительском доме — не несчастная, но все еще одинокая.

Поднятая ярким солнцем и мамиными заботами, словно зомби девушка проследовала в уборную. В отпуске режим ее дня совершенно сбился, а сон потерял былую легкость, подсунув в последнюю ночь мешанину из недавно прочитанного, невнятных эротических фантазий и неудачных полетов в неизвестной городской застройке.

Увидев свое помятое лицо в зеркале, Тернова обнаружила на нем два откуда ни возьмись появившихся прыщика. Недовольно фыркнув, она попыталась их изничтожить, но так и не преуспев со вторым, решила не маяться с консилером и тональным кремом и просто смазала его салициловой кислотой.

Десятью минутами позже она уже сидела в просторной гостиной, неспешно прихлебывала только сваренный для нее кофе. Мама по традиции присела рядом, умилительно на свое дитя засмотрелась.

— Тебе нужна половая жизнь, Светка, — она заметила, как дочь рефлекторно чешет один из утренних прыщиков. — Не только из-за угрей, а в целом для женского здоровья.

— Вот снова ты за свое, — усмехнулась дочь. Это был не первый подобный разговор. — Раз так беспокоишься, купи мне игрушек соответствующих.

— Тебе не резиновый фаллос нужен, а мужчина, — усмехнулась в ответ матушка.

— Согласна, мама, — ширя улыбку, вздохнула Светлана. — Но ведь мне нужен мужчина… мой мужчина… а не только его член.

— Острячка! — оценила шутку родительница.

— Ты ж знаешь, мам, мне свой Талик нужен. Моя половинка.

Талик был главным героем того самого романа, с которого начались ее занятия с отцом и который так глубоко запал в душу Терновой-младшей. Две частички одного целого — Талик и его возлюбленная Шенне — по-прежнему были ее идеалом, сохранившимся сквозь годы, несмотря на взросление и окрепшее рационально-критическое мышление.

Светлана отнюдь не была наивной мечтательницей и долгие годы пыталась свою половинку сыскать. Пробовала встречаться с одноклассниками, однокурсниками, потом с коллегами. Знакомилась с молодыми людьми на студенческих конференциях, в командировках, не избегала случайных знакомств на улице и сходила на несколько свиданий через «Тиндер». У нее даже были заготовлены вопросы для экспресс-тестирования, вроде «какие у тебя жизненные принципы?» или «есть ли у тебя мечта?».

Но все тщетно. Дольше других — целых три свидания — она продержалась с невзрачным одногруппником, который поначалу казался ей скромным и вдумчивым, а на поверку вышел таким же самовлюбленным самцом, как и остальные.

К тому дню Светлана еще не отчаялась, но активные попытки отыскать своего суженого уже оставила.

— Горе от ума, Светка, — покачала головой Тернова-старшая.

К слову сказать, отец семейства тоже впоследствии раскаивался, что передал дочери «свою мудрость» слишком рано, тем самым скорее навредив, чем подсобив той. Однако делал он это редко и не сказать чтобы искренне, вероятно, полагая, что если и ошибся, то лишь в чем-то малом и незначительном.

— Присмотрелась бы уже к тем, кто постарше, — не в первый раз точила водой камень матушка.

— Ну, мам, я ведь уже говорила: у мужчин и так продолжительность жизни меньше, — приводила все те же возражения дочь, не желая менять свои застарелые фантазии об идеальном союзе. — Я не хочу к старости одна остаться.

На самом деле она не была такой упрямицей и пробовала «прицениться» к мужчинам лет на пять старше, быстро обнаружив, однако, что те не шибко мудрее сверстников, но при этом куда более косны и авторитарны.

— Тебе не о старости, а о молодости думать надо, — стояла на своем Тернова-старшая. — Разберут ведь всех, пока капризничать будешь.

— Не сыпь соль на рану, мам, — потеряла настроение Светлана. — Но в лотерею я играть не хочу.

— Знаю, Светик, знаю.

Мама встала, зашла ей за спину и поцеловала в темечко. Затем вынула у себя с затылка гребенку и медленно начала расчесывать дочери ее густые волосы.

— Ты че это там?

— Ничего, — о чем-то задумалась мама, — просто привожу твои лохмы в порядок.

Она не успела закончить, как дочери позвонили — прибыло еще со вчера заказанное такси. Несколько раньше положенного, но на разговоры времени более не осталось.

— Как доедешь, напиши! — на дорожку обняла девушку мать, как та объявила о своей готовности.

— Мам, даже не думай! — дав себя потискать, дружелюбно возмутилась Светлана. — Сколько мне уже? Я, считай, взрослая тетка уже! Завтра с утра тебе позвоню, как документы отдам.

— Ладно, не заводись. Аккуратненько там!

— Я же не за рулем.

— Тем более.

Основной целью поездки Светланы была встреча с Катей Мухиной — ее однокурсницей, одной из немногих, кого она могла назвать своей подругой, после учебы вернувшейся в родной Саяногорск. Просто поболтать, поглазеть на ГЭС, а при удачной погоде побродить по ближайшим горам — вот и был весь ее план. По пути еще надо было заехать в Абакан — закинуть какие-то документы маминой знакомой. Благодаря этому заданию Светлана отправилась в путешествие не на автобусе или поезде, а на такси, оплатить половину стоимости которого вызвалась мама — в качестве компенсации за неудобства.

Погода с утра стояла чудесная: бабье лето, солнечно; ветер уже прохладный, но воздух еще согревает. В предвкушении славного путешествия Тернова плюхнулась на заднее сиденье «Шкоды»… и тут же поморщилась. Пахло табаком.

— Красивый места тут! — вместо приветствия выдал водитель, по всей видимости, мигрант из Средней Азии. — Дорогой здесь жизнь? — продолжал он «беседу», отъезжая от дома Терновых.

Доброе настроение девушки вмиг сменилось раздражением, грозящим перерасти в злость.

«Че это я? — тут же поймала себя на всплеске эмоций Светлана. — Буду шесть часов злиться и пыхтеть? Ну уж…»

— И вам доброе утро! — натянула она улыбку. — Вы же не против немного салон проветрить? Кто-то курил, провоняло.

— Сейчас сделаю, секунда, — засуетился водитель, вслепую ища нужные кнопки. — В приложение только не надо, да? Про запах, хорошо?

— Договорились!

Девушка достала футляр с беспроводными наушниками и, вынув один из них, вставила в левое ухо.

— Мне тут послушать надо, ниче же?

Минут через тридцать стало комфортно: запах табака почти выветрился, симфонический металл, рекомендованный ей давеча братом, оказался вполне ничего, водитель успокоился и ничем более девушке не мешал. Вопреки первому впечатлению, вел он машину здорово: быстро, ровно, без дерганий и резких маневров.

Тернова напряглась лишь однажды: когда на пути через перевал им вылетела на подъеме лоб в лоб встречка. Водитель едва успел среагировать, частично уйдя на обочину и затем скорректировав возникший занос. Сквозь наушники она могла слышать череду ругательств, после которой мужчина попросил остановиться для вынужденного перекура.

Вскоре ругань повторилась. На этот раз девушка глазела в сторону и не сразу поняла, в чем сталось дело. Сдвинувшись к центру, Светлана увидела, что из-под капота машины валит густой белый дым, — что-то сломалось. Последовавший за этим удар в сердцах по клаксону подтверждал, что поломка, видимо, была серьезной.

— Че там, все плохо? — уже на улице спросила она у качающего возле капота головой водителя.

— Ловите попуток, приехали, — сплюнул на землю мужчина, теперь уже без спроса доставая сигарету. — Извините, что так… — не договорил он и спрятался в салоне.

Терновой ничего не оставалось, как последовать его совету. Пройдя около сотни метров по ходу движения и услышав за спиной приближающийся гул, она обернулась и, убедившись, что это легковушка, махнула рукой. К ее удивлению, первая же машина остановилась — белый внедорожник «БМВ» с московскими номерами.

Попутчики показались ей чудными: лощеный водитель в белоснежной рубахе и его эффектная пассажирка с силиконовой грудью, похожая на актрису или певицу. Такая компания не сулила Терновой приятной поездки, зато в плане безопасности была почти идеальной.

Не любительница досужих разговоров, девушка была готова к тому, что минут тридцать, а то и час придется светским беседам посвятить. Когда речь зашла о войне, она поначалу сомневалась, стоит ли в этот спор ввязываться: позиция попутчиков была ясна, а их имидж и тон общения намекали, что другая точка зрения для них вряд ли приемлема. И все же Светлана согласилась.

Тема украинского конфликта была ей знакома хорошо. Совсем недавно, будучи застигнутой началом войны врасплох, она затеяла большое исследование и сделала для себя немало занятных выводов. Всю аналитическую работу в этот раз Светлана проделала сама, лишь изредка прося помощи у отца, не питавшего к политике никакой приязни. И вот теперь, вместо разговора ни о чем, ей представлялась возможность проверить — сможет ли ее логика пошатнуть позицию этих убежденных в ином людей, и как вообще они будут на нее реагировать.

— Так вот… конфликт этот международный, — не слишком уверенно начала Тернова, — то есть участниками здесь будут страны. Тогда для начала надо ответить: «Кто за эти страны принимает решения?». Без персоналий пока, просто для общего понимания.

— Светочка, ну ясное дело, кто, — невольно выступил ей помощником Василий, — президентишки разные, премьерчики. Советники им что-то нашепчут. Министришки…

— Ну да, где-то так, — кивнула Тернова, — такие решения принимают первые лица. Тогда следующее: как становятся первыми лицами?

Фомин было открыл рот, чтобы дать очевидный ответ, но Наталья, недовольная таким «пособничеством», опередила его:

— Ты нам скажи, милая.

— Хорошо, — едва удержалась от усмешки Светлана. — Это зависит от политического устройства в стране. Обычно их выбирают. Реже назначают, ну или по наследству…

— И к чему это все? — фыркнула Наталья. — Чего сказать-то нам хочешь?

— Не, ну вы че? — шутливо возмутилась девушка. — У меня длинное объяснение. Вопрос же непростой!

Василий сдвинул на лбу морщины, улыбнулся. Ему импонировала их пассажирка — не только внешностью, но и своей невозмутимостью, способностью рассуждать о сложных вещах. В Наталье он последнего так и не обнаружил, но легко прощал ей это, полагая, что умных людей крайне мало, а умных женщин — и того меньше.

— Ты говори, говори, Светочка, мы слушаем.

— Ну вот, в тех странах, что нам интересны, первые лица избираются. А что тогда нужно для избрания? — задала она вопрос и тут же продолжила: — Во-первых, известность. Во-вторых, близкие избирателю обещания. И в-третьих, — девушка загнула средний палец, — нужны ресурсы: ну там, политтехнологи, СМИ, юристы, те, кто подписи собирает… реклама опять же, поддержка знаменитостей… других политиков.

— Это и ежу понятно, — нашел рассуждение тривиальным Фомин. — Куда ж ты без бабла прорвешься?

— Допустим, что известность можно получить вне политики, — развивала свою мысль Тернова. — Ну, через ринг боксерский или через кино, например.

— Ты про Кличко и Зеленского? — Василий рассмеялся, а его спутница наоборот вновь нахмурилась.

— Ну да, и про Рейгана тоже. — На миг девушке показалось, что водитель не такой уж сноб и зазнайка, как ей сперва представлялось. — С обещаниями, то есть с политической нишей — тут уже сложнее. Не один же ты такой умный, будут и другие, кто… ну, кто народные чаяния понять сможет. А тогда конкуренция за избирателя и снова ресурсы.

— И-и? — вновь вполне дружелюбно протянул Фомин.

— И тогда надо ответить: «А кто эти ресурсы может дать?». — Манера задавать вопросы вовсе не была уловкой, вовлекающей оппонента в диалог, так Терновой было проще самой удержать нить рассуждения. — Первое…

— Политические партии, — словно решив, что перед ним простейший детский кроссворд, уверенно перебил Василий.

— Ну-у… не совсем, — улыбнулась ему в зеркало девушка. — У партий же нет своих доходов, а на партийные взносы сильно не разгуляешься. Если грубо, то есть всего три категории таких субъектов: действующая власть, крупный бизнес и иностранные государства.

— Наташенька, что скажешь, — наконец заметив недовольство своей женщины, решил успокоить ее Василий, — логично пока у Светы выходит? Двойку пока не будем ставить? — ухмыльнулся он.

— Не будем, — сменила гнев на милость блондинка, — пока.

— Для удобства назовем их всех акционерами, — будучи по образованию финансистом, Светлана часто использовала определения и аналогии из области экономики.

— А его избиратели — миноритарии, выходит? — Фомин хохотнул. Ему всегда нравилось высмеивать власть и политику.

— Ну да, в лучшем случае, — с дежурной улыбкой согласилась Светлана, хотя находила это скорее грустным. — Интереснее, почему политики, ну… когда они приходят ко власти, почему они не забывают о своих акционерах. Ведь знаете, наверное, как на Востоке говорят: «Что стоит услуга, которая уже оказана?»