Либерализм как слово и символ. Борьба за либеральный бренд в США

Рональд Ротунда

Рональд Ротунда (1945—2018) – известный американский правовед, специалист по конституционному праву, написавший авторитетный трактат по этой теме. Его небольшое исследование «Politics of Language: Liberalism as Word and Symbol», наверное, единственное в своем роде, в котором рассказывается, как произошло столь загадочное изменение значения слов «либерализм» и «либералы» в США. Там либералы странным образом выступают за всестороннее вмешательство государства в экономику. Автор показывает, что это случилось не само собой, а в результате сознательной подмены понятий Франклином Рузвельтом, искавшим подходящий словесный ярлык для своей программы регулирования экономики. Для этого он выбрал не использовавшееся в США, но престижное и имеющее только благоприятные ассоциации слово «либеральный». Так получилось, что одновременно права на этот брэнд предъявил Герберт Гувер и исход спора решился в ходе избирательных компаний 1932—1940 гг. Рассказ об этом историческом эпизоде составляет сюжетный центр книги. Но эта история предваряется интересными размышлениями автора о роли символов в политике и кратким обзором истории слова «либерал» и «либеральный» как обозначения социально-экономической программы в Англии и США в XIX—ХХ вв.

Введение

После блестящей победы президента Рейгана, избиравшегося на второй срок, я оказался вовлечен в оживленную переписку с неким телезрителем из-за того, что без всяких возражений позволил одному из участников моей программы называть президента «хромой уткой». Автор письма требовал, чтобы я извинился за непозволительный выпад против популярного президента. Мое объяснение, что «хромая утка» — это вовсе не обидное прозвище, а определение политика, занимающего пост, на который он не может быть переизбран, подвигло телезрителя на еще одно гневное письмо. В нем приводилось взятое из словаря Вебстера определение «хромой утки» как выборного должностного лица, продолжающего служить в оставшийся срок его полномочий после того, как он уже потерпел поражение на очередных выборах. Меня выручил «Политический словарь» Уильяма Сафира, справочник «нового языка политики», в котором дано наиболее распространенное определение «хромой утки» как «чиновника, чья власть уменьшилась, поскольку вскоре он должен покинуть пост в результате поражения или законного окончания срока его полномочий» (курсив мой. — Р. Р.).

Вот вам пример того, как меняется употребление слов и как — если речь идет о политике — это может порождать великие страсти. В политике слова поистине подобны знаменам войн и революций — они должны развеваться, подвергаться обстрелу и иногда захватываться. В политической борьбе войны за слова не случайны, они занимают в ней центральное место — особенно в нашу эпоху, когда они многократно усиливаются посредством такого СМИ, как телевидение.

В свое время демократы присвоили себе слово «справедливый» (например, в выражении «справедливаясделка»^[1]). Точно так же республиканцы завладели словом «свободный» (например, в выражении «свободное предпринимательство»). За слово «новый» ведется борьба: во времена ФДР демократы выработали Новый курс, а республиканцы контратаковали, выдвинув лозунг «нового федерализма»^[2], или — в более близкие к нам времена — «новых возможностей».

Ни одно слово не реяло как знамя более горделиво, не обсуждалось более горячо и в конечном счете не громилось более решительно, чем слово «либеральный». Его первоначальная связь с простым словом «свободный» (латинское liber) затерялась в античности, поскольку в процессе путешествия — во времени и через океан — из Европы оно оказалось обременено меняющимся символизмом. Как и следовало ожидать, на протяжении многих поколений, пока на политической сцене господствовали либералы, слово «либерал» имело коннотацию «хороший парень»^[3]. Когда, наконец, из небытия возникли консерваторы и взяли приступом бастионы правительства, они быстро придали этому слову коннотацию «плохой парень»^[4]. (Судя по почте, которую я получаю, называть средства информации «либеральными» стало обвинением, не нуждающимся ни в каких дополнительных обвинительных актах.)

Небезынтересно вспомнить, что либерализм сыграл в истории существенную роль. Никакое другое слово — не считая более общих понятий, таких как «права», «свобода» и «справедливость», — не играло более важной роли в американском политическом движении. Рассказывая о том, что произошло со словом, Рональд Ротунда проливает свет на то, что произошло с Америкой. Это сделано с тщательностью, достойной учености историка. Может быть, однажды либерализм вернется, но сегодня эта книга служит ему эпитафией.

Дэниел Шорр

Примечания

1

Справедливый курс (точнее Справедливая сделка, Fair Deal) — программа, выдвинутая в 1949 г. президентом Гарри Трумэном в развитие Нового курса (New Deal). Конгресс отверг большинство ее предложений, сочтя их слишком дорогостоящими, но отдельные меры получили дальнейшее развитие. К концу пребывания Трумэна на посту президента (1952) большая часть программы так и не была выполнена. — Прим. перев.

2

«Новый федерализм» — название программы президента Никсона (1969–1974), но может быть отнесено к американскому федерализму в целом начиная с последней трети XX в. — Прим. перев.

3

В ориг. white-hat connotation, т. е. коннотация «белой шляпы». См. след. прим. — Прим. перев.

4

В ориг. black-hat connotations, т. е. коннотации «черной шляпы». Это и предыдущее выражения пришли из вестернов, где злодеи часто носили шляпы черного цвета, а «хорошие парни» — белого. — Прим. перев.