Теплый год ледникового периода

Роман Сенчин, 2013

2012 год наверняка будет назван будущими исследователями переломным в истории России начала XXI века. Действительно, именно тогда произошли заметные, не исключено, что и необратимые изменения в общественно-политической жизни страны; Россия шагнула то ли на новую ступень развития, то ли откатилась на столетие назад. Так или иначе, 2012-й выделился на гладком фоне эпохи стабильности или, как еще называют годы путинско-медведевского правления, ледникового периода. Статьи и заметки Романа Сенчина, включенные в эту книгу, одна из первых попыток не только фиксации, но и анализа произошедшего в стране в ушедшем году, а точнее, с декабря 2011-го, когда перелом стал обретать реальные очертания, по ноябрь 2012-го, когда наметившаяся было политическая весна в России, сменилась новой зимой

Если завтра… всё-таки

Я — писатель. Есть несколько книг, какая-никакая известность. Повести и рассказы ждут в журналах. Интервью берут, и гражданскую позицию имею… Такие писатели сегодня живут не на то, что пишут книги, а в основном на публикации колонок в периодике. Чаще всего редакторы предлагают написать на такую-то тему такое-то количество знаков. Час-другой за компьютером, и готово, можно отсылать. А через две-три-четыре недели получить гонорар.

И вот тут пришло очередное предложение: «Не могли бы написать рассказ (именно художественный текст, в картинках, как вы прекрасно умеете) о революции в России в ближ. время, как она произойдет и что это будет. Кол-во знаков: от 6000. Гонорар: 10 000 р. Срок: до 15 февраля». Заманчиво. Шесть тысяч знаков, это примерно две страницы двенадцатым кеглем. Нафантазировать что-нибудь поярче.

…Вот мы идём с женой к Красной площади помолодевшие, счастливые, не чувствующие январского (нет, текст напечатают в феврале, значит — февральского) морозца, и вокруг нас тысячи таких же… Или нечто вроде «Из рассказа, который никогда не будет окончен» Леонида Андреева — я собираюсь на улицу, где строят баррикады; жена меня провожает с почти бессловесным сочувствием, дети боятся за меня, но не упрашивают остаться. Сын просит не забыть ружьё. И мне, и им всё равно, за что я буду сражаться: нам важен — момент. Потом пусть снова рабство, что угодно, важно одно — баррикады…

Да, нечто вроде того. Шесть тысяч знаков, чуть больше, и в кармане десять тысяч рублей. Сорок килограммов хорошей свинины, или за два месяца долги по всем коммунальным жировкам можно заплатить. Да, заманчиво.

Несколько дней после предложения жил как обычно, но в голове постоянно крутился маховичок, который рождает сюжет. Крутился вхолостую, ни за что не цепляясь; я надеялся на сон, и спал долго, ожидая, что там появится оригинальная картинка революции и послереволюционного мира. Ну, не мира, и даже не России, и даже не Москвы, а хотя бы меня.

А кому нужен именно я? Да и что со мной произойдет? Малозаметную газету, в штате которой я состою и получаю пятнадцать тысяч в месяц, вряд ли закроют, коммунальные платежи вряд ли резко повысят или понизят, сосиски вряд ли исчезнут. Буду жить со своей женой и дочками, как и раньше. Внимательней, наверное, за новостями стану следить, на митинги загляну, чтоб впечатлениями набраться; эмоции наверняка яркие испытаю, иллюзия появится, что не так пуста ежедневность…

Так, а кто может совершить революцию? Ну, допустим, завтра на одну из площадей Москвы придут не пятьдесят тысяч человек, а полмиллиона. И вот эти полмиллиона катятся на Кремль, берут его. Занимают разные важные учреждения. Президент, члены правительства и прочие разбегаются, прячутся. Ну и так далее. Сценарий революций, в общем-то, всегда одинаков. То Бастилия, то Тюильри, то Зимний, Берлинская стена… Почему бы не штурмануть Кремль?

Так, взяли Кремль. Несколько сотен погибших только распаляют толпу. Вчерашние клерки становятся ненавистниками существующего порядка и остервенело рушат этот порядок. Москва переживает жуткую, но и восхитительную ночь. Пережившие её — никогда её не забудут. Даже я, запертый женой в квартире: «Дети! Подумай о детях!» — испытал небывалое для себя воодушевление. Не отрывался от телевизора, где в прямом эфире показывали этапы рождения новой эпохи… Захотелось написать роман о пробуждении.

Но наступает утро. Происходят попытки сформировать переходное правительство. Кто в него входит? Конечно, герои оппозиции последних лет: Рыжков Владимир, Навальный, Каспаров, Яшин, Удальцов (министр без портфеля), Кудрин (один из лучших финансистов в мире)… Рвётся и Эдуард Лимонов, но ему всё припоминают, все оскорбления, и разрешают митинговать на Триумфальной площади без согласования.

Возглавляет правительство Борис Ефимович Немцов, так как у него есть опыт государственного управления. Он берёт в советники Касьянова…

После триумфальной встречи в аэропорту «Домодедово», Ходорковский начинает возрождать «Юкос», активно занимаясь при этом общественной деятельностью.

Возвращается Березовский, заявивший, что Россия сделала правильный выбор; на волне всеобщего ликования ему прощают прошлое.

В Думе и правительстве идёт борьба социалистов и капиталистов, радикалов и постепенников. Удальцов и Зюганов требуют национализации, Немцов и Рыжков убеждают не ломать основы. «Государство невозможно изменить за сутки!» — говорят они.

Конец ознакомительного фрагмента.