Красное бедствие

Рита Хоффман (2025)

Сотни лет демоны несли смерть и разрушения во имя Черной Матери. Могущественные и безжалостные, они превращали в руины замки и крепости, оставляя за собой лишь выжженную пустошь. Врата в мир демонов все же сумели запечатать, но спустя века один из лордов Большого Дома услышал зов с той стороны. Крылатые твари снова заполонили небо. Узурпатор занял трон. Жрицы-нуады готовы погрузить мир в хаос, чтобы призвать Черную Мать. Среди всех лордов не нашлось героев, способных противостоять бедствию. А значит, защищать свой дом придется лишенному имени вору, изгнанному лорду, осиротевшей наследнице Большого Дома и хромому калеке. Они пойдут на все, чтобы спасти свой мир от демонов. Даже на сделку с одним из них.

Глава 3

Ворота Синей Крепости открылись на рассвете, и Ласточкам пришлось создать живой коридор, чтобы беженцы не затоптали друг друга.

Уставшие после долгой дороги люди пугливо озирались по сторонам, прижимали к себе свой скудный скарб, вели за собой тощих ослов и толстоногих коней. Дети кричали, взрослые не делали ничего, чтобы успокоить их; двор наполнили голоса страждущих. Серая кожа, пыльная одежда, печать скорби на лицах — такими запомнила Ромэйн беженцев, увидев их тем утром из окна своей спальни.

Она хотела выйти во двор, чтобы помочь стражницам, но две Ласточки преградили ей путь.

— Мы не можем выпустить тебя из замка, это приказ лорда Оррена, — сказала одна из них.

— Что ж, хорошо, — как могла легкомысленно ответила Ромэйн и развернулась было, чтобы уйти, но вторая Ласточка вдруг положила тяжелую руку ей на плечо и, склонившись, проникновенно сказала:

— Я лично заперла кухонную дверь и повесила замок на люк, ведущий на крышу.

— Проклятие, Фэй, — проворчала Ромэйн. — Я думала, что ты на моей стороне.

— Всегда. Но не сегодня.

Стражница улыбнулась краем рта.

— Соколы не прилетали? — Ромэйн посерьезнела.

— Нет. Мне жаль. — Фэй сочувственно сжала ее плечо. — Может, они прилетят завтра.

— Да, конечно, — пытаясь скрыть разочарование, сказала Ромэйн, — они обязательно прилетят. Рано или поздно.

Взбежав по лестнице, она направилась к покоям матери. Леди Кловер отчаянно ждала вестей от сыновей и так же отчаянно скрывала это от мужа и дочери. Она шила платья, украшала мрачные коридоры замка гобеленами и коврами, отвлекалась от горьких мыслей как могла, но Ромэйн видела печаль, затаившуюся на дне ее глаз, каждый вечер, когда остатки семьи собирались за непривычно пустым столом в обеденном зале.

Ей тоже не хватало братьев. Они были близки настолько, насколько вообще могли быть близки юноши с младшей сестрой. Дольф часто сжимал Ромэйн в своих медвежьих объятиях, а Монти делился с ней переживаниями о будущем. Между ними не было тайн, кроме одной — пьяной выходки Атео. Если бы Ромэйн рассказала им об этом, наследник лорда Спайка не покинул бы Синюю Крепость самостоятельно: слугам пришлось бы нести его искалеченную тушу.

Ромэйн скривилась, вспомнив кислое дыхание Атео. Она была уверена, что отец не опускался до подобного, когда был помолвлен с матушкой. Историю их любви бережно хранили летописцы, снова и снова переписывая самые трогательные моменты.

Рожденная в Малом Доме Седых Псов, матушка не могла претендовать на брак с наследником Большого Дома, но ее отец, выдающийся мечник, заслужил это право. Отца сразили красота и напор матушки, так что их брак был заключен по любви, а это весьма редкое событие среди наследников Больших Домов.

Часть коридора, ведущего к покоям матушки, напоминала место проведения ярмарки: цветные мягкие ковры устилали пол в несколько слоев, на стенах пестрели гобелены, в вазах стояли свежие благоухающие цветы.

Словом, все кричало о том, что леди Кловер ужасно расстроена.

Ромэйн толкнула тяжелую дверь и заглянула в комнату.

Повсюду лежали разноцветные рулоны тканей, Нанна, служанка матушки, перебирала нити в большой коробке. Воздух был наполнен навязчивым запахом благовоний, которые один из друзей отца привез с Чонгана. Дышать было откровенно нечем.

Осторожно переступая через отрезы ткани, Ромэйн подошла к матушке и обняла ее; та в ответ клюнула дочь в лоб прохладными губами и тут же отстранила от себя, чтобы рассмотреть.

— И на кого ты похожа? — Матушка покачала головой. — Отец снова заставил тебя тренироваться?

— Он меня не заставляет.

— Иногда мне кажется, что он думает, будто у него три сына.

— Последний просто не получился.

Мать щелкнула Ромэйн по носу и покачала головой.

— Соколы прилетали сегодня?

— Нет, — ответила Ромэйн и, подождав, добавила: — Мне жаль.

— Надеюсь, у твоих братьев есть достойная причина, чтобы не писать матери.

— На границе наших земель война. Думаю, им не до этого. — Ромэйн уселась на широкий каменный подоконник и принялась болтать ногами. — Если бы с ними что-то случилось, нам бы сообщили.

— Хотелось бы в это верить.

Матушка тряхнула локонами и отвернулась, но Ромэйн успела заметить слезы, появившиеся в ее глазах.

— Вот это, зеленое. — Леди Кловер указала на рулон плотной ткани.

— Этот оттенок подчеркнет ваши глаза, — одобрительно сказала Нанна.

— Уместно ли в такое время шить платья? — Вопрос вырвался раньше, чем Ромэйн успела остановить себя.

Она мысленно выругалась и почувствовала вину перед матерью. Мог ли кто-то осуждать ее за то, что она пытается отвлечься от кошмарных мыслей о судьбе сыновей?

— Это не на платье, — ответила матушка. — Мне нужна одежда, в которой я смогу встретить врагов, когда они подойдут к стенам Синей Крепости.

От удивления Ромэйн не сразу нашла, что ответить.

— Врагов, матушка?

— Мы обе знаем, что рано или поздно эти крылатые чудовища появятся в небе. И я хочу чувствовать себя воином в этот момент.

— Отец послал гонцов нашим соседям, объединившись, они…

— Ромэйн, — перебила ее мать, — никто из ныне живущих прежде не видел демонов. Убывающие Луны впустили в наш мир тварей, сражаться с которыми мы попросту не умеем.

— Так ты уже сдалась?

— Едва ли. Просто так я им не сдамся.

— Выходит, ты готова погибнуть в бою?

— Твой отец не преклонит колен перед выродком из Багряных Вод, как и я. Никто из нашего Дома не согласится жить под гнетом тирана, поэтому, — матушка развела руками, — мы будем сражаться.

Ромэйн отчетливо увидела в матери бывшую лучшую мечницу Дома Седых Псов. Ей и прежде не казалось, что леди Кловер способна только заваривать чай и развлекать мужа праздными разговорами, но теперь она и вовсе преобразилась — зеленые глаза сияют, подсвеченные слезами, губы сжаты в тонкую линию, подбородок горделиво поднят. Жесткие седые волосы завиты в локоны, придававшие ей крайне легкомысленный вид, но Ромэйн не сомневалась в том, что ее хрупкая леди-мать возьмется за оружие и встанет на защиту своего дома, когда это потребуется.

Раннюю седину Ромэйн унаследовала от нее — это отличительная особенность Седых Псов. Все выходцы из этого Дома начинали седеть вскоре после четырнадцати лет, и в свои двадцать четыре Ромэйн носила на голове пучок жестких грязно-серых волос, смешанных с несколькими прядями соломенного цвета, доставшимися от отца. От отца же она унаследовала темные карие глаза и длинный нос с небольшой горбинкой, делавший ее похожей на птицу.

— Я думала, что ты забыла, кем была до замужества, — призналась Ромэйн.

— Мне тоже так казалось, — согласилась матушка, — но война напомнила мне, кто я и кем был мой отец.

— Первый меч Дома Седых Псов, защитник лорда Наполненных Чаш. — Ромэйн кивнула. — Он защищал деда.

— И своей верной службой заслужил его благосклонность и возможность породнить наши Дома. — Матушка указала на отрез молочного цвета, и Нанна бережно отложила его в сторону. — Я не хотела для тебя судьбы, на которую меня обрек твой дед, — тренировки, солдатская жизнь по колено в грязи… Но твой отец решил иначе. Сейчас я благодарна ему за это, как и за то, что он один из немногих продолжил содержать армию и Железных Ласточек. Он оказался дальновиднее всех нас.

— Помнится, ты называла его дураком за то, что он отдает половину казны на их содержание.

— Это было до начала войны. Оставь нас, Нанна.

Служанка забрала ткань и поспешила выйти. Ромэйн поняла, что теперь разговор будет серьезным.

— Как хорошо Ксан обучил тебя? — спросила мать, едва за служанкой закрылась дверь.

— Я владею тремя видами оружия и хорошо стреляю из лука, — ответила Ромэйн.

— Меч, кинжал и?..

— Топор. Молот оказался слишком тяжел для меня.

— Хорошо.

Матушка подошла к сундуку, сбросила с него мягкую подушку и откинула крышку. Ромэйн приблизилась и заглянула внутрь.

— Что это? — удивленно воскликнула она.

— Оружие твоего деда.

Ромэйн приняла из рук матери топор с короткой рукоятью и провела пальцем вдоль блестящего лезвия, испещренного рунами. Сталь приятно холодила кожу, от металла будто исходили ледяные волны силы.

— Из чего он выкован?

— Кто знает? Говорят, это оружие выковали нуады в глубинах гор, до того как их прогнали Сыны Зимы.

— Как твоим предкам удалось получить оружие лунного народа? — Ромэйн отложила топор и достала из сундука кинжал с темным камнем, вставленным в рукоять.

— Это случилось вскоре после того, как нуады покинули свои города в Тормундских горах. Отец рассказывал, что его предок помог лунному королю и тот подарил ему это оружие в благодарность.

Ромэйн кивнула. Об истории лунного народа ей рассказывали учителя.

Нуады жили в горах, их удивительные города висели прямо над пропастями, грозясь вот-вот рухнуть в бездну, но этого не происходило, потому что их поддерживала магия и невероятно искусная работа строителей. Похожие на гнезда удивительных птиц дома парили над землей, их тянущиеся к небу крыши скрывали облака. По крайней мере, такие образы рисовали летописцы.

Лунный народ и люди тогда жили в мире, но относились друг к другу с настороженностью. Людям была чужда и магия, которой обладали нуады, и весь их вид: кожа разных оттенков серого, глаза без радужек, четырехпалые руки. Но однажды народам пришлось объединиться из-за Сынов Зимы — синекожих великанов, защищенных от магии покрытой рунами шкурой. Они жили на вершинах гор и расплодились настолько, что начали нападать на поселения нуад и разорять их.

Среди нуад не было ни мечников, ни лучников. Они привыкли полагаться на свой дар, и, когда он оказался бесполезен, королю лунного народа пришлось принять трудное решение: он собрал своих подданых и увел их в долину, к людям.

Земли Фокаса тогда не были поделены на Большие и Малые Дома, едва ли не в каждом сколько-нибудь крупном городе был свой правитель, и эти правители с удовольствием приняли нуад на своей земле, обменяв кров на знания о мире и магии.

Какое-то время нуады жили среди людей, учились работать руками и сражаться с помощью оружия. В те годы множество женщин родили детей, многое взявших от лунного народа — выносливость, красоту, долголетие, заостренные уши и темную кожу, которая с каждым поколением становилась все светлее, превратившись в оттенок жемчужной пыли, как у Фэй.

Когда земли на Фокасе объединились, первый император потребовал, чтобы король лунного народа склонился перед ним и поклялся, что его народ будет верно служить людям, тем самым решив превратить нуад в рабов. Император боялся их, а еще больше боялся потерять трон, который едва обрел. Он также потребовал в жены дочь лунного короля, чтобы держать ее при себе на случай, если отец решит взбунтоваться.

После этого случился исход лунного народа: нуады покинули земли людей, вернулись в Тормундские горы и перебили Сынов Зимы. Прошли годы, прежде чем они смогли восстановить свои чудесные города, но они справились. А первый император настолько возненавидел их, что приказал уничтожить все, чего касались руки нуад. На землях Больших и Малых Домов до сих пор можно найти обломки удивительных строений, не похожих ни на что, известное людям, и выкорчеванные рунические деревья, семена которых нуады принесли с гор.

Конец ознакомительного фрагмента.