Вторжение

Роман Елиава (2022)

Хрупкий мир нарушен. Начинается война. Она, не останавливаясь, поглощает страну за страной, вовлекая в переплетение сюжета всё больше событий и судеб. На фоне людских судеб, сражений, интриг между государствами средневекового мира, так похожими на земные, возникает угроза самого существования людей. Кто начал войну, какие цели преследуют герои книги, что за угроза миру и есть ли возможность с ней справится? Обо всём этом — в первой книге "Вторжение", серии "Падение Тьора".

Декарус

Они стояли в предрассветных сумерках. Позади — темная стена леса, впереди — серебристый туман над рекой. Герхард дрожал, но не от утренней прохлады. Он чувствовал влажный запах лесной хвои каждой клеткой своего организма, но думал только о предстоящем бое. Он знал, что, скорее всего, когда он перейдет на ту сторону реки по старому, покрытому мхом, деревянному мосту, бой уже закончится. Но всё равно ему было страшно! Страшно, что его могут убить, или, что он может убить. Но выбора не было. Месяц назад он записался в армию графа и первым авансом расплатился с долгами. Смог первый раз в году сытно накормить жену и четверых детей. Месячная выплата меченосца была равна тому, что он, горбатясь, зарабатывал на поле за год. И вот после нескольких тренировок Герхард стоит в кольчуге и белом плаще, на боку — прямой меч, а на щите — красное перекрестие. Он стоит на крутом берегу реки, а напротив, на пологом, сразу за бараком стражи начинается деревня. Их деревня, богатая. «Их берег всегда был богаче, чем наш — это несправедливо», — думает Герхард. Когда он водил детей на ярмарку через мост, он всегда завидовал им. Потом, после ярмарки, они шли ужинать к племяннице. Да, ей повезло, она удачно вышла замуж, поменяв берег на правильный. Хотя сейчас это не имело значения. Им всем сказали, что родственники и друзья на другом берегу ничего не должны знать. Они и не знали. Никто же не хочет, чтобы его семью живьем сожгли за предательство графа. А сам граф в голубых доспехах, среди ординарцев и кавалерии, около моста. Солнце восходит. У лошадей копыта и сбруя обвязаны тряпками, одна за другой они бесшумно вступают на мост. У всадников стрелы заложены в луки. Единственный часовой у барака на той стороне прислонился к стене и дремлет, сидя на лавке. Он запрокинул голову и открыл во сне рот. Его копье стоит сбоку, а щит упал и валяется на земле. Он даже не успевает проснуться, когда десяток стрел проникают через ранее белоснежную рубаху в тело и окрашивают ее алыми пятнами. И вот полетели стрелы из второй линии всадников, они горят и вонзаются в соломенную крышу и деревянные стены. Через какое-то время занимается пожар. Солома быстро загорается, несмотря на влажность. Герхард даже со своего берега видит, как из барака выскакивают люди и падают, утыканные стрелами. Горящая крыша проваливается внутрь стен, столб черного дыма клубами устремляется в воздух. Кавалерия рысью движется мимо горящего барака вглубь берега, по дороге, не останавливаясь. Взять деревню — задача меченосцев. И вот следует команда десятника, и они начинают выдвигаться сами.

Деревня состояла из одной улицы и вытянулась вдоль берега. Более тысячи домов. Большая, почти город. Воины вытянулись цепью и пошли. Мечи наголо. Герхард вышел на участок улицы между двумя домами. Уже было светло. Постепенно начиналась суматоха: где-то лаяла собака, слышались крики. С другой стороны деревни вдруг раздался дикий вопль. Это отвлекло Герхарда, и он вдруг наткнулся на десятилетнюю девочку, и остановился в растерянности, не зная, что делать. Она стояла перед воротами. Наверное, надо было оттолкнуть ее и войти. Он только что мечтал: сколько денег можно найти в этих больших и красивых домах. Столько, что может хватит построить такой же дом, а не ютиться в лачуге. А, может, даже останется, чтобы купить корову, которая родит теленка и будет давать молоко. Из задумчивости его вывел удар по спине оглоблей. Он упал на колени. Специальная мягкая рубаха, надевавшаяся под кольчугу и сама кольчуга с плащом, смягчили удар, иначе мог бы быть сломан позвоночник. Боковым зрением Герхард увидел какого-то мужика и махнул мечом, круговым движением порезав тому ногу. Мужик тоже упал. Герхард развернулся к нему, но только для того, чтобы получить ловкий удар между ног, кольчуги и рубахи там не было. Боль была дикая. Она затопила всё тело, в глазах потемнело. Но, одновременно, в нем поднялась волна ярости. Преодолевая боль, он нанес мужику удар сверху мечом, раскроив лицо надвое. И тут же ударил снова и снова. Девочка, так и стоявшая рядом, завопила. Герхард развернулся и в звериной ярости снес ей голову одним ударом, а затем снова продолжил кромсать мужика.

— Эй, он уже мертв.

Герхард, повернулся на голос. Перед ним стоял седой старик, хотя нет, просто седой и не совсем старик, а еще достаточно крепкий мужчина в сапогах и рубахе навыпуск. Он смотрел на Герхарда совершено без эмоций. В его руке тоже был меч, который, как только тот повернулся, легко взрезав кольчугу, пропорол ему живот. И снова боль, одновременно острая и тупая. Герхард посмотрел на свой живот, откуда прямо на землю вывалились его внутренности, и упал. Сначала на колени, потом на бок. Глаза его навсегда закрылись, а последней мыслью было сожаление о корове и новом доме, которых уже не будет.

Декарус оглянулся. Начальник пограничной заставы, он этой ночью приходил в гости к знакомой вдове. Что, впрочем, последнее время делал достаточно часто и уже хотел оставить службу, чтобы осесть здесь. Он не увидел больше никого. Но по всей деревне слышались крики, и, судя по столбам дыма, несколько домов горели. Очевидно, ублюдок пришел не один. На нем была форма воина графа Адлера, чьи владения были за рекой. А сам граф был крупным вассалом империи Перекрестия. Прежде всего, нужно подумать о безопасности семьи. Он вывел вдову и ее тринадцатилетнего сына Сервета из ворот.

— Идите к берегу, там спрячетесь в камышах, сидите тихо. Вам просто нужно пересидеть набег этих разбойников. А я пойду посмотрю, что с заставой.

— Я с тобой, — заявил Сервет, обнажая нож, который висел у него на поясе.

— В следующий раз, — Декарус взъерошил ему волосы, — а сейчас проследи за мамой.

Декарус посмотрел, как они удаляются, пригнувшись, а сам огородами пошел в сторону моста и сторожевого барака. И почти сразу столкнулся с еще двумя солдатами графами, которые выскочили из-за угла, таща какой-то куль. «Грабители!» — мелькнуло в голове старого воина, а руки в это время всё делали сами. Ветеран войны с крестианцами (тогда он был еще совсем мальчишкой) замахнулся, а затем сделал такое движение мечом, которым перерезал одному солдату горло, а другому возвратным движением отрубил правую руку.

Пока солдат с отрубленной рукой стоял в ступоре и в шоке пялился на обрубок, добил его ударом в горло, и пошел дальше. На стычку ушло секунд десять. «Молокососы, а не воины», — подумал Декарус. Он шел к дому деревенского плотника, который был расположен недалеко от моста на возвышенности, с которой открывался самый лучший вид на мост и дорогу. Декарус думал, что графу Адлеру осталось недолго. Когда солдаты восточной империи перебьют все его воровское войско, а графа поймают, самое гуманное наказание для него будет четвертование. Декарус в этом не сомневался.

В это время вдова с сыном на берегу наткнулись сразу на полтора десятка вражеских солдат. Солдаты шли в окровавленных плащах с окровавленными мечами и как раз были заняты тем, что высматривали прячущихся в камышах. Двое из них быстро бросились на вдову и повалили ее, Сервету же удалось вырваться, он схватился за нож. Но мать закричала:

— Беги! Беги! Иначе нас убьют обоих. Я справлюсь. Беги.

Его окружили, но парень был молод и быстр, он вырвался и побежал вдоль берега. Солдаты за ним, но они отставали от него в своих кольчугах. Сервет бежал и бежал, пока не увидел, что навстречу бежит еще одна группа солдат. «Сколько же их?» — подумал он и свернул к реке. Не останавливаясь и с силой вынимая ноги из ила, он разогнался и бросился в воду, а затем сильными гребками поплыл на противоположный берег. Солдаты потоптались на берегу, но никто не захотел раздеться и плыть за мальчишкой.

Когда Декарус дошел до дома плотника, горело, наверное, уже пол деревни. Крыльцо дома было всё в крови, но трупов не было видно, а он не стал заходить в дом проверять. Декарус вышел на место обзора и в удивлении остановился. Сверкающая река стали выходила из леса на противоположном берегу и исчезала вдали на центральном тракте, уже на этом берегу. В глубь восточной империи стройными рядами шли копейщики в желтых плащах с перекрестием на щитах, а вот из леса появились арбалетчики в зеленых мундирах, расшитых на груди. Декарус устало сел на траву — реку переходила крестианская армия. Не просто граф, а настоящие солдаты императора Крестиандра. Значит, началась война, значит, они хотят реванша. Но как?! У них, что нет мозгов? Восточная империя перемелет в порошок этих горе — вояк.

Он посмотрел на то, что осталось от барака. Жаль: все сегодня были на службе, значит, погибли все. Многих он знал несколько десятков лет, с кем-то даже прошел крестианскую войну, они вмести брали Тьор. Он видел чье-то тело возле пожарища, но издалека не мог определить, кто это. «Не раскисать! — сказал он сам себе, — ты — солдат на службе, и ее надо продолжать». Очевидно, что солдаты графа привлечены, чтобы блокировать местное население. Чтобы о вторжении узнали, как можно позже. Нужно предупредить о том, что началась война. Нужен конь. Он подумал о вдове и ее сыне. Но сейчас важнее для старого солдата был его долг. Он лишь надеялся, что им удастся спрятаться.

Декарус осмотрелся и заметил невдалеке патруль: два конных лучника графа. Чтобы не жариться на солнце, они отъехали под тень дерева, на обочину дороги. К дереву со всех сторон подходили густые кусты. А вот и конь.

Два лучника графа разомлели на жаре. Они лениво следили за потоком на дороге, хотя должны были следить за тем, чтобы никто из местных не ускользнул. Но посмотреть на цвет имперской армии, безусловно, было интереснее. Они пару раз ездили в империю, сопровождая графа, но в таком количестве солдат еще не видели.

— Ты слышал? — вдруг насторожился один из них, практически, еще юноша.

— Что?

— Кажется, кто-то стонет.

Второй солдат среднего возраста с короткими усами и ленивым взглядом тоже прислушался.

— Да, кажется ты прав, кто-то из местных прячется в кустах. Издыхает.

— Надо проверить, — снова начал молодой.

— Да, что проверять?! Если стонет, значит, сам и подохнет. Нечего тратить на него силы.

— Это же наша задача.

— Ну хорошо, — ответил усатый, поворачивая лошадь, — давай посмотрим.

Молодой хотел уже спрыгнуть с коня и отправиться в заросли, но более опытный воин покачал головой и медленно направил коня в кусты, натянув тетиву. Молодой последовал за ним. Они уже отчетливее слышали стоны. Через какое-то время впереди показалось пятно. Это был мужчина, который лежал лицом вниз и стонал. Наверняка, он был ранен и заполз в кусты спрятаться.

Усатый объехал стонущего, а молодой склонился над человеком, чтобы получше рассмотреть и понять тяжесть раны. И в этот момент Декарус, а это был именно он, вскочил с земли и вонзил спрятанный под собой меч в тело молодого воина, одновременно стаскивая его с коня. Усатый выстрелил из лука, сумев попасть Декарусу в левое плечо. Стрела воткнулась со спины, и наконечник вышел со стороны груди. Декарус охнул, но сумел вскочить на лошадь, стащив солдата графа. Усатый тем временем вытащил вторую стрелу и натянул лук, но выстрелить второй раз уже не успел. Декарус за долю секунды до выстрела одним ударом перерубил лук и разрубил череп врага. При этом лошадь дернулась, и ему пришлось бросить меч, чтобы ухватить правой рукой поводья и удержаться в седле. Левая рука перестала его слушаться. Декарус посмотрел на наконечник и увидел, что кровь сочиться, но не очень быстро. Конечно, непонятно, что происходит на спине, но сейчас это не важно. Он подумал и решил не слезать с коня, чтобы подобрать меч. Голова кружилась, и он мог не забраться в седло второй раз. Вместо этого Декарус направил коня через кусты в сторону южного тракта, который, как он надеялся, был еще свободен от крестианцев.

Вечером этого дня, уже на закате, всадник со стрелой в спине, пригнувшийся к холке, был замечен патрулем второго кавалерийского полка центральной армии на южном тракте. Всадник бредил, опустив поводья, а конь просто брел. Патруль доставил всадника в расположение полка, и, взяв его под руки, солдаты пошли к палатке полковника.

Когда они пришли, и дежурный доложил полковнику, тот сразу велел привести раненого. Полковник в позолоченных доспехах с седыми усами, но мощной фигурой борца, поднялся из-за походного столика, где он сидел над картами с несколькими офицерами.

— Полковник Скарт, — тихо проговорил раненый.

— Вы меня знаете? Кто Вы, откуда, и кто Вас подстрелил? — спросил Скарт. А это был именно он — правая рука герцога Нейла, командующий кавалерией центральной армии.

— Меня, зовут Декарус, я — сотник с границы графства Адлер. Вы меня не помните, но я был в Вашем полку, когда мы брали Тьор.

— Так это мой славный ветеран, дайте ему вина, — он кивнул дежурному, — и проводите к медикам.

— Подождите, полковник, — остановил его Декарус. — Я весь день провел в седле, чтобы привести важное известие. Армия перекрестия перешла границу, и они движутся по центральному тракту, там меня и подстрелили, все мои люди мертвы.

В палатке повисла тишина. Полковник повернулся спиной к Декарусу и сделал шаг в сторону стола с картами.

— Этого не может быть! Крестианцы не посмели бы напасть на нас! Наверное, на тебя напали переодевшиеся разбойники, и ты бредишь?

— Нет! Я сам видел полки из Хаубурга, так же, как вижу сейчас Вас. Я видел по меньшей мере три тысячи солдат, и они всё время прибывали. Откуда может взяться столько переодетых и вооруженных разбойников? И их сопровождали солдаты Адлера.

Полковник Скарт на мгновение задумался, затем резко повернулся к Декарусу, но посмотрел не на него, а на поддерживающих под руки солдат. Декарус почувствовал, как крепко они его взяли за руки. А полковник сделал шаг вперед и привычным жестом провел ножом по горлу сотника, бросив солдатам:

— Похороните его по-человечески. Все-таки, мой ветеран.

Это последнее, что услышал в своей жизни удивленный сотник Декарус. А Скарт, развернувшись к своим офицерам, продолжил:

— Итак, господа, всё идет по плану. Надеюсь, вы правильно выполнили все мои указания, и дорога Крестиандру очищена от наших войск.

Колле

Колле сидел за столом трактира и мрачно точил нож. Он переводил взгляд с лестницы трактира на окно, в которое било утреннее солнце, с окна — на деревянный стол перед собой, на котором было вырезано неприличное слово, и снова — на лестницу. Но раздражало его не солнце в глаза, и не идиот, который так бестолково использовал нож, а этот мальчишка. Тот мальчишка, который вчера его нанял для перехода через границу. Раздражало то, что уже час прошел с рассвета, а наниматель лежит в кровати. Лентяй! А еще его раздражало, но, конечно, в этом он себе не признавался, что этот мальчишка посмел нанять еще и его конкурента, этого тупого увальня Ханса. Колле старался не смотреть в тот угол, где сидел крестианец. А как всё хорошо начиналось! Хозяин трактира по эту сторону границы, кстати, получал комиссионные, подвел этого мальчишку, который искал проводника. Как раз у Колле закончились деньги, сезон контрабанды еще не начался, на перевалах еще лежал снег, но налегке уже можно было пройти. Он сразу оценил богатые голубые доспехи этого дурачка, а также совсем не воинственный вид. Колле уже начал прикидывать, сколько у того будет денег в кошельке, когда он — Колле — приставит в горах ему нож к горлу. Но дурачок оказался не совсем дурачком, и нанял еще Ханса. Не то чтобы Колле был злой — он не собирался убивать мальчика. Но справедливо перераспределить деньги — было богоугодным делом. Ну вот, отметил про себя Колле, всего неделя у крестианцев и уже заговорил о боге. Он скривился и смачно сплюнул. Его круглое рябое лицо расслабилось. Он не выдержал и все же бросил украдкой взгляд на Ханса: великан, более двух метров ростом, сидел, прислонив к стене огромный арбалет, сидел и не посматривал по сторонам, как Колле. Колле вырос среди бездомных, родителей он не помнил, и ножи с детства были его излюбленным оружием: он умел их очень точно кидать. А еще мог быстро и без затей перерезать горло. Кроме того, два небольших меча за спиной тоже были не парадными игрушками. Но обычно он зарабатывал не оружием, а контрабандой. Он знал границу, как свои пять пальцев, а его хорошо знали по обе стороны границы.

«А может, попытаться договориться с Хансом?» — подумал он. Но тут, наконец, появился наниматель. «Сколько ему лет? — пытался определить Колле, — Восемнадцать?! Нет, слишком хрупок и тощ. Пятнадцать?! Нет, слишком высок. Шестнадцать», — решил он. Тем временем юноша в богатых голубых доспехах попросил у хозяина яичницу и направился к столу, за которым сидел Колле. Ханса он просто не заметил… Длинный тонкий меч, больше похожий на шпагу, болтался у него на боку и при каждом шаге громко звякал об бедро. Колле закатил глаза. А парень уселся напротив Колле и спросил:

— Когда выдвигаемся?

Колле посмотрел в его большие голубые глаза и ответил вопросом:

— А когда, Ваша милость, изволит откушать?

— Скоро, — ответил юноша, забирая у подошедшего хозяина яичницу и хлеб. — Еще молока, — попросил он.

Колле опять демонстративно закатил глаза. В этом время открылась дверь, и вошла группа из восьми вооруженных крестианцев, которые в этом забытом уголке страны выполняли функции стражи, таможни, армии, суда и многого другого. Их начальника Зильфреда Колле постоянно «подмазывал», и сейчас тот отделился и пошел поприветствовать Колле.

— Здравствуй, прохвост, когда подашься на ту сторону? — он кивнул в сторону границы.

— Сегодня, — ответил Колле. — Я нанялся в услужение к этому господину.

— Ну, ну — проговорил Зильфред, переводя взгляд на юношу, который ел яичницу, опустив голову. Зильфред чуть обошел его и встал со стороны окна.

— Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас?! Так это ж….

Больше сказать он ничего не успел, шпага парня волшебным образом избавилась от ножен, оказалась у него в руке и вспорола горло Зильфреду. У Колле отвисла челюсть и так и осталась в этом состоянии. А крестианцы быстро вскочили, и, обнажив мечи, гурьбой кинулись вперед. Очевидно, они считали, что без помех нарежут парня на ломтики. Однако, раздался характерный щелчок струны арбалета, и сразу двое крестианцев оказались приколоты к стене трактира. Тут уже и парень успел развернуться и стальным продолжением руки ткнуть в ближайшего крестианца. Шпага вышла между лопаток, после чего солдат повалился, правда, вместе со шпагой. Настал черед Колле, когда он блокировал мечами удары двух ближайших крестианцев. Еще щелчок, и еще один упал. Болт торчит из затылка. Оставшиеся трое, сочтя соотношение три на три не в свою пользу, кинулись к дверям. Никто их не стал преследовать. Колле обернулся. Десяток завтракавших постояльцев жались по стенам, а хозяин стоял белее молока, которое держал в кружке.

— Ну и что это было? — закричал Колле на парня. — Мне теперь тут больше нельзя будет пояляться! И ему, — он показал на Ханса.

— Вы нанялись проводить меня через границу и охранять, я плачу вам за это, — гордо заявил юноша.

— Послушай, если ты не придумаешь хоть какое-то разумное объяснение происшедшему, никто никуда не пойдет. И скоро сюда нагрянут солдаты.

Ханс молча кивнул.

Парень с тоской посмотрел на них, но увидев на лицах решимость, сказал:

— Давайте выйдем, и я все расскажу. Итак, он меня узнал, — заявил юноша во дворе.

— Ну и что?! — спросил Колле.

— Как, ну и что! — ответил парень, и снял шлем. — Я — герцогиня Мос эн Гюр.

— Боже! — опять вырвалась у Колле, когда он увидел русые косы, выпавшие из-под шлема.

— Та самая, наследница земли Гюр? — наконец подал голос Ханс.

— Да, да — это я! Наследница самого большого герцогства в стране, пропади оно пропадом! — воскликнул юноша, оказавшийся девушкой.

— Но, Ваше высочество, что Вы здесь делаете? — спросил удивленный контрабандист.

— Я убежала, и меня ищут. Император Крестиандр хочет выдать меня за младшего брата, чтобы прибрать мои земли.

— За Йохана Мясника?! — на всякий случай переспросил Колле.

— Да, — ответила она.

Колле вздохнул. Йохана Мясника — брата императора крестианцев — знали все. Все — это значит, не только знать, а все жители. И не только жители этой страны, а, наверное, жители всех стран. Им пугали детей, и он был персонажем многих сказок. Прожив всего тридцать лет, Йохан заставлял дрожать каждого, кто о нем слышал. Это был палач и садист по рождению, по призванию. Палач, обладающий почти неограниченной властью в стране. О том, что свершалось в замке Йохана, говорили шепотом. Загубленные бесчеловечными пытками жизни исчислялись сотнями. Считалось даже, что Йохан Мясник был людоедом. Но при этом он был королевской крови. «Да, девушке не позавидуешь», — подумал Колле и решил, что, бог с ней с контрабандой, и нужно помочь бедняжке. Тут же гордость за свои мысли расправила его грудь и плечи. При этом, он уже совершенно забыл, как еще недавно хотел предательски приставить нож к ее горлу и отнять кошелек. Но девушка оказалась боевая, отважная и умеет обращаться с оружием. Хотя, в богатых семьях часто обучали фехтованию детей обоего пола.

— Я помогу тебе, — сказал он. — Переведу чрез границу. Всё равно мне надоела эта мерзкая страна. Но надо торопиться. Ты с нами? — спросил он Ханса начальственным тоном.

— Да, — ответил Ханс. — Только хотелось бы понять, куда направляется герцогиня помимо того, что уезжает из этой страны?

Колле покраснел: как же он не додумался вместо этого тупицы задать такой простой вопрос.

— И правда, куда? — поддержал он Ханса.

— В армию Лестерваля, — сказала Мос.

Колле и Ханс переглянулись. Армия Лестерваля захватила плацдарм на Южном материке и вела войну с местными дикарями. Говорили, что в армию принимают всех, вне зависимости от прошлого, и что, если человек смел, то мог быстро сколотить там себе состояние. Если, конечно, не погибал раньше. Вариант был не хуже любого другого, а, кроме того, экономически привлекательным сидевшим на мели контрабандистам.

— Ну что ж, мы Вас проводим прямо туда, герцогиня, — высказался Колле за двоих. — Но Вы за все платите, пока мы туда не попадем, — поспешно добавил он, увидев, как обрадовалась девушка.

— Мне кажется, пора уходить, — Ханс поднял палец, и они услышали

воинственные крики над дорогой со стороны деревни, куда убежали солдаты.

Торн

Торн стоял над телом императора, впервые не зная, как поступить. Приоткрылась входная дверь — на пороге появился Дворак, адъютант императора.

— Проходи и закрой за собой дверь, — приказал Торн.

— Что случилось?

— Император умер. Но ты должен держать рот на замке.

— Теперь понятно.

— Что понятно, — перепросил Торн.

— Я как раз зашел, чтобы уточнить у императора, почему в пять часов собирается большой совет? Это герцог Нейл объявил.

— Что?! — спросил Торн и замолчал. Он начал усиленно думать: безусловно Нейл собирает совет, чтобы объявить себя императором. Авторитет и присутствие в городе армии снимают все возражения. Идеальным поступком для капитана гвардии было принять сторону сильного. Он понимал это. Но, во-первых, Торн считал, что из Нейла не получится нормального императора, а, во-вторых, он — не человек герцога, и поэтому под угрозой в любом случае. Город в руках Нейла, но в замке его люди. Нужно поднять всех и срочно, а потом оценить ситуацию.

— Пошли со мной, быстро, — сказал капитан Двораку.

Выйдя от императора, Торн увидел сидящим в приемной одного из своих лейтенантов. Тот был крайне взволнован. «Неужели так быстро пошел слух?» — подумалось Торну.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду Вас, капитан. Есть важное сообщение, но… — лейтенант выразительно посмотрел на Дворака.

— Говори при нем, — приказал Торн.

— У Вас в кабинете, Рональд, он только что приехал и хотел пойти к отцу, но, узнав, что у него герцог Нейл, пошел к Вам, а затем послал меня искать Вас.

— То есть, он там? — ошеломленно спросил Торн. — Кто еще знает, что он в замке?

— Ну, помимо нашей стражи, безусловно, стража городских ворот, это — как минимум, — ответил лейтенант Хоргот.

— Хоргот, быстро поднимай всех по боевой тревоге, пошли гонцов в город, все должны быть здесь через час, утрой стражу везде. Запри все дублирующие ворота и проходные двери. Никого не впускать и не выпускать без моего приказа, — иногда капитан соображал быстро и предпочитал действовать незамедлительно. — Да, и узнай, где находится Нейл и его сыновья. Я буду в кабинете.

— Будет сделано, — Хоргот развернулся, и побежал.

Через десять минут капитан гвардии и адъютант покойного императора входили в кабинет Торна, расположенного на самом верху замка, с выходом на площадь второго уровня. На месте Торна в кабинете сидел единственный сын императора и наследник престола Рональд: высокий, молодой и широкоплечий, с волосами цвета пшеницы и большими голубыми глазами. Он сильно загорел в южных землях. Одет наследник и командующий южной армии был в грязную голубую тунику. Его ноги, в еще более грязных сандалиях, лежали на столе. Торн поморщился такой бесцеремонности. Увидев Торна и Дворака, Рональд вскочил на ноги и схватил свой меч в кожаных ножнах, лежащий на столе.

— Отец освободился? — воскликнул он, — идемте!

— Постой, постой, Рональд! Сначала расскажи, почему от тебя так долго не было вестей и как ты здесь оказался? Где гонцы, которых мы тебе отправляли?

— Гонцы?! Ничего не знаю про них. У нас были большие проблемы на дальних границах, требующие моего личного присутствия. И я случайно от купцов узнаю, что мой отец болен. Я взял двух человек и запасных лошадей, и вот я здесь! Несмотря на то, что попал в засаду! При этих словах Торн и Дворак тревожно переглянулись. Да! Именно в засаду, — продолжил принц, — оба моих спутника мертвы. Я еле прорвался. И уверен, что это не разбойники. Знаков отличия не было, но это были солдаты. Причем, имперские солдаты! Очень похожие на дядюшкиных, и они ждали меня и знали, кто я. Но у них нет таких лошадей, как у меня. Я их опередил на три — четыре часа. Идемте к отцу!

— Послушайте, Ваше высочество, Ваш отец только что скончался, простите.

Сказав это Торн, не стал останавливаться, времени было очень мало. Глядя прямо в расширившиеся от удивления и боли глаза Рональда, он продолжил:

— И у нас проблемы. Похоже, что Ваш дядя решил стать императором вместо Вас. Он в городе, у него четыре полка пехоты, то есть, более двух тысяч солдат и, возможно, резервы на подходе. А у меня семьсот гвардейцев. Думаю, что Ваша жизнь в опасности. Вас видели у ворот?

— Да, там копейщики центральной армии. Но мой отец, как, почему он умер?! — вскричал Рональд.

— Принц, все люди когда-нибудь умирают, просто пришло время императора, — мягко сказал Торн. — Он прожил долгую и достойную жизнь. Он уже был старым, когда я был мальчиком, а мне сейчас сорок. Но время горевать будет потом, надо решить, что делать. Ваш дядя собрал большой совет, который будет в пять часов в городской ратуше. Думаю, там он объявит себя императором. И я предполагаю, что никто не возразит ему. Только, быть может, президент академии наук Милих, что-то скажет против. Но что он может со своими пробирками?!

— Тогда пойдем туда! Я появлюсь, и этот предатель не посмеет перед всем народом и большим советом выставить себя узурпатором.

— Боюсь, все не так просто, — сказал капитан, прислушиваясь к топоту за дверью.

Открылась дверь, и в кабинет прошли семь из восьми лейтенантов гвардии. Все были вооружены, кроме одного тощего парня, который был без доспехов. Но Торн спросил про другое:

— Ватенхелд, где он!?

— Мертв, — ответил Хоргот. — Мы максимально быстро собрали всех людей, он был последним. Прямо за ним к воротам пожаловало две сотни солдат герцога. Мы могли закрыться сразу, но Ватенхелд решил выйти узнать, что им надо. Его подняли на копья. Мы не ожидали этого.

— Откровенно убили офицера императора? — мрачно переспросил капитан.

— Что происходит? — вскрикнул принц и оглядел всех.

— Мы блокированы? — спросил Торн.

— Почти, капитан, — ответил лейтенант Лорет, — мы отогнали их стрелами. Но они разделились и встали напротив всех четырех ворот. Но нас больше, и если мы захотим, мы порубим в капусту этих предателей, — с надеждой в голосе произнес лейтенант, надеясь отомстить за убийство товарища.

— Так что же мы ждем? — принц снова схватил меч и обвел всех взглядом.

— Рональд, тебе не кажется, что нам нужно оценить ситуацию, понять, что нам делать, прежде, чем бросаться, очертя голову, в драку? Еще раз повторюсь, у нас семьсот человек, а твоя южная армия очень далеко.

Рональд помрачнел и спросил:

— Твои предложения, капитан?

— Примите ванну, проститесь с отцом, поешьте. Соберемся здесь через два часа, в семь. А пока нужно больше информации.

Все согласились. Рональд ушел с Двораком. А Торн остался отдавать приказания. На душе у него было очень плохо. Закончилась целая эпоха. Капитан был совсем не дураком, кроме того, получил хорошее образование. Он здраво оценивал ситуацию. Если бы императором стал Рональд, все бы шло по накатанной. Даже, если бы он оказался плохим правителем, ухудшения были бы небольшими и постепенными. Но наличие узурпатора и наследника — это гражданская война. Торн задумался о последствиях. Но тут же понял, что Нейл все равно начнет войну: ту или иную. Как понял из разговора императора с герцогом капитан, герцога в развязывании глобальных войн сдерживал только император.

И было очень интересно: от чего же такого сбежали император и герцог, и почему герцог теперь считает это не таким плохим? Это должно быть что-то неординарное, что-то, что настолько разволновало старого императора, что сердце того не выдержало. Но теперь не узнать. Император умер, а Нейл при встрече постарается убить его и ничего не скажет, хотя есть еще Трох. Но где он?

Одни вопросы. И как найти ответы? Нейла все знают, он — герой. Солдат и соправитель императора. Второе лицо в государстве все эти годы. А Рональд, хоть и командующий, но девятнадцатилетний мальчишка. Умный, умелый воин, но для остальных не конкурент Нейлу. Что же делать, как спасти его и себя, и еще предотвратить войну? Последнее, наверное, не удастся, если удастся первое. Он усмехнулся про себя, когда раздался стук в дверь.

— Войдите.

— Здравствуйте, капитан, — в комнату вошел старый секретарь императора.

— Здравствуй, как тело императора?

— Дворецкие готовят его к погребению, но, кажется, мы на осадном положении. Неизвестно, когда удастся его похоронить, — развел руками секретарь. — Мы все так его любили, — вздохнул он. — Что будет дальше?

— Не знаю. Пока, не знаю, — поправился Торн. — Но Вы же не за этим пришли?

— Да, Вы проницательны. Я пришел передать тетрадь. Император просил передать ее Вам, капитан, если с ним, что-то случится. Вот и случилось. Эх! Передать тетрадь, значит, и позаботиться о Рональде. Наверное, не думал он про брата….

Торн взял тетрадь. — Небольшую книжечку в кожаном чехле и с железными застежками. Он открыл ее посередине и удивился. Книга была покрыта убористым почерком, но капитан не узнавал ни язык, ни буквы.

— Что это? — спросил он секретаря.

— Думаю, шифр.

— А как расшифровать?!

— Если император оставил ее Вам, значит, предполагал, что Вы сможете, — пожал плечами секретарь.

«Еще одна загадка…» — подумал капитан. И положил книжечку в карман мундира. Однако, пора уже собираться.

Докладывал Хоргот:

— Итак, у нас шестьсот пятьдесят три гвардейца. Около двухсот слуг и тридцать гостей императора, в том числе, послы из Лоттлэнда. Герцога и его сыновей нет. Очевидно, они уехали в ратушу, когда мы блокировали ворота. Напротив каждых ворот стоит около пятидесяти солдат герцога, однако, это не заслоны от прорыва. Мы предполагаем, что их задача — не пускать никого к нам. Полки герцога равномерно рассредоточены у стен. Мы забыли блокировать кухонный люк, который выходит прямо на рынок: через него грузят продукты. Говоря это, лейтенант покраснел. Но противник тоже не знал про этот люк. Благодаря люку мы знаем новости из города, и у нас есть последний выпуск «Столичного вестника». Если коротко, то Нейл объявил, о смерти императора и о том, что крестианцы начали войну с нами, подстерегли принца и убили его, — лейтенант бросил взгляд на Рональда. — Наверное, он все-таки еще не знает о присутствии здесь принца. Временно не знает. Когда вернутся его подручные, он поймет, что план провалился. И, — тут Хоргот выдержал паузу, — герцог объявил себя новым императором, распустил на время войны с крестианцами большой совет. Народ доволен и мечтает, что Нейл отомстит за принца.

Все сидели молча, обдумывая информацию.

— Как, только Нейл узнает, что в замке заперта не просто гвардия, а гвардия во главе с принцем, нам придется не сладко, — начал Торн. — Похоже, что он начал готовить переворот еще до смерти императора, которая лишь ускорила события. Возможно, он готов был пойти даже на убийство. Но замок очень хорош для обороны. Хоргот сколько у нас продуктов?

— Если выгнать слуг, то хватит почти на год.

— То есть, мы можем здесь сидеть год.

— Да.

— Пока мы будем сидеть, — поднялся Рональд и обвел присутствующих офицеров грозным взглядом, — дядя захватит всю страну и подчинит себе всех. В том числе, южную армию. А потом придет сюда и убьет нас, если мы сами к тому времени не сдохнем от голода! Нам надо прорываться сейчас, пока он до конца не понимает ситуации, пока здесь нет его кавалерии для преследования, и идти на юг.

— Я согласен с принцем, — поддержал Торн. — Но есть еще одна проблема.

— Какая? — спросил Рональд.

— Этическая. Господа, — обратился капитан, к офицерам — вы слышали Хоргота. Императором объявлен узурпатор, но он сейчас все же император. То есть, формально с той стороны мы можем выглядеть изменниками. Начинается гражданская война, — назовем вещи своими именами. Я свой выбор сделал, но хочу, чтобы вы тоже сделали выбор осознанно. С кем вы?

Офицеры переглянулись, и все встали. Лорет откашлялся:

— Капитан, принц, скажу за всех: мы с вами! Мы любили Вашего отца, и мы — его гвардия. Мы не бросим его наследника стервятнику.

— Спасибо вам! — взволновано ответил Рональд. Я запомню вашу верность. А сейчас предлагаю обсудить наши планы. Дворак, расстелите карту города. Да, так. Спасибо. Смотрите, у герцога все силы рассредоточены вдоль стен. Нам до них далеко. Перед воротами стоят патрули. Если мы выйдем в любом направлении, то они успеют у любых городских ворот собрать половину армии, тысячу бойцов. Возможно, мы их победили бы. Но такой бой задержит нас, и успеет подойти вторая половина их армии. Можно было бы сделать отвлекающий маневр, но не уверен, что он сработает. Моё предложение следующее: прорываться четырьмя группами к разным воротам, тогда они будут дезориентированы, и, возможно, кому-то удастся прорваться. Что скажите?

Офицеры одобрительно заговорили, но всех прервал Торн:

— Вы — замечательный стратег, принц. Но нам надо, чтобы прорвались воины во главе с Вами, и как можно больше воинов. Я предлагаю скорректировать Ваш план. Пойдут шесть отрядов по сто человек: к северным, восточным и южным воротам, разными улицами. Враг подумает, что мы хотим прорываться через все ворота, как Вы и планировали. Но отряды, достигшие северных и южных ворот, свернут и быстро вдоль стен пойдут к восточным воротам на соединение. Думаю, направление на замок герцога последнее, где нас будут ждать. Но мой расчет в том, что герцог консервативен. Как вы помните, сразу после войны была образована академия наук. Первой разработкой был новый сплав, который позволил сильно облегчить вес доспехов и их качество. Герцог всю центральную армию заковал в броню, которая стала легче, но все же что-то весит. У нас же в гвардии только кольчуги из того же сплава. Кроме того, у нас изобретение, на которое герцог не обратил внимание в наше мирное время. Пять лет назад гвардию оснастили луками специальной конструкции, которые могут пробивать эту броню. В результате, мы можем проиграть в прямом столкновении, но мы более мобильны, и лучники могут прикрывать наше передвижение. Поэтому я уверен, если отряды, достигшие северных и южных ворот повернут от них к восточным, то под прикрытием стрелков обгонят преследователей, и мы создадим временный численный перевес у восточных ворот…

Слова капитана были встречены восторженным ревом. Все поверили в успех. Выступить решили немедленно, тем более, что уже спустилась темнота, благоприятствующая уроженцам города, которые отлично знали все улицы. Около тридцати слуг решили примкнуть к гвардейцам после того, как Торн еще раз выступил на площади первого яруса с предложением сделать выбор в пользу принца уже перед всеми осажденными. Три отряда, возглавляемые Торном, Хорготом и Лоретом должны были скоро выдвинуться. Каждый отряд должен был пройти до своих городских ворот двумя параллельными улицами.

Торн возглавлял группу, которая шла напрямую с принцем к восточным воротам. Рональда одели в форму гвардии, чтобы он не выделялся.

И вот, наконец, открыли ворота, и вниз на площадь устремились лучники. Они дали несколько залпов по строящимся солдатам герцога, которые представляли отличные мишени на фоне разведенных ими костров. А потом ударили щитоносцы. Спокойствие ночи было нарушено огнями, криками боли и суматохой. Торн ударил стоящего перед собой солдата щитом, тот упал, и тут же ткнул мечом вбок солдату справа, который вступил в бой с принцем. Затем увернулся от удара слева и, прикрываясь щитом, просунул меч под пластину доспеха, прикрывающего живот пехотинца герцога, тот упал. Но капитан уже смотрел, как Рональд перепрыгивает через своего врага навстречу пустой улице. Капитан оглянулся, чтобы оценить результат. Они прошли заслон герцога за минуту: неожиданность и лучники выиграли этот бой. Более половины солдат герцога лежало на земле, но ни одного красно — черного мундира. Оставшиеся солдаты стянулись к костру и не выражали желания преследовать вдесятеро превосходящего противника.

— Идем дальше! — крикнул капитан, и гвардейцы быстрым шагом устремились в темноту улиц.