Тульский детектив III. Пропавшие винтовки

Роман Елиава (2024)

Осень 1883 года. Тульская полиция начинает расследовать смерть богатой вдовы, а на императорском оружейном заводе пропадают первые образцы винтовки, разрабатываемой штабс-капитаном Мосиным. В центре событий снова оказываются пристав Столбов и урядник Трегубов. Продолжение "Тульского детектива" в книге "Пропавшие винтовки".

2.

На втором этаже, в дальнем конце, Трегубов увидел несколько дверей. Очевидно, это были спальни прислуги. Одна дверь была слегка приоткрыта, и урядник заглянул в неё. Лакей сидел на кровати. Это был молодой блондин с большими, как у лошади, карими глазами навыкате. На вид лакею было не больше двадцати пяти. Его вьющиеся волосы были достаточно коротко пострижены, а покрасневшие глаза с длинными ресницами набухли от слез. Иван демонстративно постучал в дверь и вошёл.

— Как Вас зовут? — спросил Трегубов, беря стул и присаживаясь напротив.

— Павлик, то есть Павел, — шмыгнул носом лакей.

— Это Вы нашли тело? Как, кстати, зовут Вашу хозяйку?

— Анна Андреевна. Оленина. Да, я нашёл, утром пришёл, а она лежит, — по правой щеке Павла скатилась крупная слеза.

— Хорошая женщина была? — спросил Иван.

— Замечательная! — ответил Павел, и слёзы полились уже по обеим щекам.

— Значит, Вы её любили?

— Конечно, как не любить! — всхлипнул лакей.

— К ней все так относились? Никто не желал зла?

— Нет! Все ей завидовали! — неожиданно яростно возразил Павел.

— Но почему?

— Потому что она хорошая, умная, красивая и богатая, а они — неудачницы!

— Неудачницы? Кто — они? — спросил Иван.

— Её сестра Варвара со своим муженьком и сестра покойного мужа Вера.

— Анна Андреевна вдова? — уточнил Иван.

— Да, муж её умер два года назад. Статский советник Оленин оставил ей состояние и поместье. Господи, мы только на прошлой неделе переехали на зиму в Тулу! И такое несчастье!

— А дети у Анны Андреевны есть? — Трегубов достал письменные принадлежности и начал записывать для себя имена, помечая, кем они приходятся погибшей.

— А как же, есть, конечно: сын, Александр Михайлович Оленин.

— Он здесь, в городе?

— Не знаю точно. Он никому не отчитывается, делает, что хочет.

— А чем он занимается?

— Чем? — Павел задумался, что ответить. — Да ничем, деньги проматывает.

— Ясно. Вот Вы сказали, что её не любят Вера и Варвара. Не напомните, кто они и почему не любили Анну Андреевну?

— Господи, — снова всхлипнул Павел, его глаза снова наполнились слезами, — никак не привыкну, что её нет.

— Так всё же: Вера и Варвара, — напомнил Трегубов.

— Вера — младшая сестра покойного Оленина, неприятная она, поэтому и в девах сидит. Брат всё жене и сыну оставил, вот и не любит… не любила, — поправился Павел, — она Анну Андреевну. А Варвара, младшая сестра хозяйки, — она замужем за этим проходимцем Вешкиным, у которого всегда на лице написано, как он завидует состоянию и положению Анны Андреевны.

— Больше нет родственников?

— Как же нет? Есть! Брат двоюродный, Яков Николаевич, тоже в трениях был с хозяйкой.

— Он чем занимается, где живёт?

— Живёт тут недалече. Офицер он в отставке, турки руку ему отрубили.

— А в чём трения заключались? — спросил Трегубов, продолжая писать.

— Да характером он не вышел, гордый очень, вот и трения. У него они со всеми вокруг, кроме Хлоповой.

— А это кто? — не понял Иван.

— Вдова тут есть одна, обхаживает он её. Очевидные намерения имеет к ней.

— А ещё кто есть из родных в городе?

— Ну, Васька ещё. Но он как бы не совсем и родственник.

— В каком смысле «не совсем родственник»? — удивился полицейский.

— Сын покойного хозяина от крестьянки. Это ещё до брака с Анной Андреевной было.

— Внебрачный сын? Как его фамилия, чем занимается?

— Борисов Василий. Самовары, кажись, продаёт, но тоже всегда без денег. Отец ему отступных дал ещё при жизни. Говорят, что большую сумму. Так он всё пропил давно. Недавно приходил к хозяйке, наверное, денег просил.

— И что она, дала?

— Не знаю, но, думаю, не дала, — очень уж раздраженный он ушёл восвояси.

— Я правильно Вас понял, Павел, что в окружении Анны Андреевны не было людей, которые бы к ней хорошо относились, кроме Вас, конечно, а сама она была замечательным человеком?

— Ей Богу, так и было! — горячо ответил лакей.

— Она была богаче всех?

— Вы ещё мягко выразились, господин полицейский. Они все вечно тут околачивались, ожидая подачек.

— Кто наследует состояние Анны Андреевны?

— А это не знаю, извините, не того значения я человек, не посвящала меня хозяйка.

— Вы сказали, что переехали зимовать в Тулу. Кто ещё переехал с вами?

— Пока только я и горничная Ульяна. Остальные вещи собирают, должны были потихоньку тоже переехать.

— А Вас, стало быть, не было в доме, раз Вы утром пришли?

— Нет не было, я на воскресенье отпросился у Анны Андреевны, мать в деревне навестить. Знал бы что… — на глаза лакея снова навернулись слёзы.

— А горничная? Ульяна, кажется, Вы сказали?

— Да, Ульяна. Она должна была быть здесь.

— Но Вы её в доме не видели? Не знаете, где она может быть? — спросил Трегубов.

— Нет, не было её. Где она — тоже не знаю, хотя, помню, она говорила, что сестра у неё в Туле живет. Может, к ней пошла.

— Как зовут, не помните?

— Нет, не могу припомнить. Может, она и не говорила, как зовут, — ответил Павел.

— Теперь, Павел, сосредоточьтесь и скажите, пожалуйста, Вы что делали, когда обнаружили мертвую хозяйку. Труп трогали?

— Да упаси боже! Я как пришел, сразу её увидел, и глаза эти… — Павел вздохнул всей грудью. — Испугался я и выскочил на улицу, а тут смотрю — как раз городовой. Вот и всё, собственно.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил Иван. — Оставайтесь пока здесь, не уходите, возможно, у нас будут ещё вопросы.

Трегубов спустился вниз. Филимонов как раз заканчивал осматривать труп и собирал саквояж. Иван подождал пока он закончит и спросил:

— Ну, что? — спросил его Иван.

— Отчёт ещё написать нужно, я не такой шустрый, — ответил аптекарь.

— Я не про отчёт. По сути что скажешь?

— Шея сломана. Голова, видел, как вывернута? Упала с балкона второго этажа. А сама или помогли — это уж сами разбирайтесь, но случайно так упасть практически невозможно. Тело далеко упало — либо прыгнула, либо толкнули.

— Когда это произошло, можно определить? — спросил Семёнов.

— Думаю, чуть меньше суток назад. Ну, всё, мне пора, и так столько времени тут потерял, — сказал аптекарь и вышел.

В дверях Филимонов столкнулся с невысокой молодой женщиной, чуть за тридцать. Темные волосы обрамляли её, ничем не примечательное, лицо.

—

Петренко! — громко крикнул Семёнов, чтобы быть услышанным на улице. — Тебе же сказали — не пропускать никого!

— Я думаю, это горничная Анны Андреевны. Вы же Ульяна? — сделал предположение Иван.

— Да, — ответила женщина. Её светлые глаза широко раскрылись и завороженно уставились на труп хозяйки, лицо сильно побледнело.

— Скажите, пожалуйста, а где Вы были? — спросил Трегубов.

— Ночевала у сестры, меня барыня с обеда отпустила, — ответила Ульяна, не в силах отвести взгляд от трупа.

— Семёнов, запиши, пожалуйста, имя и адрес этой сестры, и возьми ещё у Ульяны и Павла адреса людей из этого списка, — Иван протянул исписанный лист Семёнову.

— Трегубов, — возмутился тот, — а чего это ты тут раскомандовался?

— Если хочешь, я этим займусь, а ты пойди и опроси соседей, запиши показания, — предложил Иван.

— Записать показания? — буквально на секунду задумался Семёнов, а потом забрал листок у Трегубова. — Иди сам. Вокруг, наверное, живут такие же богатенькие, как ты, вот тебе и будет сподручнее.

Урядник вышел из дома жертвы. Зеваки всё ещё были на месте, но это были уже новые люди. Иван неторопливо подошёл к соседнему дому, оглядываясь вокруг. Дверь была недавно покрашена. Полицейский поднял руку, но не успел постучать, как дверь открыл солидного вида слуга в возрасте.

— Чем обязаны? — спросил он, настороженно оглядывая полицейского.

— Хотел бы поговорить с хозяином дома по поводу происшествия по соседству, с Олениной.

— Хозяин отсутствуют. Могу доложить хозяйке, Елене Павловне.

— Хорошо, пусть будет Елена Павловна, — согласился урядник.

Скоро к нему спустилась немолодая дама с седыми локонами на висках. Присутствие в гостиной полицейского не вызвала никакого удивления. «Несмотря на старания Петренко, все соседи уже в курсе», — подумал Иван и оказался прав.

— Ах, какая трагедия! — сразу заговорила она. — Анна Андреевна… Какое несчастье! Простите…

— Иван Иванович Трегубов, — представился полицейский. — Совершенно согласен с Вами, любая смерть — это трагедия, но, Елена Павловна, скажите, Вы хорошо знали покойную?

—

Не так чтобы очень, скорее, просто по — соседски, — у Олениных был свой круг общения, — ответила Елена Павловна.

— Скажите, а Вы были дома вчера?

— В основном, да, только на обед мы были приглашены к сослуживцу мужа.

— Ничего не заметили необычного у Олениной, может, видели, как кто-то приходил или уходил? — спросил Иван.

— Да нет, не видела, а вот Филипп вечером ходил к Анне Андреевне.

— Филипп?

— Да, Вы его выдели, он Вам открыл дверь, — пояснила хозяйка дома.

— А зачем он ходил к ней? — заинтересовался Трегубов.

— Мальчишка какой-то принёс нам письмо для неё, ошибся домом, а Филипп взял зачем-то и мне отдал. Я ему и говорю: дурак, зачем взял, ты же умеешь читать. Видишь, Олениной Анне Андреевне? Иди отнеси его соседям.

— И что же, отнёс?

— Конечно, отнёс. Зачем мне чужая переписка? — возмутилась Елена Павловна.

— В котором часу это было, не вспомните? — спросил Иван.

— Филя! Поди сюда! Расскажи господину полицейскому, когда отнёс письмо.

Филипп не заставил себя долго ждать, очевидно, находился рядом, прямо за дверью, и подслушивал.

— Точно не помню, часов не имею собственных, извините, но смеркалось как раз, — ответил слуга.

— А кто был дома? Кто взял письмо? — продолжил опрашивать Филиппа урядник.

— Хозяйке и отдал.

— Это точно была она? Не горничная, не лакей?

— Точно она. Что я, горничную от барыни не отличу? — обиделся Филя.

— Хорошо, спасибо, — Трегубов обрадовался, что теперь можно сузить промежуток времени, когда погибла Оленина, с суток Филимонова до прошедшей ночи.

— Что за мальчишка принёс письмо, можете описать? — спросил Иван.

— Да мальчишка, как мальчишка, — Филя непроизвольно почесал затылок, — лет десять, не босяк, но и не с благородных, может, какого приказчика сын. Белобрысый, с родинкой над губой, картавил чуть. Больше не вспомню ничего.

— И на этом спасибо. А что на конверте было?

— Да ничего, только имя: Олениной Анне Андреевне.

— А зачем же Вы его взяли? — удивился Иван.

— Сам не знаю, — ответил Филипп, — чтобы Елена Павловна решила, что с ним делать дальше. Моё то дело маленькое.

Когда Трегубов вернулся в дом Олениной, не узнав больше ничего полезного от остальных соседей, труп уже увезли. Петренко уехал, Семёнов ждал Трегубова на улице, караулил его лошадь.

— Ну, что, поехали? — облегченно сказал он, когда увидел Ивана. — Вот твои адреса, держи.

— Нет, пока никуда не едем. Оленина вечером получила письмо, прямо перед смертью, нужно его найти. Мало ли что, вдруг в нем причина происшествия?

— Не видел я никакого письма, — вздохнул Семёнов, слезая со своего коня.

Они вернулись и перевернули весь дом вверх дном, им помогала Ульяна, которая обычно вела корреспонденцию хозяйки. Нигде письма, про которое говорил Филипп, не было.

— Получается, кто-то побывал здесь ночью и забрал его, — задумчиво подвел итог обыску Трегубов.

— Получается, так, — согласился с ним Семёнов. — Может, это и есть преступник.