Проклятие кривого леса

Роман Сергеевич Беляев, 2023

Деревенский мальчик в походе за грибами натыкается в чаще леса на повешенный труп девушки, который начинает с ним разговор. Что может пойти не так?

Здравствуйте. Меня зовут Андрей. История, которую я хочу вам рассказать, не является какой-то старой бабкиной страшилкой, а произошла со мной лично и глубоко повлияла на мою жизнь, о чём станет ясно по ходу моего рассказа. Но! Раскрывать какую-либо ещё информацию о себе или говорить что-либо конкретное о месте действия я не буду — первое бессмысленно, а второе… Я бы не хотел привлекать лишнее внимание к этому месту, пусть даже оно и может повлечь за собой поток туристов и омоложение моей родной умирающей деревни.

Всё произошло примерно пятьдесят лет назад. Мне тогда было где-то восемь-девять. Я жил в обычной деревне жизнью обычного деревенского школьника тех лет. И одной мрачной осенью, когда начались на удивление частые дожди, мне выдался один свободный от уроков и работы по дому день. Тогда я очень любил собирать грибы, — да и сейчас люблю, — и именно этим решил заняться в тот выходной. В должной мере одевшись, взяв с собой корзинку и маленький ножик, выйдя в середине дня, я по тропинкам отправился в лес, который был примерно в семи километрах от деревни.

Рядом с деревней был другой лес. Он был ближе, чем тот, в который я тогда направился. В нём мы с ребятами часто гуляли, играли. В него же иногда ходили по грибы и ягоды. Но тогда я не выбрал его потому, что другой лес, дальний, посещается людьми реже, и по моим соображениям было очевидно, что после таких дождей в нём должно быть больше грибов, чем в ближнем лесу. Больше по количеству, больше по разнообразию. И я рассчитывал собрать полную корзину быстро и интересно. Азарта также прибавляло то, что в этом дальнем лесу я был от силы пару раз, да и то не заходил в его глубь. Так что дух исследования неизведанных чащ также вызывал во мне приятное предвкушение.

Никто никогда мне не рассказывал, что в тот лес нельзя ходить по той или иной причине. Или что у него есть какие-то особенности, о которых мне стоит знать. Нет, ничего такого. Поэтому, дойдя до опушки, я оглядел разные, — но в основном хвойные, — деревья и без задней мысли вошёл в заросли.

Вскоре я оказался в лесной чаще. Один, окружённый музыкой природы, изредка нарушаемой только бряцанием моего ножика в металлической кружке — чтобы отпугивать зверей. Один я там оказался по трём причинам: во-первых, все мои друзья были заняты; во-вторых, меня учили различать грибы ещё до того, как я научился ходить, и потому я был в себе достаточно уверен, да и к тому же и так часто бывал в лесу один; в-третьих, моя семья думала, что я иду в ближний лес, и оттого мне не задавались никакие вопросы, а я нарочно ничего не говорил — иначе бы не отпустили. Так что я брёл в приятном уединении через густой подлесок, перебирался через валежник, попутно высматривая тропинки и грибы и делая отметки на деревьях и шалашики из палочек, чтобы обозначить свой путь и не заблудиться.

Я ходил так где-то часа два, делая пару раз недолгие перерывы на отдых, чтобы попить и поесть или чтобы просто присесть минуток на десять и полюбоваться каким-нибудь красивым видом, достойным написания по нему картин. Грибов действительно было много, и за время прогулки я мог уже несколько раз набрать полную корзину, но не делал этого — мне хотелось погулять ещё, а с полной корзиной это делать не очень удобно. Поэтому, после очередного привала, я решил, что наполню корзину доверху по пути домой, а сейчас просто погуляю ещё часик. Тем более, что тогда моему взору начал открываться край болотистого места.

Пробираясь всё дальше в заболоченную местность, выискивая знакомые болотные травы, ягоды и всё то загадочное, что могло нарисовать моё детское воображение в этих местах, я со временем обнаружил, что благородная растительность превратилась в жуткие заросли. Вместо красивых статных деревьев меня теперь окружали кривые и косые, чернеющие от влажности, замершие в жутком танце мрачные дебри. Когда я поднял глаза от земли и увидел эти гнусные и измученные деревья, то мурашки пробежали по моей спине, а сам я ощутил, что больше не чувствую себя в безопасности. Мне показалось, что я заблудился и потерялся. Почти что в панике я начал выискивать свои путевые отметки, но не находил их. Также я понял, что начинало темнеть. На глазах собирались слёзы, которые должны были вот-вот политься, если бы я не увидел то, что забрало всё моё внимание.

В центре обширной лесной пролысины, покрытой тут и там болотными лужами, на фоне мрачного темнеющего серого неба стояло большое чёрное дерево. Оно было высокое и толстое, с раскидистыми голыми ветвями, тяжело и с лёгким скрипом покачивающимися на ветру, с которых капала свежая дождевая влага. На одной из этих ветвей… На одной из этих ветвей на верёвке, обмотанной вокруг шеи, висела девушка. Её труп в длинном, бесформенном и грязном белом платье медленно танцевал с ветром, устало покачивая опущенными руками. Не знаю, что на меня нашло, но я, словно завороженный, медленно пошёл к ней.

Её бледное худое повешенное тело словно молча звало меня. И когда я подошёл поближе, то под мокрыми чёрными волосами я увидел само красивое, пусть безглазое и мёртвое, лицо, выражающее великую тоску. Это была самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел. Моё сердце сжалось от печали о её смерти. Но страха во мне не было. Неуверенно я подошёл к ней, и моя рука сама потянулась к её холодной влажной стопе. Указательным пальцем я стеснительно провёл по лодыжке, пытаясь передать этим касанием ей всю свою грусть и соболезнования.

— Здравствуй, мальчик, — откуда-то раздался глухой приятный женский голос.

Я испугался и отпрыгнул от трупа, озираясь по сторонам. Но вокруг никого не было.

— Не пугайся, — сказал ласково голос. — Злые люди повесили меня, но моя душа не может найти покой. Я вишу здесь уже давно. Никто не ходит сюда…

Я молчал в удивлении. Разговаривающий труп заставил меня опешить, и я почему-то вошёл в подобное сну состояние ума, в дымке которого потерялись все мои мысли. И я стоял, инстинктивно замерев, одновременно отказываясь верить в происходящее и ожидая, что же будет дальше.

— Не бойся. Подойди поближе. Меня так давно никто не трогал… — с лёгким трепетом в голосе продолжила она, а затем с тоской сказала: — Я так давно ни с кем не говорила… Мои собеседники здесь — редкие птицы да проползающие мимо змеи. Птицы, к слову, выклевали мои глаза, поэтому я не могу тебя видеть. Но я чувствую, что ты хороший человек. Скажи что-нибудь…

— За что тебя повесили? — выдавил я из себя.

— По вечной причине: я просто была умнее многих… — вздохнула она, по-видимому, не желая углубляться в эту тему, а затем спросила: — Меня зовут Ася. А тебя?

— Меня зовут Андрей, — сказал я уже чуть поувереннее.

— Зачем ты пришёл сюда, Андрей?

— Я пришёл за грибами. И заодно прогуляться.

— Наверняка ты не ожидал, что встретишь меня… Ты расстроен?

— Нет, я не расстроен, — я не понимал, почему я должен быть расстроен.

— Хорошо. Скажи, много ли ты насобирал грибов?

— Полкорзины.

— Хочешь я покажу тебе место, где растут самые вкусные грибы? — сказала она таинственно.

С опаской я согласился и покивал головой, но потом вспомнил, что она не видит меня, и сказал:

— Да, хочу.

— Тогда следуй моим указаниям. Смотря на меня, повернись налево…

Она указывала мне путь и вела меня в жуткие тёмные кусты, в которые мне было страшно заходить. Но её голос, — который несмотря на моё удаление от дерева не становился тише, — подбадривал меня. Раздвинув руками ветви кустарников, я увидел поляну, полную удивительно красивых и больших белых грибов. Пробравшись к ним, я начал собирать их. И когда моя корзина оказалась заполнена, — мне даже пришлось выкинуть часть менее ценных и хороших грибов, — голос Аси сказал:

— Доволен ли ты, Андрей?

— Да, доволен, — радостно сказал я и добавил: — Спасибо, Ася!

— Пожалуйста, — добро сказала она. — Но… Не мог бы ты сделать кое-что и для меня?

Не думая долго, я согласился, и она попросила найти для неё особый гриб, который растёт тут неподалёку. Почему-то он ей был очень нужен, а достать его она не могла по очевидным причинам. Поэтому снова направляя меня, она отвела меня поодаль, в весьма глухую мрачную чащобу. Но я не боялся — я был благодарен ей и был рад помочь за указание на грибную поляну.

Минута-другая ходьбы, и я оказался в совсем уж тёмных зарослях, куда едва пробивался и без того слабый пасмурный свет всё мрачнеющего неба. Но из кучи гниющих ветвей, опавших листьев и мёртвой травы доносилось тусклое багровеющее сияние. Я разгрёб эту кучу. Перед моими глазами предстал самый неприятно выглядящий гриб, который я видел. Он напоминал сатанинский гриб, был огромный и такой же вздутый, но при этом был весь красноватых оттенков, издавал тихое свечение, немного, едва заметно, покачивался и даже очень слабо пульсировал. Ася попросила выкопать его целиком, а не отрезать, и я подкопал землю под ним. Дойдя до основания ножки, я легко приподнял его и отделил от грибницы. Кроваво-красная жидкость начала активно выделяться из нитей, пропитывая собой почву, но также быстро её ток прекратился. Взяв этот гриб в руки, я вернулся к Асе, которая попросила положить его в дупло дерева. Я сделал это и в ответ получил благодарность.

— Становится поздно, а я, кажется, потерялся, — виновато сказал я, смотря на покачивающееся тело.

— Не бойся, я подскажу тебе дорогу домой, — ответила она.

Она подсказывала мне путь обратно и, пока я шёл, она говорила о том, как рада была меня «видеть». А когда я отдалился от дерева на расстояние, то она попрощалась, указала нужное направление и попросила приходить ещё. Я попрощался в ответ и пошёл домой, всю дорогу проведя в своих мыслях. Я ощущал, что то, что произошло, было не совсем нормально. Что я столкнулся с чем-то, на что надо реагировать по-другому. Но я не мог — в моей душе было спокойствие. И небольшое сожаление, что приближающийся конец дня вынудил меня пойти домой. Я был бы рад остаться с ней подольше и поговорить, разузнать её тайну…

Конец ознакомительного фрагмента.