Мои стихи, твоя гитара

Рина Райт, 2020

Меня зовут Женя Лядовская, и про меня говорят: красавица, умница, активистка и самая популярная студентка на потоке. Моя цель в этом году – успешно проявить себя на студенческой концертно-театральной весне. Да, легко! Но не так все просто. Есть ведь еще Женя Веселов, который такой же талантливый, красивый и популярный. И он тоже претендует на главный приз конкурса – поездку в солнечную Турцию на десять дней. Так и кто кого?

Глава 9

И от притворной тишины,

Я стану строже.

Вдыхая мятный вкус весны,

И запах кожи.

©IOWA"Мой хороший"

Евгения

18:08. Естественно, что каждая уважающая себя девушка должна опоздать. Ну и плюс, у неё должна быть подруга, которая нарочно сделает так, чтобы она опоздала. «Женька, ну я умоляю тебя, дай я сама нарисую тебе стрелки». Как будто у меня руки не с того места растут. Но от неё ведь не отцепиться! И теперь, всего за восемь минут опоздания, у меня на глазах аккуратные тоненькие стрелочки. Но очень милые. Как и я сама.

Не стану скрывать, что хотела выглядеть хорошо. Первое настоящее свидание за долгое время — это раз. А ещё спор с Веселовым — два. Поэтому на мне сегодня дерзкие кожаные лосины, типа, ага, смотрите, какая я крутая рокерша. И очень нежная и легкая белая рубашка, на которой изображены голубые васильки. И, конечно, любимые белые кроссовки, которым я никогда не изменю, пожалуй.

18:10 и я нахожу глазами нужную лавочку. Точнее, парня, сидящего на ней. Ну все Женька, пора начинать готовить отмазки про своё опоздание.

— Приветик, я тут немного задержалась, — начинаю я, но парень кажется и не заметил моего отсутствия в назначенное время.

— Женёк, привет, — и поднимается с лавочки для приветственных объятий. Какой он высокий! И блин… от него так приятно пахнет!

— Похоже ты захотела, чтобы увели меня вместо тебя? — подшучивает теперь надо мной Влад.

— Ну не увели же, видишь, я успела как раз вовремя. Куда пойдём?

— Давай просто пока прямо, — предлагает кудрявый и я не могу не согласиться.

В Южном просто огромная площадь. Это очень большой парк. В нем выросло столько поколений, что и не сосчитать. Бесконечное количество высоких деревьев, аттракционов, бегающих малышей и гоняющихся за ними мам и пап. Я люблю Южный, в нем все мое детство. Поддеваю носком лежащий камушек и отшвыриваю его вперёд себя.

— Ты когда понял, что хочешь заниматься музыкой? — после бесконечно общепринятых вопросов, спрашиваю я.

— Да я и не знаю даже, может когда нашёл и прослушал первую кассету группы «Кино». Знаешь такую? — и поддевает тот камешек дальше, теперь уже он.

— Издеваешься? — прищуриваюсь. — Конечно знаю. Кто же не знает Виктора Цоя и его «Алюминиевые огурцы»!

— Да ладно? — теперь уже прищуривается Влад. — Ничего себе, вот прям уважаю теперь тебя ещё больше. Я-то думал девчонки такое не слушают. Больше Мадонну или Лободу там, — и камешек снова был откинут ногой парня.

— Я слушаю то, что мне нравится, — честно отзываюсь я. — В моем плейлисте очень много треков, которые не все понимают. Знаешь, у меня даже есть песни Эдит Пиаф, — признаюсь и смотрю на Влада в ожидании усмешки. И она происходит. Но не злая такая, а искренняя.

— Здорово! Дашь послушать?

— Кого? Эдит Пиаф? — перехватываю эстафету по пинанию камня себе.

— Да не только, — отвечает кудряш. — Весь плейлист. Я хочу понять, кто ты. А по музыке мне это сделать будет очень просто. О, глянь! Не хочешь? — и показывает пальцем на парня, который делает и продаёт сладкую вату.

— Очень, я сто лет ее не ела, — честно отвечаю я и в знак согласия мне вторит мой желудок.

— Я мигом, — и в пять шагов он уже возле сладкой ваты.

— На самом деле это такой интересный процесс. Засыпаешь в барабан сахар, а потом деревянной палкой водишь и на нее, как паутина, наматывается эта вата. И запах! Какой же там запах! Все детишки слетелись, как пчелки, и глазеют на это чудо.

— Держи! — и протягивает мне огромное голубое сахарное облако, а себе оставляет розовое.

— Это как понимать? — смеюсь. — Может поменяемся?

— Эээ, нет. Розовый-это клубничный, — и убирает подальше от меня. — Мой любимый вкус. А тебе взял голубую, под цветы на твоей рубашке.

«Это так мило, разве так бывает?» проносится мысль в голове. И отрываю кусок голубого чуда. Масса моментально липнет к пальцам, и я запихиваю ее в рот. Это просто божественно! Она со вкусом детской жвачки, вот только название вылетело из памяти.

— Нравится? — голос Влада возвращает меня на землю.

— Очень! Спасибо, — почему-то смущаюсь. — Смотри, лавочка. Идём присядем, — и бегу к ней.

Мы весело проводим время. Я несколько раз пытаюсь стащить кусочек розового облака парня, но он так смешно надувает губы и вытягивает руку над головой, тем самым, не давая мне дотянуться, что я заливисто смеюсь. Влад забавный.

— Ладно, Женёк, уговорила, но только маленький кусочек.

Я от радости взвизгиваю, и врезаюсь зубами в протянутое мне розовое облако.

— Ммм, твое вкуснее.

Влад как-то странно смотрит на меня, а затем сокращает расстояние между нашими лицами и прикасается в невинном поцелуе к моим губам.

— Тут осталось, — шепчет мне в губы Влад, чтобы потом продолжить поцелуй.

Влад целует нежно, хочу ответить ему, но я ничего не чувствую. Ни волнения, ни трепета, ни быстро колотящего сердцебиения, ни бабочек в животе, тем более. Ни-че-го. Странно. Хотя нет… теперь я чувствую неловкость, за свою бесчувственность и холодность. Как там меня назвал павлин? Снежная королева. Наверное, так и есть.

Не зря говорят, насильно мил не будешь. Влад, действительно, очень милый. Просто парень не моего романа.

Мы еще какое время сидим на лавочке, но оба чувствуем неловкость.

— Тебя проводить до дома? — Влад смотрит на меня исподлобья.

— Думаю не стоит. Спасибо за вечер, за сладкую вату, — искренне улыбаюсь кудрявому. Мы не виноваты, что наши пазлы не сложились, так бывает.

— Я рад был познакомиться с тобой, Женёк, правда, — искренне улыбается мне парень.

— И я, — поднимаясь с лавочки, улыбаюсь Владу и на прощание машу рукой.

Какой странный вечер. Как все хорошо начиналось, и как все закончилось, почти не успев и начаться. Пожимаю плечами своим же мыслям и почти уже выхожу из парка, когда становлюсь невольной свидетельницей сцены, от вида которой мое сердце вдруг подает признаки жизни.