Настоящая злость

Римъ Эдельштейн (2024)

У слабого и безвольного ботаника внезапно находится неимоверная сила, позволяющая ему отстоять своё достоинство.

Руслан тащил Иннокентия в спортивный зал изо всех сил, но тот упирался, как только мог. Хоть и был он, на первый взгляд, тощий и неказистый, упирался он упорно, словно внутри него сопротивлялась какая-то жила, наделённая скрытой силой.

— Нет! — верещал Кеша. — Я же сказал, что не хочу!

Он говорил это таким плаксивым голосом, что прохожие на улице просто шарахались от этой парочки и осматривали её с брезгливостью. Иннокентий в голубой рубашке, заправленной в обтягивающие синие джинсы, упирался изо всех сил, но Руслан лишь самодовольно ухмылялся и продолжал своё дело.

— Да что ты ко мне пристал! — верещал Кеша, чуть не роняя с носа свои круглые очки. Глаза его блестели от слёз. — Я сказал, что я не хочу!

— У тебя талант! Не верещи, родной!

Руслан всё ж благополучно дотащил Кешу до низкого серого здания с единственной дверью. Чем-то оно напомнило бомбоубежище, и, если бы на фасаде не красовалось рычащее животное рядом с надписью большими буквами «МЕДВЕДЬ», то он бы и принял его за бомбоубежище. Но — нет. Это был зал боевых единоборств, куда его тащил Руслан… Буквально вчера он был ещё тем задирой и лупил очкарика подзатыльниками, но пока очки с него не упали на пол.

Он мигом преобразился, и сразу же вышвырнул Руслана из коридора вместе с двумя его прихвостнями, чуть не переломал им кости… Хотя и Руслан, и его кореша уже давненько занимались единоборствами. Вся их группа будущих юристов смотрела на это с нескрываемым удивлением.

Руслан втолкнул Кешу в зал, и каскад самых разных звуков тут же заполнил его сознание. Лязгало железо — это рослые и крепкие мужики с бугрящейся мускулатурой под блестящей кожей и в пропитанных потом майках тягали тяжёлые штанги, гири и гантели. Они надсадно выдыхали, кряхтели, стонали, но железо не отпускали. С каждым подъёмом их мускулатура всё больше наполнялась кровью.

В углу гремел видавший виды боксёрский мешок. Из него уже сыпались опилки, но огромный толстяк с копной густых волос, голый по пояс, нещадно дубасил его своими кулачищами. Пот с него тёк рекой, и даже волосы на груди у него превратились в мокрую шерсть.

В центре зала стоял серый ринг с провисшими канатами, на котором барахтались двое. Один — с тёмной кожей и в красных штанах, другой — напротив. Его кожа была настолько белой, обсыпанной гроздью веснушек, что смотреть долго было невозможно. На его ногах уже пропитались кровью обычные белые штаны от кимоно, перевязанные коричневым поясом.

Они оба дрались в касках и боксёрских перчатках, только у первого они были красного цвета, а у второго — чёрного. Били они и ногами, и коленями, не только руками. Белокожий атаковал яростнее, частенько проникая в клинч и начиная подключать мощные удары коленями, от которых темнокожего аж подбрасывало, но он по-прежнему стоял в обороне.

Когда же заканчивался вражеский спурт, он сам принимался быстро-быстро за атаку. Сразу с двух рук бил, да так, что ударов и видно не было. Тот, что дрался при веснушках на своей спине, отошёл на два шага назад, сплюнул кровь, едва не выронив капу, а затем рванулся вперёд, элегантно проворачивая свою правую ногу в тазобедренном суставе, поднимая её вверх, как мачту, почти параллельно противнику. Через секунду она обрушилась на голову неприятеля.

Посреди всего этого действа стоял небольшой мужичок, однако, с большим пузом. В синих спортивках и зелёной футболке. На груди у него висел свисток.

«Классический тренер всех этих машин для убийства», — подумал Кеша, когда улыбающийся Руслан тащил его к нему.

Тренер коротко взглянул на них, и опять вернул взгляд на спаррингующих.

— Ты опоздал, Руся, — сказал он. — И это уже не первый раз за месяц. Тебе надоело заниматься? Так иди отсюда, что пришёл. Шатайся по гаражам, жги костры.

Но Руслан будто бы и не замечал этого.

— Игнат Михалыч, — сказал он. — Я Вам отличного бойца нашёл! Для городских соревнований.

Все, кто там был, грянули со смеху. Даже те, кто бился на ринге. А уж толстяк в углу от хохота даже стоять прямо не смог, поэтому ему пришлось обнять грушу, чтобы не упасть.

— Где твои оглоеды? — спросил тренер, ничуть не улыбнувшись. — Стас и Артём? Даже у них больше шансов на этих соревнованиях. А уж у этого задохлика!..

— Я же сказал: не хочу! — чуть не плача, выговорил Кеша. — А ты меня не послушал… Ох, как же я тебя ненавижу!

— Спокойно, дружище, спокойно! — затараторил тот, но отступил назад, поднимая руки. — У тебя всё получится… Для тебя же новая жизнь начинается.

— Я тебя не просил об этом! — проскулил он и направился к выходу.

— Руслан, делай быстро сто отжиманий за свои прогулы, — недовольно скомандовал тренер. — И не обижай больше маленьких. Ты вон какой кабан.

— Да, ему ещё сиську мамкину сосать, какие соревнования, — сказал тот боец на ринге, что был в чёрном шлеме. Он уже успел сплюнуть капу себе в перчатку, поэтому всё сказанное прозвучало отчётливо на весь зал.

Тот с обиженным видом оглянулся, и горькая слеза потекла у него по щеке.

— Нет, нет, ты не можешь просто уйти, — тут же сказал Руслан, подбегая к парню, но не вплотную, а как-то с опаской. — Ты не можешь…

Он резко сдёрнул очки с Кеши, и тот рассеянно стал оглядываться, чуть не плача во весь голос.

— Ухимов! — прогремел тренер. — Прекратить немедленно! Верни парню очки и сопроводи до дома!

— Отдай! Отдай! — заверещал Кеша.

Все опять покатились со смеху. На ринге уже тот, что был в красном шлеме, тоже выплюнув капу, произнёс:

— Он ещё ни хрена и не видит. Крот самый настоящий. Хорошо, что хоть не крыса!

— Отставить! — рявкнул Игнат Михалыч. — Всем прекратить! Дюжинов, Капустин! Продолжайте спарринг, вас никто не останавливал!

Кеша, впрочем, моментально замер, изменившись в лице. Взгляд его тут же прояснился, как-то по-хищному найдя того, кто его оскорбил. Он уверенно пошёл назад к рингу.

— Дюжинов! — грозно крикнул тренер. — Я тебе сказал прекратить базар!

— Что ты сказал? — спросил Кеша совершенно другим голосом, будто постарел на десять лет, и теперь был не студентом. а самым настоящим руководителем.

— Я тебе сказал, чтобы ты домой топал, сынок, — огрызнулся Дюжинов, выговаривая каждое слово. — Иначе потом поедешь с комфортом. На «буханке» с красным крестом.

Конец ознакомительного фрагмента.