Путь Сантьяго: психоводитель

Римма Павловна Ефимкина

Жанр книги – классическое путешествие героя, на сей раз по дивному Пути Сантьяго. Россиян, которых сегодня встретишь в любом уголке мира, здесь все еще лишь единицы. И это притом, что в нашей стране с ее глубокими духовными корнями издавна существует институт странничества. Книга, написанная практикующим психологом, соединила в себе и репортаж, и дневник, и своеобразное исследование – «психоводитель» по лабиринту души. Фотографии выполнены Игорем Захаровым.

9. Ронсеваль: бытие определяет сознание

Если б я знала, что Ронсеваль один из самых важных пунктов на Пути и один из крупнейших религиозных центров средневековья, то я, может, внимательнее отнеслась бы к его сокровищам, но я прочла об этом, уже вернувшись домой. Маленькое селение на двадцать жителей, из которых пятеро священнослужители, летом пропускает через себя ежедневно сотни пилигримов. Наше трехэтажное альберге на 180 человек было заполнено до отказу, и Женю с Димой, пришедших позже, заселили в то самое каменное монастырское помещение с высокими потолочными арками, в котором ночевал и главный герой в фильме «The way».

Я не одна такая темная. Том, главный герой фильма, тоже приходит в Ронсеваль со стандартными ожиданиями, и его заселение сопровождается комичным диалогом, который я особенно люблю в фильме, с пожилой госпитальершей:

— Есть у вас свободная комната?

— Комната? Кровать, вы хотели сказать!

— Ну да, комната, кровать, какая разница…

— 15 евро с ужином. Но сейчас уже поздно, ужина не будет.

— И все равно 15 евро?

— Да.

И тут он входит вот в этот самый огромный средневековый ангар, битком набитый двухэтажными кроватями, на которых на все лады храпят пилигримы, и жизнь поправляет его ошибку.

Обувь пилигримов в альберге Ронсеваля. 24.08.2014. Фото Игоря Захарова.

Ронсеваль известен с Бог знает каких времен и внесен во все энциклопедии мира благодаря прославившей его битве 15 августа 778 года и гибелью в ней Роланда. Подумать страшно, сколько городу столетий! Но меня не это поразило, а то, как все-таки литература влияет на сознание человечества. Кто бы помнил этого молодого воина, если бы не «Песнь о Роланде», одна из самых известных и значительных героических поэм старофранцузского эпоса!

А что наделала книга Паоло Коэльо «Дневник мага»! В 1986 году, когда будущий писатель совершал свое паломничество, по Пути Сантьяго прошло всего 400 человек. На следующий год после публикации «Дневника мага» на Пути насчитали более полумиллиона пилигримов. Коэльо получил от Испании национальную премию за вклад в возрождение традиционного паломничества в Сантьяго-де-Компостела и был удостоен личной аудиенции Папы.

То же произошло в 1926 году с Памплоной благодаря роману молодого репортера Эрнеста Хемингуэя. Он описал бег быков в тогда никому не известном городе — и теперь каждый год 6 июля весь мир устремляется сюда на фиесту… Перечитывая «Фиесту» Хемингуэя, я, к изумлению, обнаруживаю в ней упоминание и о Ронсевале! Герои специально делают экскурсию в это крошечное селение, чтобы посетить знаменитый монастырь после рыбалки. Меня особенно насмешил этот эпизод, потому что он целиком и полностью про меня:

«Мы втроем отправились в Ронсеваль. Осмотрели монастырь.

— Это очень интересно, — сказал Харрис, когда мы вышли. — Но знаете, я как-то не умею увлекаться такими вещами.

— Я тоже, — сказал Билл.

— Хотя это очень интересно, — сказал Харрис. — Я рад, что побывал здесь. Все никак не мог собраться.

Мы стояли перед древней часовней монастыря.

— Скажите, не кабачок ли там, через дорогу? — спросил Харрис. — Или глаза мои обманывают меня?

— Смахивает на кабачок, — сказал Билл»⁶.

Вот она, неприглядная правда жизни: низменные потребности героев одержали верх над духовными устремлениями! Такая же точно история приключилась в Ронсевале со мной. Находясь в одном из самых важных пунктов Пути, я провела вечер не в монастыре, а в этом самом кабачке (других здесь нет)!

А дело было так. Спустившись кое-как с гор, мы вошли в селение, название которого я и выговорить-то не могла: Трансенвалис? Ронсельвалис? Пронизывающий холодный ветер в сочетании с палящим солнцем, огроменное серое каменное здание собора, монашки, пытающиеся закрепить постоянно сдуваемые ветром сушилки с бельем во дворе приюта — вот мои впечатления об известном (всем, кроме меня) историческом селении.

Гигантское альберге оказалось такого пуританского толку, что я вспоминала наш ночлег в Сен-Жан-Пье-де-Поре, как курорт. Еле отстояв очередь в душ, я замерзла на сквозняке из распахнутого настежь окна и отогрелась, только достав с самого дна рюкзака и надев прямо на мокрое тело пуховик. Придя в себя, поняла, что сил нет, нужно срочно поесть. В Ронсевале ужин для паломников начинается в 19:00, до ближайшего магазина 3 км — о, ужас! Мы кое-как отыскали местечко за столом на площадке перед тем самым трактиром, Игорь, не дождавшись официанта, сам принес оливки и чай, и мы пили чай с оливками, греясь на солнце.

Через час пришли возбужденные Женя с Димой, я восприняла это как чудо, но сейчас знаю, что некуда им было деться, кроме как прийти сюда. И через два часа, заплатив по 9 евро с человека, мы заняли столик на четверых в одном из залов ресторана, битком набитого пилигримами. Суп из чечевицы, жареная рыба с картошкой и первый в Пути бокал вина вернули мне, наконец, природное любопытство, и мы пошли обследовать местность.

Мы зашли на экскурсию в ангар к Жене с Димой и позавидовали: верхние кровати устремлялись прямо к аркам древнего потолка, и всю спальню наполняли звуки органной музыки. Меня тронула эта традиция: в 6:00 нас точно так же разбудила органная музыка из колонок проигрывателя.

Больше я ничего не помню в Ронсевале: ни Королевскую соборную церковь Девы Марии Ронсевальской с ее образом XIII — XIV вв., ни надгробия короля Наварры Санчо VII Могучего, украшенного его фигурой в боевом облачении, как утверждают, в натуральную величину. Если это правда, то рост его был 225 см. И в доказательство его силы рядом на подушечке звенья той самой цепи, окружавшей шатер предводителя мавров, которую он разорвал в боевом задоре голыми руками в освободительной битве 1212 года… Все это я то ли не видела, то ли напрочь вытеснила из памяти, хотя что-то мы такое посещали вечером. Усталость, сон, еда, перенасыщенность впечатлениями первого дня — вот прямое доказательство верности известного тезиса, что бытие определяет сознание.

Примечания

6

Хемингуэй Э. И восходит солнце. /Избранные произведения. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1960. С. 98.