Никогда не сдавайся

Рия Плага

Алиса Грин – юная сотрудница аэропорта Денвера, старается избегать близких отношений с мужчинами. Неожиданно она получает предложение стать личным помощником богатого и деспотичного бизнесмена Фабиана Бойла. Предложение, от которого он не даст ей возможность отказаться. Со своим новым боссом Алиса отправляется в путешествие через Атлантический океан. Ее ждут Лондон и Париж, романтические приключения и сложный выбор между двумя мужчинами: влюбленным и любимым…

Глава 3

Невозможно скучно. Я осматриваю аудиторию вечернего класса. За исключением меня и ещё пары студентов, у всех открыты ноутбуки, и они внимательно впечатывают каждое слово, произнесённое профессором. Но я слишком измучена, не занимаясь ничем весь день, мне даже лень писать лекцию по экономике в своей милой тетради с медведями. Перевожу взгляд на девушку, сидящую передо мной. У неё розовый ноутбук, розовый лак для ногтей, и, конечно же, она блондинка. Я не знаю почему, но подсознательно ненавижу всех блондинок, кроме одной. Но Еву и блондинкой-то нельзя назвать, она скорее всех цветов радуги. Вновь утыкаюсь в тетрадь и прикрываю глаза. Сейчас только 18:23. Впереди ещё полтора часа лекций, а я уже буквально засыпаю. Чувствую, как тяжелеют мои веки, и практически ложусь на парту, но чувствую резкий толчок в бок. Лениво поворачиваю голову и расплываюсь в улыбке.

— Тебе не кажется, что сегодня мистер Незнакомец выглядит особенно прекрасно? — взъерошивая короткие волосы и расплываясь в ответной улыбке, обращается ко мне Ева.

Я не успеваю ответить, как она немного вскрикивает, когда Брэд, парень, что сидит сзади, тыкает её ручкой в спину. Она бросает грозный взгляд и возвращается ко мне, но уже не ждёт от меня ответа. Я даже не заметила, как она пришла, но это её удивительная способность. Я улыбаюсь и перевожу взгляд на нашего профессора.

Мы зовём его «профессор Таинственный Незнакомец»², таковым он и является. В первый день, как он начал преподавать у нас, количество девушек на потоке увеличилось в несколько раз, и кроме меня и Евы тут теперь присутствует ещё десяток прикованных лишь к профессору девичьих глаз. И я, кстати, их абсолютно не виню. Мало того, что он привлекателен внешне: высокий, немного худощавый, но видно, как накачаны руки и ноги, светлые волосы падают на лицо, а голубые глаза не могут не привлечь внимание. У него немного с горбинкой нос, а над верхней губой виднеется шрам, наверняка оставленный ему в память о какой-нибудь драке. Он всегда одет в идеальный чёрный костюм, подобранный в цвет глаз галстук и светло-голубую рубашку. Ботинки идеально вычищены, и только старый потрёпанный чёрный портфель выдаёт в нём профессора.

Мы придумали ему прозвище, потому что за день до нашего знакомства посмотрели фильм Вуди Аллена, ну и к тому же его фамилия сама напрашивалась на прозвище. Профессор Дэвид Стэнджер³. Я как сейчас слышу его приятный мелодичный голос, представляющийся и рассказывающий о том, что нам предстоит узнать в ходе курса лекций в ближайший семестр. Он был великолепен, и даже я не могла отрицать этого.

— Не заметила ничего особенно, — хмыкаю я в ответ и укладываю голову на сложенные руки. Я не горю желанием обсуждать великолепие нашего профессора и тем более не расположена вообще общаться сегодня. За что я люблю Еву, так это за то, что она всегда понимает, когда нужно остановиться и дать мне немного подумать и помолчать в первую очередь.

Я прикрываю глаза и продолжаю слушать приятный голос, рассказывающий о цикличности экономики и как можно исходя из этого предсказать ситуацию на ближайшие несколько лет. Если бы в жизни всё было так же просто, как в экономике, я бы не чувствовала себя абсолютно опустошённой. Я уже чувствую, как погружаюсь в сон, но вновь толчок в бок возвращает меня в реальность. Лениво приоткрываю один глаз и смотрю на Еву. Вижу, как приподнимается одна её бровь, глаза пронизаны удивлением, и я чувствую: что-то произошло. Поднимаю голову и оглядываюсь. Все, буквально все смотрят на меня. Чувствую, как по щекам растекается румянец, и я нервно сжимаю подол своей юбки под столом. Что-то тут не так.

— Мисс Грин, не могли бы вы подойти в мой кабинет после окончания лекции? — выводит меня из ступора голос профессора, и я неловко киваю.

Оставшиеся полтора часа я упорно делаю вид, что ничего не произошло, стараюсь смотреть только в тетрадь и записывать каждое слово.

Я застыла возле двери из тёмного дерева с маленьким окном из непросвечивающего стекла, на которой красовалась надпись, выведенная золотыми буквами: «Профессор Д. Стэнджер». Мне не нравилось моё присутствие в тёмном коридоре опустевшего крыла преподавателей, но деваться абсолютно некуда. Не зная своей вины, не имея ни малейшего представления о причинах, принёсших меня сюда, я не решилась постучать, хотя лекция закончилась около получаса назад. На вопрос, что же меня задержало, я уже придумала около десяти отговорок, которым нельзя было не поверить, хотя ни в одной из этих версий не содержалось даже маленькой доли правды.

На самом деле я стояла на улице на крыльце возле входа в корпус и трусила. Да, как маленькая школьница перед визитом к директору, я трусила перед походом к какому-то преподавателю. Но он не «какой-то», как мне хотелось бы думать, и я старалась себя в этом убедить, он лучший преподаватель, что был у меня, и я сделала что-то не так.

Чувствуя вину, я уже взялась за спасительную «последнюю» сигарету, которая всегда лежит в запасном кармашке моей сумке. Я не курю и никогда не была пристрастна к этому занятию, но всегда знала, что рано или поздно придёт тот день, когда мне захочется закурить, и что-то подсказывало, что сегодня такой день. Но так и не достав сигарету из сумки, я вошла в пустынное помещение и почувствовала ещё больше вины за своё неподобающее поведение. Ему приходится оставаться в своем кабинете ради меня, а я так и не могу войти.

Тихий стук в дверь.

Не привыкнув к яркому свету кабинета, я нерешительно ступила вглубь небольшой комнаты, заставленной книгами, и дверь позади меня хлопнула.

— Мисс Грин, я жду вас уже полчаса. Надеюсь, у вас была веская причина, чтобы задержать и себя, и меня? — лицо профессора осталось непроницаемым, и я даже не поняла, ждёт ли он от меня ответа на поставленный вопрос.

Но даже если бы и ждал, вряд ли бы его получил. Если бы я могла открыть рот от изумления и восхищения, не породив в голове профессора мысли о моём идиотизме, я бы наверняка это сделала. Раньше я видела его только в пределах аудитории, только безукоризненным профессором с идеальной причёской, в идеальном костюме и с невыносимо правильной речью. Но сейчас это был другой Таинственный Незнакомец, и он мне нравился куда больше. Даже ноги подкосились от увиденного.

Пиджак висел на большом коричневом кожаном кресле, потрёпанный портфель стоял возле стола. Рукава идеально выглаженной голубой рубашки закатаны до локтя, и я видела неровную поверхность накачанных рук. На одной руке виднелся конец красиво вытатуированного рисунка, но начало скрывала рубашка. Я только могла предположить, что можно проследить изображение где-то в районе плеча или чуть дальше на лопатке, но была убеждена, что оно необыкновенно красивое.

Узел на тонком чёрном галстуке ослаблен, а пара пуговиц возле шеи расстегнуты, и я видела волоски на его груди. Его прическа растрепалась и волосы падали на глаза гораздо больше. Но весь этот неидеальный образ делал его ещё красивее.

Незнакомец смотрел на меня сверху вниз, стоя всего в паре шагов от меня и прикусив нижнюю губу. От этой картины внутри меня всё перевернулось и отдалось по всему телу приятной волной возбуждения. Но это было что-то большее, чем воздержание больше четырех месяцев, он действительно выглядел великолепно, и любая женщина на моём месте не устояла бы. Впрочем, я, как всегда, «не все».

— Простите, профессор, — опустив голову, чтобы не смотреть в его большие голубые глаза и тем более не раздевать его взглядом, промямлила я, переминаясь с ноги на ногу. Но тут я заметила то, что не замечала никогда раньше. Его правая брючина как-то неуклюже подогнулась и открывала вид на его носки в разноцветную полоску. Непроизвольно улыбнувшись тому, что в таком идеальном человеке есть что-то неидеальное, я, наконец, расслабилась и, улыбаясь, заглянула ему в глаза.

— Простите, профессор, если сегодня на лекции позволила себе неподобающее поведение. Такого больше не повторится. Просто я…

— Мисс Грин, — остановил меня он и указал на стул напротив стола, на который я в тот же миг села, он же оказался в своём огромном кресле, будто сделанном специально под его идеальное тело, — вы не сделали ничего особенного, просто ваша невнимательность немного смутила меня.

Профессор провёл рукой по волосам, вновь взъерошивая их и немного нелепо улыбаясь мне.

— Вы не часто посещали мои занятия за последние пару месяцев, а тут уже целую неделю приходите, но раньше вы хотя бы были внимательны и выполняли все задания, никогда не отвлекаясь, — он покачал головой, но рукой показал, что я должна помолчать и дать ему договорить, а потом, может быть, он даст мне время защищаться.

— Но сейчас вы будто в другом мире, хотя будто и на моей лекции. Я не привык к невниманию, — он замолчал, будто не зная, что ещё сказать.

Я сидела, опустил глаза, и не могла даже придумать слов в защиту. Всё происходило именно так. С того момента, как меня уволили, и я осталась без любимой работы, прошло чуть больше недели, и вместо того, чтобы лежать в кровати и предаваться желанию себя пожалеть, я решила ходить на занятия и подтянуть то, что пропустила из-за работы. Но оказалось, что мне скучно.

Мы всё ещё молчали. Он смотрел на меня, я чувствовала, как его глаза скользят от моей макушки с непонятной причёской в виде завитых в кудри волос, которые давно уже перестали быть таковыми, далее к моему лицу, разглядывая каждую мелочь на нём — большие глаза и накрашенные ресницы, родинку возле левой брови и маленький шрам от падения с лестницы в восьмом классе ниже правой. Он изучал мой нос с горбинкой после того же падения, и я чувствовала, как он считает количество веснушек на носу. Его взгляд скользнул к губам, которые, как всегда, подведены бледной помадой, потому что я всегда делаю акцент на глаза. Далее он изучал серебряный кулон на моей шее, хотя их там несколько и сложно понять, что каждый для меня значит. Я чувствую, как его пальцы сжимаются, когда глаза изучают голубую блузку из шёлка, которая идеально подчёркивает все достоинства и скрывает недостатки, которые ненавижу в себе. Мне даже показалось, что он закусил губу и глубоко вздохнул, когда глаза опустились на мою грудь. Всё это время я чувствовала, как бьётся моё сердце, удар за ударом, как вздымается моя грудь. Ситуация может выйти испод контроля если мы проведем еще хотя бы пару секунд наедине. Но он резко выпустил воздух из лёгких, и мир вновь зашевелился. Я услышала, как тикают часы на противоположной стене, как за окном проехал мотоцикл одного из студентов.

Я подняла глаза на него.

— Твоя грудь выглядит просто идеально в этой блузке, — его тихий, абсолютно спокойный голос нарушил наше молчание.

Мне даже показалось, будто он начал читать лекцию, если бы не эти слова. В горле образовался ком, а глаза расширились от удивления. Неожиданно в одно мгновение появились мысли, много мыслей, и я не могла сконцентрироваться ни на одной. Как? Что? Почему? Я металась между вопросами и недоумением, между желанием наброситься на него, поцеловать и дать оплеуху за подобные высказывания. Но единственное, что я могла, — неуклюже поёжиться в кресле, открывать рот, как рыба, не в силах вымолвить и слова, уставиться на него, раскрывая глаза на максимально возможный радиус.

— Что? — наконец недоуменно промямлила я, — простите, профессор, я немного не поняла, что вы имели в виду.

Я старалась смотреть не на него, и с каждой секундой шок от услышанного сменялся удовлетворением вопреки моему желанию. Мне совсем не хотелось слышать такое, но оказалось, что после всего пережитого это было лучшее, что я могла услышать от Таинственного Незнакомца. Я нервно смяла кончик чёрной юбки-карандаш во вспотевшей ладошке.

— Ты меня прекрасно слышала, Алиса, — громко, даже слишком, произнёс профессор и улыбнулся. Так сексуально, что я уже не была уверена в правильности своего прихода и тем более в том, что продолжаю сидеть напротив него после окончания занятий.

— Ты не можешь отрицать того, что восхищаешься мной и моей внешностью, как я не могу отрицать желания поиметь тебя, — его абсолютно серьёзный тон пугал меня. Происходящее походило на сделку, а не на испытание страсти и желания. Я отвернула голову, устремляя взгляд в окно и всматриваясь в тёмные тени, проходящие где-то вдалеке.

— Я могу отрицать, профессор Стэнджер. Вы мой профессор, и я отношусь к вам подобающе и прошу уважения и от вас, — мне хотелось выплюнуть слова ему в лицо, чтобы они оскорбили его, так как он оскорбил меня.

Всё желание будто испарилось, и комната, недавно пропитанная сексуальной энергетикой, теперь наполнилась моей неприязнью. Я встала со стула и поправила задравшуюся юбку.

— Не можете, мисс Грин, — он оказался возле меня так неожиданно, что я чуть не упала обратно на стул. Он так близко, что я задрала голову, чтобы видеть его глаза, и старалась дышать как можно ровнее, хотя это было невозможно сложно. От него исходил какой-то чарующий аромат одеколона и пыли. Я чувствовала усталость на его плечах, и мне хотелось прикоснуться и снять её. Только почувствовав вкус крови во рту, я заметила, как закусила нижнюю губу.

— Я уверен, вы можете многое. И я бы хотел узнать, что именно. Но сейчас вы не можете отрицать того, что хотите меня так же сильно, как я вас, — его голос звучал так ласково, мелодично, и его дыхание ласкало мне кожу.

Я чувствовала жар его тела, и мне невыносимо сильно хотелось прижаться к нему всем телом и ощутить его так близко, как только можно было. Но я не могла. Опустив глаза, я сделала шаг назад и упёрлась в стул, на котором только что сидела. Разглядывая свои туфли на невысоком каблуке, я считала трещинки на паркете его кабинета. Раз, два, три.

— Прошу тебя, — проговорил он, — не отрицай.

Дальше уже говорил не он, а его тело. Нас разделяли всего несколько миллиметров. Его рука коснулась моей, и наши пальцы один за одним переплелись. Другая рука аккуратно легла сначала на мою шею сзади, поправляя волосы, затем двинулась и оказалась на плече, убирая волосы назад. Пальцы ласкали мою щеку, нежно касаясь её. Мне казалось, я не чувствую его прикосновений, а придумываю их. Его глаза смотрели на меня, но мне чудилось, что он смотрит внутрь меня. Губы немного приоткрыты, и я хочу ощутить их вкус, их силу. Даже сама не понимая, что делаю, я прижимаюсь к нему ближе и закрываю глаза. Его губы в ту же секунду накрывают мои. Сначала нежно и ласково, пробуя вкус друг друга, затем он заставляет меня приоткрыть рот и проскальзывает туда, изучая меня. Я трепещу от его прикосновений. Наши руки всё ещё соединены, точно так же, как и губы не могут разъединиться. Моя рука прижимает его ближе, и я чувствую, насколько горячая у него кожа. Я бы хотела, чтобы это не заканчивалось. Но он нежно проводит пальцами по моей щеке и отстраняется, смотря мне прямо в глаза. Проводит большим пальцем по моей нижней губе и улыбается так, как я бы хотела, чтобы улыбался мужчина после поцелуя, который ещё не скоро забудет.

— Я бы очень хотел узнать и попробовать всё, что вы можете, мисс Грин, — говорит он, и пусть хочет казаться серьёзным и собранным, я чувствую, как дрожит его голос, а глаза горят желанием.

Я стараюсь смотреть только в его глаза и не опускать их ниже, чтобы не увидеть желание, о котором он говорит, иначе я точно сдам оборону и отдамся в вечное рабство. Ещё секунды я стою на месте, боясь пошевелиться, и лишь наблюдаю, как он усаживается в своё кресло и запускает руку в волосы, удовлетворённо прикрывая глаза. Я пользуюсь паузой и его расслабленностью и буквально вылетаю из кабинета, хлопая дверью.

Я несусь к выходу, зная, что сегодняшнюю ночь я точно не буду спать. И лишь в голове моей крутятся не сказанные ему слова: Однажды я покажу тебе всё, что могу.

Я добралась до дома, ещё чувствуя вкус его губ.

Меня трясло в машине, несмотря на жару на улице даже в вечернее время. Я слушала любимую музыку по дороге домой, но она в первый раз в моей жизни не могла отвлечь меня от мыслей о нём. Как так получилось, что я целовалась с профессором в его кабинете и даже не думала уйти и никогда больше не видеть его? Но больше всего меня интересовало совсем другое. Как такой красивый мужчина, как Таинственный Незнакомец, мог смотреть на меня и желать меня? Меня. Я старалась понять это, надавливая на педаль газа, но с каждым километром ближе к дому я становилась дальше от него, а значит, дальше от понимания того, почему именно я.

Открывая дверь, я знала, что войду в абсолютно пустую и тёмную квартиру. Ева собиралась отправиться в клуб и предлагала мне, но я не хотела танцевать и веселиться. Я мечтала залезть сначала в душ, а затем в свою кровать и в первый раз за неделю почувствовать себя в безопасности. Но сейчас я чувствовала себя совсем не так, как мечтала. Моё второе я негодовало от допущенной ошибки и о том, как я буду ходить на его лекции дальше.

В комнате было темно, и, бросив сумку на столик возле двери, сбросив туфли, я прислонилась к двери и закрыла глаза. Я чувствовала, как его губы накрывают мои, как руки ласкают кожу на моём лице, чувствовала его аромат, обволакивающий меня. Но всё это вымысел. В голове застучали молоточки. Неправильно. Глупо. Дура. Я прислушалась к внутреннему голосу. Тишина. Но кто-то усердно стучал. Резко раскрыв глаза, я поняла: что это не в моей голове, а за ней. В мою дверь активно молотит кто-то. Я уже хотела накричать на Еву, что она забыла свои ключи, рывком открыла дверь.

— Ева, ну сколько можно забывать ключи? А если бы меня не… — я не успела докричать свою лекцию, как поняла, что кричу совсем не на свою подругу.

Совсем недавно мои глаза расширялись от услышанного, но сейчас они раскрылись от увиденного. На пороге моей квартиры стоял он — самый красивый мужчина что я видела в жизни.

— Фабиан, — выдохнула его имя я и отпустила ручку двери, пятясь назад в квартиру. Он наступал на меня, и когда мы оба оказались в темноте, он хлопнул входной дверью.

Он был единственным человеком, которого я меньше всего хотела видеть сейчас и вообще когда-либо. Мало того, что совсем недавно я целовалась со своим профессором, от взгляда на которого внутри закипал огонь желания, так ещё и Фабиан стоял теперь тут. Я не успела разглядеть его, а сейчас мы оказались в темноте., лишь отдалённо понимая, где он находится. Я слышала, как он тяжело дышит, но не решалась включить свет. Неуверенность в том, что я смогу увидеть его чёрные глаза и остаться равнодушной, не давала мне сделать и шага. Я молчала точно так же, как и он. Вновь тишина, и она пугала меня ещё больше, чем в прошлый раз. Я даже не думала о том, что он делает в моей квартире и как нашёл её. А главное — зачем? Больше всего меня волновало, что я не могу оставаться спокойной рядом с ним. Ощущение на каком-то физическом уровне. Я чувствовала аромат его тела без одеколона. Просто Фабиан. Свежесть мыла и запах его кожи, видимо он приехал на машине, в нос ударял сильный запах салона новой иномарки, мне даже показалось, что я чувствую запах специй, но ещё не поняла, каких именно. Смотря в темноту, я ухватилась за край своей юбки, вновь крутя его в своих пальцах, как делаю всегда, когда нервничаю.

— Что? — выдохнула я не в силах сказать что-то ещё.

Вопрос повис в воздухе, и я будто слышала его отголоски каждую секунду. Мне показалось, что он придвинулся ко мне гораздо ближе, во всяком случае, я слышала гораздо отчётливее его дыхание и стук его сердца. В этой тишине только биение его и моего сердца. Не знаю почему, но мне показалось, что я знаю его тысячу лет и могу вот так стоять и не видеть его, но просто знаю, что он рядом, совсем близко со мной и мы вместе. Но это лишь мой вымысел и какие-то неосуществимые фантазии. Я резко дёрнула рукой и нарушила этот миг.

В комнате зажёгся свет.

Мы практически одновременно зажмурились и начали привыкать к свету. Я первая раскрыла глаза и стала внимательно изучать его. Сегодня передо мной не пилот авиакомпании, не бизнесмен, которого я встретила на самолёте. Не Фабиан Лин Бойл. Во всяком случае, мне хотелось думать именно так. Тёмные волосы взъерошены, и на них ни грамма геля. Глаза, всё такие же чёрные, изучали меня так же, как мои серые — его. На нём была обычная белая футболка, обтягивающая накачанные руки и грудь, а сверху синяя в клетку рубашка, закатанная до локтей. Синие джинсы, немного рваные, как это модно, идеально обтягивали его задницу, даже несмотря на то, что он стоял ко мне лицом, я знала это. Я буквально чувствовала, насколько идеальны его ягодицы в этих джинсах. А на ногах были кеды Convers. И это поразило меня больше всего. Я почти всегда носила балетки или туфли на невысоком каблуке, но моей самой любимой обувью оставались именно кеды. Он выглядел просто бесподобно.

— Мистер Бойл, что вы делаете здесь? Как вас занесло в мою скромную обитель? Я не ожидала таких высокопоставленных гостей, как вы, а то достала бы семейный королевский фарфор и накрыла бы торжественный ужин, — процедила сквозь зубы я, ожидая обидеть, как и тем самым спровадить из моей квартиры.

Ненавижу, когда сюда врываются без моего приглашения, особенно те, кого я совсем не звала и никогда бы по своей воле не пригласила. Я будто забыла это молчание в тишине и его сердце, бьющееся как бешеное рядом с моим. Точно так же, как я не чувствовала больше вкус губ профессора на своих. Я уже почти не думала о нём.

Отвернувшись от незваного гостя, я переступила через свои туфли и включила свет в гостиной. Указала рукой мистеру Бойлу, что он может располагаться, а сама проскользнула в коридор и хлопнула дверью своей комнаты. Здесь, как всегда, царил беспорядок. Не заправленная кровать, вещи на комоде, возле него, на постели и вообще везде. Решив не рисковать больше, я скинула юбку и блузку, бросив их на кровать, надела любимые джинсы голубого цвета с рваными коленями. Правда заключалась в том, что это были не художественно сделанные дырки, а это я упала с лестницы и разорвала джинсы, что оказалось симпатично, и я решила ходить так. Сверху нацепила зелёную «боксёрку» и салатового цвета рубашку, точно так же закатав до локтя. Я осталась босиком, а волосы быстро собрала в невысокий хвост. Поправив макияж, вышла из комнаты и застыла в коридоре.

Плавно двигаясь, будто вальсируя, по периметру моей гостиной, Фабиан разглядывал фотографии. Вот он рассматривает ту, где я задуваю свечи на своем праздничном торте на восемнадцатый день рождения. А вот и та, где я играю с лабрадором моего первого молодого человека в парке. Гость настолько внимателен, будто просматривает мою жизнь, стараясь через эти фотографии понять меня. Но это невозможно. Не через те, что висят в гостиной на виду у всех. Кем являюсь я на самом деле, показывают фотографии, что висят в моей комнате. Ведь там есть снимки с ней. С моей мамой. Я облокачиваюсь на косяк и внимательно наблюдаю за своим гостем. Он так сосредоточен, что даже не замечает моего присутствия. Мне приходится громко откашляться и пройти на кухню, чтобы дать понять: что он больше не один.

— Не хотите ли чаю или, быть может, пива, вина? Кофе не предлагаю, а то ещё не заснёте ночью, — дразню его я и включаю чайник. Я ловко достаю чашки с верхней полки, чуть привставая на носочки. Наливаю немного заварки в одну из чашек и добавляю полторы ложки сахара. Чувствую, как он следит за мной.

— Пожалуй, не откажусь от чая, — мне кажется, с улыбкой произносит он.

Я не замечаю, как он оказывается рядом со мной в тот момент, когда я беру чайник с заваркой и подношу к приготовленной для него чашке. Ловко обхватывая своими длинными пальцами моё запястье, он наклоняется вместе со мной вперёд, и из носика начинает литься коричневая ароматная жидкость.

— Не люблю крепкий, — чуть тише говорит он, касаясь губами моих волос. Я чувствую его сильное тело над своим, аромат его тела совсем близко, и я делаю глубокий вдох и будто погружаюсь в него с головой. Но так же резко, как подошёл, он и отходит от меня.

— Не надо сахара.

Я обескуражена. Не понимаю, что происходит. А главное, почему меня так тянет к нему. Всю неделю, что я была без работы по вине именно этого мужчины, я пыталась понять, почему же отказала ему. Причина была вовсе не в друзьях и семье, ведь они не держат меня, а напротив, как я думаю, желают самого лучшего. Я всегда мечтала путешествовать, а за чужой счет, выполняя любимую работу, о чём ещё можно мечтать? Я сама прекрасно знала, что поступаю глупо, отказываясь. И даже не то, как мне предложили работу, и не то, как ведёт себя сам мистер Бойл со мной, пугало меня. Я справлялась с людьми и похуже него. В итоге после откровенного разговора с самой собой я поняла точную причину того, что не желаю работать с Фабианом. Для меня он был именно Фабианом, а не мистером Бойлом или мистером Лином, как его называли в аэропорту; если бы я согласилась на работу с ним, он стал бы моим начальником и не было бы ни единого шанса, что он может прижать меня к себе, с нежностью коснуться пальцами моей щеки, провести ими по губам и поцеловать их так, как до него не целовал никто раньше. Я хотела иметь возможность думать о том, что такое может быть. Однажды в будущем. Но мне нужен шанс.

Я доливаю кипяток и протягиваю ему чашку. Медленно обхожу стол и присаживаюсь на барный стул возле стойки, что отделяет кухню от столовой-гостиной. Медленными глотками пью чай и краем глаза наблюдаю за Фабианом. Я боюсь нарушить тишину. Не хочу, чтобы он говорил со мной так же, как в последний раз в машине или по телефону. Не хочу, чтобы он был боссом. Пусть хотя бы несколько минут побудет просто мужчиной, а я буду просто девушкой. Замечаю, как он смотрит на меня, и улыбаюсь. Мимолётная улыбка слетает с моих губ, как только вспоминаю, что всего час назад я целовала своего профессора, а теперь смотрю на Фабиана так, будто он единственный мужчина в этом мире. В этом вся я. Мужчины — моя слабость, моя страсть и моё проклятье. Глубоко вдыхаю. Считаю до пяти и вновь поднимаю глаза на незваного гостя. Он стоит, прислонившись к шкафу с посудомоечной машиной, внимательно изучая собственное отражение в зеркале напротив. Мне кажется, наше молчание длится уже целую вечность.

— Мне не хотелось бы быть негостеприимной, но уже давно за полночь и я хотела бы оказаться в постели, — я осеклась.

Эти слова в моей голове звучали гораздо лучше, чем на самом деле. Я сразу поняла, как глупо было произносить что-то подобное и как это некрасиво и вульгарно звучало. Особенно слово «постель». От стыда на щеках расплылся румянец.

— Что вы, мисс Грин, вы очень гостеприимны, — явно насмехаясь надо мной, произнёс Фабиан, наконец отвлекаясь от своего отражения и посмотрев на меня.

Я понимаю, что он воспринял мои слова правильно, но также замечаю, что и потаённый смысл, который меня смутил, дошёл и до него, и не воспользоваться шансом поставить меня в неловкое положение он не мог. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой, а ни один мужчина, кроме моего отца, не внушал мне такие чувства. Мне не нравилось это. На восемьдесят процентов точно не нравилось.

— Но вы правы, я так и не объяснился, — он глубоко вдохнул и поставил чашку позади себя.

— Я хотел бы извиниться за то, как поступил с вами. Но я всего лишь хотел, чтобы вы согласились работать со мной. Вы не изменили своего мнения насчёт нас? — поинтересовался он, так что от его последних слов по моей спине пробежал холодок. Хотелось кричать, что я давно подумала о нас, что я тысячу раз уже думала об этом и знала, что хочу. Но он предлагает мне совсем другое. А я никогда не нарушила бы правила субординации, даже если они и касаются наших с ним отношений.

Я прикрыла глаза, чувствуя, что в темноте мне проще с ним говорить. И будто уловив это, Фабиан щёлкнул выключателем, и комната вновь погрузилась во мрак. Я чувствовала, как его пальцы нежно прикасаются к моим и забирают чашку, его рука слегка коснулась моего бока, ставя её на стол. Пусть мы оказались в темноте, но в безопасности я себя совсем не почувствовала. Вставая со стула, я оказалась совсем рядом с Фабианом и теперь вдыхала его аромат. Выставив руки вперёд, я попыталась оттолкнуть его от себя.

— Мистер Бойл, я давно решила. Я не стану работать с вами. Не понимаю только, почему вы не принимаете моего отказа и не понимаете, почему я отказываю вам, — я вкладывала в эти слова больше смысла, чем на самом деле имела в виду.

Понимаю, что он видит во всём этом не много смысла, но сейчас у меня совсем не было желания объяснять ему, что я хочу на самом деле. Темнота и тишина не помогали мне больше. Я обошла его и остановилась возле обеденного стола, упрямо смотря в него, будто ища что-то, но на самом деле мне просто хотелось, чтобы его здесь не было. В темноте наша квартира казалась такой одинокой и молчаливой, будто в ней не было никакой истории и нас с Евой не существовало на самом деле.

Я чувствовала, как он медленно подходит ко мне, останавливается позади совсем близко, но не касается меня. Ощущаю, как его дыхание обжигает кожу на моей шее, но он так и не прикасается ко мне. Лишь чувствуя, что рядом именно он, мне становится так спокойно, и я будто зажигаю свет в своей квартире. Всё такое родное, домашнее. И он здесь, совсем близко. Если бы это было правдой. Вдыхая аромат его тела, понимая, что это не повторится, я обещаю себе, что делаю это в последний раз, потому что больше не смогу быть рядом с ним. Я никогда не позволю себе больше оказаться с ним вот так наедине, в темноте. Я беззащитна, и он чувствует это. Может стоит воспользоваться этим? Смогу ли я ему отказать?

— Ты доминируешь и в постели с мужчинами? — его приятный голос ласкает мой слух, а губы слегка прикасаются к моему уху.

Я чувствую как мое тело дрожит от того, что он прикусывает мочку после своих на самом деле омерзительных слов. Но сил повернуться и посмотреть на него у меня нет. Он убирает волосы со спины, перебрасывая их вперёд, осторожно прикасаясь пальцами к моей шее, прикрытой рубашкой.

Осторожно поворачиваюсь, я стараюсь заглянуть в его чёрные глаза, но, кроме темноты вокруг, не вижу ничего.

— Я доминирую только на работе, — шепчу я, привставая на носочки, чтобы коснуться губами его шеи в мимолётном касании, так, чтобы он даже не понял, было ли оно.

— А с мужчинами я предпочитаю подчиняться, — продолжаю шептать в темноте я, осторожно проводя пальчиками по краю его рубашки, притягивая к себе.

Я закусываю нижнюю губу до боли, будто стараясь понять, реально ли происходящее. Но я точно чувствую его присутствие. Понимаю, что это он. Берёт в ладони моё лицо, чертя какой-то узор на моих щеках, смотрит в глаза, хотя в темноте мы едва различаем силуэты друг друга. Я слышу, как бьётся его сердце чуть быстрее, чем моё, чувствую, как вздымается его грудь от каждого вдоха и выдоха.

Осторожно прикасаюсь к его рукам, боюсь, что он рассыпется от моих прикосновений, как песчаный человечек, но понимая, что он реален, впиваюсь в него пальцами, рискуя не отпустить больше от себя никогда. Я не могу сказать ни слова, смотрю в темноту, затаив дыхание. Он наклоняется вперёд, но я всё равно привстаю на носочки, потому что он слишком высок для меня. Наши губы как-то неловко соприкасаются, и я проваливаюсь. Это больше, чем поцелуй. Мои губы, язык и зубы захватывают его, и я хочу насладиться этим, потому что подсознание кричит, что такого больше не повторится никогда. Мои пальцы забираются в его волосы, делая их ещё более взъерошенными. Но он не уступает мне. Его губы такие ловкие, он немного посасывает мою нижнюю губу, проводит языком по верхней, чуть прикусывая и её, но мне от этого ещё приятнее. Непроизвольный стон наслаждения вырывается из моей груди. Наши языки и губы будто единое целое. Я чувствую, как этот поцелуй может стать для меня роковым, но не могу остановить себя. Мои пальцы сдёргивают его рубашку на пол, а за ней и его футболку. В темноте я не могу увидеть его великолепное тело, но понимаю, что вряд ли я осталась бы равнодушна. Моя рубашка оказывается на полу так же быстро, а за ней и «боксёрка». Он изучает моё тело своими руками. Каждый изгиб, родинку и шрамик — всё, что не может сейчас увидеть глазами, он чувствует пальцами. Я же осторожно прикасаюсь к его груди, чувствую жёсткие волоски под пальцами и царапаю его кожу своими ногтями, из-за чего у него вырывается не то стон, не то рык наслаждения. На моём лице застывает улыбка. Там, где я только что царапала кожу, теперь мои губы, касаются каждого миллиметра идеального тела этого мужчины. В то время как он распустил мои волосы, накручивая на руку и оттягивая назад, отрывая от себя, мои затуманенные глаза находят его.

— Я так хочу видеть тебя каждый грёбаный день, — шепчет в темноту он, целуя уголок моих губ, — что не хочу рисковать тем, что не увижу тебя больше никогда, — произносит он и целует кончик моего носа.

Его свободная рука сжимает моё бедро, так что мне немного больно. Но я не решаюсь нарушить такой момент.

— Ты должна работать со мной, а я не должен спать с тобой, — его голос немного дрожит, а губы находят мои в мимолётном поцелуе.

— Этого никогда не случится, мисс Грин, — говорит слишком громко и отчётливо для такого момента он.

— Так что прошу тебя, согласись на эту чёртову работу, — и он отпускает меня.

Мои глаза расширены, и всё тело знобит. Я стою посреди гостиной в одних джинсах и белье. Одна. Вокруг тишина и темнота. Мне кажется, что прошла целая вечность. Отчего-то по щекам текут слёзы. Я знаю, что не должна плакать, но не могу остановить беззвучный поток.

Медленно наклоняюсь и поднимаю одежду с пола, бросаю взгляд на освещённый лунным светом журнальный столик с какими-то бумагами на нём. Хватаю их и вбегаю в свою комнату. Вся моя одежда в ту же минуту оказывается в корзине для грязного белья. Потому что я не хочу чувствовать запах Таинственного Незнакомца и тем более Незваного Гостя. В комнате горит одинокая лампа на прикроватной тумбочке. Я забралась под одеяло в кровать. Меня ещё немного трясёт, но я уже хотя бы не плачу. Даже не читая бумаг, я знаю, что там, беру ручку и подписываю в обозначенных местах. Оставляю записку для Евы, чтобы завтра же отправила эти документы в офис «ББА» на имя Фабиана Лина Бойла. Она обязательно зайдёт в мою комнату завтра утром разбудить меня, перед тем как уйдёт на работу. Свернувшись клубочком, я выключаю свет.

Но я уверена, что вряд ли смогу заснуть. Я так старалась избежать эмоциональных травм, лишив себя секса, но поняла, что без него ещё больше вреда причиняю себе. Я осознаю, что больше не смогу заниматься у профессора Стэнджера, но мне необходимы его занятия. И как бы я ни хотела чего-то большего от Бойла, он никогда не станет моим. Именно поэтому согласие на работу подписано, и в течение нескольких недель я приступлю к должности представителя на рейсах генерального директора авиакомпании, а точнее, сопровождающего его везде и всюду зачем-то необходимого сотрудника. Все эти мысли не могли дать мне покоя сегодня. Вновь и вновь прокручивая то, что случилось со мной за этот день, я готова принять решение. Никогда больше не оставаться с профессором наедине и работать с Бойлом как профессионал. А главное, никогда не мечтать ни об одном из них. Моя уверенность в том, что ни один из них не заслуживает звания «тот самый мужчина», приближалась к сотне процентов. А значит, мой новый день без секса начнётся не просто так. Во всяком случае, я хотела бы быть в этом уверена.

Примечания

2

Фильм Вуди Аллена «Однажды ты встретишь таинственного незнакомца».

3

David Stanger, в английском игра слов: Stranger — незнакомец.