Евгений Белкин. Сезон 2

Роман Арт

Во втором сезоне панк-поэмы «Евгений Белкин» описываются дальнейшие события, которые могли бы происходить с уже известными и новыми персонажами. Книга содержит нецензурную брань.

Притча о глупом Тигре, коварной Лани

и благородном Льве из Центра

В одном лесу жил храбрый Тигр —

Он был успешен и богат,

Его безмерно уважали

И Лев лохмат, и Лось рогат.

Да, Льва в лесу нечасто встретишь,

Но в том лесу завёлся он,

И меж собой судили звери,

Что Лёва — конченый гондон.

Он был в лесу поставлен Центром,

И потому считались с ним

Все звери те, кто занимались

Каким-то бизнесом лесным.

И, может, не был он гондоном

От львиной сути от своей,

Но не нашёл по долгу службы

Он пониманья у зверей.

Бывает так, что если честно

Свой долг служебный исполнять,

Борзых щенков не вымогая,

То звери могут не понять.

Порой привычней всем и ближе,

Чего там голову ломать,

Отдать своё, чтоб заработать,

И снова часть того отдать.

А Лев, который неподкупен,

Он подозрителен весьма,

И хоть в глаза он уважаем,

Но за глаза — кусок дерьма.

Так вот о Тигре. Он не старый,

Но и не то, чтоб молодой,

Во внешнем виде аккуратен

И привлекателен собой,

Блестящий мех и хвост дугою.

Таков обычай меж зверей:

Быть можно, право, дельным тигром

И думать о красе когтей.

Раз, отдавая уваженья

Лесному социуму дань,

Идёт ко Льву на вечеринку

И там встречает Тигр Лань.

Она юна, как стебель розы

С ещё не выросшим шипом,

Она прекрасна, как Цирцея…

А, впрочем, это не о том.

Хотя о том. Лишь взгляд единый

На Тигра бросила она,

Но взгляд был этот откровенней,

Чем сталь булатного клинка.

Тут ощутил внезапно Тигр

Удары сердца в рёбра вновь

И как под шкурой полосатой

Бурлить фонтаном стала кровь.

Всё поплыло от взгляда Лани.

Как будто снова Тигр млад

Овечек трахает стадами,

Любовью страстною объят.

Как будто нет заботы в жизни.

Какой там бизнес, чёрт возьми,

Когда готов за взгляд единый

Хоть прямо тут же лечь костьми!

Несчастный Тигр был счастливым,

Когда у Лани пал платок,

А он заметил то, и поднял,

И ей платочек приволок.

Она его благодарила

И, поглядевши сквозь бокал,

Платочек Тигру подарила —

А тот чуть в обморок не пал,

Ведь на платочке оставались

Ещё следы Её соплей

И от него распространялось

Амбре, присущее лишь Ей.

На пати Лань официально

Была племянницею Льва,

Но все, конечно, понимали —

То было правдою едва.

Весь вечер Тигр был в ударе:

За Ланью ревностно следя,

Из кожи лез, привлечь пытаясь

Её вниманье на себя.

Блистал, чего уж там, умело,

И звери все, кто Тигра знал,

С него немало удивлялись:

Обычно в свете он скучал.

Но вот досада — он ни разу,

Какой бы не собрал кружок,

Какие б темы не затронул,

Вниманье Лани не привлёк.

Бокал глотая за бокалом,

Она всё тёрлась возле Льва.

За ней у Тигра автоматом

Сама крутилась голова.

Пошёл в сортир пописать Тигр,

Но, в коридоре подойдя,

Его в сторонку попросила

Малознакомая Свинья.

«Послушай, Тигр, — Свинья сказала, —

Я не желаю тебе зла,

И, если выслушать изволишь,

Считай, что я тебя спасла.

Я целый вечер наблюдаю,

Прошу пардону, за тобой

И догадалась, полагаю,

Куда ты крутишь головой.

Постой-постой! Не надо спешки,

Не стоит факты отрицать.

Спроси меня причину слежки,

Я не смогу её назвать.

Понравился ты мне, однако.

Я ж тоже, кстати, ничего?

Смотрю и думаю: «Пожалуй,

Проблемы будут у него».

Во-первых, девке восемнадцать

Через полгода отмечать.

А во-вторых, на этой бляди

Поставить некуда печать.

Ебливей суки не рождалось

Под небесами никогда,

Лишь смерть, позор и разоренье

Привносит в мир её пизда.

Забудь о ней, к тебе взываю!

Услышь, несчастный, голос мой!

А я тебя не привлекаю?

Поехали ко мне домой?»

Не стал наш Тигр слушать дальше,

Свинью толкнул с дороги он.

Глупец! Но что он мог поделать —

Его был разум заражён.

О да! Любовь — это зараза,

Она мозги лишает сил,

Но оценить того не может,

Кто эту гадость подхватил.

И вечеринка продолжалась.

Тигр в отдалении стоял

И за объектом обожанья

Тигриным взглядом наблюдал.

Лань замечала всё прекрасно

И всё, конечно, поняла,

Но о его судьбе решенья

На тот момент не приняла.

А Тигр, романтик, сука, херов,

Вконец поссорился с башкой:

На носовом платочке Лани

Запечатлел он номер свой,

Затем прошёл между гостями,

Как будто дело есть до Льва,

Но, подойдя к нему и Лани,

Нагнулся к полу он сперва.

«Не вы ль платочек обронили?» —

Учтиво Лани подал он

Аксессуар, сложённый вдвое,

И был улыбкой награждён.

Благодарил он Льва за вечер,

Откланялся — и был таков.

И как Земля, в натуре, носит

Таких влюблённых дураков!

* * *

На этом месте дядя сплюнул,

Пришлёпнул муху на плече

И продолжал рассказ свой в том же

Афористическом ключе.

* * *

Обтяпал Тигр, как по нотам,

Свои любовные дела,

И не прошло ещё и суток,

Как Лань в гнезде его была.

А где ж они живут, племянник?

В тигрином, значится, гнезде.

Со мной не спорь, я сам их видел,

Ведь я же побывал везде.

Не нужно было объяснений,

Не нужно было ничего —

Она порог переступила,

В объятья сразу пав его.

И понеслось: они видались

В неделю раз, а реже два,

Она конкретно отказалась

Уехать к Тигру, бросив Льва.

«Подумай сам, с его-то властью

Сломать он сможет хоть кого.

Конец придёт тому мужчине,

К кому уйду я от него».

Когда он требовал остаться,

Она грозилась оборвать

Ту связь, что их соединяет,

Хоть будет и сама страдать:

«Твоя дороже безопасность,

О, милый, что ты говоришь!

Ведь ты его совсем не знаешь:

Он — Лев, а ты с ним рядом — Мышь!»

Так пролетели три недели.

Однажды Лань обуял страх.

Она не в шутку настояла,

Чтоб им встречаться в нумерах:

«За мной следят! Он догадался!

Теперь встречаться у тебя

Нам, дорогой, небезопасно.

О как боюсь злодея я!»

Тут по-хорошему бы слежку

За нею Тигру учинить.

Увы! Теперь ума хватало

На то лишь, чтобы Лань любить.

Вся кровь у Тигра перелилась

От головы в тигровый член,

А тот мечтал лишь поскорее

Вернуться в Лани лона плен.

Желая лишь любовных игр,

Ходил по лезвию ножа,

Но счастлив был безумный Тигр,

Совсем с башкою не дружа.

Однажды Лань не появилась

В условном месте в нужный час.

Вихорь тревоги и сомнений

На Тигра налетел тотчас.

Он прогонял лихие мысли,

Но им противиться не мог.

Поехал он ко Льву на встречу,

В дороге выдумав предлог.

У Льва в просторном кабинете

Был благосклонно принят он,

И не подал хозяин вида,

Что был визитом удивлён.

Сперва вопрос решили Тигра.

Вопрос не стоил и яйца,

Но в благодарностях за это

Он рассыпался без конца.

Потом слегка пообсуждали

За политúк и прочий вздор.

Так перешёл, за словом слово,

В другое русло разговор.

Был кабинет у Льва обставлен

На исторический манер:

Дубовый стол от Чиппендейла,

А возле — древний шифоньер.

На полках этого реликта,

Рождённого в глуби веков,

Расположились артефакты

Из экзотичнейших краёв.

Там был и бубен эскимосский,

И африканский барабан —

Хватало взгляда догадаться:

Лев посетил немало стран.

Секстанты были и компáсы

На полках свалены валом,

Но главной фишкою убранства

Была картина над столом.

На ней взрастали сталагмиты

Из тверди каменных полов,

Блистали льды средь сталактитов

Во тьме мерцающих стволов.

Аляповатая манера

И с перспективой косяки —

Да по всему заметны были

Мазки неопытной руки.

Произведением искусства

Картину было не назвать,

А, значит, Льву она о чём-то

Должна была напоминать.

Ва-банк идти решился Тигр.

К плечу он голову склонил,

Шедевр будто изучая:

«Айсризенвельт?» — проговорил.

Чрез пять минут они сидели,

Держа бокалы с коньяком,

И с Тигром Лев общался, будто

Давно и коротко знаком.

Поведал Тигру он о страсти

Пещеры мира покорять.

Во многих был, но много больше,

Где он хотел бы побывать.

Живописал он вдохновенно

Красоты мира под землёй,

А Тигр его в пол-уха слушал

Да иногда кивал главой.

Он угадал, одним лишь словом

Ко Льву в доверие войдя,

И мог рассчитывать, что спросит

Про Лань немного погодя.

Хотел узнать, мол, между прочим,

Как у племянницы дела,

Но тут, открывши дверь без стука,

Лань грациозная вошла.

Она слегка лишь сбилась с шага

И, даже бровью не ведя,

Ко Льву с порога устремилась,

Не выдав Тигра и себя.

«Пардон муа, мой славный котик,

Ты не сказал, что не один.

Надеюсь будет мне представлен

Сей очень важный господин».

А господин застыл статýей,

И рад, и зол, и одного

Желал он — чтобы ни единый

Не дрогнул мускул у него.

Заметил Тигра Лев смятенье,

Но всё ж, приличье соблюдя,

Он двух любовников представил,

За их реакцией следя.

Они раскланялись культурно,

Сказав дежурных пару фраз,

И Лань добавила: «Простите,

Не буду беспокоить вас».

Она ушла. И Тигр вскоре

По делу срочному пошёл,

Но, между тем заметить надо,

Он впечатленье произвёл.

И в тот же вечер Лань явилась.

Сперва взялась его ругать:

«Безумец, что же ты наделал!

Теперь он начал ревновать!

Как только ты домой уехал,

Мне задал Лев большой скандал,

Он очень страшен был и в гневе

Убить обоих угрожал!

О нет, не видеться нам больше!

Меня скорей забудь, прости!

Покуда Льву подчинена я,

Нам нет совместного пути.

Как я хочу, чтоб наша встреча

Была не более чем сон!

Но нет, меня он не отпустит.

Как я хочу, чтоб сгинул он!»

Тигр потрясён был несказанно:

Он Лани верить не хотел,

Ведь он был полностью уверен,

Что Лев в нём друга разглядел.

Но та рыдала и твердила,

Что вместе быть им шанса нет,

А в завершение свиданья

Любезно сделала минет.

Взбодрила Тигра Лань морально,

Переключив на позитив,

Ему внимание орально

Пред расставаньем уделив.

То было частью мышеловки,

Но Тигр знать о том не знал.

О, лучше б он не ей за щёку,

А в мясорубку хуй всовал!

Они вперёд договорились

О тайнах следующих встреч,

И Тигру Лань тогда сказала,

Желая, будто, остеречь:

«Наш лютый враг, кащей ебучий,

Личины мастер подменять:

Он притвориться может другом,

Стремясь за нами наблюдать.

Не верь ему, я заклинаю!

Ведь лживы все его слова.

О, проклинать его я буду,

Покуда буду я жива».

Она в плечо ему упёрлась

И начала рыдать взахлёб.

А Тигр, этим всем подавлен,

Стоял несчастен. Долбоёб.

* * *

Здесь дядя сплюнул в сине море,

Окурок следом запустил.

Последний солнца луч зелёный

Бычок в полёте осветил.

* * *

Здесь хорошо б подумать Тигру,

Но думать мог он лишь о ней:

То Лани лик всплывал печальный,

То образ девичьих грудей.

А жизнь пока что продолжалась.

И вот в ближайший выходной

Предупреждённый Ланью Тигр

Был приглашён ко Льву домой.

Явился к сроку, при параде,

Препровождён был сразу в зал.

И там, хозяев не считая,

Ещё троих гостей застал.

Допустим, это были Заяц,

Енот и, может, Дикобраз.

Они знакомы с Тигром были,

Но в общем круге в первый раз.

Как, впрочем, следовало думать,

Народ собрался непростой:

Все роли важные играли

В администрации лесной.

Хоть Тигр был достопочтенный

И респектабельнейший зверь,

Теперь ему приоткрывалась

И в высший свет златая дверь.

Знакомствам бизнес не помеха

И, с точностью наоборот,

Иметь приятелей с Олимпа

На пользу бизнесу идёт.

Подумал Тигр, кружок их тесный

Составлен был из тех зверей,

Кого мог Лев, хоть и с натяжкой,

Почесть за вроде бы друзей.

И вот теперь был Тигр принят,

Лев дал понять — ему он друг,

Но, возбуждён словами Лани,

Подумал тот: «С чего бы вдруг?»

Лань пять минут сидела с ними,

Затем оставила мужчин.

Они сперва сидели чинно,

Как им положествовал чин,

Но с каждым тостом всё смелее

Звучали шутки за столом,

И гости много пили, ели,

Хваля хозяина и дом.

Гостям внимательно внимая,

Хозяин таял от похвал

И был изысканно любезен.

А Тигр всё подвоха ждал.

Пока прислуга убиралась,

Когда закончился обед,

Гостей подвыпивших хозяин

Зазвал в просторный кабинет.

Они там, галстуки ослабив

И кресла сдвинувши в кружок,

Куря кубанские сигары,

Дымы пускали в потолок.

Закинув ногу на колено,

Лев не спеша повёл рассказ

О приключениях различных,

В которых он бывал не раз.

Он был рассказчиком на диво,

Был прост и складен его слог.

Живописал он так правдиво,

Что даже Хэм бы так не смог.

В песках ходил он с караваном

И океаны бороздил,

Он на вершины поднимался

И подземелья изучил.

Внимали гости с интересом,

Но Тигру мнилось по всему:

Театр одного актёра

Играл сегодня лишь ему.

Потом всех к ужину позвали,

Ломился снова стол от яств,

И продолжался пир горою

Как образец культурных пьянств.

Когда ж все стали разъезжаться,

За локоть Тигра тронул Лев:

«Тебя я попрошу остаться».

Тот замер, двинуться не смев.

«Ну, началось. Я буду честен,

А там посмотрим, что и как.

Да, он силён, но я не слабже,

И он не местный, как-никак».

Но Тигр немало удивился,

Уже готовый ко всему,

Когда хозяин возвратился

И обратился так к нему:

«Смотри-ка, друг, какое дело,

Пусть будет общим наш секрет:

Намедни стало мне известно,

Что в Центре делают проект.

Наш лес хотят облагородить.

Раскрыть его потенциал.

Достичь планируют в науке

Таких высот, что я ебал.

Как ясен пень, здесь всё понятно:

Бюджет задумано доить,

И даже треть от инвестиций

Нам нереально получить.

Но и того, что региону

Отвалят с барского плеча,

Никто не даст вложить в науку,

Не откусив от калача.

Я сам противник махинаций,

Но всё же следует признать,

Что под предлогом инноваций

Грешно бабосы не отжать.

Из федерального бюджета

Их, хоть немного, но дадут,

И будет то несправедливо,

Коль их другие пизданут.

Нужны козлы нам отпущенья.

Сегодня ты их видел тут.

Все трое столь своекорыстны,

Что мать родную продадут.

Когда освоено всё будет,

Что из бюджета попадёт,

То отвечать за освоенье

Наступит их, козлов, черёд.

А без тебя не обойтись мне,

Я, сам ведь знаешь, на виду.

И буду рад, коль в этом деле

В тебе помощника найду.

Имеешь опыт ты немалый.

С тобою вместе мы, давай,

Распашем ниву инноваций

И снимем главный урожай».

Они за всё обговорили

И дело было решено,

И на поверку оказалось

Немало прибыльно оно.

А встречи с Ланью продолжались.

И слышал Тигр каждый раз,

Как Лев его подставить хочет

И что он гад и пидорас.

Но Тигр ей не очень верил:

«Что девке в голову взбредёт!

Подслушать может разговоры,

Но ничего в них не поймёт».

Со Львом общаясь по работе,

Он высоко его ценил,

Лев непохожий был на прочих

Из Центра присланных мудил.

Помимо общих дел научных

Всегда советом помогал,

Слова он подкреплял делами,

Раз что-то сделать обещал.

Могли бы стать они друзьями

И вместе воротить дела,

Но не могло о том быть речи,

Покуда Лань меж них была.

Она, бывало, умоляла,

Расстаться надо, мол, навек,

Обречена быть Льва игрушкой,

Хоть он и мерзкий человек.

В другой же раз она кричала,

Что Льва погубит и себя:

«Убью его и вскрою вены!

Умру я, лишь тебя любя!»

Концерты Тигру не внушали:

Девчонка слишком молода,

И радикальные порывы

Не воплотятся никогда,

Но нервы портились у Тигра.

Он, в самом деле, думать стал,

Что слишком всё, как будто, гладко.

И верить Лёве перестал.

Раз, в час назначенный для встречи,

Неся багаж своих проблем,

В конспиративную квартиру

Явилась Лань, грустна совсем.

Она прошла, не раздеваясь,

И села в кресло у стола,

Проигнорировав бокалы,

Вино с бутылки отпила.

Рукой дрожащей закурила,

Единым вдохом хапки три,

Смартфон на столик положила.

Промолвил Тигр: «Говори».

«Мне скоро будет 18, —

Произнесла она тогда, —

И Лев сказал, что в тот же вечер

Его я стану навсегда.

Уже лежат бумаги в ЗАГСе,

И подготовлено всё им:

День станет совершеннолетья

Последним жизни днём моим!

Убью себя! Невесты вместо

Пускай подлец получит труп.

Заместо пленницы несчастной —

За воротник ему залуп!

К тебе заехала проститься.

Теперь не свидимся уж, чай.

Через неделю, мой любимый,

Быть на поминках обещай».

И разрыдался глупый Тигр,

Как самый распоследний Кот.

Но Тигр был, заметить надо,

На тот момент уже не тот:

Такой нервическою жизнью

Последние недели жил,

Благодаря всё той же Лани,

Что с головою не дружил.

«Ну, нет! — решительно воскликнул. —

Терпенью моему конец!

Я не желаю ждать, пока он

Тебя утащит под венец.

Конец ознакомительного фрагмента.