Девчонки, погоны – 1. Парад

Роман Булгар

В одной из республик решили, что в очередном военном параде должны принять участие и женские коробки, а потому взялись за создание факультета, на котором и обучались бы юные девушки-курсанты. Узнав, что набором девушек руководит человек, в которого она с самого детства была влюблена, объявляет о своем желании обучаться на этом факультете и родная племянница зама министра.

Часть вторая. Сборы

1

Зарывшись с головой во всех бумагах, Гиоргадзе корпела над квартальным отчетом. В душе она признавала, что штабная работа абсолютно не по ней. Не ее все это. Деятельная натура Тамары настойчиво требовала иного применения.

— Тома, не помешаю? — спросили ее в приоткрывшуюся дверь. — Я к тебе всего на одну минутку.

— Заходи, Грач! — вспыхнули обрадованно женские глаза. — Я работаю над твоим вопросом.

— У меня к тебе еще одна просьба, — прищурился Шпак.

— Я слушаю…

В двух-трех словах майор пояснил суть своего вопроса. Леся обмолвилась о том, что два с половиной года назад с ней поступили не очень-то по правилам. Попридержали очередное звание, а потом и вовсе перевели на нижестоящую должность…

— Не в службу, Тома, а в дружбу! Наведи справки! Не нравится мне это дельце, нехорошим душком оно попахивает.

— Могу ли я считать… — прищурилась Гиоргадзе.

— Можешь считать, что ты у нас уже в штате! — заверил майор с безмятежной улыбкой на своем открытом лице.

— В лепешку я, Грач, расшибусь, но все разузнаю! — вскочила Тамара резво со стула, вытолкала Макса в дверь.

Бросив все свои срочные дела, закидав все толстенные папки обратно в шкафы, Тома поспешила к своей родственнице, заговорщицки шепнула ей:

— Сестричка, выручай! На кону жизнь или смерть!

— У тебя, Томка, иных дел ко мне и не бывает! — хмыкнула с пониманием близкая родственница. — Я слушаю…

По мере рассказа выражение лица старшего сержанта кадровой службы быстро менялось, она кисло поморщилась:

— Подведешь ты меня, Тома, под монастырь!

— Все так сложно? — вздохнула Гиоргадзе удрученно.

— Наш Секач руку приложил, — прошептала сержант.

— Твой начальник? — моргнула удивленно Тамара.

— Я тебе по большому секрету скажу! — оглянулась на дверь, приложила кадровик палец к губам.

— Ну, Светик, не томи! — стояла Тома вся на иголках.

— Полковник наш подкатывал к этой Штерн, а она его отшила, дала ясно понять ему, что она не из тех…

— Не из каких? — моргнула Гиоргадзе.

— Из тех, кто за должности и звезды на погонах готовы ноги свои раздвигать! — выдохнула Света.

— Вопрос стоит даже так? — призадумалась Гиоргадзе.

— Ну, с мужиков он, ясный пень, берет деньгами.

— А я уж грешным делом подумала…

— Вот такие у нас пекутся пироги! — вздохнула сержант.

— А копии с приказов ты можешь для меня сообразить, а? — прошептала Тома, наклонившись к уху своей родственницы.

— Ты забеги-ка, Тамарочка, ко мне через часик. Не дай Бог, кто нас вместе за этим делом застанет! Одна-то я всегда найду, что и как, и кому сказать. Иди, иди уже с Богом…

Заговорщицки оглядываясь, Гиоргадзе тихонечко покинула то самое местечко, где у них хранились всякие разные тайны, могущие привести в движение спящие до поры и до времени таинственные и могущественные силы…

Молодые девушки толпились возле кабинета майора, и он не проскочил мимо, как собирался еще минуту назад, а остановился, непринужденно и открыто улыбнулся, спросил:

— Красавицы, вы все ко мне или мне показалось?

— К вам мы! Направили нас на предварительное собеседование по поводу назначения на новые должности! — отрапортовала шустрая хохотушка с едва заметными веснушками на лице.

— Милости прошу к нашему шалашу! — хмыкнул Макс.

Пока Шпак внимательно изучал список, кандидатки тихо переговаривались, кидали на майора настороженные и откровенно изучающие взгляды.

— А правду ли говорят, что вы возьмете только тех девок, кто с вами переспит? — набралась храбрости и дробной скороговоркой выпалила веснушчатая девица. — Или нам придется решать вопрос с полковником Секачом? Вы нам все сразу, как на духу, скажите, чтобы нам впросак не попасть…

Моргнув от вящей неожиданности, Шпак на секунду-другую задумался. Второй раз за этот день он услышал фамилию кадровика не в самом лучшем контексте. А это уже наводило на мысль о том, что тут давно сложилась некая и не совсем хорошая система…

— Как фамилия? — нацелился его палец на храбрую не по годам хохотушку. — Лейтенант…

— Ерохина… Катя… — доложила девица и побледнела.

Остальные девчата враз притихли, ожидали реакции со стороны человека, облеченного правом решать их судьбу.

— Ерохина, останься! — скомандовал майор. — Остальные ждут в коридоре. Стоят тихо и не галдят на всю Управу!

Шумная стайка поспешно упорхнула за двери, притихла.

— Извините, я не хотела вас обидеть! — навернулись на девичьих глазах слезки отчаяния. — Просто все говорят…

— Говорят, в Москве кур доят! — хмыкнул Макс. — Ты что-то тут заявила нам про полковника Секача, — выдержал долгую паузу, понизил голос, мягко и вкрадчиво произнес майор. — Давай-ка, с этого самого и поподробнее. Что ты сама конкретно про него знаешь? Только одни факты и без всяких досужих домыслов!

Бедная Ерохина через пень-колоду поведала о том, как она намедни зашла к Секачу, а тот недвусмысленно сделал ей гадкое, на ее взгляд, и мерзопакостное предложение.

— Жирный такой боров, мерзкий! — передернуло Катю от не лучших в ее жизни воспоминаний. — Лучше уж я с вами пересплю! Хотя бы оно и не так мерзко с вами…

Откинувшись на спинку кресла, Шпак внимательно смотрел на расплакавшуюся девушку. Он думал. Он хотел точно знать, стоит ли ему впутывать молоденькую особу в междоусобную тяжбу взрослых дядек в больших погонах, не ошибется ли он…

Не сразу и с тяжелым камнем на душе Шпак произнес:

— Катя, ты можешь нам всем помочь…

Часа через полтора в кабинет Гиоргадзе занесли бумажный, официально оформленный пакет. На нем имелся и исходящий номер, рядом с ним красовались и все остальные атрибуты. Недолго думая, Тамара быстренько вскрыла, не отрываясь, прочитала все листочки.

— Грач, — сообщила Тамара по телефону, — у меня есть то, что ты у меня просил! Заходи…

— Жди, я буду через десять минут…

Майор посмотрел на девушек, весьма усердно корпящих над розданными им тестами. Он рассадил претенденток вдоль всех имеющихся в его кабинете столов, включая в этот же перечень и свой собственный рабочий стол. Сам он на это самое время примостился на стульчике у окошка.

— Все, заканчиваем! — постучал Макс по циферблату.

— Ой, мы не успели еще!

— Еще минутку!

— Еще минут пять!

— Минут бы десять!

Шпак порывисто встал и собрал все листы. Обвел он девушек взглядом и негромко скомандовал:

— Все свободны! На выход! Ерохина, останься!

Краснея, Катя остановилась у входа. Макс прищурился:

— Передашь своим подругам и по секрету от всех других, что результаты тестов большого значения не имеют.

— Зачем же мы столько времени все это писали? — взметнулись ошарашенно вверх дивно пушистые реснички.

— Нам всем хотелось бы, Катя, заранее знать, что необходимо включить в программу вашей будущей переподготовки. Ты усекла? — кинул стопку на стол и пояснил Шпак.

— Ага! — вздохнула девушка облегченно. — Все поняла!

Закрыв кабинет, майор скорым шагом отправился к Гиоргадзе. Тамара с нетерпением его поджидала, шепнула:

— Даже не думала, что все окажется настолько просто.

— Вот же гады, ничего они уже не боятся! — прочитал Макс и пристукнул гневным кулаком по столу. — Даже следы они, как того следует, за собой не заметают. Совсем страх потеряли!

— Почуяли полную безнаказанность! — кивнула Тамара.

— Спасибо, Тома, ты сильно выручила! — наполнились майорские глаза решимостью, готовностью вступить в бой.

— Ты что, думаешь, Грач, — дотронулась Гиоргадзе, волнуясь, до Шпака рукой, — что эти бумаги могут как-то и на что-то повлиять? Я ничего не понимаю в том, что ты затеял…

На совещание к шефу Шпак отправился не в самом для того надлежащем расположении духа. Ему не давали покоя мысли о том, что своими действиями он может навредить совершенно неповинным и непричастным ко всем их делам людям.

— Майор, — сообщил Максу его шеф, — по кандидатурам ротных проблем практически не возникло. — А вот со Штерн все обстоит куда намного сложнее.

— Мне казалось, что мы все давно обсудили, — ответил Шпак дипломатично. — На мой взгляд, лучшей кандидатуры…

— Я все уже слышал! — поморщился шеф недовольно. — Все твои доводы я им перечислил.

Но Макс не сдавался, вытянул руки по швам, спросил:

— Могу ли я узнать, что им не по нраву пришлось?

— Они говорят, что у нее мало опыта!

— Опыт — это дело наживное! — пожал майор непонимающе плечами. — На первое время приставим толкового куратора…

— Нам заявили открытым текстом, что нас не поймут, если на должность полковника назначим старшего лейтенанта!

— Кто заявил? — прищурился Макс пытливо.

— Секач… — пожал полковник неопределенно плечами.

— Понятно… — заиграли желваки на лице у Шпака.

— И Секач, — добавил шеф, — прямо намекнул, что Штерн два года назад понизили в должности за пробелы в работе.

— Секач сказал? — сжал Макс до боли пальцы в кулаки.

— Секач…

Шпаку стало понятно, что у него не осталось выбора. Он снова вытянул руки по швам, прямо спросил:

— Могу я от вас позвонить Заму министра?

— Звони! Я сам хотел тебе это предложить…

Майору стало легче от понимания того, что в этом не самом легком вопросе шеф пока еще играл на его стороне.

Порученец полковника устанавливал прямую связь. Наконец, в телефонной трубке зазвучал генеральский рокот:

— Максим, я сильно занят. У тебя есть десять секунд!

— Иван Тимофеевич, мне надо с вами срочно встретиться!

— Я понял. Заеду на обед к племяннице. Поговорим…

Зам министра положил трубку. Муж Марины ни разу еще ему не звонил. До этого дня Максим ни разу не обращался ни по какому поводу. Если что-то и случалось, Шпак все вопросы решал через Марину. Чаще всего, зять ни к кому не обращался и все свои проблемы решал сам. Видать, дело-то и в самом деле никак не терпело.

И если Максим вышел на него, то дело касалось именно его самого. Во всех властных структурах, на всех уровнях постоянно шла подспудная борьба между группировками или кланами, если точнее обозвать все это сплошное их властное непотребство.

Многочисленные враги копали и под него самого. Сам Министр поручил ему курировать вопрос с Парадом. Он сам назначил на это дело толкового зятя своей племянницы.

Не связан ли внезапный звонок Максима именно с этим самым вопросом подготовки к Параду?..

— Ну, здравствуй, моя красавица! — улыбнулся он тепло при виде своей старшей племянницы.

Марина его приезду сильно обрадовалась. Его не обмануть. Он за версту чуял в людях фальшь и неискренность.

— Проезжал мимо вас, Марина, решил и заехал, — расплылся его благодушный рокот по всей квартире.

— Чего ты меня заранее не предупредил? — окинула хозяйка его своим ласковым взглядом. — Мы бы подготовились! Обед бы тебе наварили, борща, как ты всегда любишь!

Иван Тимофеевич подмигнул выглянувшей Крис, повернулся к ее старшей сестре, добродушно протянул:

— Потому, Марина, я и не позвонил, чтобы вы не суетились, не переживали. Соскучился по тебе, по Кристине, по внукам!

По обыкновению, Крис с большим удобством устроилась на широчайшем подоконнике, привычно пялилась в окно.

— Грач опять появился на своем драндулете… — объявила она во всеуслышание. — На этот раз он приперся один…

Встав из-за стола, генерал попросил старшую племянницу:

— Марина, открой-ка потайную дверцу папы Карло. Мне надо с Максимом наедине одно дельце перетереть…

Сестрицы вмиг переглянулись. Их сановный дядюшка прибыл на конспиративную встречу со своим тайным агентом.

— Говори быстро все, Максим, — опустился генерал устало в глубокое кресло. — У нас мало времени.

— Вы пока ознакомьтесь, Иван Тимофеевич… — передал Шпак генералу добытые Тамарой листки.

Зам министра не спеша все перечитал, откашлялся.

— Нехорошо поступили с бедной девушкой. Чего же ты раньше за нее не попросил, за свою хорошую знакомую? Не отвечай, знаю, не умеешь ты просить. Не можешь ты за себя попросить, не умеешь. Слишком ты, сынок, горд! Да… — гуляли по лицу генерала задумчивые желваки. — Не скрою, есть людишки, которые спят и видят, чтобы сковырнуть меня. Ты думаешь, Максим, что это звенья одной и той же цепи?

— За старое дело я сказать не могу, — потер Макс задумчиво щеку и пожал плечом. — Но сейчас Штерн специально ходу не дают. Секач предлагает на это место свою протеже.

— Кого? — прищурился Зам министра.

— Есть в Управе майор Тимченко, его давняя знакомая. Думаю, Секач одним выстрелом захотел двух зайцев убить. И бабу свою к теплому местечку пристроить, и дело на корню загубить. Тимченко по своим морально-деловым качествам ни к чему негодна, тем паче, не может она живыми людьми командовать.

Поморщившись, дядя Марины неожиданно спросил:

— У тебя, Максим, приличный коньяк найдется, или ты, кроме дешевого пойла, ничего дома у себя не держишь?

— Для вас, Иван Тимофеевич, сообразим…

Перекатывая обжигающую жидкость во рту, генерал обдумывал свои действия. Поставив рюмку на стол, он тихо обронил, будто сам с собой заговорил:

— Ты прокуроршу Осадчую знаешь?

— Ну… — потянул Шпак со всей осторожностью в голосе.

В ответ генеральские пальчики громко застучали по столику:

— Не темни ты. Знаю, что хорошо ее знаешь. Ты с нею в Ираке неплохо поладил. Все я знаю. Да дело твое, молодое. Нисколько я не осуждаю. И Штерн я твою одобряю. Хорошая баба. Со стержнем. Такую нам и надо в комбаты. Ты с нею в хорошем контакте. Она от тебя ничего скрывать не станет. Напротив, сделай, чтобы с любой бедой к тебе сразу бы бежала. Вовремя принятые нами меры многое могут в нашем деле поправить. А вот ежели утаивать и скрывать, то беды нам точно тогда не миновать…

Зам министра внимательно выслушал то, о чем ему говорил майор, и не перебивал. Затем генерал определил порядок их действий…

Не задерживаясь особо в гостях у своей племянницы, сановный дядюшка вскорости отбыл. Марина навела порядок, шторку на место задернула, окинула взглядом, усмехнулась.

— Интересно, какие могут быть у дяди дела с нашим соседом? — поинтересовалась Крис горячо.

— Не знаю, — пожала Марина безразличными плечами.

— Вчера Грач встречался с любовницей, сегодня с дядей… — нахмурилась задумчиво младшая сестренка. — Все это выглядит очень странно, если не сказать, что крайне подозрительно!

Старшая сестра нежно дотронулась до ее плечика:

— Будет тебе, сестренка, сказки выдумывать…

— Он точно приехал просить за эту противную Штерн! — сжала девушка до боли свои кулачки. — Как же я его за это ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

— Не станет Грач у дяди ни за кого просить…

— Они же переспали! — вскочила с подоконника, забегала Крис по комнате. — Эта стерва, она специально переспала с ним! Я поеду к ней, сама все выясню! Глаза ей выцарапаю!

Старшая сестра не скрывала улыбки, когда-то и она была такой же горячей и неудержимой. Но годы безвозвратно прошли.

— Выясни для меня, где эта стерва живет! — потребовала Крис. — Я поеду к ней, все у нее разнесу! Вот же… стерва…

— Уймись, Крис! Штерн, она не такая. Она хорошая…

Тяжело вздохнув, девушка отправилась на наблюдательный пост, вперила настороженный взгляд в окно, зашипела:

— Выходит он! Как же я его ненавижу! Господи, как я его, противного, люблю! Люблю, люблю, люблю…

Словно чувствуя ее прожигающий спину взгляд, майор обернулся, посмотрел на их окна, заметил отпрянувшую в сторону тень. По его губам проскользнула насмешливая улыбка.

Но на этот раз он ошибся. За ним наблюдала отнюдь не Марина. Но этого он не знал. Впрочем, через минуту Шпак думал совсем о другом. Ему необходимо было встретиться с Милой. А этого ему крайне не хотелось.

Он даже особо-то и не сомневался в том, чем эта встреча может закончиться. Но иного пути у него не было и никак не наблюдалось, а потому ему придется к ней поехать…

Полковник Секач разложил перед собой личные дела девушек, попавших в список кандидатов на выдвижение на новые должности. Он уже предвкушал то, какие выгоды ему лично сулило утверждение каждой претендентки на должности. С кого-то кадровик собирался взять материальными благами, а с некоторых лиц он намеревался получить иным, но не менее привлекательным для него способом, получить приз натурой.

— Хороша ягодка! — улыбнулся плотоядно коррумпированный безмерно полковник, разглядывая фото Ерохиной.

Именно эта розовощекая хохотушка привлекла к себе его пристальное внимание во время предварительного отбора. Ход его мыслей прервал стук в дверь. Секач быстренько сложил все папочки в одну аккуратную стопку.

— Ты тут один? — вошла в кабинет его подруга Тимченко.

— Как видишь, Куколка! — расплылся кадровик в улыбке.

— Чем занимаешься? — прищурилась гостья.

— Готовлю проект приказа, по которому моей Куколке присвоят подполковника… — обрадовал ее полковник.

Не скрывая своей радости, женщина чмокнула Секача в щеку, присела рядом с ним на краешке стола.

— Ты думаешь, мой пупсик, у нас получится? — скинула с себя Тимченко форменную курточку.

— Есть нюансы, но все решаемо…

— Тебе кто-то мешает, пупсик? — пробежались женские пальчики по пуговичкам, и форменная рубашка медленно сползла с женских плеч, оголила спину.

— Путается один тип у нас под ногами! — поморщился кадровик недовольно. — Хочет свою пассию пристроить!

— Но ты же, мой пупсик, не дашь в обиду свою Куколку! — избавилась Тимченко ловко от своего кружевного лифчика.

— Никогда! — впился кадровик в надутые гиалуроновой кислотой губки жарким и требовательным поцелуем.

Входная дверь без всякого стука бесцеремонно и на всю свою ширь отворилась. В кабинет ворвался Шпак.

— Куколка, ты забыла про замок! — прошипел Секач шумящей злостью, раздосадованный тем, что их нагло прервали.

— Забыла! — моргала растерянная красотка с кукольным личиком обиженного ребенка. — Пупсик…

— Оденься! — рявкнул ей в ухо кадровик.

Схватив разбросанные предметы своего туалета, смущенная и растерянная женщина мигом отскочила в угол, повернулась к мужчинам спиной, торопливо накинула на себя рубашку.

— Да как ты смеешь, майор! — пришел Секач в себя и сразу попытался взять ситуацию под свой контроль.

— Пардон! — улыбался непринужденно Шпак во весь рот. — Не хотел вам помешать! У меня один вопрос.

— Выметайся! — рявкнул кадровик.

— Нет, полковник, ты мне сейчас сам все расскажешь, как это ты умудрился капитана Штерн разжаловать до старшего лейтенанта и подлым образом понизить ее в должности! — не испугался майор, не выскочил, только сощурился.

— Ты несешь бред! — моргал Секач ошеломленно.

— Нет, полковник! Не бред! — усилил Макс свой натиск, видя его замешательство. — Два с половиной года назад Штерн приказом командующего Центральным оперативным направлением присвоили очередное воинское звание «капитан».

— Полная чепуха! — поплыли пятна по лицу полковника.

Не обращая внимания на все отрицания попавшего в капкан кадровика, Грач продолжил обвинительную речь:

— Ты, полковник, из чувства мести за то, что тебе дали по твоим похотливым ручонкам, распорядился отправить Штерн в отпуск и подменить приказ о присвоении ей очередного звания.

— Ты ничем не докажешь! — побагровел Секач.

— Докажем все! — ткнулся палец в жирное пузо кадровика. — Вы подменили приказ, о чем говорит дата создания нового документа. Она никак не совпадает с датой создания подлинного приказа, о чем явно свидетельствует копия того самого приказа, которая хранится в специальной папке с ограниченным доступом! Твои подручные, они просто не могли знать о дублировании всех документов. Полные недоумки…

Приведя себя в порядок, женщина проворно повернулась к ним, расширила свои глазки, раскрыла свой возмущенный рот:

— Что за чушь он несет?

Женский вопрос повис в воздухе, а Макс продолжил:

— Но ты, полковник, все не успокоился! Чтобы снова не возник вопрос о присвоении Штерн звания «капитан», в нарушение приказа о прохождении службы незаконно перевел Штерн на нижестоящую должность, на что ты не имел права, пока она еще находилась в очередном отпуске и без ее на то согласия!

— Ты ничего не докажешь! — набычился жирный боров.

— Я докажу! — шагнул майор к столу полковника.

Секач попятился назад, но Шпак мгновенным выпадом заломил его правую руку, а своей левой рукой обхватил шею кадровика, чуток придушил полковника.

— Отпусти! — сипел Секач. — Отпусти!

— Эх, вот набить бы тебе морду, полковник! Как мужик мужику! Да ты же ничего не поймешь! С такими, как ты, надо поступать по вашим же правилам. Вы же понимаете только силу. Я был сегодня в военной прокуратуре. Мне сказали, чтобы я подготовил документы. Хана тебе, полковник! Амба…

Отпустив полузадушенного кадровика, майор быстрым шагом покинул кабинет. Женщина кинулась к любовнику, стала приводить его в чувство, поправлять на нем форму.

— Уйди! — оттолкнул Секач от себя Тимченко.

— Но, мой пупсик! — моргала недоуменно бабенка.

— Уйди же, я тебе сказал! — повысил мужчина резко свой голос. — Уйди, мне надо срочно позвонить…

Обиженно вздернув плечиками, красотка с независимым видом проплыла в сторону коридора, закрыла за собой дверь.

Только убедившись в том, что ему больше никто не помешает, Секач набрал нужный ему номер.

— Слушаю! — ответил жесткий мужской голос

— Нужно встретиться! — залебезил кадровик.

— Нет времени! — обрубили коротко на том конце.

— Я должен сказать! — выдохнул умоляюще Секач.

— В двух словах! — позволили ему на том конце.

Опасаясь, что его прервут, кадровик зачастил:

— Меня прижали к стенке! Шпак раздобыл компромат, хочет его передать в прокуратуру! Если меня…

— Нет человека, нет проблемы! — услышал полковник после недолгого молчания.

— Сразу и списать его? — моргнул ошарашенный Секач.

Из динамиков уверенно и непогрешимо лилось:

— Надо решать, пока прокуратура не завела дело. К тебе зайдет мой человек. Обговоришь с ним детали…

На часах еще не было и семи, когда майор вышел из общаги. Едва светало. Накануне он вернулся с работы поздно, все места на стоянке были заняты. Пришлось приткнуться на неуютном пустыре, рядом с давно заброшенным парком.

Оставив машину без присмотра, он зашагал в сторону своей общаги, быстро перекусил и лег спать.

С утречка у него по плану имелось много неотложных и крайне важных дел. Предстояло подготовить бумаги…

— Кто рано встает, тому Бог дает! — заметил философски Шпак, шагая по пустынной дорожке.

В зимнее время на пустыре редко и днем кто появлялся, рано утром же здесь обычно было тихо и пустынно.

— Поехали? — вставил майор ключ в замок зажигания.

Только свет от его фар пробил сереющую мглу, только застучал стартер, как вдруг раздался взрыв. Машину всю охватило жарким пламенем, в небо взметнулся высоченный столб искр.

— Клиент готов! — опустил руку с телефоном мужик в глубоко надвинутой на глаза вязаной шапке. — Поехали! Светиться нам тут не резон. Дело сделано, пора смываться…

Подъезжали пожарные, прибыла и скорая помощь. Набежала толпа зевак. Прибыл наряд, оцепил весь район.

Через пару часов все средства массовой информации истошно закричали про то, что где-то на глухом пустыре в районе общежития подорвался легковой автомобиль…

Водитель взорванного автомобиля получил многочисленные осколочные ранения, тело сильно обгорело. Личность пострадавшего пока не установлена…

Ведутся следственно-оперативные действия. Врачи пока еще не готовы давать прогнозы по его состоянию. Известно, что после нескольких операций его не могут вывести из комы…

В 10.40 в кабинет Секача тихонечко проскользнула порядком встревоженная и сильно издерганная Тимченко. В этот раз она не забыла щелкнуть замком, дернула для проверки за ручку.

— Пупсик, я, блин, не нахожу себе места! — взирала женщина на мужчину потерянными глазами.

У Секача тоже в душе бушевала тревога, но кадровик искусно замаскировал ее нескрываемой бравадой:

— Не волнуйся, Куколка, у нас все под контролем!

— Я стану подполковником? — прищурилась Тимченко.

— Конечно, Куколка! — улыбнулся полковник широко.

— И я получу должность комбата? — хихикнула гостья.

Кадровик кинул на женщину испытывающий взгляд. У него давно уже складывалось впечатление, что эта Тимченко не способна была реально оценивать все происходящее.

В свое время он создал под нее должность, где априори не предполагалось никакой ответственности. Работа не бей лежащего. Живи и радуйся. Наслаждайся беззаботностью. Но нет, не понимая того, что ее ждет на новой должности, упорно рвется засунуть голову в петлю. Он-то ей никогда не откроется, что попросту решил ловко избавиться от нее. Надоела до нервической зевоты. Холодная, циничная, стервозная баба.

А тут и повод хороший подвернулся и от набившей оскомину бабенки мирно избавиться, и мину замедленного действия подложить под новый проект создания женского батальона в военном институте. В том, что недалекая Тимченко всю работу завалит прямо на корню, он нисколько не сомневался.

— Считай, Куколка, что должность в твоих руках! — заверил свою любовницу коварный демон.

— Вот я им, блин, всем тогда покажу! — сгорала Тимченко от снедающего ее жаркого нетерпения.

Ей уже представлялось, как она выйдет перед строем, красивая, надменная, с презрительной улыбочкой на губах. И все перед нею начнут щенячьи заискивать и пресмыкаться, раболепствовать, искать ее милости и расположения.

— А я их всех к ногтю! — кипела она яростью.

Покусывая от переживаемого волнения губки, гостья скинула с себя курточку, расстегнула одну пуговку, следом вторую-третью.

— Мне надо снять напряжение! — выдохнула она с жаром. — Давай, мы по-быстрому сделаем это!

Мужские руки жадно коснулись обнаженной женской груди, чувственно сжали упругую плоть, вдруг остановились.

— Извини, моя Куколка, не сейчас! — отразилась на лице Секача борьба бушующих внутри него противоречивых стихий.

Одни чувства требовали немедленной разрядки, благо женщина сама предлагала ему себя. Другие силы благоразумно удерживали его от вполне логичного в данной ситуации поступка, ибо на этот день у него уже были намечены совершенно иные планы.

— Я жду очень важного звонка! — опустил полковник с видимым сожалением во взгляде свои подрагивающие от волнения ладони. — Тебе, Куколка, лучше уйти!

В 10.52 запиликал телефон. Секач выждал и ответил:

— Я слушаю!

— В комнате документов не нашли.

— Вы считаете… — заморгал полковник растерянно.

— Будем надеяться, что все сгорело.

— А на рабочем месте? — вжал полковник телефон в ухо.

— Не обнаружено.

— А в прокуратуре? — застыл Секач с приоткрытым ртом.

— Заявление от него не зарегистрировано…

Телефон смолк, а полковник еще долго стоял, думал над тем, что он услышал. Выходило, что его покровитель слово свое сдержал, надежно зачистил давший протечку канал…

В 11.15 у кабинета кадровика появилась Ерохина. Катя сильно волновалась, и видно это было невооруженным глазом. Девушка минутку постояла, глубоко вздохнула, попыталась унять учащенное сердцебиение. Решившись, она тихонечко постучала.

— Заходи, Катюша, заходи! — разливалась благодушная улыбка на торжествующем лице Секача.

— Вот пришла я, как вы сказали… — прятала старательно свои обеспокоенные глаза Ерохина.

— Правильно ты все сделала, Катюша, что пришла! — осклабился кадровик. — Что ты решила?

Девушка растерянно оглянулась, повертела в руках кожаную рабочую папку, избавляясь от ненужной в данный момент вещи, пристроила ее на одном из стульчиков, выстроившихся вдоль всей стенки, смущенно потупилась, едва слышно прошептала:

— А можно мне, как другие девочки, деньгами?

Полковник недовольно поморщился. Ответ пришелся ему не по душе. Сколько же некоторым можно объяснять и толковать вполне понятные и несложные прописные истины.

— Катя, — протянул кадровик, — другие ищут по штуке евро. У тебя такие деньжищи под койкой в общаге не завалялись?

— Откуда! — исторгся из девичьей груди тяжелый вздох. — Сроду таковых и в глаза-то я ни разу и никогда не видала!

Разводя руки в стороны, Секач широко улыбнулся:

— Вот видишь, Катя! А у меня для тебя имеется эксклюзивное предложение. Только, Катюша, для тебя одной! Я предлагаю тебе бонус. Разовая акция. Срок действия ограничен.

— А можно… — замялась девушка.

— Катюша! — нахмурил брови полковник, хорошо видя всю ее нерешительность. — Или ты соглашаешься на мои условия, или ты иди и ищи деньги! Вместо тебя я найду себе другую желающую получить вожделенный бонус.

— Вы не оставляете мне выбора! — моргнула девушка.

— Выбор, Катюша, у нас есть всегда, — выставил назидательно кадровик перед собой свой указательный палец. — Смотря, что ты собираешься выбрать.

— Я согласна! — выдохнула обреченно Ерохина.

— Согласна?

— Да! — стянула девушка трусики вниз, демонстрируя ему свое полное согласие, изящным движением переступила она ногами. — Держите! В качестве презента…

Засиявший медным пятаком полковник быстренько засунул деликатную вещицу в ящик своего рабочего стола.

— Присаживайся! — освободил Секач для девушки место на широкой столешнице.

— Ой! — откинула назад игривым жестом подол широкой юбки, опустилась Катя на холодящую поверхность, коснулась ее своей обнаженной кожей.

Подрагивающими пальцами мужчина развел в стороны ее послушные коленки, жадно всмотрелся.

— Какая ты везде рыжая! — прошептал он восторженно. — Какая красота! Богиня! Мечта!

Откинув голову назад, Катя закрыла глаза. Если ей все-таки суждено будет пройти через весь этот кошмар унижения и насилия над ее целомудренной душой, то пусть она ничего сама не увидит. А тело ее покорно все стерпит…

Нетерпеливые руки полковника освобождали ее тело от лишней одежды. Упала на пол белоснежная блузка, куда-то в угол отлетел кружевной бюстгальтер…

Под мощнейшими ударами здоровенных парней в камуфляжной форме хлипкая и ненадежная дверь времен эпохи еще развитого социализма позорно пала, ввалилась внутрь помещения. Весь кабинет немедленно заполнили весьма решительно настроенные люди, взяли ситуацию под свой контроль.

— Полковник Секач? — раздался сухо казенный вопрос.

— Я! Вы… кто? Вы… по какому праву? — почувствовал жирный и похотливый боров, как дрогнули его колени от неожиданности, а по спине потек липкий и холодный пот.

— Вы, полковник, арестованы по подозрению в превышении своих должностных полномочий, в подлоге, в вымогательстве взятки, в сексуальном домогательстве…

Подошедшая Гиоргадзе заботливо накинула на подрагивающие девичьи плечики темно-синее армейское одеяло, собрала в кучу Катюшину одежду, шепнула девушке на ухо:

— Все, моя девочка! Все закончилось! Пойдем-ка ко мне. Там оденешься. Ты все сделала правильно.

— Как все грязно, как мерзко! — вздрагивали потерянно девичьи плечики. — Он, его руки! И всю эту грязь снимали на видео! Как же мне дальше с этим всем жить?

— Забыть все и перешагнуть! — ответила твердо Тамара. — Ничего дурного ты сама не сделала! Стань выше всего этого! Сейчас мы с тобой тяпнем по рюмочке, ты поплачешься мне в жилетку, и жизнь тут же и на глазах станет много лучше…

До Крис не сразу дошло, что сообщения криминальной хроники могут быть как-то связаны с Грачом. Но потом все обрывки сведений постепенно связались в единой целое. И спусковым крючком стало трудно скрываемое беспокойство старшей сестры.

Марина то и дело куда-то и кому-то звонила:

— Что с ним? Где он? Куда его отвезли?

Из обрывков фраз выуживались отдельные слова про майора, про Макса, про то, как кого-то увезли в госпиталь.

— Рина, что ты от меня все время скрываешь? — соскочила Крис с подоконника, подступила к сестре.

— Я? — моргнула растерянная сестрица. — Я ничего…

— Я же вижу! Я же не слепая…

Не найдя в себе сил юлить и лукавить, ибо правда рано или поздно все равно вышла бы наружу, Марина призналась:

— Машину Грача этим утром подорвали…

Словно бы гора обрушилась на хрупкие девичьи плечики. Придавленная горем, Крис обхватила лицо ладошками, горько разрыдалась. Потом она медленно подняла голову, выкрикнула:

— Нет! Нет! Только не это! Только не он! Где он? Мы с тобой немедленно едем к нему!

— Он в военном госпитале, — попридержала ее рукой старшая сестра. — Нас к нему все равно не пропустят.

— Звони дяде! — сверкнула Крис отчаянными глазами. — Пусть он прикажет им! Дядя им всем накрутит хвосты!

— Я ему звонила. Иван Тимофеевич приказал сидеть дома и ждать его звонка. Еще есть вопросы? — прищурилась Рина.

— И сколько нам ждать? — плюхнулась Крис в кресло.

— Столько, сколько нужно! Еще вопросы?

— А сколько нужно ждать? — выкрикнула Крис.

Поняв, что они в своих прениях пошли по третьему кругу, Марина строго нахмурила брови, повысила голос:

— Крис, уймись! Или ты останешься дома!

— Все, молчу…

Долгожданный звонок раздался часа через два.

— Собирайся! — скомандовала Марина.

— Я давно готова! — помчалась Крис к двери.

— Поехали, машина ждет под домом…

Столь быстро по лестнице, проигнорировав где-то там наверху застрявший лифт, девушка еще не спускалась.

— Едем же! Едем! — поторапливала она свою сестру. — Ну, чего ты еще все, Рина, тормозишь, тащишься черепахой…

В госпитальном коридоре в накинутом на плечи белом халатике методично расхаживал поджидающий их Иван Тимофеевич.

К немалому удивлению сестер, на дядином лице они никак не обнаружили ни малейшего признака беспокойства.

Генерал посмотрел на них, хмыкнул, хитренько прищурился:

— Идемте, я вас проведу…

В приоткрывшейся щелке Крис обнаружила рядом с сидевшим на кровати майором его близкую подругу Штерн и тут же отпрянула назад, успела шепнуть на ухо сестре:

— Я вас в коридорчике подожду…

Встреча с любовницей Грача в ее планы не входила. Майор сидел, значит, не все ужасно плохо. Ни о какой коме тут речи быть не могло. На голове повязка. Это плохо. Но на губах у Грача светилась улыбка. Это было хорошо! От души у нее отлегло.

Вместе с облегчением пришла и жгучая досада.

— Я за него переживаю, а он! Устроил он на моих глазах гарем! Гарем майора Шпака! — фыркнула Крис едко. — Жена законная и любовница как ни в чем ни бывало стоят вместе у его кровати, улыбаются и светятся от счастья! А будущая жена в это самое время торчит за дверью и лишена возможности прижаться к своему горячо любимому человеку!

Тем временем генерал с ловкостью фокусника извлек из-под халата бутылку коньяка и походные стаканчики.

— По маленькой за здоровье нашего героя! — изрек он.

Марина сразу и незамедлительно попыталась воспрепятствовать нарушению больничного режима, строго предупредила дядю:

— Иван Тимофеевич, врачи не одобрят!

— Ничего, наша микстура никакому больному во вред не пойдет! — скользнула улыбка по губам генерал-полковника. — На своей шкуре сто раз испытано! За героя!

Штерн попыталась было уйти в сторонку, скромненько отстояться у окошечка. Но генерал ее действия легко пресек на самом корню, густо пробасил:

— Капитан, не сачковать! Прибор в руку и к барьеру!

— Вы ошиблись, Иван Тимофеевич! — покраснела Леся густо. — Я пока всего лишь простой старший лейтенант. Вы, наверно, просто, Иван Тимофеевич, не в курсе…

По лицу генерала расплывалась интригующая улыбка:

— А вот тут ты, девочка, в корне не права! Я нарочно приказал тебя пропустить в эту палату, чтобы ты поняла, что тебя приняли в круг доверенных лиц. И про тебя я все знаю. Мы разобрались, и все внесенные по злому умыслу изменения, по которым тебя не оказалось в списке тех лиц, кому присвоили очередные воинские звания, уже устранены. Приказ приобрел свой первоначальный вид, по которому тебе, милая девочка, было присвоено очередное воинское звание «капитан». А пункт приказа, составленного с грубейшим нарушением Положения о прохождении воинской службы и на основании одного подложного рапорта старшего лейтенанта Штерн о ее согласии на перевод на нижестоящую должность, утратил свою силу…

— Да я, да я… — не знала Леся, что и как ей говорить.

— За капитана! — наполнил снова генерал их стопочки.

От досады на саму себя за то, что она, плюнув на все, не зашла вместе с сестрой в палату, Крис пыхтела не хуже паровоза, едва ли не кусала себя за локти. Ей жутко хотелось услышать все до единого словечка из того, что говорилось в госпитальной палате, а она сквозь неплотно прикрытую дверь слышала весь их разговор лишь через слово. Пришлось ей напрягать ушные раковины, фокусировать свое внимание на каждом движении, на каждом их жесте, чтобы уловить смысл происходящего внутри госпитальной палаты.

Конец ознакомительного фрагмента.