Дикие условия

Роберт Грэмхард, 2016

Книга включает в себя две короткие увлекательные истории. "Дикие условия" Корабль с аристократами по воле случая терпит крушение в богом забытом месте, и пассажиры оказываются на неизученном цивилизацией острове, населенном дикарями. Что же окажется сильнее: конфликт культур или зов сердца? "Шепот громче грома" Челси Вудс и Роникс О’Хара – опытные мошенницы, которым всегда удается ускользнуть из лап полиции ввиду отсутствия улик. Каждый раз чудесным образом копам не хватает доказательств вины подозреваемых, но всегда ли будет так? Содержит нецензурную брань.

Дикие условия

Все всегда оказываются не такими,

как от них ждешь.

Уильям Голдинг — “Повелитель мух”

1

Кораблекрушение — не самая частая катастрофа в мире, не так ли? Такого мнения придерживалась и Джен Кроуфорд, “четвертьвековая леди”, отчалившая в долгое кругосветное плавание со своей родней. Как и полагается, разбили бутылку о борт судна, да только ни от чего плохого расход стеклянного изделия с изысканным вином не сберег.

Девушка с детства зачитывалась приключенческими романами о необитаемых островах, пиратах, поиске сокровищ и бравых юношах, противостоящих капризам судьбы, и не могла даже представить, что ее саму ждет эдакое путешествие в Богом забытые края в ближайшем будущем.

— Хватит читать, зубрила! — бросил Ричард и швырнул в особу подушку. Братья такие: никому не позволят дать сестер в обиду, но сами не прочь поиграть на струнах девчачьих нервов. Высокому брюнету с выразительными скулами свой поступок доставил большое удовольствие.

— По тебе не скажешь — что старше меня, — процедила Джен, еле сдерживая гнев. Ее учили хорошим манерам: негоже сподобиться уровню дикарей. Она переложила книжонку в тумбочку, наспех смастеренную из благородного дерева, и продолжила: — Тебе дашь лет десять, а не третий десяток, братец.

— Какая же ты занудливая… — буркнул Рич, так его звали родные, и плюхнулся обратно на кровать. От долгой дороги его спасали лишь сон, ненавистные настольные игры, от которых устал весь экипаж, и болтовня с моряками.

Ричард — один из немногих, кто не брезговал болтаться с простолюдинами, и порой отец начинал подозревать, что супруга некогда изменила ему с каким-нибудь работягой.

— Заглохни, — прошептала Джен, устроившись на боку, и уснула, слушая шум океана. Ей снился сон про Моби Дика, гигантского кита, да только охотилась на него она сама и ни разу не смогла попасть в животное гарпуном. Не велика потеря, одного не отнять — в реальности девушка за мир во всем мире: ей дорога любая жизнь. Человек, зверь, растение, рыба… Да какая разница? Кто такие люди, раз решают кому жить, а кому умирать?

На корабле было мало развлечений, и слыл он местом мужчин. Здесь кипела своя особая жизнь, разительным образом отличающаяся от городского быта, к которому привыкла Кроуфорд. Беловолосый капитан направлял махину по бескрайним водам Атлантики, матросы управляли парусами, греблями, а такие как Джен довольствовались обществом себе подобных; здесь оказалось семь семей, и каждая старалась показать свои аристократические корни, показать себя величественными дамами и господами.

Каждый вечер богатые мира сего собирались в большом зале-столовой для светских бесед и гурманских утех, чтобы скоротать время с пользой, и родители вынуждали брата с сестрой принимать участие в “посиделках”. Рамона Кроуфорд желала свести свое дитя с сыном герцога Австрийского, и хоть парень казался чрезмерно упитанным, главным считалось богатство его кошелька, и для матери другие кандидаты в мужья дочери, в отличие от этого самовлюбленного борова, не рассматривались.

Аристократы сидели и играли в карты группками, не забывая говорить о политике и бизнесе. Джен никогда не нравилось такое общество — все картонные, фальшивые, без своего мнения, бегущие на поводу “правильного” воспитания, только что можно считать нормой… Она любила дурачиться и веселиться, и будь сие дозволенным, то тотчас же стала рассказывать анекдоты о евреях, покупающих свинину по акции, и женщине Гемо по фамилии Рой. Рич состоял из того же теста, только старался не проявлять свою сущность, признаки которого считались дурным тоном.

Александр, сын герцога, не сводил глаз с новой знакомой и невзначай упомянул о навороченных домах в обоих полушариях и показал ей новую ограниченную версию модных карманных часов.

Пустословие граничило со скудоумием, и беседа толстопуза выходила отчасти однобокой, хоть Джен, преследуемая визуальными сигналами от Рамоны и ее супруга Альфреда, пыталась не обидеть парня, едва сдерживаясь от грубых слов. Все это утомляло ее, хотелось выйти на палубу, лечь на доски и слушать шум моря и крики альбатросов, однако реальность возвращала обратно в комнатушку для посиделок.

— Моя малышка витает в облаках, — произнес сквозь зубы Альфред, покуривая сигару. По-хорошему ему стоило бросить липкую привычку и заняться лечением здоровья у хороших специалистов, но он не хотел. Жена же вообще старалась не вмешиваться в его личное пространство и держалась на приличном расстоянии.

— Сестре нездоровится, дорогой Александр, позволь нам откланяться перед честным народом и пойти в каюту, — пришел на помощь подуставшей сестре старший брат. Ричард приметил пару красивых барышень, но факт того, что какой-то боров пытается очаровать Джен, приводил его в ужас. Позже он постарается вкусить запретные плоды всех красивых девиц судна, сейчас же перед ним стоит другая задача — составить компанию “четвертьвековой леди”, сходящей с ума по романам Даниеля Дефо, Жюля Верна и Уильяма Голдинга.

— Отличные у вас дети! — воскликнул изрядно набравшийся Пибоди Даркмен. В своих краях он слыл тем еще пьянчужкой, и не будь мужчина наследником давно почившей мир королевы, то ни о каком кругосветном вояже и речи бы не шло. Его никогда всерьез не воспринимали, хоть и говорил он искренне, от души.

— Благодарю, сэр, — ответил мистер Кроуфорд безразличным тоном. Он стыдился общества таких людей, топящих благородство в канализационной яме. — Вы, как всегда, в своем репертуаре.

— Не стоит, уважаемый, не стоит, — справился мужчина и прошелся рукой по своей измятой кучерявой шевелюре, которую проедала плешь. — Вы знаете, я говорю то, что думаю, и думаю я то, что говорю.

— Да, вы — удалец, — съязвил Лакренцио Банни, знатный специалист по ювелирным работам. Вся матушка Англия скупала у него золотые и серебряные украшения. — О, Ричард, вы вернулись… как поживает милая Джен?

— Ей лучше, — ответил парень, в душе надеясь, что сестру не утомит чтение еще одной книжки. Он собирался остаться в каюте, но тяга к общению поборола его первичные планы. — Довольно о ней, как ваша работа?

— Все прекрасно, — проговорил Банни, и невольно дернулись его губы. В свои тридцать ему удалось добиться всего, и сама мысль о том, что его могут поджидать неудачи в бизнесе, исключалась. Устроился он в самом центре Лондона, и припеваючи мужчина шлепал от своего салона к окаймленной цветами дорожке, ведущей в дом, где его всегда поджидала любимая женщина с ножом в руке, желающая разрезать ему еще кусочек бифштекса. — Как сами?

— Я веду семейные дела в Бирмингеме и в Лидсе. Скажем так, руковожу промышленными процессами, — Ричард крутил в пальцах вилку, так и не познавшую прикосновения говяжьего гуляша с острыми специями и лимоном, и любовался обворожительной Жасмин Текари. Ему всегда нравились кореянки экзотичностью и выверенной фигурой. Особа тоже время от времени бросала на него взгляды, полные загадочного интереса.

— Хороший крепыш, — Пибоди открыл вторую бутылку пива. — И ты хорош, бутыль.

— Он у нас способный, — напомнила о себе Рамона. Обычно она молчала и слушала собеседников, и не искала повода лишний раз высказывать свое мнение. Женщина следила за каждым словом, выходящим изо рта.

И пока миссис Кроуфорд думала о том, чтобы добавить еще пару “особо ценных” фраз в светскую беседу, моряки пытались совладать с надвигающейся морской стихией. Капитан Терренс Фалкер выругался благим матом, когда огромные волны разломили нос корабля и унесли в морскую пучину.

Судно кренилось туда-сюда, а в трюм просачивалась вода, приводящая в ужас пассажиров. Молния, вырвавшаяся из темноватых туч, вспыхнула и ударила зарядом о поднятый якорь.

Так и начался новый этап жизни людей со Старого Света в Богом забытом месте, так и воплотилась в реальность одна из множеств историй, про которые читала Джен, о необитаемом острове, да только она оказалась пропитана не теплом, а кровью и насилием.

2

Оглушенные звуки прибоя — должно быть она спит в своей койке и слышит шум морских вод. К ее мокрой спине липнет влажный и хрупкий песок. В голове творится беспорядок, а глаза не хотят открываться.

Приводят Джен в чувство шлепки по щекам. Отчаявшийся Ричи трясет сестру и пытается привести ее в чувство, главное — правильно рассчитать силу. Меньше всего ему хочется делать ей искусственное дыхание, в котором он и не смыслит. К счастью, не приходится, девушка приходит в себя, и в ее поле зрения появляются пальмы, меж чьих веерных листов произрастают спелые кокосы.

Первое впечатление сопровождается удивлением и радостью, что им удалось выжить, но когда же все складывается в голове, и Джен осматривается, то видит разрушенные останки корабля, плавающие в открытом море…

Волны плещутся о берег, завораживают своими приятными периодичными отзвуками, которым сопутствуют крики отчаяния и боли подданных Британии. Прибрежная зона усеяна трупами и раненными. Два моряка стоят у бездыханного тела капитана, истекшего кровью — из живота торчит острый кусок дерева, напоминающий собой штык. Мужчина славился виртуозным управлением кораблем, и никто предположить не мог, что само судно покончит с ним и останется он не у дел.

Рамона Кроуфорд подплывает к берегу и, расставив руки в объятии к земле, шлепается с ног. Она израсходовала столько сил, что желает вечного покоя, но ангелы имеют на ее счет другие планы. Альфред в рванном костюме бегает в поисках членов семьи и с успокоением опускается на колени перед женой, целующей песок.

— Где дети? — дергает он ее за плечи, но супруга не спешит отвечать. Она лыбится на него и смеется как умалишенная. — Говори, где они! Ты меня слышишь, сучка?

— Белье стирать уже не надо, дорогой? — говорит Рамона сквозь истеричные слезы. — Я слышала о том, что соленая вода стирает даже дерьмо с подштанников, увлекательно, не так ли, милый?

Глаза бегают с места на место, и мужчина видит двоих у скал — лежащую на песке блондинку и парня рядом. Несмотря на плохое зрение, интуиция подсказывает ему, что это его дети. Альфред, оставляет супругу, умиротворенно глядящую на морковного цвета горизонт, и спешит к своим чадам.

— Отец! — вскакивает Рич. Его подкаченное тело изуродовано синяками и царапинами, а влажная футболка нахлобучена на голову. Против солнца любые средства хороши. — Где наша мать?

— Она… с ней все прекрасно, — справляется отец. По правде говоря, он не особо жалеет о душевном состоянии Рамоны и только лишь ради детей молится всем Богам о ее скорейшем здравии.

— Что будем делать? — спрашивает Джен и встает. Вполне вероятно, что они на необитаемом острове. Все такое девственное, нет ни намека на присутствие цивилизации. Одни лишь бескрайние джунгли, да сероватая гора в чаще пальм. — Помощь выслана? Сигнал SOS передан?

— Вы в порядке? — к ним ковыляет Лакренцио Банни с изодранной щекой и припадает на массивный овальный валун. Так уж вышло, что отправился в дальний путь он без семьи, и сейчас его потянуло к чете Кроуфорд. Меньше всего ювелиру хотелось торчать с моряками в ожидании корабля со спасателями.

Ричи, к удивлению многих, дернулся и побежал в сторону моря. Остальные побаивались снова связываться с синеватой жидкостью, но храбрец плюхнулся в воду и поплыл к подергивающемуся из последних сил человеку. С доски свисала женщина и махала рукой.

— Я тут, я рядом, — успокаивает Кроуфорд, и Жасмин Текари, на которую он положил глаз на посиделках богачей, обхватила спасителя за шею. Он и не помнил, как потащил обессиленную девушку к берегу, но ему казалось, что она для него должна стать большим, чем “любовью” на одну ночь.

Пассажиры корабля и матросы, как завороженные, наблюдали за подвигом Ричи. Отец восклицал во всеуслышание о бескорыстных манерах своего сына и правильном воспитании с его стороны. Джен сидела на валуне и наблюдала за поведением людей. Она, как и мать, любила следить за всем со стороны, и порой ей казалось, что она — второстепенный герой в фильме, длинною в жизнь.

— Дочка, — прерывает мысли своего дитя Рамона. — Я тут думаю, почему же женщины рожают детей, если аисты могут приносить их из далеких стран…

Джен смеется, только во взгляде матери она видит лишь безумие. Глаза ее жутко сверкают. Улыбка пропадает с лица девушки, а напряжение усиливается, когда воздух пронзает звук свистка.

Толпа собралась у поваленного дерева. Во главе собрания стоит помощник капитана, которому после гибели добродушного старца, перешла власть над скиснувшимися моряками, среди которых были как богатыри, так и худощавые алкаши. Их лидера звали Говард Лимах, и он прослыл во время плавания неприятным типом.

— Я организовал собрание, чтобы решить, как жить дальше, — проинформировал мужчина, широкоплечий, подтянутый. Он брал силой, и в драке с врагом мог разломить противнику челюсть и раскрошить кости, но в плане разговоров не владел ораторским мастерством.

— Вы успели SOS передать? — перебил Пибоди Даркмен. Ему нравилась вся эта ситуация с островом и совсем не хотелось возвращаться в шумный мегаполис. Тут хватало ему тишины, моря и свежего воздуха.

— Они должны по инструкции, — сказал Александр, сын герцога. — Какой беспорядок! Вообще, к организаторам путешествия есть серьезные вопросы…

— Мы передавали, многопочтенный, — справился Говард, удержав желание назвать полноватого женоподобного мальчишку отпрыском австрийского шарлатана. — Ничто не грозит нашей безопасности. У нас есть фрукты, рыба, а остальное, не переживайте, найдем.

— Знаем мы вас… — буркнул Лакренцио Банни.

Итогом стала организация групп людей для поиска пищи и разделение труда. Нашлись недовольные — в большей части аристократы, не привыкшие трудиться, и они откупались своими деньгами, ради которых простолюдины батрачили сутки напролет. Переломным моментом стал факт отсутствия кораблей на горизонте, даже разжигать костры превратилось в бесполезное действо.

Альфред прогуливается под руку со своей супругой. Солнце скрылось в ночи, а спокойная луна нависает над ними — попавшими в затерянный мир. Он скользнул блестящими темными глазами по сторонам — никого нет, значит, получится совершить задуманное.

— Куда мы идем, дорогой? Ночь, чтобы спать, день, чтобы не спать. Мы бродим уже целый час. Дорогу спросим у луны? — от прежней Рамоны ничего не осталось, поток ничего не значащих фраз лился изо рта как из рога изобилия. — Сестер Зина и Ида можно звать одним именем — Зинаида?

— Потерпи, любимая, — справляется Альфред. Он когда-то любил эту женщину, но сейчас ей удавалось только злить его и выставлять посмешищем перед честным народом, а стыд губителен.

Мистер Кроуфорд выжидает момент и хватает супругу за горло, жертва взвизгивает. На помощь приходит свободная рука, затыкающая рот Рамоне. Ее укусы в пальцы заставляют мужа выругаться и ослабить хватку, чем и пользуется женщина, решившая убежать от обидчика.

Рамона верещит, как резаная свинья, но одно неловкое движение, и она цепляется за ветку сорняка и валится оземь. Тут-то он и настигает жертву. Кости шеи хрустят, а мужчина, стоя на коленях перед телом бывшей, качает головой и хныкает от невообразимого горя.

3

Неделю спустя

Джен сидела в тени лиан и наблюдала за треклятым морем. Ни одного корабля за последнюю неделю и уйма потухших никем незамеченных костров. Ее радовала одна лишь погода, в то время, как фрукты стали противны, как и нахождение в окружении одних и тех же людей. Еще особа страдала по поводу матери — отец сообщил, что та споткнулась и упала с обрыва, сломав себе шею. Братец тоже переживает, но у него есть вторая половинка, ослабляющая боль. Вообще, за это путешествие, она осознала, что родные ей дороги, как никогда.

Конец ознакомительного фрагмента.