Невеста по ошибке. Забудь о разводе!

Рина Фиори (2024)

— Вы обязаны аннулировать этот брак! Немедленно! — выкрикиваем одновременно с боссом. Я — тихо и прерывисто, чуть не плача, он — грозно и безапелляционно. Как факт. — Вы хотите развестись? — изогнув нарисованную бровь, сотрудница ЗАГСа смотрит на нас исподлобья. — Да! — Нет! На этот раз отвечаем невпопад. Переглядываемся. — Развода быть не должно, брак нужно именно аннулировать, признать недействительным, — поясняет мужчина, нервно поправляя воротник белоснежной рубашки. Нас расписали с братом моего жениха по ошибке, и я готова прямо сейчас подать заявление на развод. Вот только мужчина почему-то против, и предлагает мне оставить всё, как есть, а о разводе забыть…

Глава 6

Минут пять безуспешных попыток достучаться до чёрствых незнакомцев проходят как в тумане. Я в полном отчаянии, слёзы градом льются по щекам, а сердце колотится, как у загнанного зверька.

— Вещи! — выкрикиваю, запоздало вспомнив про угрозы хозяев квартиры.

Вылетаю в дверь подъезда и с ужасом смотрю, как из окна и в самом деле летят мои вещи и документы.

Кажется, такого унижения в моей жизни ещё не было, а главное, за что?

Принимаюсь собирать свои пожитки, прижимая к груди папку с самым важным: медицинский полис, диплом об окончании колледжа, немногочисленные фотографии.

— Я не понял! — уже знакомый голос снова возмущается за моей спиной, но мне не до него сейчас. Даже не думаю оборачиваться и выслушивать, что по мнению Мирона Сергеевича снова делаю не так.

Неужели не видит, что не до него мне сейчас?

— Я просил не об этом! — рявкает грозно. — Что значит, не твоих рук дело? — наконец, понимаю, что мужчина разговаривает не со мной.

Поворачиваюсь вполоборота и краем глаза замечаю, что Красногорский с кем-то беседует по телефону.

— Я понял, — произносит сухо и опускает трубку. — Что стряслось? — а вот это уже точно мне.

— Так не видно? — выдавливаю сквозь слёзы. — Ваших рук дело? — предполагаю чересчур смело.

А что? Мирон Сергеевич давит на меня по поводу брака, по телефону ругается с кем-то, кричит, что просил о чём-то другом. Вот о чём? Неужели так низко мог поступить, выгнав меня из квартиры в такой непростой день?

— Что? Нет! Откуда такие мысли? — деланно возмущается, а я вдруг чувствую, что к горлу подкатывает тошнота.

Уже четвёртый час дня, я с утра ничего не ела, и предчувствую, что второй обморок не за горами.

Не оставляю попыток собрать вещи, которые почему-то упорно вываливаются из обессилевших рук, а спиной чувствую прожигающий взгляд мужчины.

— Лиль, — неожиданно мягко обращается ко мне Красногорский, аккуратно берёт под локоть и поднимает, вынуждая оставить бессмысленную затею. — Может, уже прекратим этот театр абсурда и поговорим, как взрослые цивилизованные люди.

— Это цивилизованные люди делают всё, чтобы загнать другого человека в ловушку? — машу рукой на окна своей съёмной квартиры. — Признайтесь, Мирон Сергеевич, что вы всё подстроили, чтобы у меня просто не осталось выбора, — всхлипывая, размазываю слёзы по щекам.

— Я. Ничего. Не делал. Клянусь.

— Не верю, — отчаянно мотаю головой, чувствуя, что нахожусь на грани истерики.

— Твоё право, — пожимает широкими плечами. — Я предлагаю тебе помощь, в ответ прошу о маленькой услуге: всего лишь побыть моей женой какое-то время. Разумеется, только на бумаге.

— И всё? Только штамп? — уточняю, уже практически готовая согласиться на условия Красногорского.

Мне жить негде, маму с Машкой привести некуда, одежда верхняя, и та в квартире осталась. Почему-то куртку мою выбрасывать в окно хозяева не торопятся, неужели самим приглянулась?

— Только штамп, — клятвенно заверяет мужчина и открывает передо мной дверь лимузина. — Сядь, погрейся, перекуси, в конце концов, там полно еды.

Да, в автомобиле достаточно закусок и фруктов, только вот по пути к дому, где я снимала квартиру, мы с Мироном Сергеевичем ругались и спорили, не до перекусов было как-то.

— А вещи? — всхлипнув, взглядом указываю на груду тряпок под окнами квартиры.

— Там есть что-то важное?

— Моя одежда… — не успеваю договорить, потому что неожиданно к нам подходит молоденький парень в форме полицейского, представляется, показывает документы.

— Я сам разберусь, всё, не мёрзни, — Мирон буквально заталкивает мня в салон автомобиля, захлопывает за мной дверцу, а сам разговаривает со стражем правопорядка, периодически отвлекаясь на телефон.

Спустя несколько минут к мужчинам присоединяются возможные хозяева квартиры, что-то объясняют, размахивают какими-то бумажками. Не удивлюсь, если мужчина и женщина сказали правду, а вежливый риелтор и впрямь оказался аферистом.

С Мироном они, разумеется, разговаривают иначе: не трогают его своими ручищами, как меня некоторое время назад. Я не доверяю Красногорскому, но сейчас нахожусь в таком состоянии, что даже рада спрятаться за его широкой спиной и не участвовать в разборках.

Мне действительно нужно хотя бы просто перекусить, поэтому я переключаю всё своё внимание на бар с едой и напитками.

Красивая подсветка, ёмкости со льдом, шампанское. Только алкоголь меня сейчас интересует в последнюю очередь, я и без него себя отвратительно чувствую, а вот завёрнутые в пищевую плёнку маленькие бутерброды из чёрного хлеба я планирую использовать по назначению.

Разворачиваю один и пытаюсь съесть, но из-за волнения мне кусок в горло не лезет, может хоть сок выпить смогу? Выбираю апельсиновый, наливаю в бокал и едва успеваю допить, как дверь лимузина открывается и внутрь салона усаживается босс.

Я специально сразу села поближе к противоположной стороне кожаного дивана, чтобы не оказаться потом рядом с мужчиной. Благо, размеры автомобиля позволяют держаться на приличном расстоянии от собеседника.

— А мои вещи? — удивлённо округляю глаза, когда машина трогается с места.

— Вещи? — морщится брезгливо. — С пола? Не глупи, я куплю тебе новые, — машет небрежно рукой.

Тяжело вздыхаю, но сил на истерику не осталось. Одежда — не самая моя большая потеря на сегодня, тут бы место для ночлега найти и родственников успокоить. Уверена, мама будет в шоке, когда узнает, что жить нам теперь негде.

— Не хотел тебя огорчать, но ты действительно попалась на удочку мошенника, — произносит тем временем Красногорский. — Я сделал фото договора и отправил его знакомому юристу, единственное, что можно сделать — это попытаться подать в суд на того парня, который с тобой заключал договор. И то, у тебя даже заявление вряд ли примут, потому что документ составлен в корне неверно.

Поверить не могу, что так влипла. Повелась на выгодное предложение, низкую стоимость аренды и бонус в виде полного комплекта мебели и техники.

— Честно? — вздыхает мужчина. — Я бы на твоём месте не тратил попусту время и просто согласился на моё предложение.

— То есть, наплевать на справедливость и…

— Лиль, — взмахом руки останавливает меня, — дай договорить. Просто послушай, — добавляет вкрадчиво. — Ты сейчас очень нуждаешься в помощи, твоим родным нужно где-то остановиться. Я… — задумчиво проводит по небритому подбородку, — я скован обстоятельствами, из-за которых не могу пока оформить развод.

— Да что за обстоятельства такие! — эмоционально взмахиваю руками, которые тут же безвольными плетьми опускаются на пышную юбку платья.

Я выжата, как лимон, мысли в голове спутаны, а вместо мозга — гречневая каша.

— Для тебя это так важно? Или всё-таки помощь с квартирой важнее? — мастерски увиливает от ответа, мгновенно надавливая на болевые точки.

Да, мне нужна помощь, и разумнее всего сейчас задвинуть гордость куда подальше и согласиться на предложение Красногорского.

В конце концов, что мне с того штампа в паспорте? Не мешает жить никак, да и не говорит мужчина, что это навечно, мало ли, что у него там за проблемы такие. Я хоть и работаю в банке, всё же про мир богатых людей практически ничего не знаю, но уверена, причуд и заморочек у них полно.

— Хорошо, так и быть, я согласна повременить с разводом, — озвучиваю вслух принятое решение, и босс тут же звонит своему помощнику и поручает найти квартиру.

— Всё будет сделано в лучшем виде, твоих родных после банкета проводят, а ты сможешь позвонить и убедиться, что я выполнил свою часть сделки, — улыбается добродушно.

Выглядит так, будто с его души камень свалился, неужели настолько рад тому, что я, наконец, согласилась?

— А почему я могу позвонить, разве мне нельзя жить вместе с мамой и Машей? — не до конца понимаю мужчину, неужели он поможет близким, а меня выгонит на улицу?

В целом, у мамы есть деньги с продажи хаты, и можно было бы самим обойтись, но за пару часов найти приличное жильё, не имея при этом никаких связей, я вряд ли смогу.

— Вместе с мамой? — удивлённо вскидывает брови. — Ну, что ты, нет, ты будешь жить в моём доме, — припечатывает таким категоричным тоном, что становится не по себе.