Соловей и халва

Роман Рязанов (2024)

«Смерть играет без устали в нарды: мы — шашки…» Эти строки великого Ибн Сины хорошо знал мудрый купец Рахматулло. Но купец не знал — после того как он случайно окажется на конкурсе стихотворцев во дворце хана, ему придётся расследовать смерть любимого поэта повелителя, сладкозвучного соловья Бухары, узнать грязные тайны покойного и вступить в настоящую игру с убийцей, ставкой в которой будет жизнь невинного человека и благополучие родного города.

Часть вторая. Книга сомневающихся.

Глава четвёртая, в которой доктор Иаков-бен Захариа остаётся твёрд в своей вере

Размышляя подобным образом, я догнал своего хозяина, купца Рахматулло, и мы вместе вышли за ворота ханского дворца. За дворцовыми воротами мы заметили огромную, яростную толпу, собравшуюся у тела почтенного Али Ахмада, которого следовало придать земле в день смерти по обычаям правоверных. В свете факелов мелькнули лица этих людей, горящие лютой яростью. В эту минуту я осознал, что злоключения сего проклятого дня ещё не окончены.

— Вот, взгляните, рабы Аллаха! — вопил один из собравшихся. — Взгляните, вот лежит наш соловей Бухары, отравленный мерзким ядом, что приготовил для него злобный китайчонок! Взгляните, правоверные, на нашего соловья! Он любил простых людей, и его руки всегда были в мозолях и царапинах! — продолжал говоривший, быстро взглянув на тело, завернутое в саван, на свесившуюся вниз ладонь. — А те, чьи руки изнежены, приготовили для него ядовитое снадобье! Подать сюда, китайчонка!

— Подать китайчонка! — подхватило ещё несколько голосов.

— О великий Аллах! — укоризненно покачал головой мой хозяин. — Как же быстро распространяются в Благородной Бухаре слухи! Особенно, если некто помогает им расползаться, будто змеям и скорпионам! — добавил он тише.

— Сегодня китайцы отравили соловья Бухары, а завтра отравят воду во всех колодцах! — всё звучали голоса на площади.

— А помогут им в этом подлые яхуди! — подлил кто-то масла в огонь.

— Китайцы отравили почтенного Али Ахмада, а подлые яхуди великого амира Тимура!

— Видно мало великий амир Тимур сжёг яхуди в их Иблисовой синагоге в Бурсе!¹³

— Подать сюда врача-яхуди! Он не смог спасти нашего соловья!

И в это время я разглядел в толпе чью-то связанную фигуру в высокой шапке. Такие шапки носили в Благородной Бухаре лишь яхуди, дабы правоверные, завидя их издали, не могли сказать им по ошибке: «Мир вам», поприветствовав, словно единоверцев.

Приглядевшись, я понял, что это доктор Иаков — бен — Захариа. Как он попал сюда! Не настолько же он обезумел, чтобы самому выйти к этим озлобленным людям?

— Скажи, кафир, откуда ты вернулся? — обратился притворным елейным голосом тот самый человек, что твердил о натруженных руках покойного поэта Бухари, бывший, по-видимому, главарём погромщиков.

Доктор в ответ хранил молчание. Заданный вопрос был старой, испытанной хитростью тех, кто заставлял яхуди силой перейти в нашу правую веру.

Если бы врач ответил: «Я вернулся из дворца великого хана» или «Я вернулся из своей синагоги», то все присутствующие стали бы кричать: «Ага, он вернулся, вы слышали, он вернулся в нашу правую веру, он обернулся в ислам!» Вот почему, не желая расстаться с верой отцов, Иаков бен Захариа лишь молчал.

— Скажи, яхуди, откуда ты вернулся?! — уже настойчивее и злее повторил вопрос погромщик. — А, молчишь! — зашипел он. — Не хочешь говорить с правоверными, так умри же!

В темноте при свете факелов сверкнул нож.

— Хозяин, мы должны помочь ему! — крикнул я и бросился к погромщикам, но опоздал — тело доктора бен Захарии, пронзённое остриём ножа, уже лежало на земле, и кровь врача залила белый саван поэта. Завидев кровь и испугавшись стражи, убийцы разбежались, а мы остались вдвоём с купцом Рахматулло подле двух трупов

К месту происшествия устремились стражники, Мой господин коротко рассказал им об увиденном, и мы наконец-то могли вернуться домой.

Глава пятая, в которой купец Рахматулло не избегает участи халифа Гаруна

Ночью я забылся тревожным сном. Мне снились кусочки халвы, на глазах превращающиеся в скорпионов и каракуртов, башня из человеческих черепов, на вершине которой китайский чиновник, лицом напоминающий господина Чжана, пожирал траву. Я хотел взобраться на вершину башни и сказать китайцу, чтобы он не ел её, ибо это трава джунгарского корня, и он сейчас умрёт. Но я не успел этого сделать, потому что перед моим взором предстал главарь погромщиков с окровавленным ножом в руках. Он спрашивал меня мягко, но непреклонно:

— Скажи, кафир, откуда ты вернулся?

Я собирался крикнуть ему, что я не кафир, а правоверный мусульманин, и в это время он сказал:

— Проснись, Мамед, у нас гости. Я хочу, чтобы ты кое-что записал для меня.

В отчаянии я открыл глаза.

Рядом с моим ложем стоял мой господин, купец Рахматулло и говорил:

— Проснись, Мамед, у нас гости. Я хочу, чтобы ты кое-что записал для меня.

Наскоро одевшись и прихватив калам вместе с бумагой для письма, я прошёл в главную комнату, где уже сидели мой господин и ещё несколько человек, известных как самые влиятельные и богатые купцы Благородной Бухары.

— Ты, конечно, слышал, уважаемый Рахматулло, о смерти почтенного Али Ахмада, сочинявшего стихи под тахаллусом Бухари? — говорил один из них, худой старик с лицом вытянутым, словно луковица.

— Что ж, — произнёс в ответ мой господин, — Мудро молвил великий Ибн Сина, прослывший не только искусным врачевателем, но и незаурядным поэтом:

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,

Мир — доска, день и ночь, как две кости в руках небосвода.¹⁴

— Клянусь Аллахом! — благочестиво воздел свои очи к небу старичок с вытянутым лицом. — Лучших слов подобрать нельзя!

— В чём же дело, правоверные?! — решил продолжить Рахматулло, перестав говорить стихами. — Чего ради пришли вы ко мне, едва ночь сменилась днём? Не только слышал я о смерти почтенного Али Ахмада Бухари, но и наблюдал её воочию. Видели очи мои и как был зарезан врач, что объявил о смерти досточтимого поэта великому хану! Что ж вы, хотите от меня, о, благородные купцы Бухары?!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

13

Согласно одному, как указывал французский биограф Тамерлана Жан-Поль Ру, «малонадёжному преданию» войска Тимура, взяв в августе 1402 г. турецкий город Бурса, загнали всех проживавших в городе иудеев в синагогу, которую затем подожгли.

14

Абу Али Ибн Сина. Газели. Пер. Н. Стрижкова.