Заговорщики

Роман Ра

Осталось в прошлом время кровопролитных битв и жестокого правления империй. Императоры свергнуты, королевства объединены, почти тридцать лет всем бескровно правит один человек.Но король стар и не имеет наследника, а замок полнится недовольствами его праздной жизнью.Шестеро заговорщиков намерены пойти на измену, чтобы раз и навсегда разрешить застоявшиеся проблемы.

Клятвопреступник

Солнце лениво ползло из-за горизонта, а грязь сочно хлюпала под ногами. В последнее время сир Хью всё реже выбирался к простому народу, предпочитая королевский двор, мощёные дороги и дорогие ковры. Не такой должна быть жизнь рыцаря, даже столь заурядного. Впереди по дороге босой бедняк приманивал облезшую собаку, а за спиной прятал изъеденный ржавчиной нож. Сир Хью мог бы подсобить доходяге и зарубить псину мечом, вот только надолго этим проблему не решить, да и ножны его пустовали. Нужны они были, скорее, для красоты или, как он сам нередко думал — для ощущения себя рыцарем. Вот только настоящие рыцари носят у пояса сталь, а не берут лишь иногда в руки дерево, чтобы поупражняться на чучеле. И заговоры — тоже не рыцарское дело. Готовить постель или приносить эль сиру Боттлу… в конце концов, Хью горько признавал, что от рыцаря в нём только титул, дарованный королём, которого он намеревался свергнуть.

— Поступок вы совершаете, может быть, и не рыцарский, но определённо героический, — подбодрил его прошлым вечером мистер Койн. Во рту жгло от такой поддержки, хотелось поскорее сплюнуть, но и без его слюны город топ буквально на глазах.

Сир Хью пошарил в походном мешке, который снимал с пояса только на ночь или на королевских приёмах, и вынул кусок солонины. Жёсткой, скрипящей на зубах. Сочный жирный кролик на недавнем пиру был куда как аппетитнее, но признаваться в этом стыдно. Тем вечером он толком не насладился пищей, а вина выпил меньше, чем хотелось. Нет, вместо этого Хью с мальчишеским любопытством носился среди столов и расспрашивал гостящих у короля воинов, титулованных и нет, прибывших из других регионов, где, может быть, ещё осталось место для настоящих подвигов. К его огромному потрясению большинство только и нахваливали принесённые королём мир и беззаботность, а о сражениях лишь где-то слышали — да и это были те же самые истории, что Хью давно знал наизусть.

Прочие немногие действительно застали на своём веку настоящие бои, но сами в них не участвовали, а только смотрели со стороны. Едва они выпивали, как тут же принимались рассказывать о срубленных головах, животной ярости и крови, покрывающей поле битвы как прежде трава. И ощущение чрезмерного преувеличения не отступало от сира Хью ни на миг. И только один на несколько десятков опрошенных действительно рассказал что-то интересное. То был крупный мужчина с лысой головой, лицом, покрытым струпьями, и чёрной, жёсткой как проволока, бородой. Именовался он сиром Гарчестером, хотя походил больше на бандита, чем на рыцаря. Суровый нрав и обожжённая кожа явно выдавали в нём человека из свиты правителя двадцать первого региона, лорда Харани. К тому же, как невольно отметил сир Хью в разговоре, его собеседник всячески воздерживался от вина и запивал мясо водой.

— Сир, не хотелось бы вас утруждать, но не могли бы вы мне поведать о ваших ратных подвигах?

— Подвиги? — прогремел в ответ тяжёлый голос. Мозолистые пальцы принялись крутить волосы в бороде. — Какие такие подвиги?

— Ну там… спасение юных дев от похитителей, ловля лесных разбойников.

Сир Гарчестер хохотнул:

— Лесов у нас не растёт, да и дев не воруют. Обычно если кто-то желает завладеть женщиной без согласия её семьи, он приходит в дом и убивает всех мужчин, а остальных продаёт в рабство.

Сир Хью пришёл в ужас от этих слов.

— Рабство под запертом указом короля!

— Указ короля? Ну, мне об этом неизвестно. Рассказываю, что вижу и знаю сам.

— И вы такое делали? Убийство мужчин, продажа в рабство…

— Ну раз уж вы припомнили королевские указы, то рассказывать я про это не буду, — угольная проволока на его лице разверзлась для улыбки. — Скажу лишь, что жена у меня есть, а отца у неё — больше нет.

— А сражения? Бились когда-нибудь в поле?

— Вся пустыня — наше поле. И бьются там постоянно. Мы там по указу лорда всякое отребье гоняем, вырезаем целыми кланами. Вот ещё, вспоминаю, лет восемь назад наш лорд с братом за власть сражались. Хороший был тогда день, жаркий до немоготы. Многие наши погибли в битве, некоторые позже от ран скончались, а кто-то просто не выдержал пути.

— И что же стало с братом лорда?

— А, этого отпустили. Указ лорда Харани, понимаете?

— Не понимаю, — удивился сир Хью.

— Проливать родную кровь для лорда недостойно, так он сказал. Мне не понять: я своих братьев ещё в детстве задушил, когда мы из-за еды сцепились.

— Вопрос достоинства очень важен для благородного человека.

Гарчестер плюнул:

— Между достойной смертью и недостойной жизнью я выберу второе. Да и этот далеко не ушёл — вернулся, напал на лорда, выколол глаз и едва не оттяпал правую длань. Я тогда первым в покои примчался, ох и треснул череп мерзавца под моим топором!

— А что же лорд Харани?!

— Долго смеялся, — ответил сир Гарчестер и сам залился глухим хохотом.

Рассказанное оставило смешанные чувства. Всё это больше напоминало разборки далёких от рыцарских идеалов дикарей, но в тот вечер, чтобы хоть как-то разбавить принесённое всеми прочими разочарование, Хью выслушал бы и бандита с большой дороги с его жуткими историями о пытках и убийствах безоружных путников. Сейчас он стыдил себя за проявленный интерес — не иначе как надо было пить ещё меньше вина.

«Вина, вина!» — повторил в голове мерзкий голос шута.

Солнце становилось всё напористее, но приносимый с Щедрого Моря, где трудились рыбаки из второго региона, ветер приятно обдувал кожу. Хилые домишки по обе стороны от дороги протяжно стонали в его объятиях.

А из кузницы вовсю валил пар. Звон молота о металл вызывал приятные чувства — правда, как уже узнал сир Хью, ковали здесь отнюдь не клинки, а подковы для лошадей из королевских конюшен. Королевский конюший мистер Стабл регулярно делал заказы, которые с неохотного позволения мистера Койна щедро оплачивала казна. Также сир Хью хорошо знал, что конюший Стабл к этим заказам никакого отношения не имеет.

— Мистер кузнец! — позвал сир Хью, переступив порог кузницы. Надо признать, имя кузнеца виднелось прямо на вывеске, но сир Боттл отчего-то не счёл нужным обучить своего оруженосца грамоте. — Мистер кузнец!

Тот поначалу неохотно отвлёкся от дела, но, завидев гостя, резко переменился в лице и сразу отложил молот.

— Чем могу помочь, сир?

— Ваш подмастерье, Биллом зовут. Я хотел с ним увидеться.

— Припоминаю-припоминаю. Билл, негодник, поди сюда!

Из дальней комнаты показался крепко сложенный мальчуган с чёрными, как смола, волосами. Держался он довольно серьёзно для бедняка, а во взгляде вместо привычной любезности сквозила дерзость.

— А ну-ка поприветствуй человека, как полагается! — кузнец хлопнул парня по затылку. — Перед тобой королевский рыцарь как-никак!

— Прошу простить, сир, — вяло сказал Билл.

— Давай-ка как следует!

— Прошу простить мне мою беспечность, мистер сир!

— Не стоит, — отмахнулся Хью. — Ты знаешь зачем я здесь, Билл?

— Какое-то королевское поручение?

«Скорее уж антикоролевское».

— Да, что-то вроде того. Кузнец, позволите ли вы забрать вашего ученика ненадолго?

— Ой, да этого сколь угодно! Всё равно ни черта толком сделать не может!

— Мне нужно пойти с ним? — недовольно спросил Билл.

— Не с ним, а с сиром. И тебя уже не должно здесь быть! А по дороге обратно купи в лавке хлеба и молока.

Билл выскочил на улицу как ошпаренный, Хью спокойно вышел следом. Мальчугану было пятнадцать, но чёрная грива сальных волос и внушительный рост делали его старше. Добавить к этому хмурую неприветливость, и паренёк с иных ракурсов мог показаться старше самого сира Хью.

— Так что же, Билл…

— Что?

— Что ты думаешь?

— Я не думаю, я делаю. Обычно то, что скажут, а иногда и что-то своё.

— Это я понимаю, Билл. Что ты думаешь о городе?

— Город как город, других не видал. Грязище да вонище. В то время, что помню, выглядело всё чуть приятнее.

Внизу что-то застонало, и Хью понял, что ненароком пнул ногу развалившегося у дороги бедняка. Мужчина, облачённый в рваную тунику и нечёсаную бороду, тянул костлявую руку к небу, на нём даже не было штанов.

— Могу прогнать, если он мешает пройти, — приосанившись, сказал Билл.

— Спасибо, я как-нибудь сам, — ответил Хью и перешагнул. Он не был уверен, что раньше город выглядел приличнее, но, по крайней мере, о бедняков прежде не спотыкался. — Как бы ты решил эту проблему?

— Бедняков-то? Это, сир, не я должен решать, моё дело — кузнечное.

— А если бы решал?

— Пристроил бы к делу. Хватит им у дорог валяться да милостыню просить.

— А где же эту работу взять?

Билл огляделся вокруг и присвистнул:

— Исправление — это тоже работа. А исправить здесь нужно многое.

«Но лучше начать с главного».

— Мистер сир, мы можем свернуть на другую улицу? — тихо спросил Билл и встал на месте.

— Можем, пожалуй. А что там такое?

— Дальше по улице таверна.

— Ты там кому-то задолжал? — Хью уже было потянулся за деньгами — небольшое финансовое вложение для общего дела.

— Нет-нет, я и не бывал там вовсе, — запротестовал Билл. — Просто на дух не переношу пьющих!

— Могу понять.

— Стража вечно пьяная, толку от таких? Только и сторожат ту же таверну. Сейчас-то они и днём, и ночью работают, а раньше, говорят, иначе было.

— А ты сам, что же, не любишь отдохнуть?

— Нет, сир. Хозяин называет меня бездельником, но сам уже без бутылки не спит. Встаёт обычно поздно, а дела все на мне, так-то.

— Похвально, Билл. Может, тебе стоит открыть свою кузницу?

— Не хочу! Надоело мне это, заняться бы чем другим.

«А как тебе идея править объединённым королевством?»