Речной детектив

Роман Елиава (2024)

Во время поездки к месту службы молодого следователя, погибает пассажир парохода. Рядовое путешествиt по Волге превращается в детективную головоломку. Иван Трегубов ищет убийцу, не подозревая, что стечение обстоятельств грозит пассажирам куда более ужасными последствиями. Продолжение «Тульского детектива», действие происходит в 1891 году, спустя восемь лет после первых трёх частей серии.

Иван

Не сказать, что в августе девяносто первого в Петербурге было холодно, однако, это лето выдалось холоднее предыдущего. Поэтому утром, когда Иван Трегубов вышел из парадного на улицу, то смог лицезреть опередившее его облачко своего дыхания. Стройный, голубоглазый шатен с элегантными усиками на лице поежился и направился в сторону Невы. До назначенного часа ещё было время. Иван немного нервничал из-за вызова в министерство, поэтому встал пораньше и решил пройтись по набережной.

За все эти годы он так и не привык к этому городу. Красивые и богатые дома, иногда излишне богатые. Улицы и проспекты, кажущиеся чем-то логичным и законченным, в отличие от некоторой хаотичности его родной Тулы. Всё здесь было более правильным, более европейским, но, при этом, более холодным и чуждым, в некоторой степени даже обездушенным. Ивану, конечно, больше нравился родной и привычный с детства город, куда он планировал скоро вернуться. Хотя, если сравнивать с Петербургом, вторая столица, Москва, сейчас тоже казалась ему гораздо комфортнее. Может, это потому, что она больше схожа с Тулой, чем Петербург, а, может, и потому, что вторая, а не первая. «Несомненно, у Петеребурга есть своё очарование, но только летом», — размышлял Иван, наблюдая, как легкий ветерок шевелил зеленые листья на деревьях. Зимой здесь совсем неприятно, в то время, как тульская зима Ивану очень нравилась. А, может, он просто скучает по дому, который всегда милее сердцу? Может, дело только в этом?

«Ничего, — думал Трегубов, — совсем скоро он вернется. Интересно, как там Илья Петрович, его бывший наставник? Давно не было известий. Со временем они переписывались всё реже и реже. Настало время его навестить». Бывший тульский полицейский, как и его гимназические друзья, давно покинул родные пенаты. Михаил Торотынский уехал в Америку и жил в Балтиморе, а Николай Канарейкин, после окончания Московского университета, обосновался в Москве. Там же теперь жила и младшая сестра Ивана, Софья, воспитывала его маленького племянника. В Петербурге у Ивана появился совершенно новый круг общения, а старые друзья и знакомые постепенно бледнели в памяти и уходили на второй план. Однако, сейчас в нём оживали воспоминания о былых днях. Трегубов был взбудоражен грядущим возвращением. Каким он найдёт родной город? Многие ли знакомые ещё живы? Его бывший начальник так и вышел в отставку приставом. Из сослуживцев уже умерли Сивцев от болезни и Петренко от ножа в трактирной драке. Писарь Белошейкин ушёл из полиции. А что стало с урядником Семёновым Иван не знал. Столбов о нём не писал, а сам Семёнов не очень жаловал письмо в целом. «Может ещё служит», — предположил Иван.

Трегубов медленно шёл по набережной, пытаясь представить, какими он найдёт родные места. Возможно, не узнает. С тех пор, как он продал доставшееся ему по наследству имение, а затем по совету отца своего друга Николая Канарейкина купил в Москве доходный дом, прошло несколько лет. Им сейчас управляет младшая сестра Софья.

Да и сама жизнь стала совсем другая, — всё стремительно развивается. Всё меняется. В Туле уже новый губернатор, а Сергей Петрович Ушаков, как вышел в отставку, так и живёт теперь здесь, в Петербурге. Иван видел его как-то раз. Постарел Сергей Петрович. Но пора уже заканчивать прогулку, опаздывать было нельзя.

Министерство юстиции располагалось в великолепном дворце на пересечении Садовой и Итальянских улиц. Здание было построено рядом с летним дворцом Елизаветы Петровны её фаворитом, Иваном Ивановичем Шуваловым.

Трегубов недоумевал: зачем понадобилось вызывать его лично, когда назначение было уже согласовано? «Очевидно, нужно оформить какие-то бумаги?» — объяснил сам себе Иван.

Каково же было его удивление, когда из приёмной его проводили прямо в кабинет к Манасеину Николаю Авксентьевичу. Министр юстиции сидел и что-то быстро писал, не отвлекаясь на вошедшего посетителя. Трегубов стоял и ждал, когда тот закончит. Министру было пятьдесят семь лет, его узкое лицо ещё больше удлиняла борода и обвисшие вокруг неё усы. Манасеин был известен не только по приведению юстиции в Прибалтике к общим государственным стандартам, но также и как противник прогрессивных судебных реформ шестьдесят четвертого года. Николай Авксентьевич активно боролся с судами присяжных и упразднял мировых судей в отдельно взятых губерниях. Закончив писать, министр отложил бумаги в сторону и посмотрел на Ивана холодным взглядом. Пропустив приветственную часть диалога, он сразу перешёл к делу:

— Иван Иванович Трегубов?

— Да, господин министр.

— Я вызвал Вас лично, дабы избежать недопонимания с Вашей стороны и объяснить сложившуюся ситуацию, — сухо проинформировал Манасеин.

Иван не понимал, что это значит, но предполагал, что такое вступление не несёт ему ничего хорошего. Однако, делать нечего, оставалось только слушать министра:

— Недавно Вы получили назначение на должность судебного следователя в Тульскую губернию, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес министр.

— Совершенно верно, господин министр.

— И Николай Алексеевич, тульский губернатор, утвердил Вашу персону.

— Не знал этого, — прокомментировал Иван.

— Только Вы не поедете в Тулу, — продолжил Манасеин, недовольный, что его перебили.

— Не поеду?! — поразился Трегубов, которого словно окатили ушатом холодной воды.

— Не поедете! Вы должны были занять место ушедшего в отставку судебного следователя Истомина, однако, Павел Сергеевич, по неизвестной мне причине, решил повременить с отставкой.

Трегубов продолжал молча слушать. Он уже не был тем наивным юношей, которым пришёл служить в тульскую полицию. Единственной причиной, по которой Истомин решил отказаться от отставки, ему виделось, что Павел Сергеевич узнал кого прочат на его место. В бытность сотрудником полиции Иван не нашёл общего языка с неряшливым и неприятным в общении Истоминым, который даже успел на несколько дней заключить Трегубова в тюрьму по подозрению в соучастии в убийстве.

— Господин Истомин, — тем временем продолжал министр, — опытный и заслуженный человек, а Вы при всём моём уважении… да-да, я знаю, что у Вас хорошие оценки, что Вы служили в полиции и получили ранение… остаётесь молодым человеком, которому ещё только нужно доказать своё соответствие назначению.

Иван не мог понять, куда клонит Манасеин, и внутренне уже приготовился, что в ближайшее время вообще не станет судебным следователем, не говоря уже о возвращении в Тулу. Все его мечты — увидеть родные места и навестить Столбова — рассыпались. Что же с ним теперь будет?

— Поэтому я решил, что Вы начнете свою службу в Перми, — закончил фразу Николай Авксентьевич.

— В Перми? — вслух удивился Трегубов, судорожно пытаясь вызвать в памяти то немногое, что он знал об этом городе.

— Да, там у нас постоянная нехватка кадров, нужно пополнить штат судебных следователей, — задумчиво продолжил министр. — Василий Викторович Лукошков ещё Вас не утвердил, но я уверен, что в этом не будет проблем. Во-первых, ему нужны следователи, во-вторых, я его хорошо знаю и только что написал письмо о Вашем назначении. Он, кстати, также, как и мы с Вами, закончил Императорское училище правоведения, так что сможет давать Вам практические советы. Василий Викторович — очень достойный человек, рекомендую брать с него пример, если хотите достичь успехов по службе.

— Когда мне приступать? — сглотнув ком в горле, обреченно спросил Иван.

— Понимаю, что Пермь не близкий город, завершите свои дела здесь и езжайте. Даю Вам, скажем, месяц. Этого достаточно?

— Конечно, господин министр, — не посмел перечить Трегубов.

— Тогда идите! Все необходимые документы получите у моего секретаря, — Манасеин взял новый лист и опять стал что-то писать на нём, сразу забыв о существовании Ивана.

Трегубов медленно вышел из министерства на свежий воздух и сделал глубокий вдох. Легче от этого ему не стало. Пермь! Это было похоже на ссылку. Возможно, Истомин испортил ему жизнь на многие годы вперёд. Сколько лет ему придётся там провести? В Тулу, Москву или Петербург оттуда не наездишься. Именно близость к столицам позволяла делать карьеру, а Иван был не лишен честолюбия. Чем вообще может заниматься судебный следователь в Перми, и почему там постоянная нехватка кадров? «Наверное, никто не хочет туда ехать», — сделал для себя вывод Иван.

Трегубов снова без всякой цели вышел на набережную. Он был в растерянности, слишком быстро удача изменила ему. У него был только месяц, а затем он должен будет привыкать к новому и незнакомому месту жительства. И на что же ему потратить этот месяц? Поехать к Софье? Нет, она сейчас вся в хлопотах с младенцем, он только будет мешать. Да, и в Москву, где он часто бывал, не особенно хотелось. Может, всё же съездить в Тулу? Тоже теперь не хочется. Какой смысл бередить себе душу, вызывать в себе ненужные сожаления о неудавшемся назначении? Иван тяжело вздохнул.

На его печальный вздох Нева ответила бодрым гудком. Трегубов повернулся и посмотрел на белый двухпалубный пароход, вспахивающий лопастями колеса водную поверхность. На верхней палубе, предназначенной для пассажиров первого и второго класса, собрались элегантно одетые господа и дамы, они рассматривали с судна центральную часть города и оживленно что-то обсуждали, то и дело указывая на берег.

«А не отправиться ли ему в Пермь на пароходе, привести свои чувства в порядок, принять неизбежное, а заодно посмотреть Россию матушку», — подумал Трегубов.

Вечером Иван встретился со своим товарищем по учёбе, Алексеем Стрельцовым, который уже получил назначение и оставался в Петербурге. Трегубов рассказал другу о встрече в министерстве и о том, что вместо Тулы его направляют в Пермь. Стрельцов испытывал чувство неловкости перед Иваном, которому так не повезло.

— Вань, ну, ты знаешь, это, батюшка, постарались, чтобы оставить меня в столице, — извиняющимся тоном говорил очень высокий и массивный Алексей, буквально нависая над Трегубовым, с которым прогуливался по Невскому.

— Послушай, во мне совсем нет зависти. Мне просто обидно, что всё шло так хорошо, и в последний момент судьба преподнесла мне столь неприятный сюрприз.

— Может, там и неплохо будет, в Перми-то, меньше конкуренция, чем в столице, проще сделать карьеру, — Стрельцов предпринял неловкую попытку успокоить друга.

— Ну что такое ты говоришь? Какая карьера, когда вместо милой Тулы я поеду неизвестно куда? И как теперь сестру навещать в Москве прикажешь? Из Перми в Москву не наездишься. Сколько вообще туда ехать?

— Не знаю, — признался Алексей, — думаю не один день. — Получается, мы тоже теперь долго не увидимся. Эх, и как тебя угораздило. Что за невезение!

— Думаю, не в везении тут дело. Постарался человечек один, — задумчиво ответил Трегубов. — Деваться некуда, придётся поехать.

— Что за человек?

— Не важно, старая история. Долго рассказывать.

— Если нужно чем помочь, только скажи!

— Спасибо, но, если только советом. Время у меня есть. Министр сказал, что целый месяц. Думаю, на пароходе отправиться, посмотреть по дороге новые места, реки, города.

— Пермь на Каме, прямого водного пути туда нет, — покачал головой Алексей. — Это тебе сначала нужно будет плыть по Мариинской системе, через Ладожский, Онежский, Белозерский каналы и Шексну, так ты попадёшь в Рыбинск. Оттуда по Волге в Казань и уже оттуда по Каме в Пермь.

— Но, если сразу до Рыбинска, получается, что я пропущу верховья Волги?

— Верно, пропустишь, но это — лучший вариант, альтернатива — более длинный путь через Тихвинский канал и озёра, но он тоже идёт до Рыбинска.

— А в верховьях Волги вообще ходят пароходы?

— Да, конечно, я плавал один раз от Твери до Нижнего Новгорода на ярмарку. Пароходная компания называлась «Самолёт», пароходы ходят по расписанию, кормят неплохо, мне понравилось.

— Это мне подходит. И я никогда не был в Твери. Отправлюсь ка я туда на поезде, — решил Иван, — а из Твери — уже на пароходе.

Трегубов распрощался с товарищем и пошёл домой весь в мечтах о предстоявшем путешествии. Горечь от несправедливого назначения и сожаления о Туле отступали всё дальше, молодость брала своё.

С хозяйкой двух комнат, которые Иван снимал на Васильевском острове, он уже рассчитался, поскольку был уверен, что уедет в Тулу. Его нехитрый скарб умещался в два потрепанных чемодана, оставшихся ещё от отца. Собрав вещи, Иван отправился на вокзал.