Не складывается – вычитай

Ринат Валиуллин, 2021

«Не складывается – вычитай» – книга о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Двадцать три истории о чувствах: позитивных, неожиданных, дерзких – не всегда взаимных, порой оставшихся теплым воспоминанием из прошлого, о чувствах, которые могут зародиться даже после случайной встречи в лифте и не угаснуть после нескольких лет брака. Все истории взяты из жизни, ни одна из них не выдумана.

Когда женщине скучно

Очень хотелось чаю. Она открыла холодильник и налила себе вина. В этом вся женщина: мечтает об одном, выбирает того, кто опьяняет. Но того, кто опьяняет не было. Кроме скуки — ничего. Когда женщине становится скучно, она ищет приключений на свою прекрасную часть тела. Весной особенно приятно покрутить хвостом. Весна — это хороший повод влюбиться… в собственную жизнь. А мужчина, что же мужчина? Он совсем другое дело. В одной руке он держит слово, которое дал, когда обещал сделать ее счастливой, в другой держит хвост пистолетом. Очень трудно держать то и другое. Наконец, рука бросает пистолет, полностью сосредоточившись на словах и обещаниях, на кредитах и ипотеках. Он становится скучен и предсказуем, лишенный элементарного риска. В этот самый момент она берет пистолет в свои руки и превращается в прекрасную охотницу.

Дверь от подъезда была предательски открыта, кодовый замок не работал. Я осторожно вошел в темную сырую прохладу дома. Лампочка на 30 ватт привычно экономила на чувствах, нехотя рассеивая свет на тьму. Я заглянул в свой почтовый ящик, достал квитанцию за квартплату, успел удивиться итоговой сумме, когда сзади меня окликнул резкий голос:

— Деньги есть?

— Нет, — ответил я на автомате. Страха не было, по одной простой причине — голос был женский и приятный. Мне побыстрее захотелось развернуться, чтобы увидеть ее, но девушка меня опередила:

— Стой где стоишь, лицом к стене. Медленно достань бумажник и положи на пол.

— Нет.

— Что значит нет.

— Бумажника нет.

— А деньги?

— Тоже нет, квартплата подорожала, — махнул я розовым листком и развернулся.

— Хватит мне зубы заговаривать, — махнула мне в ответ пистолетом девушка. Лицо ее было в маске, которая еще сильнее подчеркивала красоту ее взгляда.

— Живу от зарплаты до зарплаты, с чего вы взяли, что у меня они есть? — «Не сходи с ума и не торопись со словами, тем более выходками. Надо быть умнее гнева и в трудные моменты держать себя в руках, сохранять спокойствие и смотреть, что будет дальше. Это гораздо интереснее, чем потом извиняться за свою опрометчивую глупость», — успокаивал я себя внутри, как очень часто своих пациентов. У всех у них был избыток своих тараканов и недостаток бабочек. Будучи психологом приходилось заниматься энтомологией, чтобы понять, откуда взялось столько тараканов и куда улетели бабочки. Видно было, что девушка не в себе, и привести ее обратно стало моей задачей.

— Пальто, туфли, мужик, давай разойдемся по-хорошему, — опустила она ствол на мои туфли. Те, действительно дорогие и блестящие, потупили взор.

— Мы разве женаты?

— Мне это порядком надоело, — снова нацелила пистолет на меня девушка. — Так где деньги?

— Дома.

— Какой этаж?

— Девятнадцатый. На лифте поедем или пешком?

— Двигай вперед, к лифту, и вызывай грузовой.

— Если он работает.

— Только давай без шуток.

— Если вы про чувство юмора, то его у меня нет.

— Сочувствую. Тоже дома?

— Ага, в бумажнике. Какое чувство юмора без бумажника. Денег нет, сиди — иронизируй, — нажал я кнопку лифта. Где-то вверху сдвинулась кабинка и покатилась к нам навстречу.

— Хватит болтать.

— Я отвечаю на автомате. Вы на пистолете, я на автомате, смешно, правда, — зашел я в лифт первым. — Пластмассовый?

— Почему пластмассовый? — зашла вслед за мной девушка и нажала на «19». Лифт медленно тронулся.

— Сейчас же все ненастоящее, все подделка. Даже сама жизнь, искусственная, пожевал, не понравилась, взял другую, с пистолетом.

— Не переживай, пули здесь настоящие.

— Не переживу, если это не так.

— У тебя что, кризис среднего возраста?

— Да, представляете, даже кризис так себе, средний, тоже подделка. Скукота. Знаете, эта дурацкая привычка, каждый день я с надеждой подхожу к своему ящику. Вот и сегодня. Хотелось настоящего письма в конверте, а в ящике только счет за квартплату. Скучно живем: вода, газ, лифт, мусоропровод, пени, долг; где жизненно необходимые графы: любовь, дружба, романтика или хотя бы цветы? Для любимой. Нет, нету.

— Цветов? — усмехнулась девушка.

— Любимой, чтобы их дарить. Только женщина с пистолетом. Красивая, но ведь и вам скучно. Признайтесь? Скучно живем, — повторил я. Неожиданно погас свет, лифт встал.

— А ты говоришь скучно, — как-то неуверенно пошутила девушка.

— Приехали. Только этого не хватало. Чуяло мое сердце. А я вам предлагал пешком пойти.

— И часто ты ходишь на девятнадцатый этаж пешком?

— Не хожу, не с кем.

В лифте наступила тишина. Минуту, а может быть даже больше, мы сидели в полной темноте, пока девушка не достала телефон и не включила подсветку.

— Предлагал я вам развестись. Теперь жить нам в этой однушке долго и счастливо. Как всегда, квартирный вопрос все испортил, — пытался я найти ту самую нить, которую необходимо было дернуть, чтобы развязать узел ее внутренних противоречий. Подобно юмористу, на сцене перед незнакомой публикой, которая пришла посмеяться, но не знала с чего начать. И юморист кашлял юмором, ему было начихать на мораль, задача была заразить публику, расхохотать.

— Ну раз муж, то делайте же что-нибудь.

— Вариант один, звонить диспетчеру.

— Звоните, — нервничала незнакомка.

Я подошел к пульту управления и вызвал диспетчера:

— Я… мы в лифте застряли.

— С кем?

— Да какая разница, с женой.

— Говорите адрес, — нехотя вернулась к обязанностям женщина.

— А сколько ждать?

— Скоро, — усмехнулся в динамик прокуренный женский голос. — В вашем доме свет вырубило. Минут через сорок, ждите. А может и раньше, если свет дадут.

— Что будем делать?

— Не знаю, — вернулась в себя девушка, с нее спал преступный лоск. Словно только что она была с Клайдом, но тот весь вышел. Осталась одна Бонни. Женщина вновь стала женщиной. — Говорить.

— Пойти, что ли, чайник поставить?

— Вам не кажется странным, что жертва приглашает преступника на чай? — присела на корточки девушка.

— Нельзя же вас отпускать в таком состоянии, вы ведь черт знает что можете натворить. К тому же у вас приятный голос.

— Отпускать, это очень актуально, в нашем случае. Это очень по-мужски, особенно, если женщине некуда идти.

— И она идет на преступление. Не самый лучший способ выхода из тупика. Может, снимете маску? Расскажете, зачем вам весь этот маскарад. Или вирусов боитесь?

— Нет, фальшивых поцелуев.

— Думаете, я после чая сразу полезу целоваться?

— Не знаю, смотря с чем будет чай. — улыбнулась в темноту девушка и убрала пистолет в сумочку.

— С сухарями.

— Вы что, будете не один? — засмеялась девушка. — Извините, я хотела сказать, что у скучных людей даже с сухарями туго.

— Но чай-то есть, вы не сомневайтесь.

— А с чего вы взяли, что я сомневаюсь?

— У вас на лице написано.

— Любите читать? Что же там еще видно?

— Что вам страшно. Вам страшно?

— Очень.

— Чего вам бояться, у вас же пушка!

— Страшно хочется чего-то.

— Замуж? — не дал я ей договорить.

— Как любой женщине: детей, дома, тепла.

— Действительно страшно. Страшно много. Хватит уже мечтать, — едко пошутил я. — Надо действовать.

— А я что делаю?

— Кстати, зачем вам деньги?

— Хочу поменять…

— Что? Мебель, машину?

— Да, кухню — на море. В общем, хочу поменять вид, — усмехнулась девушка.

— Море вам не обещаю, но у меня отличный вид из окна, вы только представьте, в небе спокойно дремлет луна, прикрывшись темным одеялом случайного облака…

Девушка спрятала зевок в руку.

— От вашего вида тянет спать. Особенно от стихов.

— Мне все больше кажется, что мы давно уже любим друг друга.

— Любим?

— Спать без любви последнее дело. Вы же только что звали меня в постель.

Девушка засмеялась. Я любовался ее смехом, чистым и искренним. Что-то во мне щелкнуло, словно после долгих бесплодных попыток, наконец, выпал джекпот. «Нет, не шизофрения, шизофреники по-другому смеются, обычный нервный срыв, каких много, сорвался и летишь, то ли упадешь, то ли поймают сильные мужские руки, не всем везет нарваться на психотерапевта». Мы сорвались, но пока не летели. Лифт завис между небом и землей.

— Разве я похожа на девушку, которая спит с первым встречным?

— Разве я похож на первого встречного?

— Это предложение?

— Почему бы и нет.

— С ума сошли. Мы едва знакомы. Я не знаю, какое чудо для этого должно произойти.

— Например, прямо сейчас заработает лифт.

— Прямо сейчас?

— Через десять секунд.

— Идет, считайте.

— Один, два, три, четыре… — после того, как я произнес «десять» вновь наступила тишина, потом неожиданно включился свет, лифт снова напрягся поехал. Было слышно, как шумят его лебедки и тросы, на которых туда-сюда каталась комната с видом друг на друга. Лифт, как никто другой, знал, что жизнь — это цепь причин и следствий, которую надо постоянно смазывать любовью, чтобы не скрипела от обстоятельств.

Мы смотрели друг на друга и улыбались, как влюбленные дураки. Наконец лифт остановился на девятнадцатом. Из него вышли мужчина и женщина.