Зеркальный бизнес попаданок

Рина Зерцалова (2024)

Две попаданки обосновались в волшебном мире. Первые проблемы решены. Можно расслабиться? Нет, они всё еще в опасности. К тому же плыть по течению им скучно. Хочется обеспечить себе самостоятельность, достойный доход и положение. Еще неплохо бы обзавестись любимыми мужчинами — но это как получится.

Глава 2. Родное гнездо

— Посмотри, у меня за ушами белила не размазались?

— Всё нормально.

— А волосы в побелке не испачкала?

— Всё хорошо с волосами. Успокойся.

Фальма волнуется перед встречей с родителями своего тела. Хочет выглядеть перед ними хорошо. В принципе, отца своего она уже видела, нормально общались. Но теперь кроме отца будет еще множество людей, которые знали леди с детства. В том числе — придворная ведьма и некромант.

— А маскирующий амулет работает?

— Работает.

Некроманты и ведьмы видят размер и форму ауры, по ней могут определить примерный уровень мага. При вселении души в чужое тело уровень магии меняется, увеличивается. Чтобы это увеличение замаскировать, Фальма сделала специальные амулеты, для себя и меня.

Нам очень-очень нужно, чтобы никто не заподозрил, что мы попаданки в чужих телах. Законодательство тут максимально жестко карает за убийство души, которое является единственным способом получить тело, пригодное для вселения другой души. Формально, мы не преступницы, мы никого не убивали и не соучаствовали в этих убийствах. Но…

Если факт вселения вскроется, нас заставят покинуть чужие тела. Убьют. В лучшем случае — превратят в призраки. Потому что тела нам не принадлежат, и сидеть в них нам не положено.

Я не хочу в призрака. Уже была, мне не понравилось.

Тем более, незакрепленную в этом мире душу просто утянет в ничто, я перерожусь бессмысленным младенцем и забуду себя. Получится обычная смерть, как ее понимают на Земле.

Поэтому мы с Фальмой прячемся. Поэтому я с ужасными ухищрениями добыла схему маскирующего амулета, поэтому мы их сделали и носим.

Я вживила себе этот амулет под кожу, чтобы он всегда был при мне. Теперь я выгляжу, как слабенькая ведьма. А на самом деле — ведьма я очень даже сильная.

С Фальмой сложнее. В Магической Академии ее с самого начала видели с повышенным магическим уровнем. Мы тогда еще не знали, ни как попали в этот мир, ни про ауру, ни про законы. Так что в Академии Фальма теперь должна ходить без маскировки, а в родном графстве — с ней. И теперь ей придется следить, чтобы те видящие, кто знает ее по Академии, не встретили ее с активным амулетом, а те, кто знает с детства — без него. Даже в обычной жизни это непросто. А если состоится какое-нибудь многолюдное мероприятие, например, свадьба, — это конец. Это обстоятельство ставит под вопрос возможность выхода Фальмы замуж. А ее отказ от замужества вызовет множество вопросов со стороны родственников и знакомых. В общем, у Фальмы всё сложно.

* * *

Замок рода Блуа располагается на острове посреди озера. Озеро небольшое, но вполне достаточное, чтобы обеспечить замок дополнительной защитой, водой и рыбой. Когда-то все начиналось с одной башни донжона, выстроенной на острове, но теперь, за века, весь остров был застроен, превратившись в нагромождение каменных громад и башен. Высокие внешние стены вырастают прямо из воды озера. С берегом замок соединяет узкая полоска насыпи, по которой проходит дорога. Эта насыпь, единственное место, по которому можно войти в крепость, защищается тремя воротами с парами круглых башен по бокам. Первая пара стоит на берегу, вторая и третья, соединенные стенами и крытыми переходами, создают коридор барбакана на въезде в крепость. Барбакан — это такое место, куда нападающие могут прорваться через главные ворота, чтобы там массово погибнуть. Потому что в узком дворике, закрытом со всех сторон, их будут обстреливать со стен и башен. Обстреливать, лить кипяток или расплавленную смолу, поджигать и атаковать магией. В общем, убивать всеми возможными способами, невзирая на гуманность.

Колеса застучали по камням подъездной дороги, копыта прогромыхали по доскам подъемного моста, карета тяжело прокатилась по разворотному кругу внешнего двора и, качнувшись напоследок, замерла перед входом в жилой дворец.

Снаружи послышались крики слуг, распахнулась дверка, ловкие руки откинули лесенку.

— Пожалуйте, госпожа!

Мы выбрались из душной полутьмы кареты на воздух.

* * *

Двор оказался гулким каменным мешком. Мостовая из черного булыжника под ногами, серо-коричневые каменные крепостные стены и башни, кирпич дворца. Зимнее солнце за день не успело прогреть весь этот камень, в углах прятались пятна инея. Воздух был сухим и прохладным, впрочем, при полном отсутствии ветра кожу лица он не холодил.

Слуга подал руку, помог спуститься по лесенке из кареты.

На балконе, нависающем над двором на уровне второго этажа, скопилось подозрительно много людей. Слуги и дворяне хотели увидеть приезд молодой госпожи, для них это целое событие. Потом можно будет посплетничать о том, как она была одета, хорошо ли выглядела, довольна ли была.

Вот на такой случай высокородные леди и мажут лицо побелкой — чтобы ни одна сволочь потом не могла сказать, дескать — лицом зелена была леди после долгой поездки, уж не беременна ли? Леди всегда должны быть на высоте и не давать поводов для разговоров. Хоть после дня тряски, хоть в усталости, хоть в болезни.

— Доченька! — со ступеней входа плавно спустилась дама в домашнем платье, с несколькими крупными золотыми украшениями, с вуалью на голове.

— А мы уж не ждали сегодня! — отец Фальмы был слегка навеселе.

Тут же последовали манерные полупоклоны, а затем — теплые обнимашки. Разве что целоваться не пытались, белила на лице этому не способствуют.

— Моя протеже — Тригета Болш, — махнула рукой в мою сторону Фальма.

Я поклонилась, как протокол обязывает.

— Нам следует поговорить, — мать решительно утянула Фальму во дворец, в передний зал, играющий роль гостиной.

И я направилась за ними.

* * *

Зал был темным. Окна маленькие, да и те закрыты витражами и мутными «лунными» стеклами. Полумрак разгоняют свечи, горящие в напольных канделябрах у входа и у противоположной стены. Люстра, похожая на большое колесо от телеги, тоже имеется, но на ней свечи не горят.

— Поговорим наедине, — предложила Фальме графиня, устраиваясь в углу зала в кресло.

При этом рядом с ней осталась ее фрейлина, зато на меня она кинула взгляд, намекающий, что «наедине» — это без меня.

— Не думаю, что ты скажешь что-то, чего нельзя сказать при Тригете, — неожиданно удержала меня Фальма.

Графиня подняла вуаль с лица. Она была не накрашена, в домашнем виде. Лицо — красивое, хотя уже немолодое. С виду — лет сорока, а на самом деле может меньше, а может и больше, зависит от того, насколько она пользуется услугами ведьм для поддержания красоты и молодости.

— До нас доносятся слухи из столицы. Дворяне сплетничают. Сама понимаешь, вокруг сватовства графа Свирского, нашего отказа и его смерти много разговоров было. Слухи всякие. И часть слухов — о том, что ты приблизила к себе девицу, потерявшую репутацию. А это ставит под вопрос уже твою репутацию. Я хотела бы услышать всю историю из первых уст.

— Пусть и отец послушает заодно, и брат. Это и их касается. Там ведь чуть до войны дело не дошло, — спокойно ответила Фальма.

— Тогда — за ужином?

Мы переглянулись. Я сморщила свой напудренный нос, намекая, что после тряски в карете ужин в меня не полезет. Фальма в отчет чуть кивнула головой и поджала губы, ей тоже тяжелой пищи не хочется.

— Ужинать мы не станем, растрясло. Вы, наверное, уже поужинали? Пусть нам фрукты и кофе принесут.

* * *

Мы перебрались в малую столовую. Длинный зал, высота сводчатых потолков — метров пять, не меньше. Высокие стрельчатые окна дают много света. Стол длинный, человек на двадцать, сейчас пустой.

Пока рассаживались, к нам присоединился граф Блуа и братья Фальмы, старший, наследник графа, и младший.

Вокруг засуетились служанки, на столе появились кофейник и чашки с кофе, молочник, тарелочки, корзинка с желтыми яблоками, миски с печеньем и бисквитами, плошка с медом.

— У нас отличные сады, — улыбнулась мне Фальма, хватая крупное, размером с кулак, яблоко. — В нашем роду издавна бывали ведьмы, которые занимались выведением новых пород фруктовых деревьев и овощей. Осенью мы яблоки в корзинах перекладываем берестой и в погреб закладываем. Вот, до середины зимы лежат. А дольше не получается, еще немного — и вянуть начнут.

Виконтесса на своей тарелочке ножом с золоченой ручкой ловко разделила яблоко на четыре части, привычно удалила косточки.

— Я люблю запивать их кофе, — объяснила она, макнула дольку яблока в мед и, с довольным лицом, с хрустом откусила.

Я тоже попробовала. Кисловато-сладкая мякоть яблока брызнула в рот ароматным соком и смешалась со сладостью меда. Глоток кофе смыл смесь вкусов и подготовил язык для новой порции наслаждения. Получилось непривычно, но вкусно. Изысканно вкусно.

Пока служанки сервировали стол и удалились, Фальма успела утолить первый голод и начала рассказ. Она говорила вполне откровенно — обо мне, о скотском поведении графа Свирского, о его нападении, и о нашем ответе. Конечно, при этом Фальма полностью утаила всё, что связано с переселением душ.

— А потом той же ночью они все умерли, — закончила она, не вдаваясь в подробности. — Угорели. Свеча в коробку с опиумом упала, и угорели.

Отец нахмурился под конец рассказа, затем хмыкнул:

— Какое удивительно счастливое невезение. Действительно ведь могло до войны дойти. Спаси нас Судьба, от таких идиотов…

— А как это получилось? Что свеча упала? — наивно поинтересовался младший брат Фальмы.

— Это не мой секрет, — она перевела стрелки на меня.

А я пожала плечами и смолчала. Ни к чему всем знать технические детали. Сделала — и ладно. Семейство Блуа отнеслось к моей скрытности с пониманием.

— Это всё хорошо. Вы поступили наилучшим образом, молодцы, — заговорила графиня. — Спасли нас всех от большой беды. Но это не снимает вопроса о репутации. Может, девочке мужа из дворян подыскать?

— Мы это уже обсуждали. Она не хочет мужа. Она хочет закончить Академию, — вместо меня ответила Фальма. — Тригета — ведьма, ей незамужней быть незазорно.

— Ну, так тоже можно… Но она в твоей свите…

— Иногда, госпожа, очень удобно быть человеком без репутации. Это позволяет оставаться по-настоящему свободным в своих поступках, — заговорила я. — Особенно если при этом удастся стать богатой и независимой.

— Ты намерена стать богатой? — удивилась графиня.

— Да, у нас есть некоторые мысли по этому поводу.

— Мы не купцы, чтобы мерить все деньгами, — погрозил в мою сторону пальцем граф. — Богатство — ничто, если за ним не стоит сила и власть. Если любой рыцарь со слугами вломится к тебе в дом и скажет: «Я хочу твои деньги, твой дом и твое тело» — что ты ему ответишь? «Я богата»?

Я улыбнулась:

— Я скажу ему, что он сдохнет в муках. Хотя, конечно, над властью и силой нам тоже надо будет поработать.

— Нам?

— Я, папенька, тоже хочу принять участие в этом деле, — подтвердила Фальма.

* * *

— Рассказывай, куда ты там собралась втянуть наш род? — граф хитро прищурился, глядя на дочь.

После ее внезапного сближения с сыном графа Хорна (и завершения многолетней войны между графствами) он был готов относиться к мыслям Фальмы с полной серьезностью.

— В том-то и дело, что я хочу участвовать в деле лично, а не передавать его роду, — удивила виконтесса семью.

В первый миг мужчины насупились. По их лицам легко можно было прочитать мысли: «Как, девица — будет вести дела?», «Лично себе, а не во благо рода?».

Первое напряжение снял спокойный голос матери:

— В том, что ты хочешь вести дело лично — есть смысл. Так или иначе, ты выйдешь замуж и скоро уйдешь из рода. Разумно, что твое дело уйдет вместе с тобой в новую семью.

Графиня помолчала немного, давая мужчинам привыкнуть к мысли, что Фальме уже пора заботиться не о благе их рода, а о благе ее будущей собственной семьи.

— Но как ты будешь вести дела? С девушкой никто не станет разговаривать о деньгах. Тебе нужен опекун.

— Или управляющий.

— Управляющий может вести текущие дела, но не сможет защитить тебя и твое дело от нападения любого аристократа. Если ты хочешь вести дела самостоятельно, тебе надо уметь защитить себя.

Я осмелилась вмешаться:

— У нас есть на примете управляющий, который сможет обеспечить безопасность.

— Раб? — удивилась графиня.

— Нет, не раб. Мы хотим привлечь в дело одного опытного мага.

— Но как вы сможете ему доверять, если он не ваш раб? — удивился граф. — Не станет ли он в результате хозяином вашего дела?

Я сначала хотела сказать, что он не такой, что не станет обманывать, но… задумалась. Со временем люди меняются, и как правило — не в лучшую сторону. Вот, скажем, я слышала от своих земных родителей, что после смерти тетки ее дети перегрызлись из-за наследства. А ведь до того любили друг друга, такие все сладкие и внимательные были на праздничных застольях… Или вот отец рассказывал, на его заводе разборки между учредителями были. Двадцать лет вместе работали, а потом один попытался вывести активы, второй — выкинуть его из состава акционеров, администрацию завода штурмом брали…

Так что я пожала плечами:

— Он человек порядочный. Без нас организовать дело не сможет, так что в самом начале не обманет. А чтобы в будущем не обманул… надо будет думать, как себя обезопасить.

— Да что тут думать! — махнула рукой Фальма. — Я возьму на себя общение с благородными заказчиками, а Тригета будет держать в своей голове все рецепты (слова «технологии» в местном языке еще нет). А магистр пусть управляющим числится и безопасность обеспечивает. Вот такие будут у нас основания для крепкой и продолжительной дружбы.

Семейство Блуа пожало плечами, покачало головами, но спорить не стали.

* * *

— Но ведь для начала дела нужны деньги? — граф заговорил по-деловому.

В бизнесе он разбирался хорошо. Не зря же род Блуа участвует в «Колониальной торговой монополии» и гоняет корабли за чаем, специями и опиумом.

— Не столько деньги… — Фальма немного растерялась. Мы думали об этом разговоре, но не ждали, что он произойдет вот так вот, сразу после приезда. — Нам нужен хороший песок и известняк.

Родные удивились. Брови на лоб приподнялись. Что интересного можно сделать с песком и известняком? Не раствор же строительный?

«А вот, кстати, из чего фарфор делают? — задумалась я. — Может, если покопаться в подсознании у себя и Даши, удастся найти там описание и этой технологии?».

— Я хочу, чтобы вы в счет моего приданого выделили мне участки земли, на которых будет располагаться чистый кварцевый песок или жила белого кварца. И известняковую скалу какую-нибудь.

— Погоди. Что значит в счет приданого? — возмутилась мать. — Ты же собираешься выходить за виконта Хорна? Вот, через полгода мы и передадим вам эти участки. Если они вообще у нас имеются.

Фальма глазки опустила, засмущалась:

— Мама, я еще не уверена, что хочу замуж. Я думаю, надо закончить полное образование в Академии…

— Как?! — возмутился отец, на стуле подпрыгнул даже.

— Доченька? — засомневалась в ее здравомыслии мать.

Фальма, потеребила край скатерти:

— Ну, вот так. Зачем мне замуж, если мне интереснее без этого?

Родители долго возмущались. Говорили, что Фальма сама не понимает, что делает. Что жизнь себе портит. Говорили, говорили… Потом устали.

— Ну допустим, — вздохнул граф. — Допустим, ты не хочешь замуж, хотя сама же говорила — Хорн хороший парень, и положение у него подходящее. Допустим. Но как мы тогда будем скреплять мир между нашими родами?

— Пусть сестра за него идет.

— Лиске еще два года в девках сидеть, мала она еще замуж.

— Свадьбу сейчас сыграем, а закрепят брак через два года. Делов-то.

— А вдруг Лиска не захочет? — засомневалась мать. — Я ее неволить не буду.

— Так давайте позовем и спросим.

Младшая сестра прибежала запыхавшись. На вид ей было лет четырнадцать — тот возраст, когда уже не девочка, а девушка, но еще и не женщина — подросток голенастый и угловатый.

Спросили, хочет ли она стать женой виконта Хорна, будущего графа. Фальма объяснила, что виконт молод, здоров, хорош собой, характер у него ровный и ума достаточно.

У девчонки глаза сразу вспыхнули, лицо порозовело, и улыбка во все щеки расползлась. Хочет она стать графиней, очень хочет.

— Теперь осталось жениха уговорить… — вздохнул граф. — Вина принесите! — приказал слугам. — Надо такие новости запить.