Раскалённые сердца

Роман Кузьма, 2018

Глобальное похолодание, экологические катастрофы, заселение космоса – это реальность для людей, живущих в XXIV веке. Нередки и войны – одна из них, с сепаратистами Марса, только что закончилась. Но есть вещи и пострашнее войны, в чём предстоит на собственном опыте убедиться второму лейтенанту резерва Виллему ван Хойтену…

3

— Виллем ван Хойтен? Здравствуйте, — седеющий, невзрачного вида мужчина жестом указал ему на вращающееся кресло перед письменным столом.

Это был один из множества крошечных офисов, состоящих из единственного кабинета, что обычно располагаются в однотипных небоскрёбах в деловом районе Нео-Йорка. Чтобы попасть сюда, понадобилось преодолеть путь в добрых пол-мили на лифте и почти ещё столько же — пешком, виляя по запутаннному лабиринту унылых серых коридоров.

Руководствуясь электронной инструкцией, полученной с нейтрино-сообщением, ван Хойтен успешно обнаружил искомую точку назначения — она скрывалась в крошечном тупичке у аварийного выхода. Уже сам этот факт свидетельствовал о многом: похоже, компания, пригласившая его на собеседование, явно не относилась к преуспевающим.

Впрочем, высокая зарплата, перспективы работы за рубежом, да и само название “LA ltd.”, подразумевавшее Латинскую Америку как зону приоритетного интереса, свидетельствовали о том, что капитал большей частью сосредоточен в «новых штатах». В последовавшие за Присоединением десятилетия в эти нищие страны были инвестированы значительные средства, однако их население и сейчас едва ли выбралось из нищеты, что, конечно же, вынудило правительство принять ряд законов, ограничивающих миграцию «латов» на более благополучный Север. Отец ван Хойтена в своё время прослужил два с лишним года на одном из пропускных пунктов в штате Рич-Коуст¹ и рассказал ему о тамошних нравах достаточно, чтобы Виллем научился ценить первый класс гражданства. Конечно, климат в «латинской зоне» просто ужасный, но выбирать не приходилось.

Ван Хойтен постучал в пластиковую дверь, украшенную безвкусным орнаментом, и, услышав «войдите», произнесённое бесцветным, чуточку раздражённым тоном, ступил внутрь. Его взору предстал небольшой, всего два на два метра, кабинет, в котором едва умещался стол-терминал и два стула, один из которых на данный момент пустовал. Второй был занят малоразмерным, под стать помещению, мужчиной, подключённым к ментосети.

— Виллем ван Хойтен? Здравствуйте. — Заметив посетителя, мужчина расправил утлые плечи и окинул ван Хойтена пронзительным взглядом, столь же высокомерным, сколь невыразительными были его внешность и кабинет. — Меня зовут Харрис. Джейсон Уильям Харрис.

Выдержав многозначительную паузу, в ходе которой ван Хойтен невольно скользнул взглядом по табличке с надписью «Директор Дж. У. Харрис», вроде бы подтверждающей истинность слов собеседника, человечек закурил.

— Курите? Нет? Отлично. — Тем не менее, себе в подобном удовольствии Харрис отказывать не собирался.

Со своим компактным ментошлемом на голове директор представлял собой весьма живописную картину. Ван Хойтен даже различил марку производителя устройства — престижную PMTE².

Харрис курил, аккуратно стряхивая пепел и демонстрируя безукоризненно ухоженные ногти, и одновременно пытался разглядеть своего гостя сквозь клубы дыма. Ван Хойтен поморщился и кашлянул: судя по тому, как отреагировали его непривычные к никотину лёгкие, Харрис предпочитал дорогостоящие сигареты с настоящим табаком. Это казалось странным, ведь ментошлем у него на голове позволял смоделировать все эффекты, вызываемые курением, без дополнительного риска для здоровья, однако у ван Хойтена сейчас не возникало желания обсуждать подобные причуды. Тем не менее, он решил отложить этот факт в памяти: Харрис любит себя и находит приятным удовлетворять свои собственные прихоти.

Директор, в свою очередь, улыбался, возможно, даже иронически, но ван Хойтен был не уверен — уж слишком густая дымовая завеса их разделяла, к тому же солнечный свет, лившийся из окна за спиной Харриса, скрадывал черты его лица. Ветерану марсианской кампании оставалось только молчать, приняв невозмутимый, с лёгкой тенью недовольства табачной вонью, вид. «Интересно, — думал он, — во сколько обходится Харрису одна пачка сигарет?». Со времён возникновения Великого Льда площадь посевов катастрофически уменьшилась, и многие культуры исчезли почти целиком, так что стоимость настоящего табака многократно выросла. Курение стало удовольствием, доступным лишь самым богатым людям.

Это породило целую группу выводов, даже как-то возник вопрос: а вдруг Харрис не столь уж беден, как, собственно, и компания, которую он представляет? Присмотревшись к материалу, из которого был пошит костюм директора, ван Хойтен предположил, что это действительно натуральная шерсть и, вполне вероятно, стоит он не менее сотни тысяч «джинкоинов»³.

Дальнейшее изучение хозяина кабинета дало ему дополнительную пищу для размышлений. Внешне они являлись почти полной противоположностью друг другу: рослый, по-спортивному сложенный ван Хойтен, достигал шести футов двух дюймов — и весил более двухсот фунтов, из которых значительная часть приходилась на тренированные мышцы. Он был в своё время звездой сборной школы, а потом и колледжа по футболу, и выбегал сто метров из одиннадцати секунд. Его светлые, как пшеница, волосы, и серо-голубые глаза на узком, обилующем прямыми вертикальными линиями, лице напоминали о легендарных северных предках, пришедших в Европу с мифического острова Туле. Подобно им, он действительно был потомком эмигрантов из Нидерландов, скрывшихся под ледником ещё в двадцать первом веке.

— Мы с вами до некоторой степени тёзки, мистер ван Хойтен, ведь Виллем — это голландский аналог имени Уильям. Вас в школе не называли Уиллом?

— Да, называли. И в школе, и в колледже.

Харрис раздавил остаток сигареты в пепельнице и устроился в кресле поудобнее, прежде чем продолжить расспросы:

— И на футбольном поле тоже, не так ли? Говорят, до армии вы были неплохим спортсменом.

Ван Хойтен слабо улыбнулся.

— По меркам провинциального колледжа — да. Вероятно, это повлияло на распределение не только стипендий, но и призывных повесток.

Харрис пожал плечами.

— Вы пробыли в армии от силы несколько месяцев — и уже офицер. Вероятно, вам не на что жаловаться.

Едва скрываемая насмешка проскользнула в этих словах, напоминая ван Хойтену об «удалённом психиатре». Решив не реагировать на вызов, он промолчал.

— В электронной анкете вы сказали, что готовы работать за рубежом, даже если это связано с опасностью для жизни.

— Если это оплачивается и если это законно, мистер Харрис.

На сей раз Харрис улыбнулся по-настоящему широко.

— Есть множество вещей, которые в отсталых регионах Земли считаются нормой, в то время как здесь они относятся к преступлениям… Но, совершённые там, они не являются поводом для судебного преследования здесь.

Ван Хойтен посмотрел на него и улыбнулся в ответ. Школьные учителя, тренера и преподаватели в колледже, полицейские, офицеры армии и Космического Флота — все они говорят подобные фразы и вопросительно улыбаются. Единственно правильным ответом является полное согласие.

— Я — второй лейтенант резерва. Если речь идёт о работе в вооружённой охране, как сказано в объявлении, я рассчитываю на должность и оплату, соответствующую моему званию. Если работа сопряжена с определённой опасностью для жизни и… э-э-э, риском, это должно оплачиваться согласно принятым нормам.

Харрис вежливо и даже как-то застенчиво улыбнулся и кивнул.

— Я вижу, вы — взрослый человек, мистер ван Хойтен. Хорошо, мы сделаем соответствующую отметку в вашем деле…

Харрис наклонился над столом, чья поверхность немедленно превратилась в монитор.

— Постойте! Здесь сказано, что вы были капитаном подземной лодки. Это правда? — в расширившихся от удивления глазах директора промелькнуло нечто уважительное.

— Да, я — командир подземного штурмового средства⁴. Их разработали специально для боёв в марсианских тоннелях.

Глаза Харриса стали ещё шире:

— Да-да, о субтерринах много говорили в новостях, особенно после того, как война закончилась… Говорят, только благодаря им удалось сломить сопротивление противника.

Ван Хойтен посмотрел на Харриса через разделявшее их пространство так, как следовало бы изначально — как на низкорослого, незначительного офисного служащего, выдающего себя за важную персону.

— Я в этих боях не участвовал, мне о них ничего не известно, — холодно сказал он, дав понять, что речь идёт о военной тайне.

— Конечно, мистер ван Хойтен, — взгляд блеклых глаз Харриса стал заискивающим. — А что вы скажете о работе в весьма схожих, практически идентичных, условиях?

Не давая оппоненту опомниться, Харрис с пылом продолжал:

— Наша фирма выполняет один исследовательский контракт, заключённый с группой высших учебных заведений. Мы планируем через месяц отправить миссию на Энцелад, спутник Сатурна — в научных целях.

— Энцелад? — Ван Хойтен был готов поклясться, что никогда не слышал подобного названия.

— Это сплошной лёд, под которым есть солёный океан. Тяготение составляет одну десятую от земного. Миссия — чисто научная: поиск местных форм жизни, взятие образцов и тому подобное. Оплата…

Харрис распечатал контракт, тут же вылезший на поверхность стола из узкой щели, и протянул его ван Хойтену. Цифра, значившаяся там, удовлетворила бы и куда менее скромный аппетит. Отказываться было глупо: если он не согласится выполнить настолько важную и нужную миссию, его признают непригодным для работы вообще — и, вполне вероятно, остальным работодателям станет об этом известно тоже. Исследования Министерства Космоса, даже осуществляемые частными фирмами, давно и прочно связаны с разведкой, которую поддерживает безмолвная армия Министерства Безопасности Родины, а выступать против этой чудовищной силы не рискнёт даже сумасшедший.

Ван Хойтен писал не очень хорошо, предпочитая пользоваться дикто — и ментопринтингом, но подпись у него была эффектная — уверенная, размашистая, с несколькими завитками неповторимой сложности. Не зря он потратил на её создание долгие недели. Подтвердив подпись приложением отпечатка пальца, он передал документ Харрису. Тот с искренним удовольствием зарегистрировал контракт в сети. Любой пользователь Национал-нета и Глобал-нета, обладающий необходимыми полномочиями, теперь мог с лёгкостью удостовериться в том, что Виллем ван Хойтен, двадцати одного года от роду, гражданин Соединённых Штатов Американских Континентов, второй лейтенант резерва, отныне является служащим компании “LA ltd”. Весьма внушительная зарплата, на уровне нео-йоркских менеджеров среднего уровня, дополнялась развитой системой надбавок и премий. Через полгода контракт мог быть продлён по обоюдному согласию сторон.

Харрис встал и протянул ван Хойтену ладонь для рукопожатия.

— Рад, что теперь вы — наш новый сотрудник. — Рука была чуть влажная.

— Я тоже, мистер Харрис.

Почти неуловимая, содержащая намёк на некую загадку, улыбка промелькнула на лице Харриса.

— С вами вскоре свяжутся. Рекомендую вам немедленно закрыть все дела коммерческого и личного характера — и ни при каких обстоятельствах не разглашать доверенную вам информацию об экспедиции на Энцелад. — Последние слова были произнесены категоричным, может, даже чуть угрожающим, тоном.

— Да, я вижу, здесь написано: «требования секретности, определяемые уставом компании и национальными интересами».

— Очень хорошо, что вы начали читать ваш контракт, мистер ван Хойтен.

Он встал, одёрнул пиджак — так, словно это был более привычный для него китель. Уже будучи в дверях, он услышал последний, наиболее странный, вопрос.

— Надеюсь, вы не боитесь внеземных форм жизни, мистер ван Хойтен?

Покачав головой, он вышел в лёгком замешательстве, не прощаясь. Более всего удивляла перемена в тоне Харриса — тот даже не пытался скрыть своей радости, торжества мелкой злокозненной сошки, сумевшей сотворить самую большую подлость в своей жизни.

Примечания

1

“Rich Coast” (англ. «богатый берег»), перевод испанского “Costa Rica”.

2

Precise Mental Translation Equipment (англ.) — Высокоточное ментотрансляционное оборудование.

3

«Джин-коин» — название земной глобальной валюты (“GN-coin”, сокращённое от англ. “Great Nations’ coin”, «валюта Великих Наций»).

4

UAC — Underground Assault Craft.