Россия и мусульманский мир № 4 / 2014

Коллектив авторов, 2014

В журнале публикуются научные материалы по текущим политическим, социальным и религиозным вопросам, касающимся взаимоотношений России и мировой исламской уммы, а также мусульманских стран.

КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ — НЕТ!

ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ — ДА!

Современная Россия: Идеология, политика, культура и религия

Выступление на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай»¹

Владимир Путин, Президент Российской Федерации

Сегодня с необходимостью поиска новой стратегии и сохранения своей идентичности в кардинально изменяющемся мире, в мире, который стал более открытым, прозрачным, взаимозависимым, в той или иной форме сталкиваются практически все страны, все народы: и русский, и европейские народы, и китайцы, и американцы, и общество из практически всех стран мира.

Для россиян, для России вопросы «кто мы?», «кем мы хотим быть?» звучат в нашем обществе все громче и громче. Мы ушли от советской идеологии, вернуть ее невозможно. Приверженцы фундаментального консерватизма, идеализирующие Россию до 1917 г., похоже, так же далеки от реальности, как и сторонники западного ультралиберализма. Очевидно, что наше движение вперед невозможно без духовного, культурного, национального самоопределения, иначе мы не сможем противостоять внешним и внутренним вызовам, не сможем добиться успеха в условиях глобальной конкуренции. А сегодня мы видим новый виток такой конкуренции.

Основные направления сегодняшней конкуренции — экономико-технологическое и идейно-информационное. Обостряются и военно-политические проблемы, и военно-политическая ситуация. Мир становится все более жестким, порой отвергается не просто международное право, но даже элементарные приличия. Нужно быть сильным в военном, технологическом, экономическом отношении, но все-таки главное, что будет определять успех, — это качество людей, качество общества интеллектуальное, духовное, моральное. Ведь в конце концов и экономический рост, и благосостояние, и геополитическое влияние — это производные от состояния самого общества, от того, насколько граждане той или иной страны чувствуют себя единым народом, насколько они укоренены в этой своей истории, в ценностях и в традициях, объединяют ли их общие цели и ответственность. В этом смысле вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер.

Между тем сегодня Россия испытывает не только объективное давление глобализации на свою национальную идентичность, но и последствия национальных катастроф XX в., когда мы дважды пережили распад нашей государственности. В результате получили разрушительный удар по культурному и духовному коду нации, столкнулись с разрывом традиций и единства истории, с деморализацией общества, с дефицитом взаимного доверия и ответственности. Именно в этом многие корни острых проблем, с которыми мы сталкиваемся. Ведь вопрос ответственности перед самим собой, обществом и законом — один из основополагающих не только в праве, но и в повседневной жизни.

После 1991 г. была иллюзия, что новая национальная идеология, идеология развития, родится как бы сама по себе. Государство, власть, интеллектуальный и политический класс практически самоустранились от этой работы, тем более что прежняя, официозная идеология оставляла тяжелую оскомину. И просто на самом деле все боялись даже притрагиваться к этой теме. Кроме того, отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы и не связывала свое будущее со страной, где эти капиталы зарабатывались.

Практика показала, что новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам. Самоустроение государства, общества не сработало, так же как и механическое копирование чужого опыта. Такие грубые заимствования, попытки извне цивилизовать Россию не были приняты абсолютным большинством нашего народа, потому что стремление к самостоятельности, к духовному, идеологическому, внешнеполитическому суверенитету — неотъемлемая часть нашего национального характера. Не срабатывает такой подход и во многих других странах. Прошло то время, когда готовые модели жизнеустройства можно было устанавливать в другом государстве просто как компьютерную программу.

Мы также понимаем, что идентичность, национальная идея не могут быть навязаны сверху, не могут быть построены на основе идеологической монополии. Такая конструкция неустойчива и очень уязвима, мы знаем это по собственному опыту, она не имеет будущего в современном мире. Необходимо историческое творчество, синтез лучшего национального опыта и идеи, осмысление наших культурных, духовных, политических традиций с разных точек зрения с пониманием, что это не застывшее нечто, данное навсегда, а это живой организм. Только тогда наша идентичность будет основана на прочном фундаменте, будет обращена в будущее, а не в прошлое. Это главный аргумент в пользу того, чтобы вопрос идеологии развития обязательно обсуждался среди людей разных взглядов, придерживающихся разного мнения о том, что и как нужно делать с точки зрения решения тех или иных проблем. Нам всем: и так называемым неославянофилам, и неозападникам, государственникам и так называемым либералам — всему обществу предстоит совместно работать над формированием общих целей развития. Нужно избавиться от привычки слышать только идейных единомышленников, с порога, со злобой, а то и с ненавистью отвергая любую другую точку зрения. Нельзя даже не перекидывать, а пинать будущее страны, как футбольный мяч, окунувшись в оголтелый нигилизм, потребительство, критику всего и вся или беспросветный пессимизм. А это значит, что либералы должны научиться разговаривать с представителями левых взглядов и, наоборот, националисты должны вспомнить, что Россия формировалась именно как многонациональное и многоконфессиональное государство с первых своих шагов, и что, ставя под вопрос нашу многонациональность, начиная эксплуатировать тему русского, татарского, кавказского, сибирского и какого угодно еще любого другого национализма и сепаратизма, мы встаем на путь уничтожения своего генетического кода. По сути, начинаем уничтожать сами себя.

Суверенитет, самостоятельность, целостность России безусловны. Это те «красные линии», за которые нельзя никому заходить. При всей разнице наших взглядов дискуссия об идентичности, о национальном будущем невозможна без патриотизма всех ее участников. Патриотизма, конечно, в самом чистом значении этого слова. Слишком часто в национальной истории вместо оппозиции власти мы сталкиваемся с оппозицией самой России. И мы знаем, чем это заканчивалось — сносом государства как такового. У нас практически нет такой семьи, которую бы обошли стороной беды прошлого века. Вопросы оценки тех или иных исторических событий до сих пор раскалывают страну и общество. Мы должны залечить эти раны, восстановить целостность исторической ткани. Нельзя больше заниматься самообманом, вычеркивая неприглядные или идеологически неудобные страницы, разрывая связь поколений, бросаясь в крайности, создавая или развенчивая кумиров. Пора прекратить замечать в истории только плохое, ругать себя больше, чем это сделают любые наши недоброжелатели. Критика необходима. Но без чувства собственного достоинства, без любви к Отечеству эта критика унизительна и непродуктивна.

Мы должны гордиться своей историей, и нам есть чем гордиться. Вся наша история без изъятий должна стать частью российской идентичности. Без признания этого невозможно взаимное доверие и движение общества вперед.

Еще один серьезный вызов российской идентичности связан с событиями, которые происходят в мире. Здесь есть и внешнеполитические, и моральные аспекты. Мы видим, как многие евро-атлантические страны фактически пошли по пути отказа от своих корней, в том числе и от христианских ценностей, составляющих основу западной цивилизации. Отрицаются нравственные начала и любая традиционная идентичность: национальная, культурная, религиозная или даже половая. Проводится политика, ставящая на один уровень многодетную семью и однополое партнерство, веру в Бога или веру в сатану. Эксцессы политкорректности доходят до того, что всерьез говорится о регистрации партий, ставящих своей целью пропаганду педофилии. Люди во многих европейских странах стыдятся и боятся говорить о своей религиозной принадлежности. Праздники отменяют даже или называют их как-то по-другому, стыдливо пряча саму суть этого праздника — нравственную основу этих праздников. И эту модель пытаются агрессивно навязывать всем, всему миру. Убежден, это прямой путь к деградации и примитивизации, глубокому демографическому и нравственному кризису.

Что еще может быть бóльшим свидетельством морального кризиса человеческого социума, как не утрата способности к самовоспроизводству? А сегодня практически все развитые страны уже не могут воспроизводить себя, причем даже с помощью миграции. Без ценностей, заложенных в христианстве и других мировых религиях, без формировавшихся тысячелетиями норм морали и нравственности люди неизбежно утратят человеческое достоинство. И мы считаем естественным и правильным эти ценности отстаивать. Нужно уважать право любого меньшинства на отличие, но и право большинства не должно быть поставлено под сомнение.

Одновременно мы видим попытки тем или иным способом реанимировать однополярную унифицированную модель мира, размыть институт международного права и национального суверенитета. Такому однополярному, унифицированному миру не нужны суверенные государства, ему нужны вассалы. В историческом смысле это отказ от своего лица, от данного Богом, природой многообразия мира.

Россия с теми, кто считает, что ключевые решения должны вырабатываться на коллективной основе, а не по усмотрению и в интересах отдельных государств либо группы стран, что должно действовать международное право, а не право сильного, не кулачное право, что каждая страна, каждый народ не исключителен, но уникален, конечно, самобытен, имеет равные права, в том числе право на самостоятельный выбор своего развития. Таков наш концептуальный взгляд, он вытекает из нашей собственной исторической судьбы, из роли России в мировой политике. Наша сегодняшняя позиция имеет глубокие исторические корни. Россия сама развивалась на основе многообразия, гармонии и балансов, привносила такой баланс и в окружающий мир. И Венский конгресс 1815 г., и ялтинские соглашения 1945 г., принятые при очень активной роли России, обеспечили долгий мир. Сила России, сила победителя в эти поворотные моменты проявлялась в благородстве и справедливости. И давайте вспомним Версаль, заключенный без участия России. Многие специалисты, и я с ними абсолютно согласен, считают, что именно в Версале были заложены корни будущей Второй мировой войны. Потому что Версальский договор был несправедлив по отношению к немецкому народу и накладывал на него такие ограничения, с которыми он в нормальном режиме справиться не мог, на столетие вперед это было ясно.

В европейских, да и в ряде других стран так называемый мультикультурализм — во многом привнесенная, искусственно сверху внедряемая модель — ставится сейчас под сомнение, и понятно почему. Потому что в основе лежит своего рода плата за колониальное прошлое. Не случайно сегодня политики и общественные деятели самой Европы все чаще говорят о крахе мульти-культурализма, о том, что он не способен обеспечить интеграцию в общество иноязычных и инокультурных элементов.

В России, на которую пытались в свое время навесить ярлык «тюрьмы народов», за века не исчез ни один, даже самый малый этнос. Все они сохранили не только свою внутреннюю самостоятельность и культурную идентичность, но и свое историческое пространство. В советское время так внимательно к этому относились, почти каждый маленький народ имел свое печатное издание, поддерживались языки, поддерживалась национальная литература. Кстати говоря, многое из того, что делалось в этом смысле раньше, нам нужно бы вернуть и взять на вооружение. При этом у нас накоплен уникальный опыт взаимовлияния, взаимообогащения, взаимного уважения различных культур. Эта поликультурность, полиэтничность живет в нашем историческом сознании, в нашем духе, в нашем историческом коде. На этом естественным образом тысячелетие строилась наша государственность.

Россия, как образно говорил философ Константин Леонтьев, всегда развивалась как «цветущая сложность», как государство-цивилизация, скрепленная русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России. Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства. Оно всегда стремилось гибко учитывать национальную, религиозную специфику тех или иных территорий, обеспечивая многообразие в единстве. Христианство, ислам, буддизм, иудаизм, другие религии — неотъемлемая часть идентичности и исторического наследия России в настоящей жизни ее граждан. Главная задача государства, закрепленная в Конституции, — обеспечение равных прав для представителей традиционных религий и атеистов, права на свободу совести для всех граждан страны.

Однако идентификация исключительно через этнос, религию в крупнейшем государстве с полиэтническим составом населения, безусловно, невозможна. Формирование именно гражданской идентичности на основе общих ценностей, патриотического сознания, гражданской ответственности и солидарности, уважения к закону, сопричастности к судьбе Родины без потери связи со своими этническими, религиозными корнями — необходимое условие сохранения единства страны. Как политически, идейно, концептуально будет оформлена идеология национального развития — предмет для широких дискуссий. Но глубоко убежден в том, что в сердце нашей философии должно быть развитие человека, развитие моральное, интеллектуальное и физическое. Еще в начале 90-х годов Солженицын говорил о сбережении народа после тяжелейшего XX в. как о главной национальной цели. Сегодня нужно признать: полностью переломить негативные демографические тенденции пока и нам не удалось, мы только немного отступили от опасной черты утраты национального потенциала.

К сожалению, в истории нашей страны ценность отдельной человеческой жизни часто была невелика. Слишком часто люди оставались лишь средством, а не целью и миссией развития. У нас больше нет не только права, но и возможности бросать в топку развития миллионы людей. Нужно беречь каждого. Именно образованные, творческие, физически и духовно здоровые люди, а не природные ресурсы или ядерное оружие будут главной силой России этого и последующего веков.

Роль образования тем важнее, что для воспитания личности, патриота нам нужно восстанавливать роль великой русской культуры и литературы. Они должны быть фундаментом для самоопределения граждан, источником самобытности и основы для понимания национальной идеи. Здесь очень много зависит от учительского, преподавательского сообщества, которое было и остается важнейшим хранителем общенациональных ценностей, идей и установок. Это сообщество говорит на одном языке — языке науки, знания, воспитания. И это на огромной территории — от Калининграда до Владивостока. И уже тем самым это сообщество, имея в виду учительское, преподавательское сообщество в целом, в широком смысле слова, скрепляет страну. И поддержка этого сообщества — один из важнейших шагов на пути к сильной, процветающей России.

Не сконцентрировав наши силы на образовании и здоровье людей, на формировании взаимной ответственности власти и каждого гражданина и, наконец, на восстановлении доверия в обществе, мы проиграем в исторической конкуренции. Граждане России должны ощутить себя ответственными хозяевами своей страны, своего края, своей малой родины, своего имущества, собственности и своей жизни.

Гражданин тот, кто способен самостоятельно управляться с собственными делами, свободно сотрудничая с равными себе. А лучшая школа гражданственности — это местное самоуправление и самодеятельные организации граждан. Конечно, имею в виду в данном случае НКО. Кстати, одна из лучших российских политических традиций, земская традиция, также строилась именно на принципах самоуправления. Только из эффективных механизмов самоуправления может вырасти настоящее гражданское общество и настоящая национально ориентированная элита, включая, разумеется, и оппозицию с собственной идеологией, ценностями, мерилами хорошего и плохого, собственными, а не навязанными средствами массовой информации или тем более из-за рубежа. Государство готово и будет доверять самодеятельным и самоуправляющимся структурам, но мы должны знать, кому мы доверяем. И это абсолютно нормальная мировая практика, именно поэтому мы приняли новое законодательство, повышающее прозрачность деятельности неправительственных организаций.

Говоря о любых реформах, важно не забывать, что наша страна — это не только Москва и Петербург. Развивая российский федерализм, мы должны опираться на собственный исторический опыт, использовать гибкие и разнообразные модели. В конструкцию российского федерализма заложен очень большой потенциал. Нам необходимо учиться его грамотно использовать, не забывая главное: развитие регионов, их самостоятельность должны работать на создание равных возможностей для всех граждан страны вне зависимости от их места проживания; на ликвидацию дисбалансов в экономическом, социальном развитии территорий России, а значит, на укрепление единства страны. Это сложнейшая задача, потому что развивались эти территории на протяжении десятилетий, а то и столетий неравномерно.

XXI век обещает стать веком больших изменений, эпохой формирования крупных геополитических материков, финансово-экономических, культурных, цивилизационных, военно-политических. И потому наш абсолютный приоритет — это тесная интеграция с соседями. Будущий Евразийский экономический союз — это не просто набор взаимовыгодных соглашений. Евразийский союз — это проект сохранения идентичности народов, исторического евразийского пространства в новом веке и в новом мире. Евразийская интеграция — это шанс для всего постсоветского пространства стать самостоятельным центром глобального развития, а не периферии для Европы или для Азии. Хочу подчеркнуть, что евразийская интеграция также будет строиться на принципе многообразия. Это объединение, в котором каждый сохранит свое лицо, свою самобытность и политическую субъектность.

Годы после 91-го принято называть постсоветским этапом. Мы пережили, преодолели это бурное драматическое время. Россия, как это уже бывало в истории не раз, пройдя через ломки, испытания, возвращается к самой себе, возвращается в собственную историю.

Упрочив свою национальную самобытность, укрепив свои корни, оставаясь открытыми и восприимчивыми к лучшим идеям и практикам Востока и Запада, мы должны и будем идти вперед.

«Вестник Российской нации», М., 2013 г., № 6, с. 8–15.

Формирование цивилизационной идентичности как социальный капитал современной России

Б. Аксюмов, доктор философских наук (Северо-Кавказский федеральный университет)

В начале чуть ли не каждой статьи, посвященной современному развитию России, приходится повторять банальные фразы о том, что Российское государство и общество находятся в состоянии фундаментального социокультурного перехода, поиска новых путей и технологий эволюции в наступившем XXI столетии. Действительно, современная Россия находится в стадии мощной транзитивности, которая сопровождается неопределенностью новых социокультурных форм и турбулентностью развития. Однако, если охватить взглядом панораму развития мирового сообщества, то станет очевидно: в состоянии перехода и турбулентности находится весь мир, ситуация России не является в этом смысле какой-то особенной. Фундаментальные сдвиги в мировом развитии, связанные с мгновенным (по историческим меркам) скачком в «постсовременность», не только резко обострили социально-политические, культурные, цивилизационные противоречия, но и предельно актуализировали проблему идентичности. Разновекторные процессы глобализации и локализации, секуляризации и религиозного ренессанса, постмодернизации и архаизации в максимальной степени усложнили и даже запутали социальный и культурно-цивилизационный ландшафт современности. Эта причудливая сплетенность в едином хронологическом поле совершенно антиподных мировоззренческих установок, культурных норм и принципов приводит к парадоксальному эффекту, когда, например, в Саудовской Аравии женщин секут плеткой за управление автомобилем, а в Европе повсеместно легализуют однополые браки. В таком мире, до предела наполненном противоречиями и парадоксами, проблемы идентичности неизбежно выходят на первый план.

Этноконфессиональность как фактор дезинтеграции

При исследовании проблем идентичности внутри России подобный общемировой контекст необходимо учитывать, поскольку он, безусловно, накладывает отпечаток на, казалось бы, сугубо внутрироссийские процессы. Однако и внутри российского социокультурного пространства все очевиднее становятся противоречия между универсальным и локальным (специфичным), между тенденциями секуляризации и мощными процессами религиозного возрождения, между постмодернизацией культурного поля в одних случаях и его же архаизацией в других. Подобная «амплитудность» и амбивалентность эволюции социокультурного пространства России свидетельствует о существенной разобщенности российского социума, о наличии в нем акторов, у которых не столько разные интересы, сколько разные ценности, культурные нормы и стандарты. Как правило, подчеркивание культурных различий (в широком смысле), которые все чаще выступают в качестве конфликтогенного фактора, является непосредственным следствием демонстративной этноконфессиональной специфики, деструктивной мобилизации этнических и конфессиональных идентичностей при практически полном «забвении» гражданской идентичности.

Подобная ситуация в целом закономерна, поскольку сегодня наблюдается кризис коллективных интегрирующих форм идентичности при одновременном укреплении этноконфессиональных идентичностей, часто выступающих в качестве дезинтегрирующих. Как результат, регулярно возникают конфликты на этнической и конфессиональной почве, глубинной основой которых являются этнокультурные различия. Обострение ситуации произошло после распада СССР, когда, с одной стороны, исчерпали себя достаточно эффективная на определенном этапе идеология «дружбы народов» и основанная на ней надэтническая советская идентичность, а, с другой стороны, во многих регионах России, особенно на Северном Кавказе, неконтролируемыми темпами пошли процессы этнического и религиозного возрождения. Подавлявшиеся на протяжении многих десятилетий этническая и конфессиональная идентичности «вдруг» стали ключевыми и определяющими. В результате групповые идентичности ряда народов Российской Федерации оформились к настоящему времени именно как этноконфессиональные в первую очередь, и только во вторую — как гражданские.

В этой связи можно утверждать, что ключом к решению межэтнических и межконфессиональных проблем современной Российской Федерации является интегрирующая структуризация идентификационного пространства, предполагающая отказ от примата этноконфессиональности и утверждение гражданской и цивилизационной идентичностей в качестве безусловно приоритетных. Однако реализовать данную модель будет очень непросто в силу того, что на данный момент ситуация складывается явно не в пользу интегрирующих идентичностей.

Подтверждением данного тезиса являются результаты проводимых в различных российских регионах социологических исследований. Например, как показали исследования в Башкирии в 2012 г., «этническая идентификация в настоящее время преобладает над государственно-гражданской в силу специфики выполняемых функций (обеспечение чувства «онтологической безопасности», социально-экономической и политической мобилизации и др.)»². Более того, «даже признающие в той или иной степени существование российской нации не готовы отречься от национальности, первостепенности этнической принадлежности»³. Эти выводы в целом соответствуют выводам нашего исследования 2009 г., проведенного в некоторых субъектах Южного федерального округа. Тогда этническую идентичность как «очень важную» или «важную» определили 83,6% респондентов, что выдвинуло ее на ключевую роль среди выбранных для анализа видов идентичностей, хотя этот показатель являлся однопорядковым с гражданской идентичностью. В то же время как «очень важную» этническую идентичность определили 55,9% респондентов, что значительно превосходит соответствующую оценку гражданской идентичности (35,2%). Нами был сделан вывод о том, что хотя гражданская и этническая идентичности не являются взаимоисключающими и входят в единый «портфель идентичностей» современного россиянина, они выступают в исследуемом регионе как конкурирующие между собой⁴. Как видим, в качестве конкурирующих этническая и гражданская идентичности выступают не только на юге страны, но и в других ее регионах.

Разумеется, подобная конкуренция не означает необходимости отказаться от какого-либо из этих видов идентичности. Можно согласиться с тем, что «формирование национальной идентичности вовсе не ведет к утрате идентичности этнической, следует лишь правильно выстроить их иерархию»⁵. «Этническая и гражданская идентичности соотносятся не в категориях “или-или” (одна должна вытеснить другую), а в категориях “и-и”»⁶. В то же время необходимо отметить, что резкое усиление этнической идентичности является непосредственным следствием сначала коллапса советской, а затем слабости и аморфности российской гражданской идентичности. Можно утверждать, что с усилением интегрирующих гражданской и цивилизационной идентичностей значение этнической, а также конфессиональной идентичностей будет постепенно снижаться.

Что касается конфессиональной идентичности, то ее значимость в структуре идентичностей современного россиянина весьма велика. Особенно это касается некоторых республик Северного Кавказа, которым, по сути, дан карт-бланш на построение полноценных исламских сообществ⁷. Идеология единства всех мусульман, их императивная причастность к мировой мусульманской умме позволяют говорить не только о ценностно-мировоззренческом, но и о цивилизационном обособлении мусульманского Северного Кавказа.

В этом смысле весьма показательно выглядят данные, приведенные в таблице.

Таблица⁸

Распределение ответов, полученных на вопрос о регуляции поведения этнофоров

(в баллах, по пятибалльной шкале)

Как видим, если суммировать все данные, законы шариата в качестве регулятивного принципа поведения чеченцев и ингушей более чем на полбалла опережают общегосударственные законы. Это один из тех характерных примеров, которые демонстрируют дезинтегрирующий потенциал конфессиональной идентичности с точки зрения обеспечения национального единства Российской Федерации.

В результате чрезмерной актуализации и политизации этноконфессиональных идентичностей возникает конфликт идентичностей как в формате индивидуального бытия, так и в масштабах больших социальных групп. Идеи национальной консолидации, гражданского единства, концентрирующиеся на уровне гражданской идентичности, далеко не всегда получают приоритет над узкоэтническими и узкоконфессиональными ценностями и принципами. Данный конфликт идентичностей выражается, например, в нежелании следовать принципам светского общества, в сохранении архаичных социокультурных моделей в условиях необходимости модернизационного развития. Само наличие подобного конфликта идентичностей говорит прежде всего о слабости современного варианта российской гражданской идентичности, о ее недостаточности с точки зрения обеспечения национального единства Российской Федерации.

Слабость российской гражданской идентичности

Действительно, гражданская идентичность в современной России — крайне важная, но относительно несложная конструкция: в ее основании лежит формальный факт гражданства. Она формирует граждан, но еще не создает народ. Недостаточность гражданской идентичности как основы национального единства проявляется в межкультурных отношениях в российском обществе, когда представители различных культурных ареалов нередко ощущают взаимное отчуждение, а иногда и враждебность. В общественном сознании по-прежнему доминируют, а зачастую усиливаются многочисленные стереотипные представления. Это ведет к разобщенности людей, которые, являясь гражданами одного государства, не понимают, в чем заключается их единство, не видят для себя общих целей и социокультурных ориентиров. В условиях межкультурной разобщенности, дисгармонии мировоззренческих принципов и ценностных ориентиров гражданская идентичность выступает в роли формального маркера принадлежности граждан к определенному государственному целому и не более того. Гражданское сообщество, формируемое на основе гражданской идентификации, лишено сегодня глубинных интегрирующих связей, того цементирующего аксиологического начала, которое делает общество сплоченным, консолидированным, исключает конфликты между гражданами на основе принципиальных ценностных противоречий.

В этом смысле результаты социологических замеров гражданской идентичности хотя и впечатляют, но не дают возможности сделать глубоко идущих выводов. По данным замеров 2011 г., «95% опрошенных в стране идентифицировали себя как “граждане России”, при этом 72% ощущают свою общность с гражданами России “в значительной степени”. Судя по результатам опросов, это наиболее сильная, уверенная идентичность среди других наиболее значимых идентичностей»⁹. На наш взгляд, в настоящий момент такой вывод можно сделать только по отношению к большей части русского населения. Дело в том, что русский народ в наименьшей степени был охвачен процессами этноконфессионального возрождения и все постсоветские годы оставался народом государственническим, ориентирующимся не на этнодетерминированные структуры и организации, а на государство. При определенном проявлении русского национализма и учитывая те меры, которые были предприняты для возрождения православия, все же большая часть русского населения была и остается этнически не ангажированной и достаточно равнодушной к религиозной проблематике. Уровень этнической мобилизации русского населения, степень его религиозности значительно уступают соответствующим показателям многих других народов Российской Федерации.

В советское время русское население играло в национальных республиках существенную стабилизирующую и интегрирующую роль. После распада Советского Союза и фактического изгнания русских из ряда национальных республик Северного Кавказа ситуация в них накалилась, резко возросли сепаратистские настроения. В результате мы получили две чеченские войны и фактическую культурно-цивилизационную дезинтегрированность восточных республик Северного Кавказа.

Представляется совершенно справедливым мнение о том, что «именно русские влияют на формирование общероссийских культурных ценностей и установок и на поддержание общероссийского самосознания и патриотизма. Русское население играет также важную роль стабилизатора межэтнических отношений в регионе, предотвращая напряженность и межгрупповые конфликты между титульными этносами, которые имеют исторические корни»¹⁰. В условиях тотального сокращения русского населения значимость общероссийских культурных ценностей и символов в Северо-Кавказском регионе резко снизилась. В этой связи можно утверждать, что в ряде национальных республик Российской Федерации гражданская идентичность означает, скорее, лояльность к государству, которое рассматривается как патриархальное начало, нежели реальное чувство причастности к его ценностям и символам. Образующийся в таком случае аксиологический вакуум с успехом наполняет этноконфессиональная специфика.

Именно по этой причине современный вариант российской гражданской идентичности не способен решить задачу по преодолению межэтнических и межконфессиональных противоречий. Как отмечает Л.М. Дробижева, «важный итог двадцатилетия — сформировалась российская идентичность с ощущением у людей сильной связи с ней. Но идентичность эта хранит в себе болезненный опыт перемен и негативизм фобий и переживаний. Половина респондентов фиксировала, что в их местности бывают столкновения на почве национальной неприязни. 68% откровенно признались, что “испытывают раздражение или неприязнь по отношению к представителям каких-то национальностей”. Наиболее сильно такая неприязнь на этнической почве связана с тем, что люди иной культуры ведут себя “как хозяева на этой земле” — 63%. Другой аргумент неприязни — различия “в поведении людей, их образе жизни” — 39%»¹¹. Иными словами, российская идентичность сформировалась, но это не привело к улучшению межэтнической ситуации в стране, более того, она время от времени обостряется.

Разумеется, решение комплекса этноконфессиональных проблем — задача системная, требующая и социально-экономического прогресса, и политической стабилизации, и культурных усилий. Однако главное проблемное поле лежит, на наш взгляд, именно в идентификационной плоскости. Если гражданская идентичность, по крайней мере, в том виде, в котором она представлена сейчас в менталитете россиян, мало что дает, тогда необходимо искать ту форму идентичности, которая даст возможность существенно продвинуться в решении задачи по гармонизации этноконфессиональных отношений в Российской Федерации. И этой формой идентичности является цивилизационная идентичность — значительный социальный капитал современной России.

Формирование цивилизационной идентичности — основа обеспечения национального единства России

Интерес к цивилизационной идентичности как новой возможности обеспечения национального единства России актуализировался после предвыборной статьи В.В. Путина «Россия: Национальный вопрос». На фоне краха политики мультикультурализма во многих европейских странах стало очевидно, что ставка на формирование только гражданской идентичности при абсолютизации цивилизационного самоопределения, культурной автономии себя не оправдывает. Понимание этого обстоятельства нашло отражение в статье. По словам автора, «цивилизационная идентичность основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности. Это тот культурный код, который подвергся в последние годы серьезным испытаниям, который пытались и пытаются взломать. И тем не менее он, безусловно, сохранился. Вместе с тем его надо питать, укреплять и беречь»¹².

Тема поиска цивилизационной идентичности получила продолжение и в Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г. В ней отмечается, что «современное Российское государство объединяет основанный на сохранении и развитии русской культуры и языка, историко-культурного наследия всех народов России единый культурный (цивилизационный) код, который характеризуется особым стремлением к правде и справедливости, уважением самобытных традиций населяющих Россию народов и способностью интегрировать их лучшие достижения в единую российскую культуру»¹³.

При всей своей научной непроясненности понятие «цивилизационный код» выполняет важнейшую функцию по закреплению представлений о непрерывности континуитета бытия России в мире в менталитете россиян. Именно мифология цивилизационного кода лежит в основе формирования цивилизационной идентичности современного российского общества. Главной составной частью этой цивилизационной идентичности является представление о единстве и незыблемости тысячелетнего исторического опыта существования России, убеждение в сохраненности неких культурно-цивилизационных констант, перешедших в наличествующую современность, несмотря на крушения в разные эпохи государственных систем России — Киевской Руси, Московского царства, Советского Союза.

В этом смысле новое Российское государство представляет собой исторически обусловленную модификацию той культурно-цивилизационной традиции, которая развивается уже более тысячи лет. Формирование гражданской идентичности новой России должно осуществляться в опоре на трансисторические цивилизационные принципы, символизирующие непрерывность развития, целокупность тысячелетнего существования России в мировой истории. Кризис гражданской идентичности, который до сих пор не преодолен, обусловлен кризисом цивилизационной идентичности, утратой глубинной связи с цивилизационным кодом России и ее культурно-историческим наследием. Как следствие, гражданская идентичность конструируется преимущественно в опоре на новое Российское государство и его символы, во многом утратившие в менталитете россиян свою историческую ауру и сакральный смысл.

Полноценная гражданская идентичность, конституирующая такие важнейшие параметры жизни человека, как ценности, смыслы, принципы, культурные нормы и пр., возможна только на основе цивилизационной идентичности. Поскольку эта последняя находится в настоящий момент лишь в стадии зарождения, рефлексируясь в качестве абстрактного цивилизационного кода, граждане России часто не чувствуют своей общности, у них по существу отсутствуют общие социокультурные ценности и ориентиры, что приводит в том числе к межнациональным и межконфессиональным конфликтам. Как отмечает Л.В. Савинов, «в России проблема гражданской нации — это главным образом проблема совпадения кодов национальной (универсальной) и этнических (уникальных) идентичностей с русской цивилизационной (социокультурной и исторической) матрицей»¹⁴. Можно констатировать, что на данный момент подобного совпадения нет.

Этнокультурные различия граждан многонационального Российского государства, не попадая на общую интегрирующую культурно-цивилизационную основу, становятся конфликтогенным фактором, а не тем преимуществом России перед другими государствами, о котором так часто говорят высшие российские политики. Этнокультурное многообразие России только тогда станет фактором развития и модернизации, когда оно будет фундироваться на общероссийском культурно-цивилизационном базисе, вобравшем в себя квинтэссенцию позитивного опыта бытия российской цивилизации в ее тысячелетней истории. Цивилизационная идентичность, призванная отображать данный базис, представляет тем самым огромный социальный капитал современной России, способный реально содействовать гармонизации межэтнических и межконфессиональных отношений, а также обеспечению национального единства Российской Федерации.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

19 сентября 2013 г., Новгородская область. Текст выступления опубликован на официальном сайте Президента Российской Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kremlin.ru

2

Шайхисламов Р.Б., Ирназаров Р.И., Садретдинова Э.В., Коровкина Н.В. Гражданская идентичность: Региональное измерение глобализации // Вестник ВЭГУ. — 2013. — № 3. — С. 82.

3

Там же. — С. 84.

4

Авксентьев В.А., Аксюмов Б.В. Портфель идентичностей молодежи Юга России в условиях цивилизационного выбора // Социологические исследования. — 2010. — № 12. — С. 20.

5

Лысак И.В., Наливайченко И.В. Патриотизм: Отжившая ценность или актуальный тренд? — Таганрог: Изд-во ЮФУ, 2013. — С. 39.

6

Шайхисламов Р.Б., Ирназаров Р.И., Садретдинова Э.В., Коровкина Н.В. Гражданская идентичность: Региональное измерение глобализации // Вестник ВЭГУ. — 2013. — № 3. — С. 85.

7

Роман Силантьев: «Российские мусульмане чувствуют себя частью силы, реально претендующей на мировое господство» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://i-r-p.ru/page/stream-document/index-12784.html

8

См.: Павлова О.С. Некоторые результаты изучения структуры этнокультурных ценностей чеченцев и ингушей. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.fpo.ru/etnopsy/pavl-cencheching.html

9

Дробижева Л.М. Российская идентичность и тенденции в межэтнических установках за 20 лет // Россия реформирующаяся. — 2011. — № 10. — С. 74.

10

Современная ситуация на Северном Кавказе. Аналитический вестник Совета Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.budgetrf.ru/ Publications/Magazines/VestnikSF/2005/vestniksf263-1l/vestniksf263-11030.htm

11

Дробижева Л.М. Указ. соч. — С. 83.

12

Путин В.В. Россия: Национальный вопрос // Сайт Председателя Правительства Российской Федерации В.В. Путина [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://premier.gov.ru/events/news/l7831

13

Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://base. consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=139350

14

Савинов Л.В. Концепт нации, конституция и этнополитика // Ценности и смыслы. — 2009. — № 3. — С. 77.