Записки путешественника с собакой

Роман Зинзер, 2019

Травелог писателя о поездке из Москвы в Прагу и обратно с его бордер-колли по имени Чарли. Содержит нецензурную брань.

***

Когда мы выходили грузиться в машину, чтобы ехать в дальние дали, у нашего подъезда cидели алкаши. Это были наши привычные алкаши района Южное Чертаново, они сидели здесь почти каждый день и пили пиво. Когда шла какая-нибудь важная футбольная игра, они вытаскивали из окна первого этажа телевизор с длинным проводом, подвешивали над телевизором зонт от неожиданного дождя и наслаждались. Настоящих имен наших алкашей я не знал, но каждому из них у меня было прозвище.

Сегодня алкаши просто сидели и пили. Было утро, восемь или девять утра — мы с Настей решили выспаться перед дальней дорогой и рано не ехать. Алкаши поздоровались с нами, а я почему-то вместо привычного «Здрасьте», сказал «Хеллоу».

Один из алкашей, я за глаза зову его Аденомой, поднял голову и посмотрел на нас, а потом на наши баулы.

— Хеллоу было вчера. А сегодня хероу, — сказал он.

Мы улыбнулись и пошли к машине.

— Мне бы остроумие Аденомы, — сказал я Насте.

Аденомой я зову этого подъездного дядьку без особой причины. Просто так сложилось. Наверно у него есть какие-то проблемы со здоровьем — у него постоянно красное опухшее лицо и большой-пребольшой живот, но вряд ли это связано хоть как-то с функцией его предстательной железы. Аденома — нормальный товарищ. Безобидный. Разве что пьет много и все время болтается возле подъезда. Надо будет узнать о нем побольше.

— Я вернусь еще на Чарли документы взять, — сказала Настя.

Документов у Чарли было два — бумажка для белорусских пограничников и бумажка для польских — обе нам пришлось получать с боями. Точнее даже не так. Сами бумажки достались нам легко и просто, но сам путь к их получению оказался тернист и очень такой российский путь — когда ничего не работает как надо, но люди тебе попадаются чаще хорошие, и общими усилиями вы преодолеваете все препоны. Если люди попадаются плохие, то по получении денег они тоже становятся хорошими, и любая проблема взаимоотношений маленького человека и государства решается путем игнорирования государства и его правил.

— Ну а что, тут все просто, — сказал нам ветеринарный врач нашей местной клиники — лысый дядька с волосатыми руками и козлиной бородой по фамилии Лось. — Сейчас — чип, потом прогоним глистов, через неделю — уколем от бешенства, а через месяц и все справки сделаем. Вы просто ко мне снова запишитесь, и мы все задокументируем.

Мы позвонили в клинику записаться, но доктор Лось в этот день был занят, а других врачей то ли не было, то ли справками они не занимались. Мы поехали в другую клинику.

— Вам на выезд в Шенген? — спросила нас женщина-врач. Голос у нее был уставший, а руки поцарапаны. Тяжело это наверно быть ветеринаром в государственной клинике. Хотя, с другой стороны, наверно, чтобы стать ветеринаром, надо действительно любить животных. Чтобы стать человечьим врачом, любить людей совсем не обязательно. Даже скорее наоборот. Так мне иногда кажется. Ладно, не отвлекаюсь.

— Да, нам бы справку, — сказала Настя врачу.

— У нас Интернета нет сегодня. А без Интернета я не смогу проверить ваш чип и заполнить документы.

Я надул было щеки, приготовил в голове речь мол «какого лешего, мы тащились к вам, мы записывались, мы нашего Чарли таскали к вам сюда…», но ветеринар просто посмотрела на меня грустными усталыми глазами. Я посмотрел на ее расцарапанные руки. Да, она права. Она здесь ни при чем. И я явно был не первый, кто собирался или уже успел на нее наорать за этот несчастный Интернет.

— Вы если сможете Интернет раздать, то я попробую все сделать. Я просто сама не знаю, как все это настроить с телефона.

Вот и нашлось решение. Интернет мы настроили. Бумажку напечатали и подписали. Спасибо хорошему доктору, имя которой я не запомнил.

Следующие, самые важные справки выдавалась в центре Москвы, в небольшом закутке под названием «ветеринарный контроль сельхоз министерства». В закутке сидело два человека — мужчина, который что-то печатал за компьютером и женщина, которая говорила по телефону.

— Да говорю вам, приезжайте, втиснем вас в очередь, — говорила женщина в телефон. Она жестом попросила нас с Чарли сесть и подождать. Мы поджали хвосты, сели и стали смотреть в пол. Министерство все-таки. Хоть и закуток.

— Какая у вас страна? Грузия? Ну тем более приезжайте, Грузия — это быстро. Там не то, что документы не смотрят, там даже под хвост собакам не заглядывают.

Мужчина перестал печатать и повернулся к нам с Чарли. Мы были в этот раз вдвоем. Настя была на работе. Я передал мужику все чарлины талмуды, и он снова стал что-то печатать.

— Приезжайте. Ну или в аэропорт езжайте, только скажите там, что завтра у вас выезд, и они вам все оформят, — продолжала женщина в телефон. Да, именно что завтра. Если скажете, что в субботу, то они вам фигу покажут. Да, могут. И не просто могут, а обязательно покажут.

Женщина положила трубку и посмотрела на Чарли. Он уже успел освоиться, обнюхаться и решил познакомиться с телефонной женщиной.

— Ну и кто к нам тут пришел? — спросила она.

— Чарли.

— Куда вы едете сэр Чарли?

— Польша. И до Праги.

— Через Брест поедете?

— Туда — да, обратно — Бобровники.

— На Бобровниках говорят, ветеринар пограничный пьет. Белорусский. Жена ушла.

— Это нам усложнит процедуру? — спросил я.

— Да нет. Он вообще редко показывается. Скорее всего, так проедете. Глянут бумагу и вперед. У поляков построже. Но, может, это все слухи.

Женщине вновь кто-то позвонил, а мужик попросил меня ответить на несколько вопросов о Чарли.

— Знаешь, что я тебе скажу? Хрен редьки не слаще, — сказала женщина в телефон и сбросила звонок.

— Чего? — спросил мужик и оторвался от компьютера.

— Хрен редьки не слаще, — повторила женщина, и мужик кивнул, как будто понял, о чем идет речь.

Справки нам сделали быстро — последний этап прошел хорошо. Э-э, нет. Не хорошо. Сразу после справок, мы с Чарли поехали гулять в Битцевский парк — это такое место, в Москве, где парк выглядит почти как лес, и сразу после прогулки моя машина не завелась. То ли я забыл выключить фары и сел аккумулятор, то ли еще что — мои знания об устройстве машин начинались и заканчивались заменой колеса, масла и провода от телефонной зарядки.

Да, машина не завелась. Дом наш находился в двух остановках метро, но на метро мы не поедем. Чарли еще ни разу не был в метро, я не знаю, как он отнесется к этой штуке. Так дойдем. Руки в ноги и дойдем.

По пути нам повстречалась немецкая овчарка и ее хозяйка. Овчарка была хорошая и добрая, и Чарли был не прочь с ней поиграть, но мне хотелось домой, я хотел пить и был расстроен из-за машины.

— Пойдем Чарли, пойдем, — сказал я и потуже перехватил поводок. — Это не твоя весовая категория.

Мы ушли, а Чарли еще долго оглядывался на овчарку, а я на хозяйку овчарки. Она была очень толстая и с грустными глазами. Мне стало стыдно.

— Ведь я же про собаку это, что не твоя весовая категория, — сказал я Чарли. — Про собаку. Не про хозяйку. Она-то ведь хорошая. Вон у нее пес какой хороший.

Чарли посмотрел на меня и побежал дальше насколько ему позволял поводок. Я забыл про сломанную машину и занялся самокопанием.