Ремесло Теней. Игла Дживана

Роман Титов, 2015

Эта история начинается с появления старика, обещавшего юному Сету Эпине головокружительные приключения. Сету бы знать, что в Галактике лжи за все приходится платить. Станут ли его необычные способности достаточной разменной монетой для того, чтоб обрести абсолютную свободу или придется отдать свою жизнь?

Глава 5

Завтрак в постель

Сознание возвращалось приливами, из-за чего я, то приходил в себя, то снова отключался, при этом, не сознавая, где нахожусь, чувствуя лишь блаженную легкость, с которой и пребывал во сне. Боли не ощущалось.

По крайней мере, пока.

Я понимал, что лежу на чем-то холодном и жестком. Пытался пошевелиться, но сил не хватало даже на то, чтобы просто открыть глаза. Урывками вспыхивающая память подкидывала различные детали произошедшего, вслед за чем стало потихоньку возвращаться и ощущение реальности.

И боль, тупая, ноющая во всем теле. Чувство было такое, будто меня долго-долго сминали и раскатывали, точно пластилин.

Чуть позже вспомнилась и опасность. Сразу представилось, как некая размытая тень, вволю наигравшись, сбросила меня с балкона на монохромный пол холла, а я даже не смог оказать ей сопротивления. Никакого. Позор для лейра. Я попробовал пошевелиться опять, но малейшее движение вызывало приступ, заставлявший меня громко стонать.

Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я отключился? Час? Или может два? И где сейчас это нечто?

Я попытался прислушаться, но вокруг стояла замогильная тишина — ни звука, если, конечно, не считать звона в моих собственных ушах. Где была теперь эта тварь, я не имел понятия, и от осознания этого в купе с собственной беспомощностью едва опять не провалился в забытье.

Чувство самосохранения визжало, что надо как можно скорее убраться.

Сжав зубы, чтобы не закричать, я попытался сесть, вот только тело отказывалось подчиняться. Не знаю, вроде бы в тот момент я молчал, и все-таки стон со стороны послышался. Было очень холодно, и страх все больше стал овладевать моим разумом. Ужасно хотелось открыть глаза, но и тут ничего не получалось.

— Думаю, он скоро придет в себя, — раздался рядом голос, который я узнал сразу, низкий и с хрипотцой, голос госпожи Бабор. — Просто удивительно, как ему удалось свалиться с такой высоты и ничего себе не сломать. — Женщина говорила очень тихо, но, судя по интонации, была в крайней степени взволнованна. Меня это одновременно и удивило, и позабавило. Вот уж от кого не ожидал сочувствия.

— Действительно.

Едва я услышал этот спокойный и мощный баритон, страх перед неизвестностью мгновенно исчез. Появление Аверре приободрило. Вот уж не думал, что когда-нибудь буду рад собственному наставнику.

— Как он умудрился-то? — продолжала кудахтать госпожа Бабор, зачем-то ощупывая мой лоб. — Не сам же оттуда сиганул?

— Едва ли, — пробормотал Аверре.

— Тогда что случилось, по-вашему?

— Полагаю, выясним, когда он сам расскажет. Кстати, он приходит в себя. Сет, ты меня слышишь? — Вопрос, заданный прямо в ухо, по ощущениям должен был разорвать мой мозг, таким гулом он отозвался в голове.

Поморщившись, я вновь попытался распахнуть глаза и на этот раз мне это удалось. Сначала слишком яркий свет на время ослепил меня, заставив зажмуриться, но немного привыкнув, я уже смог различать над собой два темных силуэта. Почти все силы ушли на то, чтобы сказать: «Да», причем получилось слабее и тише, чем писк новорожденного кутенка.

— Мадам, прошу вас, отдайте распоряжение, чтобы моего помощника перенесли в номер, — попросил наставник.

— Сию минуту, мастер Аверре. Но разве ему не нужен доктор?

Я все еще моргал, пытаясь увеличить резкость восприятия, в то время как Аверре обдумывал предложение хозяйки.

— Если у вас найдется медицинский робот, пусть сделает ему инъекцию обезболивающего со снотворным. Об остальном я позабочусь.

Как ни старался я взять себя в руки, сознание ускользнуло, точно склизкий угорь, опять утащив меня в темноту.

Очнулся я уже в номере, лежа в кровати под одеялом, на горе пуховых подушек. И на этот раз пробуждение оказалось не таким болезненным, как прежде. Слегка приподнявшись, я огляделся. Портьеры на окне были широко раздвинуты, позволяя солнечному свету беспрепятственно литься в комнату. На ночь это совсем не походило, отчего я вновь задался вопросом, сколько времени провел на полу фойе. Голова гудела по-прежнему, а к телу как будто привязали груз весом в сотню килограммов, но сознание все-таки покидать пока не торопилось, а это уже не могло не радовать.

В комнате я находился не один. Рядом суетился, создавая до неприличия много шума, робот-медик необычной модели. Выглядел он даже хуже, чем я. Удивительно, как это с него еще не сыпалась ржавчина. Составляя какие-то непонятные диаграммы, он что-то деловито вводил голографические записи, в промежутках совершая странные пассы своими культяпистыми конечностями. Надо думать, так он проводил осмотр.

— С возвращением, господин, — проговорил он скрежещущим голосом. — Пожалуйста, дайте описание вашему состоянию.

Лейры всегда были не совсем обычными существами из плоти и крови. Многое отличало нас от нормалов, и потому к методам традиционной медицины мы не питали большого доверия. Едва ли пятисотлетняя рухлядь, выдающая себя за медика, была в состоянии догадаться, что со мной не так, даже если бы потратила на изучение весь отпущенный металлу срок. Я понятия не имел, для чего Аверре решился приставить ко мне врача, а потому недовольно буркнул:

— Нормальное.

Зеленоватые фоторецепторы робота мигнули. Кажется, он удовлетворился ответом.

— Общее состояние стабильное. Серьезных повреждений, угрожающих жизни, нет. Гематома в затылочной части уменьшилась. Множественные ушибы по всему телу. Отмечается понижение артериального давления, как результат послеобморочного состояния. Поздравляю, господин Эпине, вы идете на поправку. Пожалуйста, вытянете вашу левую руку для инъекции.

Я недобро сощурился. К автоматическим механизмам я всегда относился с большим подозрением, чем к существам из плоти и крови, — своеобразная форма легкой фобии, о которой я всю жизнь предпочитал помалкивать. И последнее приключение вовсе не подвигло меня думать о роботах лучше. При воспоминании о минувшей ночи, у меня сразу же участилось сердцебиение.

Почувствовал это, разумеется, и механический врач, и, раньше, чем я успел увернуться, принялся тыкать в меня своими датчиками и сканерами.

— Вам следует успокоиться, господин, — приговаривал он. — Пожалуйста, постарайтесь держать себя в руках. Чтобы это ни было, опасность миновала. Все хорошо.

Но разве можно было доверять лишенному всякой индивидуальности и человечности механизму? Не так-то легко выкинуть из головы, что чуть не расстался с жизнью из-за такого же неодушевленного автомата. И пускай глупо обвинять в собственных неудачах робота, который всего лишь выполнял обязанности, не проводить причинно-следственную связь между ним и тем, что чуть не расстался с жизнью, я не мог. Не приди мне в голову любопытства ради выяснять, что там стучало наверху, ничего бы и не произошло.

И, все-таки, механизмы всех мастей я теперь ненавидел больше прежнего.

Не став дожидаться, когда я протяну руку для укола, робот ухватил меня за запястье цепким манипулятором и быстро воткнул в вену пневмошприц. Я не знал, что именно это было, но практически сразу же ощутил, как нахлынувшая паника и чувство беспомощности начали понемногу отступать.

— Успокоительное?

— Вы перевозбуждены, господин, — ответил робот, отодвигаясь от кровати. — Для скорейшего выздоровления, вам противопоказаны любые волнения.

Много он понимает!

— Как долго я пробыл в отключке?

— Тридцать два стандартных часа с того момента, как вас нашли, — последовал бесстрастный ответ.

— Сколько?! — я едва не подпрыгнул на постели. — Где мастер Аверре?

— Он навестил вас сорок семь минут назад, — отозвался робот, при этом вид у него был такой (Я не подозревал о том, что механизмы способны выражать эмоции лицевой панелью, но готов был поклясться, что так и было), будто прикидывал, не стоит ли вкатить слишком буйному пациенту дозу побольше.

— Позови его, — сказал я.

Медик не шелохнулся.

— Вам лучше отдохнуть.

— Позови его! — повторил я. — Мне надо срочно переговорить с ним.

Но робот уперся и не собирался отступать:

— Для разговоров еще будет время, господин, а сейчас вам необходим покой и здоровый сон.

Это был тот самый момент, вернее, один из таких, когда я, наплевав на все Батуловы запреты, готов был раскрыть истинную сущность и разобрать обнаглевшую железку на детальки. Хотя, если вдуматься, в моем нынешнем состоянии едва ли хватило бы сил сдвинуть хоть перышко. Та сила, та неосязаемая для обывателей энергия, управлять которой я привык, как всегда циркулировала вокруг, но ускользала между пальцев, точно речная водица.

— Ладно, — проговорил я многозначительно. — Я его сам найду.

Собрав волю в кулак, я кое-как заставил себя откинуть покрывало. Отсутствие одежды совсем не беспокоило. Медик тут же вскочил наперерез, стремясь уложить меня обратно на кровать. Мы сцепились — два неуклюжих чурбана. Физическое превосходство робота было очевидным, но я упрямо извивался, продолжая попытки проскользнуть у него подмышкой, как вдруг входная дверь открылась и в комнату кто-то вошел.

Раздавшийся вдруг удивленный возглас заставил нас застыть и разом повернуть головы к выходу.

К моему ужасу и позору, на пороге оказалась та самая девушка, что обещала принести мне ужин. Держа в вытянутых руках поднос с двумя тарелками, она уставилась на меня и на робота в немом изумлении, слегка приоткрыв рот, и всеми силами пыталась сдержать рвущийся наружу смех.

В более дурацкой ситуации мне еще оказываться не доводилось. Желая провалиться сквозь пол, я, сам не знаю с откуда взявшейся силой, оттолкнул от себя механического доктора и, сорвав с кровати покрывало, натянул его по самый подбородок. Боясь даже подумать о том, что именно девушка могла за это время разглядеть, я лихорадочно соображал, как бы поскорей стереть досадное недоразумение из ее памяти.

Но, увы. Все, что мог, это, в переносном смысле, метать глазами молнии и злобно шипеть.

— Предупреждать надо!

Девица не ответила. Более того, вообще никак не отреагировала. Даже не смутилась. Просто стояла и смотрела, с таким видом, словно пару секунд назад перед ее носом пролетело насекомое, не слишком назойливое, но вполне омерзительное.

Я придумывал, что еще такого сказать, лишь бы стереть почти надменное выражение с ее лица, но тут к кровати, жужжа сервомоторами, возвратился мой чудо-лекарь.

— Это было вовсе необязательно, — деловито прокаркал он.

— Нечего было лезть, — мстительно ответил я и переключил внимание на наглую девчонку: — Насмотрелась?

Та только пожала плечами и гадко усмехнулась.

— Было бы на что.

Я ощутил, как краска стыда заливает лицо, однако девицу это, похоже, не больно-то и беспокоило. Преспокойно обойдя кровать, она опустила поднос на рядом стоящую тумбочку. В одной миске плескалось нечто желтое и жидкое, испускающее густой ароматный пар, на второй лежала какая-то зелень.

Ни особого голода, ни доверия к местной пище я с некоторых пор не испытывал и, подавшись вперед, брезгливо рассмотрел содержимое супницы.

— Что это?

— Ваш завтрак.

Закутанный в покрывало, точно в тогу, я вернулся на кровать и откинулся на подушки.

— Я этого не просил.

Девушка нахмурилась.

— Это то, что рекомендовал доктор.

С недоверием сузив глаза, я кивнул в сторону робота:

— Этот что ли?

Скрестив на груди руки, девушка кивнула, добавив:

— Мастер Аверре просил передать, что завтрак надо съесть полностью. Думаю, в этом-то он разбирается.

Я хотел сказать, что мне плевать, на чем там настаивает мастер Аверре и в чем он разбирается, да передумал.

— Позови его.

Если честно, я и сам понял, что просьба больше напоминала приказ, но был не в том состоянии, чтобы соблюдать условности.

Впрочем, девушка явно придерживалась иного мнения. Нахмурив очаровательные бровки и сверкнув прелестными глазками, она тихо и с угрозой переспросила:

— Что ты сказал?

Этот резкий переход на «ты» яснее прочего намекал, что моя фраза задела ее за живое. Может, с моей стороны это и выглядело по-хамски, ни малейшего угрызения совести я не испытал. Да и с чего бы? Я — лейр. А она кто?

Так что пришлось повторить, с ухмылкой (а то как без нее?):

— Я сказал, позови его. — И добавил: — Плохо расслышала или у вас тут весь персонал заторможен?

Надо сказать, что я сразу пожалел о собственной несдержанности. Едва слова сорвались с языка, как на лицо и грудь полетело содержимое обеих тарелок. Еле теплое, и на том спасибо. Пустые плошки грохнулись на пол, а возмущенная до глубины души девушка, стремительно прошагала к выходу.

У двери, взявшись за ручку, она обернулась, взмахнув черной косой, и яростно прошипела:

— Я тебе не служанка!

Отплевываясь и чертыхаясь сквозь зубы, я потянулся за салфеткой с подноса, когда в комнату, едва не столкнувшись с наглой девчонкой, вошел Аверре собственной персоной. Заметив меня, с головы до ног залитого супом и присыпанного салатом, наставник перевел взгляд на виновницу этого дела и просто-таки расцвел в милейшей улыбке.

— Лита, дорогая, благодарю вас за помощь.

— Не стоит, мастер Аверре, — ответила девица, при этом старательно пытаясь испепелить меня взглядом. — Мне было нетрудно.

Я, разумеется, тут же вернул ей взгляд с процентами.

— Вижу, вы нашли общий язык, — подойдя ближе к кровати, добродушно заметил наставник.

Лита хмыкнула и скрылась за дверью.

Дождавшись, когда она скроется, я, не собираясь смущаться наставника, резво вскочил с постели, напрочь позабыв о всяком недомогании. Срочно хотелось отправиться в ванную и привести себя в должный вид.

— Лежите, сэр! — попытался остановить меня робот.

— Отцепись!

Аверре испустил неопределенный полувздох и проговорил:

— ЭС-8, ты свободен. Я сам здесь управлюсь.

Робот подчинился беспрекословно, исчезнув из комнаты прежде, чем я успел сесть на кровать. От слабости и злости меня все еще знобило. Схватив чистый конец покрывала, я попытался стереть с лица остатки завтрака, одновременно прикрывая срам.

— Потрясающее зрелище, — сказал Аверре, пройдясь к окну и выглянув наружу. Что конкретно он имел в виду, я не совсем понял. — Вот тут пропустил, — добавил он, показав на левую щеку, оглянувшись ненадолго. — Так-то лучше. Ну и как она тебе?

Еще спрашивает! Да при одном только воспоминании об этой Лите сжимались кулаки, и я заново покрывался краской раздражительности. Мало того, что явилась без стука, застав меня в чем мать родила, так еще и облила с ног до головы!

— Милое создание, — съехидничал я.

Странно, но слова и тон, Аверре как будто удивили.

— Хм. А я не ожидал, что ты такой.

Я уставился на наставника, будто на сумасшедшего:

— Какой такой? Она всего лишь простолюдинка с замашками королевы. Что мне, теперь перед ней стелиться прикажете?

Аверре прищурился:

— По-твоему, лучше вести себя, как последняя скотина? Так, словно она — человек второго сорта?

— Она явилась не вовремя и без стука! Я вспылил, не отрицаю, но она сама виновата!

— И, правда, — недобро усмехнулся наставник. — Как смела какая-то простолюдинка потревожить покой великого элийра?

— Что? Я вовсе не… — Я тряхнул головой. — Причем тут это?

— Притом, что ты, так или иначе, считаешь себя лучше! И не только в сравнении с ней, но и с любым нормалом. Бавкида из кожи вон лезет, лишь бы вдолбить в ваши неокрепшие умишки, насколько вы лучше прочих. А что дает вам право так думать? Считаешь, раз ты обладаешь силой, недоступной другим, то это автоматически ставит тебя на ступень выше всякого простого смертного?

Под испытующим взглядом Аверре было трудно не отвести взгляда, и все-таки я устоял.

— Хотите сказать, что это не так? — Обвязав покрывало вокруг талии, я поднялся с кровати. Ноги дрожали, ну и пусть. — Похоже, вы слишком много времени провели среди нормалов, чтобы видеть разницу.

— А ты слишком мало, чтобы мне на это указывать. — Аверре не повышал голоса, но чувствовалось, что он готов выйти из себя.

Но, закусив удила, я уже не мог остановиться.

— Вот как? Мы только прилетели, а вы уже заставили меня вести себя, как они. Сами сказали, насколько они боятся и ненавидят нас. Так почему я должен питать к ним уважение и любовь, если они не позволяют мне быть самим собой?

Я полагал, теперь-то хладнокровие великому мастеру изменит, но он, вдруг почему-то поникнув, лишь устало проговорил:

— Мне искренне жаль, что Сол не решилась открыть мне твое существование. И жаль, что ты был слишком мал, чтобы слова и идеи, которые она всю жизнь несла в своем сердце, могли закрепиться в твоем. Жизнь в Цитадели помогла тебе развить особые умения и навыки, но морально твою душу разложила. Вы все обитаете в собственной вселенной и судите о мире вокруг лишь по картинкам. Вы видите всё черным и белым, в то время как реальность обладает множеством оттенков. Я думал, ты это понимаешь…

Выдержать его взгляд оказалось трудно, так что я опустил глаза в пол.

— Любой нормал это потенциальный лейр, — продолжил Аверре. — В каждом разумнике скрыт ключ, что открывает двери к неиссякаемому источнику Теней. Так что это вовсе не твоя привилегия. Почему же ты считаешь, будто Лита хуже тебя, если, по сути, на твоем месте могла оказаться и она? Не суди кого бы то ни было по имени и статусу, Сет. Цени людей за их поступки.

Я мог и не согласиться с тем, что он только что тут наговорил. Быть лейром — не привилегия? Пробуждение способностей, может, напрямую и не зависит от нас, но достижение высот в знании и умении подчинять себе потоки Теней исключительно заслуга каждого алита. Мои навыки дались мне вовсе не так легко, как может показаться. Чтобы стать тем, кем я стал, пришлось приложить массу усилий, сутками корпеть над учебниками, изводить себя морально и физически упражнениями, от которых у любого нормала голова взорвалась бы. И это не дает мне права считать себя лучше? А что тогда дает?

— Вы сами сказали Бавкиде, что считали мою мать исключительной. В чем же разница?

— А разница в том, мой дорогой юный упрямец, — ответил Аверре, — что Сол всегда оставалась исключением из общих правил. Ни одни рамки не были ей в пору, потому что, в первую очередь, она всегда оставалась человеком, я сейчас о широком смысле этого слова, а уже потом выдающимся ученым, матерью и лейром. Но тебе до нее как до звезд.

Обвинения задели меня за живое, но и не отметить справедливость некоторых его слов я не мог.

— Как я погляжу, Лита смогла оказать тебе достойное сопротивление, — заметил наставник, неожиданно подмигнув. — И даже, несмотря на то, что вовсе не лейр. Кстати, забыл упомянуть, ведь она дочка госпожи Бабор. Так что на твоем месте вел бы себя повежливее. А еще принял бы ванну. Уверен, ты достаточно пришел в себя, чтобы сделать это самостоятельно. Верно?

От одной мысли, что мне стал бы кто-то помогать, я вздрогнул.

— Вот и прекрасно. — Он широко улыбнулся. — Приводи себя в порядок и спускайся в вестибюль.

— Зачем? — Вопрос, может, того и не стоил, но любопытство родилось вперед меня.

— Пока ты пребывал вне своего физического тела, я успел договориться о встрече, — ответил наставник.

Надо же.

— И с кем?

Аверре снова нахмурился:

— Слишком много вопросов, юный Сет. — Но пояснил: — С потомком легендарного генерала. С кем же еще? Графский род Занди до сих пор управляет системой Боиджии. Нам повезло, что мою просьбу об аудиенции удовлетворили. Граф не очень жалует залетных гостей и, к тому же, поговаривают, что он не совсем здоров в ментальном плане.

Тут уж я сильно удивляться не стал.

— По-моему, это отличительная черта всех местных жителей. Но я думал, вас заинтересует, что со мной случилось?

— Верное предположение, Сет. Можешь не волноваться, время разобраться с этим нам еще представится. А пока, марш умываться.