Строгий препод

Рин Скай (2024)

— Коля! — подходит Марк к сыну на линейке в школе. — Как ты вырос, сынок, как повзрослел! — Привет, пап. — спокойно отвечает отцу сынок. — Ты не рад меня видеть? — хмурится мой бывший муж. — Рад. — угрюмо отвечает сынок, а потом отходит от отца к своему классу. — Что с ним? — сверлит меня глазами бывший муж. — Тебя не было в нашей жизни последние семь лет. — пожимаю я плечами. — Сын отвык от тебя. Марк хмуро выругивается сквозь зубы. — Папа!!! — радостно подбегает к моему бывшему девчушка-первоклассница с длинными волосами и подпрыгивающими бантиками. — Папочка!!! — Марк. Скоро линейка закончится? — вальяжно берет под локоть Красовского та, ради которой он бросил нас с сыном семь лет назад.

ГЛАВА 6

МАРК КРАСОВСКИЙ

Ну и дыра…

Я еле как нашел место в крохотном запущенном дворе для своей Бэхи. Мой джип последней модели еле втиснулся между поцарапанным гаражом и натянутой бельевой веревкой с дранным пододеяльником. Неужели сейчас еще кто-то сушит белье на улице? Я думал, что это давно пережитое совковое прошлое, ан нет, в общагах все еще продолжает жить.

М-да, район супер-неблагополучный. Унылые общаги, запущенные дворы, ну и контингент, советующий. На лавке чуть поодаль гаража матерясь и попыхивая зловонным табаком, распивают горячительное местные алкаши.

Черт, Лера не могла найти место для проживания поприличней? Она не боится, что эти самые алкаши подкараулят ее в темное время суток и…

Кровь бросается мне в лицо. Я сжимаю руки в кулаки, и стараясь обойти зловонные лужи, иду к подъезду. Домофона никакого нет и в помине. Второй этаж, комната двадцать пять. Поднимаюсь на второй этаж барака. Темный. Обшарпанный, захламленный коридор с выбитыми лампочками, и бесконечные двери.

Вонь такая, что меня передергивает. Кто-то варит капусту на всю общагу, кто-то рыгает, в общем туалете слышны соответствующие звуки. По коридору шастают сопливые дети, детские крики доносятся из-за дверей, так же как ссоры и ругань их родителей.

Это какой-то звиздец. В таком клоповнике жить нельзя. Сколько Лера уже здесь проживает? Месяц? Бедный мой Коля… Как он тут живет?!

Стучусь в дверь с нацарапанной надписью «25».

— Кто там? — раздается спокойный голос Леры.

— Это я, Лер, открой.

Дверь тут же распахивается и являет мне слегка встрепанную бывшую жену.

Алиса обычно встречает меня при полном параде: макияж, красивая одежда, прическа. Лера же явно гостей не ждала. В спортивных бриджах, маечке, волосы закручены в жгут и несколько прядей выбилось у лица. Моя бывшая жена — красавица. И даже усталость и отсутствие макияжа в купе с прической ее не портит. У нее мягкие черты лица, пухлые губы, синие глаза. У Леры женственная фигура, на которую с годами не налип жир. Лера выглядит розой посреди этой навозной кучи под названием: общага.

— Марк?! — удивляется Лера, вытаращившись на меня, и отступает на шаг.

— Войду?

— Входи. — делает Лера еще один шаг назад.

Я медленно осматриваюсь.

Здесь не одна комната. Даже есть подобие прихожей, где я нахожусь.

Ремонт здесь конечно отстойный, но чисто. Видно, что Лера не разводит свинарник, а старается поддерживать чистоту.

— Зачем ты пришел, Марк? — не поймет бывшая.

Я не отвечаю. Прохожу сначала в подобие кухни. Здесь даже пахнет приятно. Да, убого, да, плита маленькая, электрическая, есть дешевая микроволновка, небольшой холодильник. Имеется крохотный столик и две табуреточки. На столике высится гора гренок. Гренки и источают тот самый волшебный аромат.

Но я как представлю, что Лера и Коля ютятся за этим столом, мне становится не по себе.

— Вы завтракаете вечером? — задаю я вопрос.

— Нет, мы поужинали. — спокойно отвечает Лера.

— Но гренки обычно едят на завтрак. — возражаю я.

— Тебе какая разница, что мы едим, Марк?

У них нет денег не то что на мясо, а даже на суп. Ведь из нарезного батона и нескольких яиц можно нажарить целую гору гренок и поужинать. Полезно ли это? Вообще, нет! Это отвратительно!

Опять-таки, отмечаю убогость и чистоту на кухне. Иду дальше. Отдельный крохотный санузел тоже имеется. Хорошо, хоть мой сын и бывшая не пользовались теми ужасными отвратительными туалетами в конце коридора.

Коля отыскивается в крохотной жилой комнатке. Тут поместились старый диван, стенка, допотопный телевизор и письменный стол, за которым сейчас и делает уроки мой сын.

Коля делает уроки. Сам. Спокойно. Без телефона.

Подхожу ближе. Почерк у сына крупный, аккуратный. Чтобы засадить Ладу за прописи нужно исполнить танец с бубнами, пообещать ей гору всего, и только потом, может быть, дочь соизволит взять ручку и тетрадь. Коля же спокойно решает пример из учебника.

— Коля, привет. — протягиваю ему руку.

— Привет. — Коля нехотя пожимает ее, и тут же прячется от меня за учебник.

— Можно, посмотрю твой дневник?

— Смотри. — кивает сын.

Лера ерзает на месте. Ей неудобно. И мне тоже неудобно. Я испытываю вину, обиду, волнение. Но все же беру дневник. Коля успел получить пятерки по Русскому языку, литературе, по труду, по истории, и несколько по математике.

— Коля, ты — молодец! — искренне хвалю сына.

Коля пожимает плечами. Зарывается в учебник еще сильнее.

— Марк, зачем ты пришел? — не выдерживает Лера.

И я принимаю решение.

— Я пришел за вами.

— Как за нами? — не поймет Лера, а Коля выныривает из книги.

— Собирайтесь, я отвезу вас в нормальную квартиру.

Лера вытаращилась на меня, испуганная и не верящая моим словам. Коля хмыкнул и взялся за ручку.

— Я серьезно говорю. Лер, собирай вещи Коли.

–Марк, спасибо, конечно, но мы останемся тут. — упрямится Лера.

— Да здесь — бомжатник! — повышаю я голос. — Ты что, не могла нормальную комнату снять?

Лера на это вспыхивает и отступает от меня:

— На что денег хватило, то и сняла!

— Я не позволю, чтобы мой сын жил в столь нечеловеческих условиях! — рявкаю я.

На мой крик показывается таракан. Мы с Лерой оба в ужасе смотрим на усатого, как тот дает деру в дырку в стене.

— Я вывожу их… — трясется голос Леры, — а они лезут… от соседей…

И я верю ей. Потому что повсюду у Леры бедно, но чисто. А от алкашей что только не прилезет…

— Собирайся, Лер. — окончательно говорю я.

Лера все еще упрямится. В глазах ее стоят слезы. Она смотрит на Колю. Обводит глазами всю убогость, в которой они живут. Натыкается на второго таракана, вздрагивает и…

— Хорошо, Марк. Я только соберу наши вещи.