Под обломками

Рита Коваль, 2020

Главная героиня сломлена, опустошена и от безысходности устраивается работать преподавателем в колледж. Здесь ее ждут новые трудности и старая боль, новые друзья и старые враги, Тайна и ее разгадка…

Моему брату.

Не знаю, почему другие пишут книги. Могу лишь сказать о себе. В какой-то момент о сюжете, его героях начинаешь думать, как о живых людях, друзьях, к которым обращаешься в своих мыслях. Ты переживаешь за них, представляешь, что бы они ответили на то или на это, как повели бы себя в какой-либо ситуации. Начинаешь слышать их голос, видеть их слезы или улыбку… они становятся не просто частью твоих фантазий, а чем-то большим; они становятся самостоятельными личностями, которые все чаще и настойчивей просят тебя дать им сбыться. А ты уже настолько во власти их обаяния, ты любишь их всех, даже самых непутевых, что уступаешь и позволяешь себе выпустить их в Мир. И хозяин слова уже не ты — ты просто подсмотрел/подслушал эту историю, и теперь рассказываешь другим. Поэтому прости мне мою самонадеянность, читающий эти строки, и не суди строго. Я займу лишь столько твоего времени, сколько попросила Тарин.

Часть 1. Под обломками

I.

Пожалуй, начать стоит с середины осени, когда она впервые появилась в колледже: хрупкая, худенькая девушка с большим потрепанным чемоданом.

Широкая платановая аллея была по-осеннему пуста и тиха. В воздухе стоял ореховый запах прелых листьев и мокрой коры деревьев. Длинное темно-синее пальто мягко задевали падающие рыжие листья. От кованых ворот здание колледжа почти не было видно, и чемодан в руке уже начал давать о себе знать онемением пальцев.

— И что я здесь делаю?

Она порывистым движением головы отбросила назад мешавшие вьющиеся волосы и вгляделась в здание, ожидающее ее в конце аллеи. Тучи низко висели над серым четырехэтажным строением. Строгость его прямых линий не помогала взгляду долго задерживаться при создании впечатления. Отвернувшись, можно было тут же забыть о том, как выглядит одно из самых известных ныне учебных заведений. Однако, словно дорогая оправа у обычного камешка, колледж обрамляла чудесная местность. Лужайки, парк и аллеи было видно еще от автобусной остановки.

Помедлив пару секунд, девушка все же направилась дальше.

Сколько времени уже прошло? Дней двести? Еще немного, и станет легче, говорят они. Появится надежда. Появится желание вставать по утрам. А если повторить себе это еще тысячу раз, может быть, даже удастся в это поверить.

Осень всегда была ее любимым временем года. Обычно осень приносила умиротворение, манила путешествиями, убаюкивала свежесваренным кофе и вязаными вещами. Но в этот раз горечь, разлившись по сердцу, мешала радоваться янтарным краскам листвы. Сейчас бы спрятаться от всех, укрыться теплым пледом и спать, спать пока не выветрится из головы этот тяжелый туман, пока не исчезнет полынный вкус к жизни… Хотя нет, сон приносит лишь обманную надежду, что наутро все будет по-старому. А по-старому уже не будет никогда. Все просьбы, проклятия и заявления о том, что больше играть по таким правилам нет сил небо оставляет без ответа. И каждое утро вновь приходится кое-как собирать себя по осколкам, зачем-то вставать, что-то есть, кому-то отвечать… притворяться живой, короче говоря. Иначе снова начнут заглядывать в лицо участливо, предлагать помощь, а самое ужасное: действительно пытаться помочь. Поэтому, как ни противься, приезд сюда — лучшее из возможных вариантов на сегодня. Придется поселиться здесь ненадолго, пока…

Что"пока", она не знала.

Находясь во власти такого вот невеселого разговора сама с собой, девушка продолжала, слегка согнувшись от тяжести, свой путь по буро-рыжей дороге из шероховатых листьев.

Ветер неуверенно коснулся ее каштановых волос, и отступил, заглянув в большие синие глаза, под которыми залегли темные круги. Шагов до двери оставалось все меньше. В воздухе пахло дождем.

— Ты со всем этим справишься.

Она взялась за ручку, распахнула массивные двери и ступила в широкий холл.

На второй этаж вели две лестницы, встречаясь наверху широкой балюстрадой. Находящимся там студентам и преподавателям было хорошо видно, что происходит внизу в холле. Кое-кто остановился и с любопытством глядел на гостью. В этот момент к ней подошел охранник.

— Добрый день. Вы по какому вопросу?

— Добрый. У меня назначена встреча с ректором, — немного смутившись, ответила девушка.

Пока охранник связывался с приемной, она успела рассмотреть несколько информационных стендов. Газета колледжа была посвящена какому-то спортивному состязанию. Фотографии студенческой жизни расцвечивали другой стенд яркими цветными пятнами. С третьего на нее взирали преподаватели. Почему-то их лица делились на два типа: одни строгие, с колючим проницательным взглядом, другие слегка озорные, с мягкой хитрецой в глазах. Интересно, сможет ли она сойтись с этими людьми?

В это время прозвенел звонок. В боковых коридорах началось оживление: там, судя по всему, находились аудитории.

— Вы можете пока оставить вещи здесь, мой напарник поможет вам найти кабинет ректора, — прервал ее мысли охранник.

Следуя за провожатым, девушка все больше подвергала сомнениям свое решение. Совсем не такой должна была быть эта осень…

— К Вам пришли, профессор, — секретарь заглянула в приоткрытую дверь.

— Да-да, зовите. И пригласите, пожалуйста, моего заместителя.

Крупный седовласый мужчина в дорогом, стального цвета, костюме немного нервно поправил очки и привстал из-за стола. Он подождал, пока за секретарем закроется дверь.

— Я рад, что ты все-таки решила приехать, — как можно радушней приветствовал он вошедшую гостью.

Вместо ответа девушка устало опустилась в кресло, сняла перчатки и осмотрелась.

Кабинет был хорош. Текстиль и мебель, подобранные со вкусом, смотрелись очень дорого. Стол для совещаний блестел под скупыми лучами солнца, проникающего сквозь французские окна. По меньшей мере, два шкафа были отведены под награды и дипломы, а на стене за рабочим местом были вывешены с десяток фотографий, видимо, предназначенных произвести должное впечатление.

— Так вот, на что ты нас променял, — равнодушно произнесла она, подводя итог.

— Прошу тебя, дорогая… Ты просто устала с дороги. Как себя чувствуешь?

— Почему всем обязательно нужно знать, как я себя чувствую? — с раздражением ответила девушка. — Я приняла твое приглашение, надеясь, что здесь никто меня не знает, и не станет задавать этот вопрос.

— Прости меня. Я просто очень рад, что ты приехала. Нам действительно очень пригодятся твои знания.

— Не надо возлагать на меня больших надежд. Я не уверена, что задержусь здесь надолго. Просто еще не знаю, что делать дальше.

— Ты можешь оставаться столько, сколько потребуется, — торопливо заверил ее собеседник.

— К тому же не понимаю, как я могу пригодится тебе.

— Не скромничай. Ты — квалифицированный специалист с опытом как научно-исследовательской, так и практической работы. А значит, ты для нас ценный сотрудник. Для тебя уже подготовлена комната в общежитии. Можешь приступать к работе в ближайшее время. Если захочешь продолжить исследования, только скажи, — он сделал паузу, приготовившись услышать ответ. — Ладно, в любом случае, когда тебе что-нибудь понадобится, обращайся без промедления, я всегда готов помочь.

— Ты помнишь мое условие? — взглянула она на собеседника.

— Да, но я не пойму, почему из этого нужно делать тайну, — пожал плечами профессор. — Нет ничего предосудительного в том, что ты у нас будешь работать. Как бы то ни было, твой приезд сюда — хорошая возможность лучше узнать друг друга.

Жесткие ноты в голосе прозвучали неожиданно для такой хрупкой девушки:

— Мне кажется, ты опоздал с задушевными беседами и поцелуями на ночь лет на десять-пятнадцать.

Опираясь о край стола, профессор снял очки и потер переносицу. Девушка вдруг заметила, как постарело его лицо с их последней встречи.

Он шумно вздохнул, соединил по привычке руки за спиной и стал неспешно ходить по кабинету.

— Тарин, послушай. Я знаю, что я виноват перед тобой. И знаю, что никогда не смогу это исправить. Но я молю бога, чтобы тебе никогда не довелось повторить мою судьбу и выбирать между семьей и карьерой. Я многого лишился, и я это понимаю. Но спроси ты меня, как бы я поступил, если бы мне дали еще один шанс, я бы не колебался с ответом. Пусть это жестоко, но я хочу быть честен с тобой. Я работал по всему миру. Люди, которые в юности были моими кумирами, которым я стремился подражать, общались со мной как с равным. Я получил степень, написал книгу, вел программу на телевидении. Когда меня сюда назначили, колледж находился в самом плачевном состоянии, а сейчас это одно из лучших учебных заведений страны. Я создал стипендиальный фонд и помог многим толковым ребятам получить образование и выбиться в люди. Мое имя и мое мнение имеют вес в научном мире…

— Надеюсь, твое имя и твой вес согревают тебя холодными вечерами, — прервала его девушка. — Ты не считаешь, что стал беспокоиться обо мне слишком поздно? Раз ты всю жизнь отдал колледжу, вложил в него свою душу, он — твой настоящий ребенок, а не я.

— Вы хотели меня видеть? — в кабинет вошла светловолосая женщина средних лет.

— Да, проходите, — кровь резко прилила к лицу ректора. — Это мой заместитель по учебно-методической работе, — обратился он к Тарин. — Алиса поможет Вам освоиться, ознакомит с нашими порядками и ответит на все вопросы. У нас тут среди преподавателей церемоний нет, наш коллектив очень дружный, без интриг и тому подобного. Обстановка почти семейная. Так вот, Алиса, я обещал, что найду нам толкового преподавателя. Знакомьтесь и как можно быстрее введите эту девушку в курс дела. Она поступает в Ваше распоряжение.

— Хорошо, — женщина слегка кивнула головой в такт раздавшемуся за дверьми звонку. — Пойдемте со мной.

В коридоре, лавируя вслед за Алисой между спешащими на занятия студентами, Тарин попыталась исподволь рассмотреть новую начальницу. Она видела ее фотографию на стенде внизу, и та почти не отличалась от оригинала.

Строгий серый костюм сидел на ней безукоризненно, глаза из-под очков смотрели цепко и твердо, тонкие губы были сжаты в линию. Серебряные нити седины в высокой прическе придавали еще большую завершенность ее облику. Если бы Тарин и не знала, то хватило бы мимолетного взгляда чтобы понять: перед ней преподаватель старой закалки. Вот только интересно, какой дисциплины? Математики, физики? Или даже химии? Нет, наверное, все-таки математики.

— Итак, меня Вы можете называть Алиса. Здесь у нас демократия, если можно так выразиться, в среде преподавателей мы зовем друг друга по именам. Я заместитель ректора по учебно-методической работе. Для начала Вы спуститесь на первый этаж и оформите все документы. Затем разместитесь в общежитии, это во внутреннем дворе направо от выхода. А после вернитесь сюда и зайдите к методисту, который выдаст Вам нагрузку под роспись, а также расписание занятий. Ознакомиться с расписанием звонков можно в холле первого этажа, у поста охраны. Обязательно зайдите в библиотеку, которая находится в левом крыле. Зарегистрируйтесь и возьмите литературу. Думаю, мы выделим Вам в помощь одного из наших толковых преподавателей на первых порах. А, кстати, вот одна из них.

Все предыдущие фразы были сказаны бесстрастным чеканным тоном, но вот последняя явно выбилась из строя по вине некоторого оттенка веселого злорадства.

Тарин стало невольно жаль своего будущего наставника. Она подняла глаза и увидела, что навстречу шла высокая зеленоглазая девушка неопределенного возраста с огненно-красными, почти медными локонами, буквально ослепляющими на долю секунды. Темно-зеленое платье только подчеркивало этот эффект. Когда Тарин опомнилась, Алиса уже давала поручения:

— Проведите нового преподавателя по зданию, покажите преподавательскую, столовую, кабинет. Разберитесь вместе с КТП и рабочей программой. Даю Вам на все три дня. Надеюсь, в понедельник в расписании я уже увижу Вашу фамилию, — последняя фраза была обращена уже к Тарин. — Будут вопросы, обращайтесь. Если нет — встретимся на педсовете в эту пятницу. Всего хорошего и не опаздывайте.

Твердым шагом женщина стала удаляться от них по коридору, на ходу делая замечания студентам.

— Меня зовут Регина, — улыбнулась преподавательница. — Не обращайте внимания, она всегда такая.

— Хорошо. А меня Тарин, — девушка все еще смотрела вслед уходящей даме. — И лучше на «ты». Можно спросить: какой предмет она преподает?

— Физику.

— Ну, почти угадала… А что за зверь этот КТП, если не секрет?

— КТП — это календарно-тематическое планирование. Я тебе дам посмотреть пару вариантов. У нас тут каждый делает его для своего предмета сам. Не волнуйся, это не сложно, если набить руку, — ободряюще улыбнулась Регина, увидев выражение глаз собеседницы. — Ты, я так понимаю, не работала в образовании?

— Даже не знаю, что тебе ответить. Я работала в крупном университете, но только в науке. Осталась там после того, как закончила обучение. Правда, сейчас мне кажется, что это было очень давно…

— Ну, теперь можешь забыть все, что ты учила, как говорит наш математик, — снова улыбнулась Регина. — Университет и колледж — это очень большая разница. А где именно ты работала?

— Я? На севере, — уклончиво ответила Тарин. — Так с чего мы начнем?

— Так, у меня сейчас пара. Я покажу тебе, как найти общежитие, а после встретимся в преподавательской комнате, хорошо? — и Регина торопливо застучала каблуками по направлению к аудиториям. — За мной!

По сравнению с университетом, который она так неожиданно покинула меньше года назад, колледж оказался не таким большим. Главное здание в форме сплющенной буквы П, к которому от ворот вела платановая аллея, предназначалось для аудиторных занятий. За ним начинался зеленый газон с плавными пересекающимися изгибами дорожек, скамейками вдоль и круглой центральной площадкой. Сейчас, в середине осени, аккуратно подстриженные кусты и низкорослые деревья, наверное, причиняли много хлопот здешнему садовнику: все вокруг было в ярко-желтой падающей листве. На этом фоне кое-где выделялись китайские клены с их рубиновыми листьями.

Девушка присела на скамейку под рукотворной аркой из вьющихся растений, которые уже начинали редеть, и огляделась. Продолжая крылья основного здания, по бокам парковой зоны расположились два общежития, строго напротив друг друга. Дальше виднелось здание спортзала и медпункт, а судя по доносившимся возгласам, в конце дорожки ее ждал стадион. Студенты расположились то тут, то там на скамейках возле вечнозеленых живых изгородей, делящих пространство на небольшие уютные площадки. Самые отчаянные из ребят устроились прямо на траве, весело беседуя друг с другом.

Немного подышав воздухом, таким холодным и чистым, словного его достали из небесного колодца, девушка отправилась дальше.

В общежитии Тарин встретила маленькая щуплая старушка, суетная и разговорчивая. Плечи ей укутывал вязаный жакет, пальцы морщинистых рук были унизаны массивными кольцами. Из-под старомодной соломенной шляпки с цветком на полях выбивались пепельные пряди.

— Меня можешь звать запросто: Марта. Ты на меня не обижайся, что так громко говорю. Я на одно ухо глуховата, вот теперь и мучаюсь. Ходила-ходила по этим врачам, да все без толку. Прочищали что-то там, капли выписали — только время зря потратила. А мне отлучиться лишний раз нельзя. За этими уборщицами глаз да глаз нужен, уж я-то знаю. Значит, ключ я тебе даю, а еще один, запасной, остается на проходной. У преподавателей свое расписание, не то, что у студентов, но все равно: по ночам мне тут бродить не надо.

Искренне стараясь казаться строгой, она лишь усиливала впечатление милой тетушки, украдкой приберегающей для племянников конфеты и мелочь на мороженое.

— А теперь, милая моя, пойдем наверх, я тебе покажу комнату, — все так же громко обратилась к ней старушка. — У нас все по-простому: кровать, шкаф, стол да стул. Зеркало, пара полок для книг. Ванная комната одна на два помещения. Продукты хранить запрещено, нечего разводить тут грязь и всякую живность. Внизу есть общая кухня, а столовая в главном корпусе, кормят там вкусно и сытно. Повариха моя хорошая знакомая, так что знаю: все свежее, ешь, не сомневайся. Ты вон какая худенькая, аж кожа просвечивает. Но это мы быстро поправим. Воздух тут свежий, не зря колледж за городом построили-то. И озеро недалеко есть, только успевай от него студентов отгонять — вечно туда удрать пытаются. Но ты не думай, у меня строго: после десяти вечера двери запираю, впускаю только дежурных преподавателей. А то за ними не угонишься, безобразники. Так вот, столовая здесь хорошая. У меня в последнее время желудок что-то болит, как поем жареного, но это должно быть поджелудочная чудит. Да, внизу в цоколе прачечная, лавка с нитками, булавками и прочей ерундой. А что ценное надо сохранить — есть шкафчики железные. Если что понадобится, ты не стесняйся, милая моя, подходи сама — ноги у меня уже не те, чтобы по лестницам скакать.

Так, поминутно жалуясь на какую-нибудь хворь, старушка проворно поднялась на третий этаж.

Комната была чистая и светлая; на широком подоконнике у окна можно было запросто разместить не только вазу с цветами, но и небольшую подушку, и стопку книг для вечернего уединения.

— Для преподавателей отдельный этаж, чтобы студенты не мешали. Семейных поселяют в домики, есть тут у нас несколько поодаль. Смотри, женихов водить нельзя, сама понимаешь, общежитие женское, тут все строго. А подружки пусть заглядывают, в общем зале у нас кресла, журналы, шахматы. Настольный теннис есть.

— Спасибо. Не думаю, что ко мне кто-нибудь будет приходить, — приглушенно ответила Тарин.

— Как же так, такая милая девочка, — Марта покачала головой. — Ну да какие твои годы, обзаведешься еще женихами, — утешила ее старушка. — У нас тут, правда, и мужчин-то почти нет. Я их тут всех как облупленных знаю, смотреть не на что: один как изюм сушеный, только что не разваливается, другой словно палку проглотил, ходит не здоровается даже, а третий вообще не знаю, как до своих лет дожил — ходячее недоразумение какое-то, вечно с ним что-то приключается. Физкультурник у нас есть еще, желающие к нему могут на секции разные там записываться, так среди этих желающих столько женского полу поназаписывалось, что я тебе советую в ту сторону даже не глядеть.

— Ну и замечательно, — уголками губ улыбнулась Тарин и поставила на пол чемодан. — Спасибо Вам еще раз.

— Да не за что, милая моя. Устраивайся.

Едва старушка прикрыла за собой дверь, девушка распахнула окно и глубоко вздохнула. Обрадованный, ветер запутался в ее волосах, прошелся по шторам и клубочком свернулся на кровати. Тучи хмуро взирали на это безобразие.

Ну что ж, эта комната станет ее домом на ближайшие несколько месяцев. А потом придется все-таки решать, что делать дальше. Неопределенность всегда раздражала Тарин, у нее был на все четкий план, но теперь, когда оказалось, что жизнь не втиснуть в рамки даже самой сложной формулы, девушке хотелось подольше продлить это состояние. Плыть по течению, а лучше и вовсе прибиться к какому-нибудь островку в надежде на передышку. Она открыла чемодан. В углу лежала небольшая стопка тетрадей с опаленными листками. Тарин нерешительно дотронулась до них, словно погладив, и оставила на месте. Не сейчас. Ей было нужно еще немного времени.

II.

Послеполуденное солнце безрезультатно пыталось заявить о себе. В комнате было светло, но свою летнюю силу оно уже потеряло.

— Значит, занятия начинаются с восьми утра, по полтора часа…

— Да, заканчиваются около шести вечера. Шесть дней в неделю. В воскресенье в основном дополнительные занятия и разные мероприятия. Расписание взяла?

Тарин кивнула. Только что прозвенел звонок, и комната для преподавателей пустовала. На столах кое-где лежали стопки учебников, в углу стоял столик с чайником и всем необходимым для перекуса. Девушки разместились за одним из столов около полок с методической литературой. Они сразу же прониклись взаимной симпатией друг к другу. Улыбчивая, слегка рассеянная, Регина производила впечатление открытого и прямодушного человека.

— Хорошо. Кабинет мы с тобой посмотрели, документы на прием подписали. Думаю, пропуск тебе выдадут уже завтра, хотя он нужен только при выходе за территорию, а у нас с этим строго. Студентов выпускают только с разрешения руководства, а преподавателей, если это не их выходной, то по очень веским причинам. Теперь смотри. Это, — Регина взяла с полки толстую синюю папку, — закон об образовании. Его должен знать каждый преподаватель. Это — законы, изданные министерством образования, а это постановления местных властей. Думаю, стоит начать с них. Прочитай внимательно, что непонятно будет — спрашивай. Идем дальше. Вот копия лицензии и аккредитации нашего колледжа. Это просто для ознакомления. А вот здесь у нас, — девушка достала еще несколько папок — копии устава, и различных положений и инструкций. Оригиналы, сама понимаешь, у секретаря.

— Что, все эти папки?

— Ну да.

— Нет, я, конечно, проходила право только в общем курсе, но я помню, что перечень обязательных для организации положений небольшой: три, от силы пять штук. Откуда столько?

— Ну как: правила внутреннего трудового распорядка, положение о коммерческой тайне, положение о персональных данных, политика о персональных данных, — Регина, перелистывая, читала вскользь заголовки, — кодекс профессиональной этики, должностная инструкция, положение о приеме обучающихся, положение о переводе в другое учебное заведение, положение о зачетной книжке, положение о кураторстве, положение о воспитательной работе, положение об отчислении, положение об архиве, положение об общежитии, положение об аттестации работников колледжа, положение…

— Стоп, подожди. Хватит пока. Я уже поняла, что ночь у меня будет познавательная, — Тарин потерла ладонью лоб. — Но скажи мне: разве требования, указанные в этих положениях, итак не установлены законодательно?

— Ну да, установлены, — нехотя отозвалась ее собеседница.

— Тогда зачем все это?

— Даже не знаю, что тебе ответить. Понимаешь, министерство образования очень часто что-либо «рекомендует». А если оно «рекомендует», как правило, это считается обязательным. Ну любят они разводить всю эту бюрократию. На каждый чих документ требуют. Вот так наша папка положений и увеличилась втрое. Но, думаю, это еще не предел.

— Так, хорошо. А на самом деле полезное в этих положениях что-либо есть? Или я зря потрачу на них полдня? — Тарин с недоверием оглядела толстые папки.

— Почему, есть. Методист даже выделил некоторые особо важные для нашего колледжа моменты.

— Может быть, есть какая-нибудь структурированная выжимка? Таблица, например, чтобы было наглядно и ясно? Я ведь помню юридический язык: одно предложение на полстраницы. Пока дочитаешь до конца, забудешь, с чего начала. А потом оказывается, что все факты простым сжатым перечнем умещаются на одном листе.

— Только не говори этого при нашем ректоре, — прыснула Регина. — Он у старших курсов право ведет. Чего нет, того нет, — покачала она головой.

— Ладно, давай двигаться дальше. Что ты для меня еще приготовила?

— Это будет интереснее, — девушка снова потянулась за папками. — Это образовательные стандарты на каждую нашу специальность. Здесь установлены сроки обучения, области применения знаний выпускниками по этим специальностям, перечислены преподаваемые дисциплины с количеством отведенных на них часов, указаны требования. Можешь не читать все полностью, но ты должна иметь о них представление. Далее: учебные планы. Это, грубо говоря, таблицы, где дается перечень дисциплин с количеством отведенных на них часов лекции, практических занятий, экзаменов по каждому периоду обучения. На них наш диспетчер опирается, когда составляет расписание. Там обращай внимание только на свои предметы. А теперь перейдем к рабочей программе.

— А это с чем едят?

— Это вроде руководства к действию: в какой последовательности изучать темы, какое количество часов на них отвести, — Регина открыла очередную папку. — Еще тут вписаны требования к оснащению кабинета, используемая литература и наглядные материалы. У нас преподаватели разрабатывает рабочую программу сами, под руководством методиста. Твой предшественник уже разработал рабочую программу, но наш методист был ею недоволен. Поэтому рекомендую внимательно все почитать и по возможности откорректировать. И еще: это как библия. Носи ее на каждое занятие. Бывает, что Алиса может зайти на занятие и проверить, совпадает ли текущая тема с рабочей программой и КТП.

Через пару часов работы Тарин взмолилась:

— Подожди немного. Давай отдохнем, а то у меня уже голова начинает болеть. Я могу это взять в качестве задания на дом?

— Хорошо. Это пока отложим. Но имей в виду, что завтра, когда мы встретимся, я тебя немного проэкзаменую. Раз Алиса назначила меня твоим наставником, я не хочу потом перед ней краснеть.

— Договорились.

— Тогда в эту стопку я сразу добавляю копии внутренних приказов колледжа. А когда проветришься, приходи в столовую, перекусим. Потом у меня пара, но после мы снова встречаемся здесь. Я объясню тебе самое главное: правила заполнения журналов. Обычно мы ведем черновой вариант журнала и переписываем в чистовик, когда уже точно уверены, что изменений не предвидится. За исправления на педсовете каждого отчитывают как ребенка. Ну и потом еще нужно КТП тебе помочь сделать, и рассказать про КОСы…

— Можешь не продолжать. Я уже поняла, что всем кто тут работает надо памятники при жизни ставить, — Тарин со вздохом встала из-за стола и направилась к выходу.

Выйдя на улицу, Тарин заметила отблески солнца на полукруглой стеклянной крыше. Это могла быть только оранжерея, одно из любимых мест девушки в родном университете. Странно, что Тарин не увидела ее сразу. Оранжерея стояла чуть вдалеке, но по своим размерам была настолько солидной, что виднелась даже со стороны главной аллеи. Видимо, девушка была ранее настолько погружена в себя, что не смотрела по сторонам.

Петли на стеклянной двери слегка скрипнули, когда Тарин взялась за кованую ручку. Внутри было даже лучше, чем она ожидала. Заботливая рука постаралась придать саду слегка запущенный, диковатый вид, приближенный к условиям обитания растущих здесь папоротников, лиан, плюща и бог знает еще чего. Огромные листья монстеры свешивались над головой, фикусы и драцены были ростом с человека. Потолок, казалось, находился где-то очень высоко, металлические ребра перекрытий были выкрашены в темно-зеленый цвет и служили опорой для цветущих растений. В центре она увидела маленький искусственный пруд, над которым в подвесных корзинках нашли приют маранты с красными прожилками на листьях.

По стеклам начал тоскливо барабанить дождик, словно просясь внутрь. Вовремя она сюда заглянула.

— Черт!

Тарин вздрогнула. Только сейчас она поняла, что находилась здесь не одна. Дальний конец оранжереи был задуман как небольшой огород: листовые овощи, ярко-красный перец, баклажаны и другие пищевые растения радовали глаз. Возле апельсинового дерева спиной к девушке стоял высокий худощавый мужчина. Неудивительно, что она его не заметила: черная одежда и черные волосы делали его неразличимым в тени деревьев.

Подойдя ближе, Тарин увидела, что он держится за запястье. На ладони воспалился старый порез.

— Щавелевая кислота. Нужно промыть рану, иначе будет реакция, — вступила она в разговор. — Вот возьмите, — девушка наскоро зачерпнула в лейку, стоявшую на краю пруда, немного воды.

Незнакомец повернулся и смерил ее холодным взглядом. Темные, почти черные, глаза резко выделялись на бледном лице.

— Немного рано собирать ревень, не находите? — слегка улыбнулась Тарин, кивнув на брошенный темно-красный стебель.

— Если Вы не заметили, это лекарственный сорт, — неприветливо и слега высокомерно отозвался мужчина. — Его заготавливают именно осенью. А что Вы здесь делаете? — вдруг опомнился он.

— Прячусь от дождя, — Тарин указала на крышу. — Здесь очень уютно. Простите, но это все-таки пищевой вид. Rheum rhabarbarum, если не ошибаюсь, — немного виновато произнесла она. — Видите ли, я биолог…

— Видите ли, а я химик, — сухо оборвал он девушку. — И даже если это Rheum rhabarbarum, его корень мне вполне подойдет.

— Что ж, тогда прошу прощения, что помешала.

Возникла неловкая пауза. Ее собеседник стал оглядываться в поисках какой-нибудь ветоши.

— Держите, — Тарин достала свой платок. — Отдадите как-нибудь потом.

После секундного колебания он все же протянул руку.

— Так Вы наш новый преподаватель биологии? Что ж, давно пора. Вот уже месяц я замещаю этот предмет в дополнение к своему.

— Ну, теперь Вашим мучениям пришел конец. Правда, я ни разу в жизни не преподавала, исключая практику в университете, так что теперь начнутся мучения у студентов, — покаянно призналась Тарин.

— Оригинально, — усмехнулся он. — Ректор обещал найти опытного педагога, а вместо этого пригласил…вас. И какой тогда смысл был увольнять того безобидного старичка?

— Подождите, насколько мне известно, мой предшественник уволился сам…

— У Вас неверные сведения, — оборвал он девушку. — Можно поинтересоваться, что же Вас привело в эти края? Колледж средней руки рядом с небольшим городком вряд ли заинтересует молодого специалиста, рвущегося покорять жизненные вершины.

— Я похожа на карьеристку?

Мужчина неопределенно передернул плечами.

— Не хотелось бы Вас разочаровывать, но я никуда не рвусь. А почему Вы считаете этот колледж таким уж непримечательным? — сменила она тему. — Насколько я знаю, родители платят хорошие деньги за обучение своих детей здесь. Да и открытые специальности весьма востребованы.

— Не буду спорить.

— Хорошо, если не секрет, тогда зачем ВЫ здесь?

— Чтобы передавать знания следующим поколениям, — буклетная фраза была явно произнесена с иронией.

В возникшей тишине был слышен лишь шум дождя.

— Когда приступаете?

— Через два дня. Заместитель ректора убедительно просила поторопиться.

— Вряд ли здесь уместно слово «просила», — он вновь усмехнулся. — Алису я знаю не первый день. Но вы все правильно делаете. Самое главное — ей не перечить. Лабораторию уже видели? На мой взгляд, вполне сносна, но не более того.

Он с удивлением заметил, что девушка слегка побледнела и ее большие глаза стали вдруг казаться еще больше.

— Нет, пока не видела… Если Вы замещали биологию, может быть, я могу взять у Вас конспекты занятий, чтобы уточнить, на чем Вы остановились? — с живостью перевела она разговор в другое русло.

— Не думаю, что это хорошая идея. Если Вы еще не слышали, каждый преподаватель разрабатывает их сам. От календарного плана я не отклонялся, а это все что Вам необходимо знать.

— Ну что ж, спасибо за информацию, — с долей сарказма отозвалась Тарин. — Не подскажете ли мне, кому я обязана такой любезностью?

— Меня зовут Виктор, — коротко кивнул мужчина. — Но на Вашем месте я бы не иронизировал. Поверьте, такой тесный коллектив как наш, замкнутый на самом себе, еще не раз докажет Вам мою мысль: здесь не стоит никому доверять, да и дружба здесь неуместна. Незачем и начинать.

— Не беспокойтесь. Меньше всего я склонна кому-либо доверять в последнее время, — с горечью отозвалась Тарин и направилась к выходу. — Дождь вроде бы стихает. Спасибо за компанию.

— Можете взять зонт у входа. Он всегда здесь на случай дождя, — произнес Виктор ей вслед.

Столовая произвела на Тарин необычайное впечатление. Она ожидала увидеть скучный казенный интерьер, а вместо этого будто попала в деревенский трактир. После сырого уличного воздуха здесь было тепло и уютно. На беленых стенах выделялись темные деревянные полки со стоящими на них глиняными расписными тарелками и пузатыми стеклянными банками с фасолью и горохом. С потолочных балок свисали ароматные связки сушеных перцев, лука и чеснока, одну из стен украшало панно из спилов дерева. На подоконниках были расставлены глиняные кувшины и мягкие тряпичные куклы в национальных костюмах. А на столах, шершавых, грубых, но основательно сколоченных из дерева, стояли кружки с полевыми цветами.

— Тарин, иди к нам!

Оказывается, Регина уже была здесь. Рядом с ней сидели две женщины.

— Ты, конечно, не знаешь, но обычно преподаватели едят по эту сторону от деревянных колонн, а студенты по другую. Есть тут такое негласное правило, — улыбнулась девушка, пока Тарин присаживалась. — Ну как тебе наша столовая?

— Необыкновенно, — восторженно отозвалась та. — Уютно и по-домашнему. Не думала, что такое возможно в общественном месте. Здорово, что вся мебель из дерева. И вязаные салфетки на столах такие милые.

— Это все наша заведующая столовой старается, — вступила в разговор пожилая дама справа. — Она и готовит замечательно, и столовую держит в чистоте и порядке. Мы еще не знакомы. Лидия, — протянула она руку. — Я мучаю своих студентов литературой, а также не теряю надежды, что когда-нибудь они начнут отличать синонимы от антонимов.

Новая знакомая поразила Тарин прежде всего своим певучим и мягким голосом, словно обволакивающим собеседника. Васильковые глаза смотрели открыто и безмятежно. Держалась она прямо, приборы составила с подноса в четком соответствии с правилами этикета. Именно воспитанность, а не нарочитую заносчивость выдавали все ее движения. Казалось, она с достоинством сможет носить как платье девятнадцатого века, так и комбинезон рабочего.

— Очень приятно. Тарин.

— А я — Элла, — обаятельная полная девушка явно не могла дождаться своей очереди. — Думаю, мы будем часто встречаться. Я педагог-организатор, вся воспитательная работа на мне! Студенческий совет, конечно, тоже подключается. Но в первую очередь мы ждем поддержки от преподавателей! Скоро намечается очередной конкурс талантов, а еще в разгаре спартакиада.., — воодушевленно затараторила она.

— Так, потише, потише — осадила девушку Регина. — Тарин-то тут причем?

— Как это при чем? А кураторство? Или ты думаешь, что наша любимая начальница не даст новенькой группу? Обязательно даст! В этом году некоторые преподаватели от кураторства отказались, и теперь у нашего историка и математика по две группы. В общем, — повернулась она к Тарин, — обязательно приходите ко мне. Здание студсовета найти несложно: возле стадиона, там на первом этаже кофейня и актовый зал.

— Договорились, — после такого напора Тарин просто не могла отказать.

— Ну как Вы, осваиваетесь? — мягко спросила Лидия. — Не волнуйтесь, у нас очень хороший коллектив. И ребята замечательные. Неугомонные конечно, как все подростки. Считают, что если оторвались от семейного очага, то они уже взрослые. И давай доказывать всем свою состоятельность. Но для этого и нужна сплоченная команда педагогов и воспитателей. Для нас ведь они всегда будут детьми.

— Если честно, пока голова кругом, — призналась Тарин. — Пытаюсь уложить в голове по полочкам новую информацию. И видимо, нужно утрамбовывать плотнее, чтобы места для всего хватило. Сегодня днем так задумалась, что налетела на вон того старичка, который сидит у окна. Так совестно теперь.

— Это наш главный бухгалтер. А разве вы не встречались, когда оформляли документы на прием?

— Нет, в кабинете сидела какая-то девушка.

— А, ну понятно, это его дочь. Насчитывает нам всем зарплату, — Элла резко подалась вперед. — Конечно, удобно, когда родственники работают бок о бок…

— Разве здесь это неприемлемо? — уточнила Тарин.

— Ну как сказать, работы в городке рядом и так нет…

— Не надо сплетничать, — нахмурилась Регина. — Это не наше дело, главное, чтобы зарплату выдавали без проволочек. И полностью, — на ее лицо вдруг набежала тень: она высмотрела кого-то в толпе студентов — Идите-ка сюда, молодой человек.

К столу нехотя подошел парень лет шестнадцати, который, очевидно, знал за собой какое-то прегрешение.

— Здрасссь, — произнес он неопределенно.

— Что с химией? Ты исправил двойку?

— Нет, — буркнул он в ответ.

— Почему? — Регина сощурила глаза.

— Меня не вызывали.

— Значит так. Я обязательно поговорю с преподавателем, чтобы он вызвал тебя завтра. Ты мне это прекращай. Сегодня после занятий сразу к себе. И чтобы никаких кино!

Молодой человек понуро побрел со своим подносом на другую половину столовой.

— Вот тебе как раз хороший пример, — обратилась Регина к девушке. — Мой шумоголовый сын. У него завал по химии, а он абсолютно спокоен.

— Твой сын? Серьезно?

— Да. Средний. Старший учится на втором курсе.

— Не может быть! Я прошу прощения, но, сколько тогда тебе лет?

— А, — отмахнулась Регина. — Как говорится, не впечатляйся. Классическая история: в молодости выскочила замуж, думая, что по великой любви. А когда очнулась, оказалась одна с тремя детьми на руках. А ведь когда-то мечтала работать переводчиком в посольстве, объездить весь мир… Теперь вот согласилась на эту работу, поскольку и дети под присмотром, и скидка на обучение предоставляется.

— Подожди, так у тебя трое детей?

Регина кивнула:

— Младшая сейчас с бабушкой. Увидимся только на каникулах. Если конечно моего оболтуса не оставят из-за химии на пересдачу.

— Кстати о химии, — Элла кивнула в сторону двери. — Смотри, кто здесь.

В столовую вошел недавний знакомый Тарин.

— Да-да, я уже достаю, — Регина отложила вилку в сторону, потянулась за кошельком и со вздохом протянула Элле монету. — Пожалуйста.

— Вот что поднимает мне настроение каждый день! — победно улыбнулась девушка, пряча добычу в карман брюк.

— Они поспорили, — Лидия ответила на недоуменный взгляд Тарин. — В прошлом году. И если так будет продолжаться, Элла через пару лет сможет угостить нас всех в дорогом ресторане.

— А я все-таки настроена оптимистично. Я еще отыграюсь, — возразила Регина.

— Так на что вы поспорили? — Тарин переводила

— На цвет одежды, — Элла наклонилась к Тарин. — Понимаешь, он постоянно ходит в черном. Я даже сначала думала, что это один и тот же костюм, но нет — фасоны разные! А вот цвет всегда черный, только рубашка белая. Наверное, чтобы ночью заметно было, — хихикнула девушка. — А Регина говорит, что наступит день, когда наш химик «предстанет перед нами в новом свете», — попыталась она спародировать соседку. — Ладно, мне пора, репетиция скоро начнется. Не забудь, приходи к нам на студсовет. Всем пока!

Тарин не заметила, когда это они успели перейти на «ты»

— Не судите ее строго, — обратилась к девушке Лидия. — Я вижу, что этот спор Вам неприятен. Но мы тут живем однообразно, развлечений мало, поневоле начнешь их себе придумывать, иначе взвоешь от тоски. На самом деле это пари — просто безобидная шутка. А Элла очень добрая, тонкой организации душа, но со своими комплексами. Вот и старается скрыть их за маской бесшабашности. Студенты ее просто обожают.

— Да, а вот кого студенты терпеть не могут, так это нашу королеву точных наук, — Регина скосила глаза направо. — У нас тут два преподавателя математики: один очень милый, с ним ты еще познакомишься. А вот другая — сущий ночной кошмар любого студента.. Чтобы получить обыкновенную тройку ребята не спят ночами. Никак она не хочет понять, что существуют такие дети, которые не обладают склонностью к математике.

— Это в тебе говорит обида, — Лидия отпила кофе из чашки и повернула голову к Тарин, — Наша Регина — куратор группы, сплошь состоящей из творческих личностей, вот ей и достается постоянно за низкие показатели среза знаний. Память у Киры потрясающая: всех своих студентов помнит за все годы обучения, и их огрехи тоже. Живет не здесь, а в городе. Занимается репетиторством на дому, а к нам приезжает несколько раз в неделю. Кандидат наук, автор учебников. Очередь на домашние занятия к ней расписана на полгода вперед. В свое время я еле упросила ее подготовить моего сына к экзаменам в университет, — сказав последнюю фразу, Лидия невольно запнулась.

— Да, но это не дает ей право смотреть на всех сверху вниз. Разговаривает таким тоном, будто ты первоклашка. Мне иногда кажется, что если Кира кого-нибудь не отчитала, то день для нее прожит зря. И смотрит на тебя таким тяжелым взглядом, что мурашки начинают бегать.

— Наверное, надо просто найти к ней подход, — пожала плечами Тарин.

— Тогда вот тебе мой рецепт: постарайся с ней не связываться, — Регина поднялась из-за стола. — Ладно, обед закончен. Ох, у меня же сейчас пара! Я побежала. А после мы продолжим с тобой вникать в прелести работы с учебной документацией, — многообещающе улыбнулась Регина уже в дверях. — Нас впереди ждут зачетки, ведомости, бегунки…

— Можешь не продолжать, я уже настроилась на романтический лад, — Тарин обреченно вздохнула.

Столовая потихоньку пустела. Проходя мимо с полным подносом, Виктор скупо кивнул ей.

— Вы знакомы? — Лидия невольно округлила глаза.

— Немного. Если считать пару фраз в оранжерее знакомством.

— Да, оранжерея у нас прекрасная. Вы как биолог, наверное, оценили. Виктор много времени там пропадает и даже посещает всевозможные выставки. Хотя вкупе с его постоянными отъездами на конференции это создает определенную трудность, как для студентов, так и для составителей расписания: химию обычно ставят очень кучно, а потом идет длительный перерыв. Ребята успевают уже многое забыть, как вдруг он возвращается и начинает их здорово гонять. Думаю, была бы воля нашего завуча, Алисы, такого безобразия она бы не потерпела. Но ректор непреклонен в этом вопросе. Наш ректор замечательный руководитель, он много сделал для колледжа. Видите ли, я и, пожалуй, еще Алиса, можно сказать старожилы здесь. Я помню, с чего начинался колледж. Он вложил сюда душу. И как видите, очень заботится о преподавателях. Так что Вам действительно повезло здесь работать, Тарин.

— Да, наверное, — чтобы скрыть свою реакцию на слова Лидии, девушка двумя руками держала большую чашку чая прямо перед лицом. — Спасибо Вам за компанию. Я думаю, мне стоит теперь посетить библиотеку, тем более что скоро раздастся звонок.

— Да, это своевременное решение, — улыбнулась преподавательница. — До встречи.

После столовой от библиотеки колледжа Тарин была готова ожидать каких угодно сюрпризов. Однако, кроме того, что она занимала почти все левое крыло здания на первом этаже, сказать было нечего. Тишина и особенный знакомый запах, сопутствующий всем библиотекам, окутали девушку на пороге. Присмотревшись, она заметила, что читальный зал как таковой отсутствовал. Вместо него совсем по-домашнему то тут то там были расставлены глубокие кресла с журнальными столиками и лампами на них. Тканевые абажуры кофейных и кирпичных оттенков давали возможность свету неназойливо падать на читателей, а отделение таких островков друг от друга стеллажами создавало иллюзию уединенности. Обычные для такого места портреты великих, сурово взиравших со стен на посетителей, отсутствовали. Звук шагов Тарин приглушали ковровые дорожки.

— Что Вы хотели, молодая особа? — ее размышления прервал библиотекарь. С первого взгляда Герман (а его звали Герман, если верить табличке на тумбе) произвел на Тарин отталкивающее впечатление: всклокоченные соломенного цвета волосы дополняла клетчатая рубашка, вязаная кофта на пуговицах и мешковатые штаны. А если еще добавить слишком высокий голос, даже с визгливыми нотками, и косивший правый глаз, зрелище представилось совершенно неописуемое.

— Здравствуйте. Я новый преподаватель, хотела бы записаться в библиотеку.

— Так-так, замечательно, — последнее слово он произнес чуть ли не по слогам. — И что же Вас интересует?

— В основном биология первый и второй курс. Если у Вас есть что-нибудь по теории преподавания и психологии, я бы тоже взяла, освежить память.

— Для начала хочу сообщить, что записать я Вас могу только после того, как Вы мне предъявите пропуск, либо мне даст такое распоряжение заместитель ректора. Затем, более пяти книг в одни руки я не выдаю. Тем более, что Вас таких много: набирать-то набираете, а обратно попробуй верни. А потом еще уволитесь и требуй с Вас обратно, — голос библиотекаря становился все громче и тоньше. — И наконец, настоящему преподавателю память освежать ни к чему, все это Вы должны были проходить в университете и учить так, чтобы от зубов отскакивало. Что за преподаватели пошли, ничего они не умеют!

Тарин опешила от такого обращения так, что не знала, что и сказать. Выручил ее скрипучий, прокуренный женский голос, раздавшийся с одного из кресел:

— Не валяйте дурака, Герман. Когда это Вам книги не отдавали? Тут про один день если забудешь, Вы три шкуры сдерете. Оставьте девочку в покое. И так видно, что она новенькая. Вы хотите ей только нервы помотать.

— Уж извините, но правила есть правила, — повернулся в ту сторону библиотекарь. — Если будет тут каждый требовать полбиблиотеки ему выдать…

— Успокойтесь уже и запишите девочку. вы же знаете, что пропуск вовремя никогда не делают. Можете считать, я за нее поручилась.

— Что ж, так и запишем, — смерил он взглядом Тарин. — Вот вам формуляр, заполняйте. И без ошибок, пожалуйста. Только имейте ввиду: через десять дней вы либо возвращаете книги, либо продлеваете. Продлевать можно только один раз.

— Так я могу сама поискать нужные мне учебники или вы мне подскажете? — нашлась, наконец, девушка.

— Нет уж, сидите и пишите. Я сам все принесу. А то еще нарушите мне порядок, потом полдня все восстанавливай, — и библиотекарь засеменил к полкам под отчетливое «Ха!» со стороны невидимой собеседницы.

С таким видом, словно он делает величайшее одолжение в своей жизни, Герман выдал девушке книги, раз пять упомянув, что она должна вернуть их в целости и сохранности. От его голоса у Тарин начала болеть голова. Впервые за много лет она порадовалась, что так скоро покинула библиотеку, недоумевая, чем могла вызвать такое отношение со стороны этого забавного персонажа.

В полном смысле этого слова нагрузившись знаниями, Тарин вернулась в преподавательскую, где провела вместе с Региной остаток дня.

Следующие двое суток девушка практически не выходила из своей комнаты. Можно сказать, что задуманное ей удалось: Тарин почти не спала, изучая необходимую документацию и готовя конспекты лекций, поэтому времени на ставшую уже привычной печаль и жалость к себе совсем не осталось. Единственное развлечение, которое она себе позволяла, была своеобразная игра в угадайку: хрустя в столовой свежим круассаном, Тарин пыталась отгадать, кто из незнакомых ей преподавателей на каком предмете специализируется. Результаты были примерно пятьдесят на пятьдесят: преподавателей физкультуры узнать было легко хотя бы по костюмам, а вот историк и психолог ввели ее в заблуждение. Ближе к вечеру они встречались с Региной и обсуждали непонятные моменты. Новая знакомая порекомендовала девушке посетить несколько лекций у преподавателей колледжа, и Тарин, наконец, решилась. Пара у Алисы напомнила ей собственные школьные годы: весь ее класс боялся преподавателя математики, один взгляд которого, казалось, мог прожечь в каждом дыру размером с арбуз. Но, надо признать, глядя на процесс обучения с другой стороны, Алиса была мастером. Подача материала и опрос были на высоте, что, в общем-то, было неудивительно. Студенты сидели так тихо, что, казалось, за партами разместили манекенов, которым преподавали физику. А вот у Лидии на литературе ребята уже вели себя более вольно, даже позволяли себе вступать в споры с преподавателем, высказывая свою точку зрения. Она это всячески поощряла.

— Студенты должны научиться думать, — сказала она Тарин после пары. — Где найти информацию — это уже давно перестало быть проблемой в современном мире. А вот иметь свое суждение, уметь выбрать для себя чью-то сторону или даже создать свою версию событий — это действительно проблема. Чем дольше я преподаю, тем больше замечаю, что молодежь сейчас совсем разучилась выражать свои мысли. Отрывочный, усеченный характер информации порождает отрывочное, усеченное мышление, и такую же речь. На занятиях я иногда устраиваю даже литературные диспуты, чтобы студенты умели защитить свое мнение. Старайтесь всегда слушать своих студентов, чтобы они в ответ слышали Вас, — мягко наставляла Лидия.

У Регины пара проходила еще интереснее. Видимо, сказывалась специфика предмета. Аудирование, чтение текста по ролям, перевод. Студенты много смеялись, дурачились, но в пределах допустимого. Присутствовать было очень интересно.

— Это еще что, мы ведь ведем общеобразовательные предметы, на младших курсах. Посети лучше"профильников", которые ведут у выпускников, ты просто будешь в восторге.

— Думаю, на сегодня достаточно, — Тарин убрала блокнот с пометками в сумку, почти не заметную в складках ее длинного платья. — Знаешь, сегодня я поняла, что это очень трудно — преподавать. Раньше я как-то не задумывалась об этом. Владеть вниманием большой аудитории, поддерживать интерес к предмету, завоевывать уважение к себе на каждой паре изо дня в день, попутно заполняя целую гору бумаг…

— Но ведь это того стоит, верно? — улыбнулась Регина. — Именно поэтому мы здесь.

Девушка в ответ лишь молча посмотрела в окно, где уже начинали багроветь облака.

На полпути к преподавательской комнате ее остановил ректор:

— Здравствуйте, Тарин! Как Ваши успехи? Вас все устраивает?

— Здравствуйте. Спасибо, профессор, все в порядке.

— Если Вы захотите поговорить, я всегда найду для Вас время, — сказал он многозначительно.

— Спасибо, но в этом нет необходимости. Мне выделили очень грамотного куратора.

— Да, я слышал. Но я говорю не только о работе.

— Еще раз спасибо, профессор, но думаю, что кроме работы у нас нет других тем для беседы, — сухо отозвалась девушка. — Извините, мне надо идти.

Наблюдавшая за их диалогом Алиса подошла к ректору.

— Так вот кого она мне напоминает, — произнесла она еле слышно, глядя на удаляющуюся фигуру. — А ты хитрец: решил, оказывается, поместить ее поближе к себе. Только зачем из этого делать тайну, не пойму.

— Это не мое решение, — вздохнул мужчина, опершись о подоконник. — А хитрю я лишь в том, что хочу ей помочь. Я всю свою жизнь использовал одно лекарство от всех напастей: работу. Другого рецепта я не знаю.

— Если хочешь, я тоже могу ей в этом помочь, — его собеседница слегка прищурила глаза. — Тем более, завтра у нее первая лекция.

— Да, знаю. Я с огромным интересом пришел бы, если бы не знал, что она будет против. Не обижай ее, Алиса. Она очень хрупкая, хоть и кажется сильной.

— Мне кажется, ты плохо знаешь свою дочь, — покачала головой Алиса. — Все как раз наоборот.

Сумерки сгустились неожиданно для Тарин, и цвет неба за окном не отличался сейчас от цвета кофе в ее чашке. Девушка, сидя на мягком ковре и обложившись книгами, в который раз повторяла свои действия на завтрашних лекциях.

— Так и знала, что не спишь, — дверь точно подожгли: в полутьме вспыхнул отблеск лампы на волосах Регины. Пижама глубокого синего цвета как всегда лишь усиливала это впечатление. — Ложись. Не выспавшийся преподаватель хуже неподготовленного.

— Тебе смешно, — вздохнула Тарин, не отрывая взгляд от бумаг. — Ты не думай, я уже выступала перед большими аудиториями. Когда мы защищали наш проект, я была как раз тем, кто волновался меньше всего.

— Кто это «мы»? — оживилась Регина.

— Да так, — смутилась девушка. — А почему ты ходишь по общежитию? Уже ведь поздно.

— Глупости, — отмахнулась она, усаживаясь рядом по-турецки. — Это новичкам Марта еще может рассказывать эти сказки. У нас у преподавателей как видишь все демократично. Мы, если нужно, и в библиотеке, и в спортзале можем задержаться, и в аудитории тоже — если конечно, предварительно договориться с охраной и знать, где ключи. Когда же мне еще работать, как не ночью? Днем пары, вечером своих оболтусов воспитываю и тетради проверяю. А вот ночью как раз самое интересное начинается. Я, как ты сама теперь понимаешь, не так уж много и зарабатываю. Родители в когда-то были против моего брака, поэтому после развода к ним обращаться бесполезно. Но ведь это не повод впадать в депрессию. Устроилась сюда и еще подрабатываю переводами: рассказы, техническая документация, статьи. Все же хоть какие-то деньги.

— Какая ты умница! Подожди, а ты говорила, что твоя дочь у бабушки?

— Да, у моей свекрови. В отличие от собственных родителей она мне как мать. Только сердце у меня конечно не на месте. Бросила дочь на бабушку…

— Знаешь, меня тоже воспитывала бабушка. Мама тяжело болела, и из детства я помню лишь, что она все время была в постели, обложена подушками и лекарствами. Про отца я просто ничего не знала. Но, как видишь, это не помешало мне вырасти нормальным человеком, — заметила девушка.

— Слушай, а что ты наденешь на завтра, ты уже подумала? — оживилась Регина после молчания.

— Какая разница? Обычное платье, — Тарин оглянулась на шкаф.

— Нет, ну как какая разница? Ты извини, конечно, что я так прямо, но все эти брюки и платья в пол.… По-моему это не твой стиль. Ты же молодая симпатичная девушка, ты можешь себе позволить что-нибудь посовременнее. А то мы так на тебя спорить начнем, наденешь ли ты что-нибудь выше «макси».

— Даю наводку: если у вас возникнет когда-либо такой спор, — улыбнулась Тарин уголками губ, — можешь ставить на то, что не надену.

— Ну, это мы еще посмотрим, — азартно возразила Регина.

— Кстати, ты сказала, что если нужно можешь задержаться и в библиотеке. Если честно, не представляю, у кого в здравом уме возникнет такая мысль. Обычно я люблю находиться среди книг, но при таком библиотекаре это вряд ли будет умиротворяюще. Он налетел на меня как фурия!

— Брось, не обращай внимания. Наш Герман только на словах такой строгий. Он знаешь ли, тот еще ворчун и зануда, но умница редкостная. Несколько удачных статей в журналы написал. По сути своей, сердце у него золотое, вот только характер подкачал, — она пожала плечами. — С другой стороны, что еще от него ждать: он живет как рак-отшельник. Ну и внешность его тоже не способствует общению.

— То есть, это он со всеми так общается? Ты меня утешила, я думала, он просто невзлюбил меня с первого взгляда.

— Ну что ты. Относись к нему как к местной достопримечательности, и сама не заметишь, как все наладится. Между прочим, один балл симпатии у тебя уже есть: ты очень понравилась Лидии, она у меня про тебя расспрашивала. Только я сама толком про тебя ничего не знаю…

— Так, красавицы, а вы чего это не спите? Иду я, значит, мимо, смотрю свет горит, — теперь настал черед пепельных прядей блеснуть под светом лампы. — Чем занимаетесь?

— Что Марта, опять проиграли Вашему коллеге по мужскому общежитию, и теперь Вас мучает бессонница? — подмигнула ей Регина. — Ничего, еще отыграетесь.

— Дак у этого шулера в каждом рукаве по королю, отыграешься тут, — ворчливо отозвалась старушка. — Вы вот что, если чаевничаете, заходите ко мне, у меня имбирное печенье есть, посплетничаем.

— Спасибо, но мне еще работать нужно, — улыбнулась Тарин.

— Работать… от этой работы женихи сами собой не заведутся, милая моя. Сидишь тут каждую ночь допоздна: я же вижу как свет из-под двери выбивается-то. А у меня здоровье уже не то, мне переживать вредно. Так что давайте-ка на боковую.

— Видишь, что я говорила, а ты не верила, — прошептала Регина, когда дверь за Мартой закрылась. — Они с комендантом мужского общежития частенько в карты играют, то он к ней, то она к нему в гости ходит. Так что если нужно, сиди себе в библиотеке сколько угодно, с Германом только договорись, что все закроешь, а то он педант тот еще…Ух ты, сколько времени, оказывается! Мне же еще доклад переводить! Я побежала. Удачи тебе завтра! — и она растворилась во тьме коридора.

III.

Следующий день пролетел быстро. Тарин старалась грамотно подать материал, и в целом была довольна собой, что подтвердила и Лидия, которая вместе с заместителем директора присутствовали на парах. После занятий Алиса от комментариев воздержалась, а лицо ее было абсолютно бесстрастно. Тарин пребывала в полном смятении. Сжалилась Лидия, заверив девушку, что все прошло хорошо, хотя и рекомендовала быть не такой скованной. В конце рабочего дня к ним присоединилась Регина, и они вместе пошли отпраздновать это событие в кофейню, сам воздух которой, казалось, был наполнен ванилью, сахарной пудрой и корицей. Славящееся своими штруделями местечко пришлось Тарин по душе. С непривычки голос у девушки слегка осип, и дамы наперебой стали рекомендовать ей народные средства. Позже к ним подсела Элла, которая снова стала агитировать Тарин поучаствовать в подготовке студенческого мероприятия, да так рьяно, что девушке стоило огромных усилий тактично избежать этой участи. Наконец под предлогом того, что ей еще многое нужно подготовить, новоиспеченная преподавательница покинула кофейню, направившись в сторону общежития. Однако на полпути она решила свернуть и проверить утверждение Регины. В период учебы, а затем и работы в родном университете Тарин привыкла, что библиотека для нее — второй дом. Поэтому ей было вдвойне обидно, когда оказалось, что здесь ее встретил такой малоприятный человек.

Воздух на улице был еще не так холоден, но уже по-зимнему щипал лицо. Пряча щеки в теплый вязаный шарф, Тарин ловко огибала неглубокие прозрачные лужи на дорожках, в которых плавали желтые глаза фонарей и черные стволы деревьев.

Холл главного здания встретил ее тишиной. Охранник мирно читал книгу и едва обратил внимания на вошедшую девушку. Библиотека была не заперта, но на первый взгляд пуста. Подойдя ближе, Тарин не сразу заметила Германа, который внимательно изучал журнал, еще пахнущий типографской краской.

— Добрый вечер. Я могу взять книги для ознакомления в читальном зале?

— Нет, что это вы на ночь глядя здесь забыли? — библиотекарь кинул на нее взгляд поверх очков. — Имейте ввиду, что библиотека закрывается в восемь часов, а посетителей не должно быть уже без десяти восемь, поскольку мне нужно принять книги, заполнить формуляры, проветрить помещение и так далее. Поэтому у Вас осталось сорок две минуты, и не более того. На Вашем месте я бы шел в общежитие, все равно уже ничего не успеете запомнить. Как говорится, перед смертью не надышишься. Только электричество мне зря потратите.

— Мне кажется, я сама вправе решать, что я успею. Тем более, что мне ясно дали понять: преподаватели могут задерживаться в библиотеке при необходимости.

— Да что Вы говорите, дали ей понять! А я по-вашему, ночевать тут должен? Здесь не проходной двор и не паперть, мы не отрыты для каждого встречного!

Эти слова могли бы задеть девушку, но сказаны они были так забавно, почти фальцетом, что она не обратила внимания на их смысл, а просто прошла к креслу, которое понравилось ей больше всего, положив туда свою папку с пометками. От такой наглости Герман стал беззвучно открывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Пока он придумывал достойный ответ, Тарин уже уютно расположилась в кресле. Она не пожалела о своем выборе. Слева от нее было большое окно в пол, в которое виднелись раскидистые деревья вдоль дорожки, ведущей в оранжерею. Скорее всего, днем этот уголок был очень хорошо освещен. Впереди чуть поодаль просматривался вход в библиотеку, притом, что сама она была скрыта от посетителей за стеллажом с литературой о древней Греции и Египте, а значит шансы, что ее побеспокоят, были невелики.

— Между прочим, Вам не стоит садиться сюда, молодая особа! — наконец нашелся Герман. — Это — место одного нашего преподавателя!

— Правда? Прошу прощения, но я не увидела здесь такой надписи, — наигранно недоумевала Тарин. — Думаю, этот преподаватель, как настоящий джентльмен, не будет против, моего нахождения здесь. Любезный Герман, не могли бы Вы принести мне книги по иммунологии и микробиологии? Дело в том, что у меня не больше сорока минут…

— Да, сорок минут, и заметьте, ни минутой больше! Я надеюсь, Вас в Вашей альма-матер научили следить за временем! Возмутительно! Молодежь нынче совсем не умеет себя вести! — так, что-то бурча себе под нос, библиотекарь отправился к нужным полкам.

Провожая его торжествующим взглядом, Тарин неожиданно заметила, что за ней наблюдает смуглая средних лет женщина, короткостриженные черные волосы которой спадали на ее высокий лоб. Взгляд колючих глаз был скорее одобрительный, однако губы были насмешливо сжаты в тонкую полоску.

— На самом деле он каждый день торчит здесь до десяти вечера. Можете сидеть хоть до ряби в глазах. Если задержитесь — сдадите потом ключ охраннику и отправитесь восвояси.

— Спасибо, — кивнула в ответ девушка. Она сразу же узнала этот грубый скрипучий голос. — Эта информация мне как нельзя более пригодится. Завтра я веду пары на старших курсах.

— Не стоит перетруждаться. Эти остолопы все равно не отличат дрозофилу от це-це, а восклицательный знак от факториала. У них в головах одни танцы да гулянки. Умудряются прогуливать даже притом, что это закрытая территория. После приезжают родители этих лоботрясов. Пытаются доказать, что их любимое дитятко сущий ангел и отчислять его просто не за что.

— Надеюсь, не все так плохо, как Вы говорите.

— Еще хуже, — отрезала собеседница. — Будь моя воля, я бы отчислила половину. Больше уделяли бы времени тем, кто действительно пришел учиться.

В это время Герман подошел и демонстративно с громким стуком, (тем не менее следя, чтобы обложки не повредились) опустил книги на столик.

— Можете изучать. Но на Вашем месте я бы оставил эту затею: ничего Вы не успеете. Отправляйтесь лучше в свое общежитие, нечего здесь мне ковры топтать. Утро вечера мудренее.

— Я подумаю об этом, — постаралась избавиться от него Тарин, но обнаружила, что незнакомка уже ушла.

Герман пару раз прошел мимо, делая вид, что смахивает с полок пыль, но она была так занята, что даже не поднимала головы. Больше он ее не беспокоил, и девушка достаточно продуктивно провела остаток вечера, выйдя из дверей библиотеки в десятом часу вечера.

В конце недели Тарин собрала всю свою решимость по уже перегруженным углам сознания и направилась на педагогический совет. Шумных сборищ она никогда не любила, отчасти поэтому и подалась в науку, где лучший твой друг — электронный микроскоп и журнал наблюдений. В аудитории, предназначенной для потоковых лекций, уже стали собираться ее нынешние коллеги. Большинство из них использовали несколько минут до начала собрания, чтобы проверить работы студентов, которые принесли с собой. Тарин постаралась незаметно занять место подальше от кафедры.

— Как дела? — Регина вбежала в аудиторию буквально за пару минут до начала педсовета. — Представляешь, я опять забыла про время: принимала зачет у студента, он на этой неделе к нам переводится, сдает разницу.

— Ничего, еще не начали, — Тарин подвинулась на деревянной скамье. — Я тоже сегодня интересно провела утро: встретила в столовой одного милого толстячка, знаешь, он чем-то на отца семейства из Мишек Гамми похож. Я так поняла, он что-то вроде завхоза или отвечает за охрану труда.

— Ну да, это же Артур. Они вдвоем с женой тут работают. Она повар в столовой.

— Так это она готовит тот воздушный омлет и сочный киш с курицей? Тогда передам через него спасибо ей при встрече. Так вот, он просто накинулся на меня с укором, что я несколько дней уже работаю, а до сих пор не приходила к нему на обучение. И свое окно между парами, на которое я возлагала большие надежды, я потратила на инструктаж по охране труда. Он даже лекцию по оказанию первой помощи мне провел с демонстрацией на манекене! Хорошо еще, что у меня действующий медосмотр с предыдущего места работы есть. Пришлось идти с ним в медкабинет, чтобы там ему все подтвердили.

— Точно, у меня как-то из головы вылетело, что тебя надо было с ним еще познакомить. Ничего, главное, что все уже утряслось.

— Да, но я не успела проверить самостоятельную работу у двух групп! А оценки надо выставлять уже в понедельник! — Тарин обхватила голову руками.

— Ну так я тебе говорила: мы, преподаватели, работаем по ночам. Кстати, ты же не знаешь еще, что мы помимо охраны труда должны проходить раз в три года повышение квалификации, чтобы не отставать так сказать от нововведений. За свой счет, разумеется. Так что если у тебя нет свежей «корочки», готовься: просто у методиста еще руки до тебя не дошли. А как только пройдешь, окажется, что министерство выпустило новые рекомендации по обучению педагогов, и нужно пройти еще что-нибудь. В общем, бесконечный творческий процесс получается.

— Что-то я начинаю жалеть, что согласилась здесь работать, — покачала головой девушка.

— Подожди, посмотрим, что ты после сегодняшнего педсовета скажешь, — подмигнула ей Регина.

— Слушай, а кто вот эта преподавательница? — Тарин глазами указала на вчерашнюю знакомую из библиотеки, поднимавшуюся между рядами амфитеатра.

— Так это и есть Кира, наш математик. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Кошмар всех студентов и головная боль преподавателей.

— Да? А мне она показалась отличной. Конечно, сразу понятно, что она за словом в карман не полезет, но зато такая и за спиной никогда не будет ничего говорить или делать. Если что-то ей будет не по вкусу — сразу все в глаза выскажет.

— Ты прямо в точку попала. Только вот не всем это нравится.

— Не знаю. Я как никогда стала очень ценить в людях честность.

Регина вопросительно посмотрела на соседку, но задать вопрос уже не успела. В аудиторию вошел ректор, и все разговоры прекратились.

Собрание затянулось. Алиса распекала преподавателей за несвоевременное заполнение журналов, затем раздала ответственным новый отчет из министерства. Элла рассказала о конфликте между двумя студентами на перемене, и кураторы вынуждены были отчитаться о произошедшем. Досталось кураторам и за прогулы и плохие оценки подопечных. Регина была в числе получивших замечание. Затем обсуждали предстоящие мероприятия и утвердили график дежурств. С некоторой неприязнью Тарин увидела, что ее поставили в пару с Виктором на следующей неделе. Сегодня она присутствовала на его лекции, куда он пустил девушку явно нехотя. Занятие было насыщенно формулами демонстрациями на практике, но как у Регины все выходило легко и непринужденно, так у Виктора явно не было никакого желания что-то донести до студентов. Казалось, воздух на лекции уплотнился, а время немилосердно растянулось. Тарин показалась, что Виктор даже больше чем обучающиеся был рад, когда отведенные полтора часа истекли.

Когда девушка бросила на него взгляд, то увидела, как он сдержанно что-то обсуждал с завучем. Судя по лицу Алисы, она явно была недовольна услышанным. После собрания она попросила Тарин задержаться.

— Сложилась ситуация, при которой один наш преподаватель должен ненадолго уехать. А так как он вел ваш предмет, пока вы еще не приступили к работе, думаю, будет справедливо, чтобы вы провели дополнительные занятия по биологии вместо химии. Разумеется, впоследствии вам будут предоставлены несколько методических дней перед окончанием семестра.

Благодаря Регине Тарин уже знала, что методический день это своего рода выходной среди недели. С небольшим отличием: пары, конечно, в этот день не ставят, но проверку работ, заполнение журналов или другой отчетности при этом никто не отменяет. Этакий рабочий день"на дому". Девушка прекрасно поняла, что этот разговор носит скорее уведомительный характер, но все-таки не выдержала:

— Боюсь, я не успею достаточно хорошо подготовиться к такому количеству занятий.

— Ерунда, — махнула рукой Алиса. — Сколько у вас завтра пар? Три? Вот вам почти целый свободный день. Советую вам провести его максимально продуктивно. Да, и зайдите потом к ректору, он хотел вас видеть.

Тарин шла по коридору. Конечно, это то, чего она и хотела: уставать настолько, чтобы начинать засыпать еще только подходя к кровати. Не думать. Не вспоминать. Не воссоздавать в воображении снова и снова этих картин. Но концентрироваться на плане лекции или практического занятия было намного труднее, если в голове стоял шум, а глаза закрывались сами собой. Конечно, на нового работника обычно перекладывают много обязанностей, и она была к этому готова. Вот только с изнанкой системы образования она столкнулась в своей жизни в первый раз.

— Но зато и в последний, — сказала она себе, поворачивая ручку двери. — Больше в преподавание — ни ногой.

Ректор сидел не за письменным столом, как в прошлую их встречу, а на кожаном диване возле одного из окон.

— Добрый вечер, профессор, — кивнула ему Тарин.

— Добрый. Проходи, — засуетился мужчина. — Хочешь чаю? Я позвоню секретарю.

— Спасибо, не нужно ее утруждать.

— Присядь, пожалуйста. Как твои дела? Я слышал, ты провела отличный первое занятие. Хотел тебя поздравить.

— Вы мне льстите, профессор. Впрочем, о моем первом занятии стоит спросить у вашего заместителя. Ей виднее.

— Не стоит быть такой колючей со мной, Тарин. Я ведь переживаю за тебя. Может, у тебя есть какие-либо трудности? Я могу чем-нибудь помочь?

— У меня есть вопрос, да, — девушка прищурила глаза, пристально вглядываясь в лицо отца. — Когда ты приехал ко мне в последний раз и стал говорить, что в твоем колледже неожиданно уволился преподаватель биологии, что ты не знаешь, что делать, ты был со мной честен? Ты стал уговаривать меня выручить тебя и приехать хотя бы на один семестр, потому что в середине учебного года найти хорошего преподавателя очень трудно. Это была правда?

— Да, это правда, — ректор взглянул на нее в ответ. — Не знаю, что тебе рассказали, но тот преподаватель был в возрасте и давно уже просился на пенсию, а мне было некем его заменить. Конечно, он мог подождать моего решения до конца этого учебного года, и уходить так срочно ему не было необходимости. Тут я схитрил, — он достал из кармана платок и стал протирать очки, — Но это был мой шанс. Я не мог смотреть, как ты буквально таешь на глазах. Еще пару месяцев такой жизни, и от тебя остались бы только одни глазищи. Я уверен, ты и сама понимала, что эти стены тебя просто душили, что проходя по тем же коридорам, по которым… в общем, я просто дал тебе возможность уехать из университета. Если я был не прав, скажи мне.

Тарин молчала.

— Я понимаю, что прошлого не вернуть, и никогда я не восполню тебе того, что должен был дать, пока ты росла. Я не жду, что ты меня простишь. Но я беспокоюсь о тебе. И постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы облегчить твою боль.

— Ты можешь достать для меня материалы по делу? — девушка старалась говорить как можно спокойнее.

— Нет, — ректор покачал головой. — Но даже если бы и мог, я бы этого не сделал. Тебе не следует это видеть. Их уже не вернуть. Но я обещаю тебе, что его обязательно найдут.

— Тогда ответ на твой вопрос — тоже нет. Ты больше ничем не можешь мне помочь, — девушка поднялась с дивана и направилась к выходу. — Чтобы ты знал, — обернулась она, — я не затаила на тебя обиду. Я просто привыкла считать, что у меня нет отца.

Выйдя из кабинета, Тарин направилась в общежитие, чтобы хоть немного успеть отдохнуть: сегодня ей предстояло в первый раз дежурить.

Перед выходом в комнату заглянула Марта:

— Одевайся потеплее, милая моя, снаружи поднялся ветер. Держи, я тут принесла тебе кофту, — она протянула Тарин серый кардиган. — Сама связала. Надо ведь чем-то заниматься. Этот старый дурень из общежития напротив до сих пор дуется, что я выиграла у него три раза подряд, — старушка озорно тряхнула головой.

— Спасибо большое.

— И вот еще, возьми-ка. В этом термосе чай, лучше которого ты еще не пробовала, вот увидишь. Я сама собирала на поляне у озера душицу, чабрец, зверобой, ромашку, а у этого индюка выпросила из оранжереи мяту и еще кой-чего по мелочи. Когда я его завариваю, все девчонки по этажу ко мне на чай сбегаются.

— Спасибо, Марта, — Тарин протянула руку. — Только почему же вы так несправедливы к Виктору? По-моему, у него нет ничего общего с… индюком, — смущенно улыбнулась она.

— Да ты присмотрись к нему хорошенько-то: важный такой, даже не здоровается толком, головой кивнет — и на том спасибо. Вечно что-то вынюхивает ходит у общежитий, постоянно цепляется то к студентам, то к работникам. Даже когда у себя сидит, постоянно из окна выглядывает, оно вон там, как раз на аллею выходит. Уборщиц моих застращал совсем, хуже Артура, честное слово! Так тот хоть зарплату за это получает, заместитель по хозчасти как-никак. Ты с кем дежуришь-то, забыла спросить?

— Как раз с Виктором.

— Да? Ну, милая моя, вечерок будет у тебя не из веселых, конечно. Ладно, заболталась я с тобой, а мне еще таблетки надо выпить. Ходила намедни в медпункт, просила от болей в пояснице средство. Так мне там дали не пойми что, попробую, конечно, но веры что-то у меня нет, — громкий дребезжащий голос Марты стал отдаляться по коридору.

Тарин спустилась вниз, прямо в фиолетовый вечер. Солнцу уже наскучили оранжево-алые тона, и оно решительно перекрасило все в чернильные оттенки. Безрезультатно подождав Виктора минут пятнадцать, девушка уже решила, что ей нужно выдвигаться. Помощь пришла неожиданно, в виде высокого сероглазого блондина в спортивном костюме.

— Добрый вечер. Решили прогуляться перед сном? — он широко и открыто улыбнулся.

— Вовсе нет. Я сегодня дежурю, вот только судя по всему, делать это буду одна, — вздохнула Тарин, в очередной раз всматриваясь в дорожки двора.

— Ну, это никуда не годится, — помотал головой собеседник. — Давай я составлю тебе компанию. Ничего, что я на"ты"? Я видел тебя на педсовете. Ты наш новый преподаватель биологии, верно?

Конец ознакомительного фрагмента.