Фантасмагория. Книга вторая. Утоление жажды

Рифкат Гатупов, 2016

Сборник рассказов Рифката Гатупова является продолжением цикла «Фантасмагория», посвящённого жизни в Советском Союзе. Жизни, где от великого до смешного, всего один шаг. Посвящён он познанию жизни, погружению юности и молодости в океан страстей, при возникающих мыслях о сиюминутности того, что происходит. Это своего рода слепок времени, опять-таки поданный в фантасмагорической упаковке бывальщины и небывальщины.

Бревно

«…бойтесь равнодушных, потому что только с их молчаливого согласия совершаются на Земле все преступления и предательства».

Умная фраза из хорошей книги.

Кругом кипела жизнь.

Шли люди, и никто не останавливался.

Ринат ещё раз оглянулся.

Трое подвыпивших парней привязались к какому-то мужчине средних лет. Тот что-то сказал им и быстро заскочил в отходящий трамвай. Один из парней рванулся, было за ним, но двери резко захлопнулись, и трамвай тронулся с места. Парень угрожающе и яростно погрозил крепко сжатым кулаком вслед, громко крикнув, что они ещё встретятся, и вернулся к своим ребятам.

Тут же на остановке появились два франтовато одетых молодых человека. Они также были навеселе, хотя сейчас ещё было раннее утро. Впрочем, сегодня была суббота, а вчера, говорят, везде выдавали зарплату. Правда, вчера пьяных на улице было много меньше.

Один из вновь прибывших неловко оступился и случайно задел локтем того парня, который хотел было броситься за трамваем. Тот обернулся, и что-то угрожающе сказал. В ответ в качестве ответа послышалась несусветная брань. Он ответил. Слово за слово, и ребята сцепились прямо на остановке. Началась драка.

Двое против троих, силы были не совсем равны, и скоро эти двое были основательно побиты. Один из них склонился над мусорной урной, выплёвывая кровь из разбитого рта, и вдруг увидел в ней пустую бутылку. Остальное уже было делом техники — дно бутылки отлетело в сторону, зазвенев о металл, и открылись острые зазубренные края, а горлышко как раз удобно входило в руку.

Разбитая бутылка — это уже серьёзно и это серьёзное оружие. Им можно сильно порезать, если постараться. Трое парней угрюмо отступили к киоску.

Это не моё дело, — подумал Ринат. — Что я могу сделать? Ничего. На это есть милиция.

Кругом были сотни людей, они проходили мимо сцепившихся ребят, бросали взгляд на них, и тут же отворачивались, не желая вмешиваться, и шли мимо. Никто не хотел связываться.

И каждый думал: почему именно я, что я могу один сделать?

Где-то за поворотом зазвучала милицейская сирена. Ребята, дравшиеся на остановке, сразу же стушевались и бросились врассыпную.

Ринат пошёл дальше, к троллейбусной остановке. Прошёл через вокзал, заглянул в киоск «Союзпечати». «Кругозора», конечно, не было. Наверно, уже весь раздали по блату!

На остановке как всегда было полно народу. Подошёл в троллейбус и тут же начался его отчаянный штурм, а точнее, штурм его раскрывшихся дверей. Невзирая на лица, на пол, возраст, молодые и не очень молодые, пожилые и старики, здоровенные мужики и хрупкие девушки, старушки типа «божьих одуванчиков» и прочие как сумасшедшие и как в последний раз рвались в троллейбус.

Еле-еле смог пробраться и сесть в транспорт и Ринат. Конечно, как сказать, сесть… Он стоял на задней площадке, стиснутый со всех сторон телами своих соседей до такой степени, что даже не мог нормально дышать, потому что не мог полностью вдохнуть из-за того, что не хватало объёма. Спереди началась перебранка, — кому-то, как всегда, наступили на ногу, кого-то толкнули локтем, а ещё кому-то не передали билет. Тот, кому уже испортили настроение, старательно портил его всем остальным.

Троллейбус ехал долго, около получаса, люди то входили в него, уплотняясь, то выходили, но всё время было очень тесно. Наконец, стало немного посвободнее, и Ринат понял, что приближается к своей остановке.

Чей-то острый локоток буквально вбуравливался ему в спину, но Ринат стоически терпел и не выражал громогласно своего неудовольствия, но в отместку как бы случайно старался наступить стоящему за его спиной на ноги, в ответ на что локоть, в свою очередь, ещё сильнее вбуравливался в него.

На остановке было пустынно. Ни души. Никто кроме Рината не вышел, все оставшиеся в троллейбусе ехали дальше.

Было без пяти восемь, в конторе сидели один — два человека, может быть, немного больше. Ринат поздоровался, ему не ответили, и он спокойно прошёл на своё рабочее место. В восемь часов в свой кабинет угрюмо прошагал начальник, что-то буркнув вместо приветствия для сотрудников. Контора начала заполняться.

Рабочий день был уже в самом разгаре, когда начальник вызвал Рината к себе и довольно грубо отчитал его за допущенные ошибки в отчёте. Другой человек хотя бы заволновался для приличия или возмутился, но Ринату было всё равно, что думает о нём его начальник. И все потому что работы он своей не любил, удовольствия от просиживания в конторе своих штанов никакого не получал, и работал исключительно только ради того, чтобы два раза месяц можно было бы расписаться в расчётной ведомости и получать аванс и под расчёт, а иногда, если очень повезёт, то и премию.

Безмятежно выслушав начальника, он сделал озабоченное и покаянное лицо, клятвенно обещал исправить недостатки, после чего спешно удалился из кабинета.

После обеда время прошло очень быстро. Приходила секретарша из управления по каким-то личным делам и всё время бросала на Рината томные взгляды. Она давно уже держала его на примете, и имела на него определённые виды, но никак не могла добиться взаимности, поскольку у него уже были опытные, старые связи на стороне, и он абсолютно не хотел связываться с женщинами, пусть даже интересными и расположенными к нему, на своей работе. Тем более что это повлекло бы определённые изменения в его жизни. А он уже привык к однажды сложившемуся укладу и не хотел ничего менять.

После работы зашёл в магазин, купил немного помидоров и сметану в пакете. Подошёл к телефону-автомату, вложил «двушку» и позвонил. Никто трубку не взял. Позвонил по другому номеру. Тот же эффект. Делать было совершенно нечего. Дома его никто не ждал. Разве что только телевизор…

Подошёл к кинотеатру. Шёл какой-то очередной боевик. Супер-боевик! Очередь была громаднейшая. Встал в очередь. Рядом какой-то мужчина предложил лишние билеты. Мигом среагировал и был вознаграждён за это — несколько довольно ощутимых ударов из толпы и билет на очередной сеанс.

В течение двух часов длилось кровавое действие. Сюжет фильма действительно был захватывающий, да и убийств было порядочно — бандиты порешили где-то около двадцати человек, в то время как их самих было всего пятеро. Правда, их тоже всех переубивали под конец. Хэппи энд, как и положено, справедливость как и всегда восторжествовала. Мёртвая справедливость.

Когда Ринат вышел из кинотеатра в толпе зрителей, то был уже вечер. Он поехал обратно тем же маршрутом, что и на работу. Так было удобнее добираться. Пьяных было уже побольше, чем утром. Среди них попадались как женщины, так и мужчины. То и дело слышалась нецензурная брань, громкие выкрики, а то и слёзы. Впрочем, на пьяные слёзы мало кто обращал внимания. Пьяные часто плачут, почти без причины.

На трамвайной остановке около знакомой металлической урны валялись осколки бутылки. Следов крови не было.

В трамвае было много народа. Ринат сел в мягкое сиденье и уставился в окно. Ему не хотелось смотреть на стоящих рядом пожилых женщин с тяжёлыми авоськами в руках. Ему было совестно, но вставать тоже не хотелось. Надо же было, когда-нибудь, и посидеть в транспорте. И почему бы не после работы?

Впереди какой-то инвалид громко качал права и орал на двух молодых девушек, сидевших рядышком, которые посмели не уступить ему место. Он совестил их, на чём свет стоит, причём трёхэтажным матом. Девушки принципиально не уступали ему своих мест и, не слушая его, отвернулись в сторону окна.

Правильно сделали, — внутренне усмехнулся Ринат, — так ему и надо. Развелось тут инвалидов! Попросил бы по-хорошему, то, глядишь, тогда ему место и уступили.

На задней площадке послышался какой-то шум. Там ссорились двое мужчин и парень с девушкой. Все они, естественно, были подвыпившие, точнее, даже были под сильным «шафе», и находились в состоянии «кондиции».

Трамвай остановился, мужчины стали выходить, девушка подскочила к одному из них и надавала ему по щекам. Тот поднялся в трамвай и сильно стукнул её в грудь, после чего подошёл к её парню и стал бить его кулаками в голову, тяжело и ожесточённо, зло и не торопясь.

Никто не вмешивался. Известное дело — пьяные. Свяжешься с ними — сам пропадёшь. Пускай уж лучше сами разберутся. Туда им и дорога. Наверно, что-то между собой не поделили.

Мужчина вытолкнул парня на остановку и продолжал его бить там, к нему подскочила девушка, и он опять с силой ударил её, и опять отошёл в сторону. К нему подошёл второй мужчина и они, пошатываясь, скрылись в темноте.

Пьяный парень с помощью девушки сел на скамейку и, обхватив руками голову, тупо уставился в асфальт.

Трамвай тронулся, и всё это осталось далеко позади, как будто его и не было, как будто всё это было только в кино, а не в реальной жизни. Ринат испытывал явные муки совести оттого, что не помог человеку, не защитил его, но успокоил себя тем, что пьяному как всегда ничего не будет, что ему не стоило пить, и, соответственно, не стоило лезть в бутылку. И, что ему самому попало бы ещё больше, если бы он ввязался в драку.

На остановке было довольно темно. Ринат неспешно пошёл по дорожке между деревьями. Мимо него проносились машины, шли люди, слышался чей-то смех, кто-то пел песни.

Ринат решил сократить дорогу и пройти через проходной двор. Так было короче. У подворотни стояли трое парней, вели между собой пьяные разговоры. Очевидно, что они кого-то поджидали.

Когда Ринат проходил мимо, один из них вышел навстречу и спросил:

— Дашь закурить?

— Не курю.

— Деньги есть?

— В банке.

— А с собой?

— Тоже есть.

— Тогда вали их сюда.

Ринат оглянулся. Он оказался в кольце. Ребята вплотную подступили к нему. Их угрюмые физиономии наводили на грустные мысли и не предвещали ничего хорошего. Неподалеку стоял фонарный столб, он бросал тусклый свет на землю и освещал всю эту живописную группу.

Ринат хотел выйти из круга, но его схватили за руки и задержали.

— Стой, не спеши, — сказал высокий и усатый, очевидно заводила. — Базар ещё не кончен. Надо договорить. Деньги есть? Если есть, то где? В каком кармане? Мы-то их всё равно возьмём, а тебе уже будет хуже…

Он полез Ринату во внутренний карман пиджака и вытащил кошелёк, пересчитал деньги.

— Всё? Больше ничего нет? Что же ты так мало с собой носишь? В следующий раз бери больше, а то нам и на гужбан не хватит.

Ринат попытался вырваться, но не смог. Тогда он стал всматриваться в лица бандитов, его окружавших, стараясь их запомнить.

— Ну, что ты буркалки-то свои вытаращил? Запомнить нас, сука, хочешь… В милицию побежишь… Не хотел я с тобой связываться, да видно придётся. Получи, фашист, гранату!

Высокий вплотную подошёл к нему и, не успел Ринат даже подумать защититься, или сделать пресс, как его резко и сильно ударили в живот. От пронзительной боли и удушья Ринат буквально согнулся на руках державших его парней. Он даже не мог кричать. Невозможно было даже вдохнуть или выдохнуть воздух.

Высокий снова ударил, теперь уже по лицу. Было больно и обидно. От следующего удара в живот Ринат опять согнулся и упал на землю, потому что ребята отпустили его. Его вырвало желчью. Высокий опять подошёл к нему и, брезгливо посмотрев, нагнулся к нему. Схватив за шиворот, поднял на ноги.

Руки невольно вскинулись, и Ринат, в свою очередь, схватил высокого за воротник и, подняв своё колено, опустил на него подбородок своего противника. Громко лязгнули зубы. Тут же он ощутил страшный удар по голове, и искры буквально посыпались из его глаз. Он опять упал на землю. Это ударил второй, тот, что стоял сзади.

Ринат попытался было, оперившись на руку, подняться, но парни подошли к нему и стали пинать его ногами. Тупые и острые боли сотрясали всё его тело. Ринат скорчился на земле от боли, у него страшно болело всё тело, гудела голова, и окружающее плыло перед глазами.

Он кричал, и он стонал, он звал на помощь. Тусклый свет фонаря по-прежнему падал на них, их было прекрасно видно со двора, но никто не спешил идти на помощь.

— Почему никого нет? — думал в полузабытьи Ринат. — Неужели никто не придёт мне на помощь? Сволочи! Так бить… Убью!

— Сволочи… — прошептал он почти про себя. Но его услышали.

Парни, которые было, перестали его избивать, снова подошли к нему. Один из них низко наклонился. На Рината пахнуло свежее выпитым вином и лёгким перегаром.

— Смотрите, ещё жив, собака!

— Ничего, я сейчас, — сказал высокий, бережно держась за свою разбитую челюсть, и одной рукой полез в карман пальто. Вытащил оттуда самодельную финку.

— Ну-ка, поднимите его.

Рината приподняли, подтащили и прислонили к стене дома. Сам он уже стоять не мог. Двое придерживали его за руки.

Высокий с ножом в руке подошёл к нему и пронзительно и страшно посмотрел ему в глаза, поднял его голову за волосы.

— Боишься? — Издевательски ухмыляясь, спросил он. — Не бойся. Теперь уже больно не будет.

Страшная боль от удара снова пронзила Рината и он страшно, обречённо и яростно вскрикнул, да так сильно, что высокий невольно отшатнулся от него вместе с финкой.

Его быстро бросили на землю, и ушли в темноту.

А по улице по-прежнему шли люди. Смеялись, целовались, плакали. Улица была буквально в нескольких шагах от подворотни, за тёмными деревьями. И никто не смотрел, что это там за крики слышаться со двора, что это за шум раздаётся. Всем было всё равно, или, скажем так, своя шкура была ближе. А любопытство или поиск приключений обойдутся себе дороже.

— Сволочи!

Люди шли мимо. Они спешили по своим делам. Спешили и торопились.

Ринат лежал в подворотне и туманящимся взором смотрел в высокое небо. Оно было усыпано яркими звёздами.

Звёзды светили, но далеко. Их было много. На них наплывала какая-то лёгкая дымка. Боль уже почти не чувствовалась, но Ринат явственно ощущал как постепенно, капля за каплей, из него вытекает жизнь.

Сознание его замутилось, он весь был как бы в полудрёме, и уже совсем не слышал, как захлопали двери.

Как к нему бежали люди, как вскрикнула женщина, как вокруг него собрались встревоженные люди, как прозвенели сирены подъехавших «Скорой помощи» и милицейской патрульной машины, как врач лихорадочно щупал пульс на окровавленной руке, как ему в вену вводили лекарства, как пытались остановить кровотечение, как пытались делать массаж сердца…

Он уже ничего не слышал. Он был мёртв.

А вокруг него так и кипела жизнь.